Фиктивный муж

Дарья Часовая

Фиктивный муж

Глава 1

В моем паспорте стоит штамп о замужестве. И как бы смешно это ни звучало, но я даже толком не знаю своего мужа. Это фиктивный брак, в котором мы должны играть влюбленных и счастливых супругов.

Мой отец – известный бизнесмен, и для продвижения бизнеса ему потребовалось породниться с семьей Фирсовых. Месяц назад мне исполнилось восемнадцать, и отец без моего ведома подал заявление в ЗАГС. У него связи по всему городу, так что этой выходке я совсем не удивилась. Хотя мысль о замужестве, пусть и фиктивном, повергла меня в шок.

Своего будущего мужа я впервые увидела на церемонии.

Парень крепкого телосложения, высокий. Волосы каштановые, глаза темно-карие, даже почти черные, которые пугали и одновременно завораживали. Черты лица четкие и грубоватые, квадратный подбородок, который хорошо подчеркивал широкие скулы. И, признаться честно, чисто внешне он мне понравился.

Подойдя к парню, я чувствовала себя самым маленьким и хрупким существом. По сравнению со мной он казался просто огромным.

По его лицу было видно, что он и сам недоволен решением родителей. Но, глядя на меня, он ободряюще улыбался. А я в такие моменты еле выдавливала из себя улыбку. При этом чувствовала себя безумно неловко. И в тот момент, когда регистраторша сказала: «Теперь можете поздравить друг друга поцелуем», мне просто хотелось растолкать всех гостей и сбежать прочь из этого места.

Но, вдохнув больше воздуха, я осмотрела всех собравшихся, в том числе и прессу. Выдохнула и поняла, что, если я сейчас сбегу, опозорю не только семью Фирсовых, но и свою, Лебедевых.

– Эй, относись к этому как к игре, – шепнул парень, взяв меня за руку.

Я нервно сглотнула, сердце бешено стучало. Но я старалась вести себя спокойно, натянула улыбку и посмотрела на незнакомца. Парень наклонился ко мне.

– Ответь… – шептал он в мои губы, крепче прижимая меня к себе за поясницу. – Я тебя не съем.

Я слегка усмехнулась, кинула взгляд на гостей: вся пресса приготовилась фотографировать поцелуй.

Парень схватил меня за подбородок и всмотрелся в мои глаза.

– Ты в курсе правил этой игры? Я не верю, что ты меня любишь… – шепнул он, продолжая смотреть в глаза, слегка касаясь губами моих губ.

Я положила ладонь на его щеку и, глядя в глаза, ответила на поцелуй, парень же целовал меня со всей отдачей. Я прикрыла глаза и сильнее прильнула к нему.

По залу сразу же разнеслись щелчки фотоаппаратов.

– Умница, уже лучше, – шепнул он, прижимая меня крепче за затылок.

Я приоткрыла глаза и слегка отстранилась.

Он взял меня на руки и вынес из зала на свежий воздух. Поскольку на улице был январь, я начала покрываться мурашками. Белая пушистая накидка ничуть не согревала.

Все по очереди подходили, поздравляли. А я, чуть не стуча зубами, с улыбкой принимала поздравления.

Дошел черед до моего отца. Он поцеловал меня в щеку и тихо проговорил:

– Кира, ты почти меня опозорила! Смотри на Илью и учись, как нужно играть на публику.

Мне стало так обидно, что я чуть не заплакала. Но сдержанно улыбнулась и ответила:

– Я тебя не подведу.

Отец довольно улыбнулся и отошел.

А меня все жутко раздражало. Нет, чтоб сказать спасибо за то, что я вообще ввязалась во весь этот маскарад… Но от моего отца никогда не услышишь ласкового слова.

Илья приобнял меня за талию. А мне было мерзко, хотелось плюнуть на все и прекратить эту показуху. Но отец тогда на мне живого места не оставит. Настроения и так не было, но после его комментария оно испарилось совсем.

– Улыбайся, это же самый счастливый день в твоей жизни, – сказал Илья, слегка наклонившись.

Я кинула на него взгляд. Он расплывался в очаровательной улыбке.

– Когда это закончится?

Илья усмехнулся, целуя меня в макушку.

– Потерпи, осталось совсем немного…

Я взглядом нашла отца и почувствовала, как он начинает на меня давить взглядом. Ну что ему опять не нравится? Я прижалась крепче к Илье, чувствуя исходящее от него тепло. Отец одобрительно кивнул.

Я тяжело вздохнула и, посмотрев на парня, положила руку ему на скулу и притянула к своим губам.

– Очень хорошо, – шепнул он, придерживая меня за талию.

– Я жутко замерзла…

Илья прижал меня еще крепче к себе и шепнул:

– Потерпи, скоро поедем домой.

К нам начали подходить журналисты, задавать вопросы по поводу наших отношений. Но я даже не старалась дать на них ответ и полностью в этом плане доверилась Илье. У меня уже нервы и так были на пределе, еще и этот жуткий мороз, по ощущениям минус десять точно. Радовало, что хотя бы без ветра.

* * *

Фиктивный брак у нас на год, но, чтобы у людей не возникло сомнений по поводу наших отношений, нам вместе предстояло прожить три месяца – и после этого со спокойной душой освободиться друг от друга.

Илья занес меня к себе в квартиру. А я устало посмотрела на него.

– Зачем? Я же и сама могла зайти.

Он усмехнулся, проговорил:

– Этот жест для равноправия в нашей фиктивной семье, – и опустил меня на пол.

Я осмотрелась. Квартира была выполнена в двух цветах: черном и белом.

– Какую комнату ты мне выделишь?

Он кинул на меня взгляд и, слегка приобняв за талию, прошептал:

– Я думал, мы с тобой в одной комнате будем жить…

Я испуганно приподняла бровь и быстро покачала головой. Илья рассмеялся:

– Я шучу. Ты чего такая напряженная?

Я тяжело вздохнула и отвела взгляд в сторону.

– Покажи мне мою комнату.

Илья взял меня за руку и повел по длинному коридору. Я внимательно осматривалась по сторонам. Квартира была очень большой и уютной. Илья приоткрыл третью дверь и пропустил меня вперед.

Мой взгляд сразу же упал на огромную кровать, застеленную белым. Пол покрывал черный мягкий ковролин-«травка». В углу стоял зеркальный шкаф-купе, рядом белый письменный стол, на котором лежал серебристый ноутбук и стояла ваза с живыми белыми розами. Обои были белые с черными узорами, выведенными тонкими линиями.

Я перевела взгляд на парня и слегка улыбнулась:

– Здесь довольно мило, но в то же время мрачно.

Илья улыбнулся и кивнул:

– Такого эффекта я и добивался. – Он кинул взгляд на меня и предложил: – Переодевайся, я выйду.

Я схватила его за руку и смущенно заговорила:

– Не мог бы мне одолжить что-нибудь из своей одежды.

Илья усмехнулся и сунул руки в карманы.

– Я забыл. Твои вещи вроде завтра привезут?

Я кивнула.

– Сейчас принесу тебе футболку, поскольку ты совсем маленькая и худенькая, думаю, она будет на тебе висеть как платье.

Я расплылась в улыбке. Илья вышел. И я принялась вытаскивать все заколки и шпильки из своих волос, но это оказалось не так-то и просто.

– Черт! – прошипела я, чувствуя, как сейчас вырву заколку вместе с клоком волос.

Илья положил на кровать черную футболку и подошел ко мне со спины.

– Позволь, я тебе помогу?

– Спасибо. Чувствую, пока я разберусь с этими заколками, останусь лысой, – проговорила я, опустив руки.

Он рассмеялся и аккуратно достал все шпильки из волос, перебрасывая освободившиеся пряди на плечо.

– Я и не думал, что ты Рапунцель. Зачем ты собирала волосы? Тебе ведь намного лучше с распущенными.

Я слегка пожала плечами и расплылась в улыбке, смотря в пол.

– Я ничего не решала. Платье, прическа, церемония, жених… Все это выбрали за меня.

Илья освободил последнюю прядь и, наклонившись к шее, прошептал:

– Готово…

Я обернулась к нему и довольно кивнула.

– Спасибо большое. – Я нервно сглотнула и заглянула в его черные глаза. – Илья, можешь мне помочь еще раз?

Он приподнял бровь и слегка кивнул.

– Помоги мне развязать корсет. Он так давит, что кажется, будто эти веревки переломали мне все ребра.

Илья положил руку на мою талию, по телу пробежали мурашки. Он потянул за конец тесемки от корсета и стал его распускать. Я с каждой секундой чувствовала облегчение. Наконец-то смогу вдохнуть полной грудью.

Он отошел от меня.

– Думаю, дальше ты справишься сама.

Я смущенно улыбнулась, разворачиваясь к Илье.

– Да, еще раз спасибо.

Он кивнул и покинул комнату.

Я высвободилась из платья, стянула белые чулки и надела футболку Ильи. Но, честно сказать, я чувствовала жуткую неловкость от перспективы появиться перед ним в таком виде.

Я подошла к зеркалу: футболка и правда была на мне как платье, длиной чуть выше колена. Я посмотрела на свое лицо: идеальный нежный макияж все еще сохранялся. Тонкие черные стрелки поверх белых и темных теней – такой макияж отлично подчеркнул мои карие глаза, хотя они и без того довольно выразительные. На пухленьких губах почти не осталось помады, с поцелуями Илья ее почти съел.

Я слегка усмехнулась и покачала головой. Пальцами провела по белокурым волосам, спадавшим почти до колен. Волосы у меня и правда очень длинные, я даже хотела их немного обрезать. Поскольку я невысокая, мне казалось, что так я выгляжу слегка неуклюжей. Но отец строго запретил что-либо с ними делать.

Я вышла из комнаты и мелкими шажками двинулась по квартире.

Голос Ильи доносился из гостиной. Похоже, он с кем-то говорил по телефону. Я нервно сглотнула и спиной обперлась на стену.

«Черт, как же я неловко себя чувствую! Жить не в своем доме с совершенно чужим мне человеком. И я очень надеюсь, что мы сможем с ним хотя бы немного подружиться».

– Милая, не плачь. Слышишь?! Я же говорил, потерпи три месяца, и мы увидимся.

У него есть любимая. Я прикусила нижнюю губу и на миг представила, что сейчас чувствует его девушка. Женился на другой, будет жить с ней в одной квартире, а с ней и видеться нельзя. Да я бы с ума сошла. Пусть это и фиктивный брак, но ей, наверное, сейчас невыносимо больно. И пусть я ее не знаю, но мне искренне ее жаль. Да и Илью тоже, он вынужден ради семейного бизнеса оставить свою девушку и играть в любовь с другой.

– Я тебя люблю, Рита. Слышишь? Я ни на кого тебя не променяю. Это все фикция! Ты же знаешь! Только не смей никому об этом говорить. Это тайна, пожалуйста, держи язык за зубами.

Я направилась к себе. Подслушивать нехорошо, да и вообще меня это не касается.

Вошла в комнату и присела на кровать, посмотрела на натяжной черный потолок.

Раньше мне казалось, что я жертва обстоятельств. Но теперь понимаю, что это вовсе не так. У меня нет любимого человека, и я никому не причиняю боль. Мне некого терять. Три месяца, думаю, пролетят очень быстро. И я надеюсь, девушка Ильи выдержит эти испытания… Не хотелось бы, чтоб из-за этой фикции и родителей, которые вынудили его на брак со мной, Илья потерял свою любимую. Что-то мне подсказывает, что он неплохой человек. И, как все, заслуживает счастья.

Глава 2

Стук в дверь вывел меня из размышлений.

– Кира.

Я спрыгнула с подоконника и приоткрыла дверь.

Илья стоял, опираясь о косяк.

– Я заказал еду на дом, пойдем поужинаем? – спросил он, слегка улыбнувшись.

Я всматривалась в его почти черные глаза и старалась разглядеть неприязнь к себе. Ведь по-любому он в какой-то степени меня недолюбливает. Хотя я не стремилась принимать участие в этом фиктивном браке, как и Илья… Но кто бы нас спрашивал? Люди готовы пойти на все ради денег, даже пожертвовать чувствами собственных детей.

– Кира. – Он провел ладонью перед моим лицом.

Я нервно сглотнула и кивнула:

– Да, пойдем. Я просто немножко задумалась.

Мы вошли на кухню. Пол покрывала черная плитка. Весь кухонный гарнитур был выполнен в черном и белом цветах. Посередине стояла барная стойка, а чуть дальше, у окна – белый диван и круглый черный столик.

Илья уже разложил еду, и я не спеша подошла и села на диван. Такой неловкости я не испытывала еще ни разу в жизни.

Я сидела рядом с человеком, о котором совсем ничего не знала, и безумно нервничала. Мне даже не о чем с ним поговорить. Господи, как можно выдержать такое напряжение три месяца?

– Кира, почему ты не ешь? – спросил он, кинув на меня мимолетный взгляд.

Сердце вырывалось из груди, черт, на что меня отец подписал?

Я взяла вилку, рука предательски дрожала, демонстрируя мою нервозность.

Илья уже устремил взгляд на меня, отложил вилку на стол.

Я слегка сдвинула брови.

– Что?

Он слегка усмехнулся и, откинувшись на спинку стула, продолжал смотреть на меня.

– Ты меня боишься?

Я еле-еле улыбнулась и покачала головой.

– Нет, я просто нервничаю. Чувствую себя неловко… В чужом доме, с малознакомым человеком. Для меня это непривычно и…

Илья приложил указательный палец к своим губам, давая понять, чтоб я не продолжала.

– Я тебя понял. И предлагаю познакомиться… Я Илья, мне двадцать пять лет. С сегодняшнего дня «женат», – последнее слово он произнес, усмехнувшись и изобразив пальцами кавычки. – Работаю в фирме отца заместителем начальника. Также занимаюсь своим небольшим бизнесом, содержу автосалон. Думаю, для начала достаточно… Расскажи теперь немного о себе.

Я нервно сглотнула и кивнула, ощущая себя будто на экзамене, и на одном духу ответила:

– Кира. Восемнадцать лет. Не работаю, учусь на финансиста.

Илья рассмеялся, слегка качая головой:

– Я себя чувствую надзирателем. Ты чего так волнуешься? Относись к этому проще. Я же тебя не обижаю и не собираюсь этого делать. Если ты думала, что я буду тебя склонять к супружеским обязанностям, оставь эту мысль. Я к тебе и пальцем не прикоснусь.

На моем лице дрогнула улыбка.

– Я знаю. Ведь у тебя же есть девушка.

Он кивнул и взял вилку.

– Даже если бы и не было. Кира, я не животное, которое бросается на все, что движется. – Он улыбнулся, опуская вилку в тарелку. – Теперь ешь, пожалуйста.

Мне стало совсем не по себе. Ведь я не это имела в виду. Может, я его обидела? Но я не стала перебивать ему аппетит и принялась за еду.

Когда ужин подошел к концу, я ушла в комнату и в полном одиночестве провела весь вечер. Отец даже не позвонил и не поинтересовался, как я, чем занимаюсь. Ни одного банального вопроса. Ему на меня плевать.

Мне стало грустно, по щекам потекли слезы. Я не нужна собственному отцу. Он хотел мальчика, а родилась я. И вот он наконец-то нашел, как можно меня применить с пользой.

Сейчас я чувствовала себя запуганным котенком, который спрятался под кровать и боится выйти за пределы этого пространства.

Но я понимала, что не смогу уснуть, пока не приму душ. Волосы от лака были дубовыми и липкими. Если я сегодня не помою голову, наутро волосы спутаются и клочки придется выдирать расческой.

Надо как-то побороть это тревожное чувство, переступить через свою стеснительность.

Я поднялась с кровати и медленно выползла из комнаты. И тут в моей голове появился вопрос: «Где здесь находится ванная?»

Так не хотелось тревожить Илью, но другого выхода у меня не было. Черт возьми, надо взять себя в руки!

– Илья, – произнесла я, находясь в темном коридоре. Сердце барабанило от безумного волнения, и я вновь его позвала: – Илья.

Он вышел из первой комнаты, а чувство неловкости меня никак не отпускало.

Я, не подходя к нему, спросила, где находится ванная, и он меня любезно проводил.

«Почему я чувствую себя так глупо?»

– Полотенца в тумбочке. Воду как включать, думаю, ты знаешь, – сказал он, усмехнувшись.

Я кивнула и растерянно посмотрела на него.

А он лишь улыбался и заглядывал мне в глаза.

– Ты так на меня смотришь, будто я самый ужасный человек на земле.

Я сразу же покачала головой и уткнулась взглядом в пол.

– Ты лучший из тех, с кем мне приходилось жить, – прошептала я, подходя к тумбочке.

– Ты говоришь о своем отце?

Я приоткрыла дверцу тумбочки и, кинув взгляд на Илью, слегка кивнула.

– Он тебя обижал? – спросил Илья, опершись плечом о косяк.

Я нервно сглотнула. Об этом я не хочу говорить ни с кем. От того, как отец меня лупил за любую мелочь, просто бросает в жар.

Я по сей день помню… Мне было тогда шесть лет. Я цветными карандашами нарисовала для отца картинку. Изобразила нас вдвоем, мы стояли на лужайке, светило солнце, и в облачке было написано: «Я люблю тебя, папочка». Но моя ошибка заключалась в том, что рисунок я сделала на важном документе. В тот день отец так сильно отлупил меня ремнем, что на пояснице у меня остался небольшой шрам. Помню, как первые дни простыня прилипала к спине от запекшейся крови, а я тогда научилась спать на животе и без одеяла.

Такую боль, какую причинил мне отец, я не испытывала ни разу в жизни. И она была даже не физической, а душевной… Я ведь рисовала эту картинку не просто так. Мной руководили чувства… А он просто разорвал рисунок и выкинул в мусор. Потом достал ремень из брюк и так сильно отлупил, что больше теплых чувств к отцу у меня не осталось. Я с тех пор и не пыталась добиться от него нежности… Это был самый ужасный мой кошмар, и он преследует меня по сей день. И я стараюсь сделать все, лишь бы он меня не бил… Но он продолжает лупить меня за малейшие проступки.

Я вскинула голову: нельзя показывать свои чувства и слезы! Это только моя боль.

И, собравшись с мыслями, вновь посмотрела на Илью.

– Все в порядке, просто я была непослушным ребенком. И только к восемнадцатилетию осознала свои ошибки.

Илья внимательно всматривался в мои глаза.

– Что он с тобой сделал? Ты ведь мужского пола боишься как огня. Судя по твоему поведению… Кира, ты даже не пытаешься со мной общаться, заперлась в комнате. Ведь любая другая девушка расспрашивала бы о фикции… Но ты молчишь. Неужели ты думаешь, что я смогу тебя обидеть за неправильное слово или вопрос?

Да, в какой-то степени он был прав. Ведь последние вопросы отцу я задавала в шесть лет… Но теперь я понимала, что сильному полу нельзя перечить и докучать ненужными вопросами.

Но если я сейчас начну говорить Илье о своих чувствах к отцу, боюсь, это скоро всплывет. И тогда мне влетит так, что я месяцами не выберусь из больницы.

Я посмотрела на парня и, расплывшись в искусственной улыбке, проговорила:

– Ты не прав. Я просто очень стеснительная…

Илья отвел взгляд, покачал головой.

– Ладно, принимай душ… Но знай: я никогда тебя не обижу ни физически, ни словесно. Мы с тобой в одной лодке. И только доверие друг к другу может нам облегчить все то время, которое мы будем проводить вместе. – С этими словами он вышел из ванной комнаты, плотно закрыв дверь.

А я села на пол и запустила пальцы в волосы. Мне так хотелось поделиться хоть с кем-то своей болью… Но я продолжала молчать. Всем плевать! Это только мои проблемы, зачем загружать посторонних людей своей болью? Такое никому не нужно, и никто не постарается меня понять. Люди – эгоисты. Они лишь кивают, но на самом деле даже не стараются проникнуться твоей проблемой.

Я приняла душ, кое-как удалось вымыть волосы. Вытерла капли воды с тела, надела футболку и покинула ванную.

Голос Ильи привлек мое внимание, и я тихими шажками подкралась к двери его комнаты.

– Не волнуйся, она совсем дикая, мы с ней даже не общаемся… – Наступило долгое молчание, после он заговорил: – Прекрати ревновать! Сейчас, подожди, мне отец звонит… Да, пап… Ты шутишь? Это фикция! Какой медовый месяц?.. Я понял, хорошо.

В его комнате что-то упало. Я резко отскочила от двери и тихонько поспешила к себе.

С тумбочки схватила расческу и принялась распутывать мокрые волосы.

В дверь постучали, и она слегка приоткрылась.

– Кира, я зайду?

Я кивнула, откладывая расческу на край стола.

– Завтра в восемь вечера мы с тобой летим на Фиджи. – Илья нервно улыбнулся, сложив руки на груди. – Это что-то вроде медового месяца, но не волнуйся, поездка займет лишь четыре дня.

Я видела в его глазах раздражение, но он старался говорить спокойно и дружелюбно.

Я лишь кивнула.

Илья сделал два шага и оказался совсем рядом со мной. Обхватил руками мое лицо и всмотрелся в глаза.

Я нервно сглотнула, сердце бешено барабанило… страх и неловкость смешались во мне.

– Да что с тобой? Ты вообще живая? Почему ты ни на что не реагируешь?

Я отстранилась от него, подошла к окну.

– Что ты от меня хочешь? Чтоб я устраивала истерики, ворчала, кричала? – спросила я тихо, наблюдая, как снежинки медленно падают на ветки деревьев.

Почувствовала, как Илья подошел ко мне со спины, и кинула на него взгляд. Он стоял, засунув руки в карманы, и смотрел в окно, скорее всего, собирался с мыслями. После чего посмотрел на меня.

– Хоть что-то, Кира. Нам с тобой жить вместе три месяца. Давай попробуем общаться? Мы с тобой в одинаковом положении… – Он запустил пальцы в волосы, отходя от меня. – Извини, я просто не пойму, что ты чувствуешь. Просто скажи, если тебе неприятно мое общество, тогда я пойму твое поведение и больше не буду стараться тебя разговорить.

Я оперлась спиной на подоконник и покачала головой.

– Дай мне время немножко к тебе привыкнуть… Сейчас я напугана, поскольку для меня большой стресс – находиться не дома с малознакомым человеком. Я чувствую себя неуютно. А по поводу поездки… честно сказать, мне плевать. Я не собираюсь устраивать бунт и веду себя строго по условиям контракта, чтобы «убедить людей, что брак настоящий»… Это ведь было логично, что медовый месяц неизбежен. – Я перевела дыхание, отвела взгляд к окну. – И я понимаю, что тебя мучает совесть из-за девушки… Ты не хочешь ее лишний раз нервировать. Но на это всем плевать! Ты знал, на что шел, когда подписал контракт, – заключила я, обернувшись к нему.

Илья стоял довольный, расплывшись в улыбке. И такой реакции, честно сказать, я совсем не ожидала. Я приподняла бровь в недоумении.

– Наконец-то ты приоткрыла завесу своих чувств. Думаю, мы с тобой подружимся, – сказал он, усмехнувшись. – Я пойду, спокойной ночи. – Он вышел и закрыл плотно за собой дверь.

А я продолжала стоять на месте и смотрела на запертую дверь. И на моем лице постепенно расплывалась улыбка. У меня впервые появится друг! Я ведь общалась исключительно с девочками. Мальчиков игнорировала… у них на уме только одно. А теперь у меня будет друг! Которому нужна от меня не интимная близость, а общение.

* * *

В восемь утра водитель отца привез мои вещи.

Я наконец-то оделась и теперь чувствовала себя куда комфортнее, чем в футболке Ильи.

Он еще спал, а я тихонько прошла на кухню и заглянула в холодильник. Он был полностью забит едой. Похоже, к нему приходит кухарка, для чего ему еще столько продуктов. Сомневаюсь, что Илья сам себе готовит.

Сама же я это делать очень люблю. Но отец говорит, что вся моя стряпня ужасна. И готовить должен низший сорт людей, а моя задача – только есть.

Но когда отец уезжает по работе на несколько дней, я отказываюсь от услуг кухарки и готовлю сама. Может, и правда моя стряпня невкусная? Но мне нравится.

И решила, пока Илья спит, сделать на завтрак банановые панкейки. Их я научилась готовить, когда с подружкой неделю жила в Америке. Там проходило много мастер-классов для начинающих, и я просто не могла это пропустить. Подружка, конечно, моего восторга не разделяла и ходила по магазинам, скупая все, что попадалось на глаза.

Я полазила по шкафчикам и нашла все, что нужно для приготовления. Мое настроение резко взлетело вверх, и, окрыленная, я принялась за готовку.

Спустя полчаса панкейки аккуратно лежали в тарелке и по кухне разносился аппетитный запах.

Я сняла фартук и убрала обратно в шкаф. Распустила волосы, и они обрушились на мои плечи.

Подошла к столу и, взяв чайник, принялась наполнять его водой, после поставила кипятиться. С сушилки для посуды сняла две чашки. В одну положила чайный пакетик… а в другую просто уставилась. Я даже не знаю, что обычно пьет по утрам мой муж. Чай или кофе? С сахаром или без? Или совсем ничего?

– Кофе без сахара, – услышала я позади себя голос и от испуга уронила ложку на пол.

Я резким движением наклонилась за ложкой, затем сполоснула ее водой. И, собравшись с мыслями, посмотрела на Илью.

Он стоял в одних шортах, с растрепанными волосами, и мой взгляд сразу упал на его шикарное тело. Накачанные руки, шея, грудь, пресс. Я будто видела каждый мускул на его теле.

Мне стало так неловко. Черт, я же на него уставилась. Теперь он подумает, что я совсем не знаю приличий и меня никто не воспитывал. Хотя на самом деле правила этикета у меня отскакивали от зубов и я всегда этих правил придерживалась.

Я нервно сглотнула и тихо произнесла, чувствуя, что мое сердце сейчас выпрыгнет из груди:

– Доброе утро. Я приготовила панкейки. Садись, будем завтракать.

Он слегка вскинул бровь.

По моей коже пробежал холодок. Черт, я же здесь никто. Он, наверное, недоволен тем, что я тут хозяйничаю. Надо было спросить разрешения. Мое сердце от страха застучало еще сильнее. А если он, как мой отец, не поддерживает, когда жены, девушки готовят?