Если не хочешь умереть, или Экстрим и физика. Свиньи тоже любят

– Урод! Это будет тебе уроком! Вызывайте наряд!

– Уже едут, – отозвалась заведующая.

Вошедший в магазин наряд милиции с изумлением уставился на застывшего на прилавке котенка.

* * *

Аэропорт «Домодедово». Рейс на Афины задерживали на полтора часа. В зале ожидания сектора посадки уже скопилась довольно многочисленная толпа пассажиров. Зоя и Петр чувствовали себя не слишком комфортно – опасались встретить знакомых. Практически все знали Ларису и Стаса, и как было бы неприятно увидеть нездоровый интерес на лицах одних, пошленькую улыбку на физиономиях других и праведный гнев в глазах моралистов. Петр внутренне содрогнулся – ему показалось, что через металлоискатель прошел сотрудник его института. Но тут внимание скучающих в ожидании посадки пассажиров привлекла объемная фигура женщины, которая никак не могла пройти через контроль. Стоило ей сделать шаг, как тут же раздавался звонкий сигнал системы, обнаружившей запретный металлический объект. Милентина была крайне смущена, и как все попавшие в неловкую ситуацию, однако самоуверенные в своей обычной жизни люди, оправдывалась перед служащими аэропорта, сама не зная в чем. Одна из сотрудниц попросила ее снять пиджак и мучительно долго ощупывала все закоулки ее мягкого тела своими липкими пальцами. Милентина про себя ругала мужа, соблазнившего ее на поездку. Уж лучше бы она сидела сейчас в аудитории, спрашивала студентов и остроумно комментировала убогие ответы, чувствуя себя главной и очень нужной. От этих раздраженно-грустных мыслей ее отвлек любимый племянник. Максик помог ей надеть пиджак, развлекая рассказами о подобных ситуациях, случившихся с его знакомыми.

– Но почему все-таки трезвонит эта проклятая пищалка? – продолжала недоумевать Милентина.

– Тетя, как мы могли забыть?! В позапрошлом году тебе после перелома руки вставили металлический штырь, вот он и намагнитился.

Наконец объявили посадку. Пассажиры выстроились в очередь, и Милентина забыла об инциденте, сосредоточившись на паспортах и билетах.

Дружный топот ног по коридору лайнера, и все торопливо рассаживаются по местам. Бизнес-салон был наполовину пуст, и Петр начал внимательно разглядывать попутчиков, втайне надеясь увидеть Серова. Академика в салоне не было. Однако полет – все-таки слишком волнующее событие, чтобы думать о посторонних вещах. Несмотря на свои научные степени и знание формулы Жуковского для подъемной сил крыла, Петр в глубине души недоумевал, как эта махина все-таки удерживается в такой легкой и прозрачной среде как воздух.

* * *

Петр уже забыл о Серове, когда неожиданно увидел его уж в аэропорту возле транспортера. Академик задумчиво обозревал плывущие мимо него вещи, словно вычисляя в уме коэффициент трения, при котором они не соскользнут с ленты. «Вот черт, изображает из себя светило науки, а сделал в жизни какую-то чепуху», – злобно подумал Петр. Серов всем своим спокойным видом настолько отличался от жаждущих вовремя схватить свой багаж, что невольно обращал на себя внимание и вызывал интерес. Когда к нему приблизился его чемодан и он протянул за ним руку, кто-то осторожно поднял его багаж и с почтением передал академику.

Внешность Серова была самой обычной. Небольшого роста, узкоплечий, правое плечо выше левого от долгого сидения за письменным столом. Бледное мучнистое лицо. Но глаза! Казалось, что эти живые и ясные глаза живут отдельной от хозяина жизнью. Они загорались любопытством, если ему было интересно, гневно сверкали, если он был категорически не согласен с собеседником, выражали сомнение, страх, если речь шла о чем-то новом, до конца не ясном, и светились радостью, если наступало понимание вопроса. В такие минуты озарения Серов становился просто красавцем.

После получения багажа все направились к ожидавшему их гиду. Серов довольно сухо поздоровался с Петром и Зоей, но с явным удовольствием поцеловал пухлую ручку своей бывшей ученицы Милентины. Обменявшись несколькими фразами с гидом на греческом, академик пригласил своих спутников следовать за ним. Их посадили в небольшой, но комфортабельный автобус, и начался долгий путь сквозь изумительную красоту южной природы к причалу, где покачивалась на волнах быстроходная белая яхта. Морское путешествие продолжалось часа полтора. Все молчали, подставляя усталые лица свежему ветру и вдыхая полной грудью целебный воздух. Наконец вдали показался утопающий в зелени гористый остров.

Дом, в котором им предстояло провести этот необычный отпуск, казалось, был создан для того, чтобы доставлять радость. Все в нем было красиво, гармонично, уютно, включая баню, сауну, крытый бассейн, биллиардную. Прямо из гостиной можно попасть в зимний сад, в котором возвышаются огромные пальмы, зеленеют кусты шефлеры и других замечательных растений. Во дворе грот, а рядом в выложенном камнями бассейне прозрачная, как небо, вода. Едва приблизишься к гроту, откуда-то начинает бить необычной формы фонтан и вдоль дорожки бежит веселый ручеек. Комнаты для гостей со смежными ваннами располагались на втором этаже. Было уже поздно, и потому после легкого ужина все отправились отдыхать. Серов объявил, что в девять утра ждет гостей за завтраком.

Остров. День первый

Утро было прозрачным, насыщенным неповторимым сгустком красок, ароматов и многоголосьем пернатых. В девять все дружно собрались за завтраком, который трудно было назвать легким – в меню присутствовали свинина, телятина, бараньи отбивные, телячьи котлетки, несколько сортов рыб, курочка в тесте, тушеные овощи, салаты, зелень, омлеты, вареные яйца, йогурты, фрукты в сиропе и многое другое. От обжорства удержался только Серов, ограничившийся йогуртом, вареным яйцом и чашечкой кофе с бисквитом. Остальные гости соорудили на тарелках пирамиды из всякой всячины и с аппетитом дегустировали предложенный ассортимент – благо, все свои, стесняться некого. Изрядно отяжелевшая компания с пониманием отнеслась к предложению Милентины совершить после завтрака проминаж по окрестным скалистым горкам, чтобы растрясти жирок. И только Серов отказался, сославшись на какие-то неотложные дела.

Прихватив с собой фотоаппараты и камеры, они начали подъем по крутой тропинке, ведущей на самую высокую вершину острова, откуда должен был открываться вид на морские просторы и несколько маленьких живописных островов. Неожиданно над головой Милентины просвистел со скоростью пули небольшой камень. За ним последовал второй, третий… Петр, не раздумывая, схватил Зою за руку и рванул с ней назад вниз по тропинке. Милентина же, напротив, с криком «за мной» помчалась навстречу «выстрелам». Максим, хотя и не понял намеренья тетки, все же последовал за ней. Милентина прижала его грудью к скале и начала шарить глазами в поисках расщелины. Но скала был гладкой – без выступов и пещер. Она шагнула в сторону и слилась с камнем, предложив племяннику сделать то же самое. И вовремя – за мелкими камушками последовали более крупные. Возле самой ноги Максима с грохотом упал валун и покатился дальше по склону. Раздался душераздирющий вопль, эхом прокатившийся по ущелью. Камнепад прекратился, и наступила тишина, рассекаемая лишь тревожным свистом какой-то птицы.

Переждав некоторое время, Милентина и Максим бегом спустились вниз. На каменном плато лежала лицом вниз Зоя. Из ее густых волос тонкой струйкой сочилась кровь. Петр застыл над ней в полной растерянности и, почти беззвучно шевелил губами:

– Зоя, Зоинька… Что с тобой?

Милентина внимательно осмотрела раненую.

– Переломов нет, можно перевернуть. Петр, ты выйдешь, наконец, из ступора? Переверни ее на спину.

– Но она без сознания.

– Височная артерия не повреждена, удар пришлся по затылочной части, сворачиваемость крови нормальная. У нее просто легкий шок, нервно-болевой синдром. В худшем случае небольшое сотрясение.

– Откуда ты знаешь?

– Доктор физ-мат наук может научиться разбираться во многих вещах. Мне приходилось в экстремальных ситуациях приводить в чувство животных и людей. Делай, что говорю.

Петр осторожно повернул Зою на бок, затем на спину. Она тихо застонала.

– Вот видишь, жива, – облегченно вздохнула Милентина, – ты, кажется, собирался взять с собой воду?

– Вода есть, но холодная, еще не успела нагреться.

– Давай сюда. – Милентина обильно смочила платок, аккуратно смыла с бледного, с землистым оттенком лица сгустки крови, оросила губы. Зоя открыла глаза. Над головой нежная голубизна утреннего неба.

– Где я?

– Все в порядке, дорогая, – Петр нежно погладил ее по руке.

Милентина достала из рюкзачка аптечку и протянула Зое таблетку анальгина с димедролом.

– Запей это водой. Я сейчас позвоню Серову и попрошу вызвать «скорую».

– Здесь нет «скорой».

– Приедут с материка.

– Столько неприятностей из-за меня! Неужели мне необходим стационар?

– Нет, мне кажется, что ты отлежишься денек-другой, и все будет в полном райте.

Милентина достала мобильный.

– Алло, Иван Аркадьевич, у нас ЧП – попали под камнепад. У Зои Николаевны небольшая травма головы, но, думаю, все обойдется без помещения в стационар. Да, конечно, лучше не рисковать. Так мы ждем.

Милентина наклонилась к Зое.

– Ну, как ты?

– Вроде полегчало – таблетка помогла.

– Тебя доставят в отель на носилках, а пока старайся дышать глубоко и ровно.

Минут через десять-пятнадцать словно ниоткуда на тропинке появились двое низкорослых темноволосых парней с носилками. Петр бережно поднял женщину на руки и, положив на носилки, нежно поцеловал в лоб.

– Кажется, назревает лемур, – хитро подмигнув племяннику, шепнула Милентина. – И еще кажется, что тебя это задевает. Неужели ты запал на эту бабенцию?

– Хватит прикалываться, ни на кого я не запал.

После того, как Зою доставили в дом и уложили в постель, Серов подробно расспросил о случившемся.

– И как вы, люди с высшим образованием!!! забыли о том, что скользившие по склону камни дальше движутся по параболе. Самое безопасное – это прижаться, «вдавиться» в гору…

– Я не забыла, – радостно, как школьница, знающая ответ на вопрос учителя, воскликнула Милентина. И тут же умолкла, поймав на себе злобный взгляд Петра.

День второй. Ужин на острове

– В XIX веке в светском обществе было принято собираться, чтобы послушать знаменитого тенора, скрипача или пианиста, – начал Серов, – были довольно распространены и научные забавы, начиная с фокусов. Здесь у нас присутствует публика культурная и образованная. Более того, двое из присутствующих, я имею в виду Петра и Зою, непосредственно решают судьбу студентов и школьников. Моя давняя зазнобушка Милентина имеет докторскую степень, Максим без пяти минут инженер и, по определению, должен знать основные законы механики, электричества, оптики. Что касается меня, то я хочу, чтобы уважаемый Петр Васильевич внимательно изучил мою точку зрения, изложенную вот в этой папке. Если в двух словах, речь идет о том, что многие юные гении просто незнакомы с целыми разделами физики по той простой причине, что у них не было постоянного опытного учителя. Во-вторых, голова школьника настолько забита всякой всячиной, что на развитие логического мышления просто нет времени. Если бы вы, Петр Васильевич, и вы, Зоя Николаевна, ездили на метро, то, находясь там после девяти вечера, могли бы увидеть множество юных, но измученных лиц. Эти молодые люди возвращаются домой не с какой-нибудь развлекательной тусовки – по их бледной коже и подглазинам видно, что с подготовительных курсов, от репетиторов и тому подобное. А им еще нужно время, чтобы усвоить материал по такому количеству тем, что в голове остается одна каша.

Но не буду вас утомлять. Мы встретились на острове для того, чтобы налюбоваться природой, провентилировать легкие кислородом, развлечься и отдохнуть. Я предлагаю игру типа «Что? Где? Когда? Сколько и почему?», основанную на знании самых банальных законов физики и химии, которые изучают еще в средней школе. Если уважаемые Петр Васильевич и Зоя Николаевна ответят на них в течение пяти минут, я перестану докучать им своим вмешательством в их профессиональную деятельность. Итак, задача первая. Помнится, учительница предлагала ее нам классе в 5-6-ом. Я лишь немного изменил числа и текст.

Представьте себе два мчащихся по параллельным путям поезда. Один состав, длиною 80 метров, движется со скоростью 108 км/час, второй – длиною 100 метров – обгоняет его, двигаясь со скоростью 144 км/час. Машинист первого поезда в тот момент, когда головной вагон второго поезда поравнялся с его хвостовым вагоном, получает экстренное сообщение: «В тот момент, когда он увидит конец второго состава, террорист бросит в него гранату». Ему необходимо успеть нажать на стоп-кран и выскочить на насыпь. Сколько времени в запасе у машиниста?

Зоя разволновалась, лицо покрылось красными пятнами, никакие усилия не помогали сосредоточиться. Она как будто наяву увидела мчащиеся лайнеры, услышала оглушительный взрыв, после которого состав сошел с рельс, крики и стоны раненых.

Иван Аркадьевич взглянул на часы.

– Время истекло. Ну, Петр Васильевич, когда произойдет взрыв?

– Через 10 секунд, – наугад выпалил Петр.

– В интуиции вам не откажешь – 10 секунд в запасе у машиниста есть, но ответ не верный.

– Если он не увеличит скорость, взрыв произойдет через 18 секунд, – высказалась Милентина.

– Умница, – похвалил ее Серов, – я обратил на тебя внимание еще тогда, когда ты ходила в первый класс. – А сейчас приглашаю всех на ужин. Вам будут предложены яйца, особые яйца.

– Яйца Фаберже? – усмехнулась Милентина.

– Нет, всего лишь яйца фараоновых змей.

Серов проводил гостей в столовую. На покрытом белоснежной скатертью столе расставлены дорогие марочные вина, но закусок почти нет, за исключением тарелок с яйцами. Некоторые из них обычной формы, другие – заостренные с одного конца и напоминающие по форме конус. Серов расположился во главе стола, Милентина и Максим заняли места поближе, а Зоя с Петром уселись на противоположной стороне возле красивого подсвечника с пятью разноцветными свечами.

– Согласно древнеегипетскому мифу, – произнес Серов, – мир сотворил великий бог Атум. Сначала все вокруг было заполнено клокочущим океаном. Собрав силы, Атум поднялся над бездной и сотворил холм. Бог взошел на этот холм и после не долгого размышления решил создать бога ветра Шу, без которого океан замер бы в неподвижности, и богиню вод Тефнут. Но тут случилось непредвиденное: в непроглядном мраке океана дети бога заблудились. И тогда Атум вырвал свой Глаз и приказал ему отправиться на поиск Шу и Тефнут.

Шло время, но Глаз не возвращался. И бог создал новый Глаз и поместил его в пустую глазницу. В тот самый момент раздался приближающийся шум. Вскоре Атум различил голоса своих детей. Бог кинулся обнять их, но Глаз остановил его. Он кипел от от ярости – сослужил богу великую службу, а тот отдал его место другому. Глаз зашипел и превратился в ядовитую кобру, готовую впрыснуть в предателя смертоносный яд. Однако Атум спокойно взял змею на руки и поместил ее на лоб. С тех пор глаз-змей украшает короны богов и фараонов. Его называют урей, и его предназначением является уничтожение врагов фараона лучами, которые, подобно молнии, вырываются из змеиных глаз. Существует поверье: кто отведает зелье, настоенное на пепле от сожженной кожи фараоновой змеи, тот приобретет силу и зоркость урея.

Серов наполнил бокалы, взял одно яйцо, очистил его и, поморщившись, буркнул:

– Совсем остыло, но сейчас мы это исправим.

Достав из буфета стеклянный графин, Иван Аркадьевич зажег бумагу, опустил ее на дно и после нескольких секунд горения вставил в горлышко яйцо. Поместив «подставку» с яйцом напротив Петра, заметил:

– Вы ешьте, ешьте – оно уже теплое.

Петр нахмурился в ожидании подвоха, но все же взял ложечку и попытался снять верхнюю часть белка. И в этот момент яйцо начало довольно быстро втягиваться в графин. Последующий громкий хлопок заставил всех вздрогнуть.

– За кого вы меня принимаете? – возмутился Петр. – Полагаете, что я полный идиот? Бумага при горении поглотила часть воздуха, и внешнее атмосферное давление вдавило яйцо в графин.

– Один ноль в вашу пользу, – улыбнулся Серов. – А сейчас я подогрею яйца фараоновых змей, – он указал на тарелки с конусообразными белыми яйцами размером в два с половиной сантиметра, после чего чиркнул зажигалкой и, быстро пройдясь вдоль стола, поджег яйца.

Конусы начали раздуваться, расти, постепенно превращаясь в желтоватую массу, которая вытягивалась в извивающиеся змеиные кольца. Комната наполнилась удушливой вонью сернистого газа. Желтые змеи становились все длиннее. Максиму показалоь, что еще секунда и вокруг его шеи затянется петля. Отпрянув в сторону, он вытянул губы и издал устрашающий шипящий звук.

– Фараоновы змеи вырвались из темницы, – грудным голосом произнес Серов, но в остатке скорлупы сохранилась убойная сила урея.

– Пожалуй, я ей воспользуюсь, – Зоя схватила щепотку, кинула в свой бокал и поднесла его к губам. В ту же секунду Максим налег грудью на стол и выбил бокал из ее рук.

– Что ты делаешь? – завопила Зоя.

– В остатке яд! – крикнул Максим, – полимер циана и синеродистая ртуть. Его необходимо сжечь!

Максим быстро высыпал остатки химического процесса в блюдо и поднес к порошку зажженный бумажный факел. Смесь вспыхнула, но каким-то образом в процесс горения включилась и скатерть. Петр, не раздумывая, схватил бутылку с джином и плеснул на огонь. Пламя вспыхнуло сильнее и побежала по скатерти как по бикфордову шнуру. Максим сорвал с себя пиджак и резкими ударами попытался потушить огонь. Задыхающаяся от кашля Милентина бросилась к окнам, распахнула их, и в комнату ворвались живительные струи морского воздуха. Серов молча и с иронической ухмылкой наблюдал за этой суетой.

Сжав кулаки, Петр подскочил к академику.

– Вы… вы хотели убить Зою. Я знаю, почему вы ненавидете ее – считаете, что я советуюсь во всем только с ней. Ошибаетесь – я провожу анализ всех мнений, результатов всех экспериментов. Обо всем этом многократно сообщалось в прессе.

– По известному закону, открытому потребителями, громкость рекламной шумихи обратно пропорциональна качеству товара, – это во-вторых, а во-первых, я никого не собирался убивать. Зоя по образованию химик, и я полагал, что она знает о том, процесс разложения синеродистой ртути сопровождается резким запахом сернистого газа. Конечно, этот развлекательный эксперимент можно отнести к разряду опасных, но если бы мы спокойно сожгли остаток химических реакций ничего бы не произошло.

– Вы… вы сумасшедший.

– Я знаю, как хотели бы вы увидеть меня в одиночной палате психушки, и я готов сообщить вам приятную для вас новость: завтра вам представится возможность избавиться от меня навсегда.

* * *

Зоя с Максимом с балкона наблюдают за организованной на веранде дискотекой. Танцуют только двое – охранник и официантка.

Неожиданно над верандой возникает голографическое изображение полуобнаженной танцовщицы, исполняющей танец живота. Женщина протягивает в сторону балкона извивающиеся руки, они отрываются от тела, превращаясь в светящихся крылатых змей. Максим со смехом обнимает Зою за талию и увлекает в комнату. Змеи приближаются к балкону. Максим задергивает шторы…

День третий. Москва

Нагруженная сумками Лариса идет к дому в сопровождении стайки бездомных кошек. Учуяв в одном из пакетов корм, зверьки голодно мяукают, цепляя когтями дно пакета.

– Без хозяина вы совсем обнаглели! Имейте терпение! – Открывая дверь, Лариса пытается отбросить кошек ногой, однако, троим удается проскользнуть в щель. Голубая мохнатка и рыжая полосатка бегут за женщиной на кухню, а черный кот, крадучись, пробирается в гостиную. Лариса разгружает сумки, сыплет в миски вкусные подушечки. Из гостиной доносится душераздирающий крик – так кричит смертельно напуганная или раненая птица. Женщина врывается в комнату, бросается к пустой клетке, задирает голову, осматривая карнизы и шторы.

– Арнольдик! Где ты?

Крик раздается вновь и исходит откуда-то снизу. Лариса нагибается. Попугай сидит под столом, взъерошив перья, и шипит, как змея. В готовности сделать смертоносный прыжок напротив него затаился огромный черный кот. Лариса хватает кота за хвост и, отшвырнув в сторону, пытается аккуратно взять птицу на руки. Ошалевший от страха попугай впивается мощным клювом в палец. Женщина вскрикивает от боли, но, не выпуская птицу из рук, сажает ее в клетку. Попугай не сразу приходит в себя и продолжает держать палец в клюве. Из пальца сочится кровь.

– Арнольдик, все хорошо, все хорошо, – превозмогая боль, бормочет Лариса. Наконец, попугай осознает, что находится в безопасности, и вскакивает на жердь. Лариса в ужасе разглядывает окровавленный палец. Был бы Петя дома, доврачебная помощь не заставила бы себя ждать. Он бы обработал ранку, налил бы ей рюмочку, успокоил… Она с трудом забинтовала палец и взяла мобильный.

– Алло, Петя? У меня все в порядке, если не считать, что поранила палец. Да, я обязательно схожу ко врачу. Ну, как проходит конференция?

– Все отлично. Только конференцией это вряд ли назовешь, скорее игра в экстрим. Иван Аркадьевич решил подвергнуть проверке наши остаточные школьные и вузовские знания. Сам он выступает в роли старца Фура в форте Баярд или ведущего передачи «Что? Где? Когда?»

– Надеюсь, что ты на высоте?

– Как всегда.

– А Зоя?

– Что Зоя? Зоя, как выяснилось, напрочь забыла законы механики и химию, за что и пострадала… Нет, все нормально. Кстати, на нее положил глаз один молодой кадр, так что не ревнуй меня, старушка.

– Неужели она…

– Ну, как тебе сказать… дело молодое… южное небо, цикады, мачо, дискотека… А я уже скучаю по тебе. Надеюсь, ты блюдешь себя?.. Извини, неудачная шутка. Я тебя целую.

– Я тоже. Возвращайся скорей.

Вечер на острове

В закатных лучах солнца застыли пышные кроны кленов, верхушки гигантских кипарисов растворились в вечерней мгле. Цикады встречают надвигающуюся ночь неистовым хором. Гости собрались в столовой за ужином.

– Ну, Иван Аркадьвич, какие испытания ждут нас сегодня? – иронически улыбаясь, спросил Петр. – Лично я зверски проголодался и предпочел бы просто съесть хороший кусок свининки и поскучать. Однако, благодаря вам, приходится держать серое вещество в постоянном напряге.

– Вы, Петр Васильевич, очень напоминаете мне петуха.

И чем же, позвольте поинтересоваться, я так на него похож? – Петр машинально пригладил взъерошенный чуб.

– Не вашим гребнем, нет – вашей линией поведения. Вы бы поинтересовались у опытного педагога, я имею в виду Милентину, каковы реальные познания многих студентов в точных науках.

– Не далее, как на прошлой неделе ко мне подскочил в коридоре один незнакомый парень и протянул букет роз, поздравив не то с прошедшим, не то с будущим днем учителя. «Милентина Ивановна, я слышал, что вы занимаетесь разведением породистых животных. Мама обожает кошек, и я их люблю. У вас есть кто-нибудь на продажу? Заплачу по максимуму. Говорят, что котята породы мэйн-кун сейчас стоят сорок пять тысяч». Я разомлела и начала рассказывать, какого замечательного кошачка произвел мой кот, хотя он и другой породы, а потом вдруг сообразила: не спроста этот студиозус интересуется кошарами. «Откуда у тебя такая информация обо мне?» – «Я ваш студент». – «Всех своих студентов знаю в лицо, но тебя вижу впервые. Наверное, задолжник? «– «Осталось сдать всего две контрольные, если не сдам – отчислят, а у меня мама инвалид, любое волнение может привести к летальному исходу. Жаль, что вы продали котенка, но из следующего помета мы обязательно купим». «Ну, ладно, бери направление в деканате на мое имя. Но сначала повернись вокруг своей оси и напиши формулу из трех букв, которая описывает это движение. Всего лишь из трех букв! Однако без этой формулы нельзя сконструировать ни одну машину».

– Я могу продолжить, – перебил Милентину Серов, – этому халявщику было знакомо только одно слово из трех букв – то, которое пишут на заборе. Но наш уважаемый Петр Васильевич хочет, чтобы будущие абитуриенты зазубривали без всякого понимания сотни формул, хотя по предыдущему опыту они знают, что все равно получат аттестат. Их надо учить не зубрежке, а логическому мышлению. Но вас, Петр, завораживает цель, и вы идете к ней напролом по прямой.

– Задача любого начальника видеть конечную цель, не вникая в детали, – возразил Петр.

– Однако прямая линия может парализовать даже петуха. – Сказав это, Иван Аркадьевич вышел из комнаты и через минуту вернулся, держа подмышкой цветастого откормленного петуха с могучим гребнем и пышным хвостом. Поставив птицу на темный полированный столик, Серов прижал ее носом к столешнице, после чего провел мелом жирную черту от клюва по прямому направлению. Как только длина линии достигла 50-и сантиметров, он отпустил петуха и отошел в сторону. В течение довольно продолжительного времени загипнотизированный петух сохранял прежнюю позу – выпяченный зад и прижатая к столу голова. Но вот отведенный в сторону гребень упал на глаз, петух встрепенулся и громко закричал: ку-ка-ре-ку-у.