Разгром Свалки

Это же… Чаг сел прямо. Это же настоящий бунт. Поражение будто сломало в солдатах стальной стержень. Они устали, они разбиты и деморализованы. У многих поверх боргов наложены пластиковые повязки, через плотные витки то и дело сочится свежая кровь. Правая рука легла на ствольную коробку электромагнитного ружья, Чаг напрягся. Ещё немного, и может дойти до драки.

– А ну, заткнулись все!!! – неожиданно рявкнул Шнык.

Как ни странно, подействовало. Хор недовольных голосов тут же заткнулся.

– Я лично собираюсь жить, – голос Шныка вновь обманчиво спокоен. – Жить, не смотря ни на что. Те, кто разделяет моё стремление, оставайтесь здесь. А все остальные пусть проваливают в ядерный ад. Если кому так хочется сдохнуть под завалами Зоны №3, мешать не буду.

Шнык демонстративно улёгся на каменный пол пещеры и вытянулся в полный рост. Неприятная альтернатива и личный пример того, кто взял на себя командование остатками разбитого батальона, подействовали на солдат Народной армии словно ушат ледяной воды на хмельную голову.

– Зачем пробираться по Северному плоскогорью? Гораздо безопасней убраться из Зоны через подземные туннели.

Повисла тишина. Чаг озабоченно крутанул головой. Увы, голос незнаком. Никак не разобрать, кто именно не согласен с решением Шныка. Солдаты выразительно уставились на командира. Не иначе, они все ждут, что Шнык скажет, что возразит, прикажет, может быть, даже начнёт ругаться. Ничего подобного. Шнык демонстративно повернул голову на другой бок. Лишь мелкие камешки противно скрипнули под его шлемом.

– Вы как хотите, а я доверяю Шныку, а потому останусь здесь, – Чаг в свою очередь демонстративно развалился на полу пещеры.

Общий канал связи наполнился невнятным бормотанием. Солдаты смущённо поглядывают друг на друга, пожимают плечами и разводят руками. Привычной армейской дисциплины больше нет. Теперь каждый сам и только сам должен решить собственную судьбу. Но вот на пол пещеры прилёг один солдат, следом ещё один, ещё и ещё. Разговоры стихли, большая часть выживших предпочла остаться. Большая, но не вся. С десяток человек так и остались на ногах.

– А мы всё равно попытаемся выбраться из Зоны через подземные туннели.

Чаг скосил глаза. Вперёд выдвинулся один из солдат. Судя по голосу, тот самый, что предложил спуститься под землю ещё глубже.

– Скатертью дорога, – Шнык лениво махнул рукой. – Да поможет вам Великий Создатель, да обратит он на вас внимание своё.

Доброе, вроде как, пожелание больше похоже на просьбу, почти приказ, убраться к чёрту. Один из несогласных нервно оглянулся на товарищей и лёг на землю. Но остальные десять всё-таки развернулись на месте и двинулись в глубину искусственной пещеры. Очень скоро их шаги затихли за ближайшим поворотом.

– Всем отдыхать, – произнёс Шнык. – Погасить фонари и спать. Через час мы выступаем.

– А как же часовой? – раздался на общем канале удивлённый голос.

– Хочешь постоять на часах? – Шнык приподнялся на локтях.

– Не-е-ет, – испуганно протянул тот же голос.

– Тогда спи.

Пещера быстро погрузилась в темноту. Ну и правильно, Чаг как мог удобней устроился на каменистом полу. Шнык поступил верно, что не стал грузить подчинённых бесполезным караулом. Уходить в глубины Северного плоскогорья, пытаться проскользнуть через обречённую Зону №3, смысла нет. Если их застукают космические пехотинцы, то будет совершенно не важно, был часовой на посту или нет. А так, по крайней мере, перед выходом не будет маячить неприкаянный силуэт. Заодно все солдаты сумеют сполна использовать отпущенный на отдых час.

Усталость разлилась по телу, спать хочется, но, Чаг сел прямо, осталось маленькое, но очень важное дело. А то чуть не забыл со всей этой нервотрёпкой. Правая рука откинула защитный клапан на левом запястье. В темноте проступил зелёный экран управления боргом. Тычок в маленькую кнопку. К губам мягко прикоснулась пластиковая трубочка. Вода, Чаг сделал несколько маленьких глотков. Другая кнопочка и другая пластиковая трубочка. Это «похлёбка». Надо перекусить, пока есть такая возможность. На вкус синтетическая еда гадость редкостная, зато её можно не экономить и не растягивать. За раз всё равно получится съесть ровно столько, сколько нужно. Чаг с трудом сглотнул. На языке остался вкус соплей и ушной серы. К «похлёбке» невозможно привыкнуть, зато она очень эффективно прогоняет голод.

Вот теперь можно спать. Экран управления боргом скрылся под защитным клапаном. Чаг вновь растянулся на полу. А всё-таки жаль, что так получилось. Из лучших побуждений Независимое правительство Дайзен 2 эвакуировало мирных жителей из всех поселений на Северном плоскогорье и в горах рядом с ним. Однако, тем самым оно существенно упростило задачу космическому десанту по борьбе с партизанами. Вот и сейчас войскам метрополии ни что не мешает грохнуть Зону №3. А без надёжных подземных убежишь, где можно передохнуть, элементарно помыться и отоспаться, где накоплены большие запасы оружия, продовольствия и прочие припасы, партизанская война обречена на поражение. Ведь на Дайзен 2 нет ни лесов, ни джунглей.

Это, конечно, звучит цинично, но мирных жителей вполне можно было бы использовать в качестве живых щитов. Ведь в зоне пассивной обороны космический десант ограничился лишь захватом населённых пунктов. Как много раз рассказывал отец, в прошлый раз хвалённые десантники вели себя крайне глупо, но без особой нужны никого не убивали и не зверствовали зря.

Сон, сон, блаженный сон сморил Чага. Какие бы тяжкие думы не терзали разум, однако утомлённое тело требует своё. Ни каменный пол, ни блог жизнеобеспечения на спине борга не помешали Чагу уснуть. Из ствольной коробки верного «Гвоздя» получилась отличная подушка, а система терморегулирования борга позволила обойтись без одеяла.

Мощный толчок снизу буквально подбросил Чага в воздух. Тренированное тело очень вовремя успело перевернуться лицом вниз, а вот конечности подкачали. Чаг приземлился на локти и колени. Острая боль тут же стрельнула в голову. Остатки сна в панике испарились.

Будто и этого мало. Следом на Чага обрушился адский грохот. Руки в бесполезной попытке заткнуть уши лишь упёрлись в шлем. Стены пещеры заходили ходуном. С потолка посыпались мелкие камешки. Новый толчок швырнул Чага в стену. Адский грохот чуть было не расколол голову изнутри. Но тут же наступила тишина. Чаг шлёпнулся на пол пещеры. В рёбра ударило что-то длинное и плоское.

Кажется, будто миновала целая вечность. Чаг открыл глаза. Темно. Он уже умер? Или ещё нет? Кажется, нет. Руки, как и прежде, без всякой пользы упираются в шлем. Чаг с трудом расслабил мышцы. А где же свет?

Пальцы правой руки не сразу нащупали на левом запястье крошечные кнопки управления. На лбу вспыхнул фонарь. Тут же чей-то ботинок гулко вмазал каблуком прямо в забрало. Сердце в левую пятку. Чаг инстинктивно дёрнулся всем телом назад. Блок жизнеобеспечения врезался в стену.

Нужно успокоиться и не делать резких движений. Чаг медленно выдохнул. В пещере один за одним начали вспыхивать фонари. Яркие лучи света с трудом пробиваются через туман красной пыли. Чаг присел на корточки. Куча мала! Два необычайно сильный подземных толчка буквально сгребли солдат Народной армии в кучу у левой стены. Однако, Чаг резко поднял голову. Не, повезло, свод пещеры выдержал. Хотя местами протянулись страшные на вид трещины, а кое-где выпали большие камни.

Да это же… Чаг обхватил голову руками, перчатки из прочной ткани шаркнули по шлему. Жив! Он жив! Хвала Великому Создателю, он жив. Пусть голова гудит словно треснувший колокол, пусть перед глазами то и дело вспыхивают белые и синие круги, но это всё мелочи. Чаг с трудом поднялся на ноги, ботинки едва не разъехались в сторону. Контузия, вроде как. Пусть не самая тяжёлая, но всё равно контузия. Кажется, будто окружающий мир тонко гудит и ещё более тонко вибрирует. Герметичный шлем борга спас Чага от полной глухоты. Конечно, барабанным перепонкам досталось по полной, зато перепад давления не порвал их на лоскуты.

– Шнык, ты где? – Чаг едва не наступил на чьи-то ноги.

Слух нехотя возвращается. Сквозь звон струны то и дело пробиваются вздохи и стоны товарищей по отряду. Солдаты Народной армии постепенно приходят в себя. Куча мала возле стены неторопливо расползается в разные стороны.

– Шнык!!! – крикнул Чаг.

– Не ори! – в мутной взвеси пыли шевельнулась массивная фигура друга. – И без тебя башка трещит.

Жив! Чаг расслабленно улыбнулся. Камень с души. В этом безумном мире, в кровавой круговерти этой долбанной войны, существует единственная верная точка опоры – проверенный друг.

– Что это было? – Чаг шагнул навстречу, под ботинком дёрнулась чья-то нога.

– А ты не догадываешься? – Шнык с кряхтением оторвался от пола.

– Ну да, – Чаг понурил голову.

Предсказание друга сбылось с удручающей скоростью. Космические пехотинцы подорвали-таки ядерную бомбу. Причём, не исключено, не одну, а две-три. Как говорится, с гарантией.

– Чаг, сгоняй на разведку. Я здесь пока порядок наведу.

– Будет исполнено, – Чаг неуклюже козырнул левой рукой.

Это на плацу, когда на трибуне рядом торчат генералы и полковники с большими звёздами на погонах, полагается отвечать чётко по уставу, отдавать честь правой рукой и бодро щёлкать каблуками. В боевой обстановке не до казарменных политесов. Но прежде, из-под слоя пыли и мелких камешков, Чаг вытащил верный «Гвоздь». Хвала Великому Создателю, электромагнитное ружьё не пострадало. Мелкие царапины на цевье и прикладе не в счёт.

Если верить слухам, то большая часть жителей метрополии боится тёмных пещер. Проход в подземелье у жителей поверхности непременно ассоциируется с опасностью, с монстрами, мутантами, что непременно притаились за углом и только ждут возможность схватить храбреца своими холодными липкими лапами. А вот для жителя Дайзен 2, особенно для профессионального партизана, тёмный проход в глубь родной планеты в первую очередь ассоциируется с безопасностью, с теплом и уютом, с возможностью сбросить с усталых плеч тяжеленный борг и нацепить на ноги мягкие домашние тапочки. Всё это так, но только не на этот раз. Чаг машинально поправил на плече ремень ружья.

Ядерные бомбы хрен знает какой мощности вызвали самое настоящее землетрясение. Некогда круглый ход в глубину плоскогорья больше не кажется ни крепким, ни надёжным. Красная пыль постепенно осела, однако хорошая видимость лишь прибавила поводов для страха. Чем дальше, тем больше и больше стены и потолок перечёркнуты чёрными трещинами. Пол обильно засыпан колотыми камушками. Чагу всё чаще и чаще приходится переступать через куски упавшей породы.

Поворот. Ещё поворот. Пол пересекла очередная трещина. Чаг присел возле неё на корточки. Кажется, или из неё на самом деле струится лёгкий дымок? Какая разница. Чаг подняла на ноги и собрался было переступить через неё, как вдруг в шлеме противным треском разразился детектор радиации. Пусть пока ещё тихо, даже лениво, но из глубины родной планеты и в самом деле сочится убийственное ионизированное излучение.

Ладно, Чаг двинулся дальше, разведку нужно довести до конца. Тем более буквально через два шага детектор радиации умолк. Однако ещё через десяток метров проход перегородил каменный уступ. Это, это, пальцы левой руки скользнули по стене, сдвинулось каменное основание Северного плоскогорья. И тут же детектор радиации взбесился. Противный стрёкот словно два тупых сверла впился в уши. Чаг инстинктивно отшатнулся. Из-под ботинок вылетела гроздь колотых камешков.

В метре от уступа, что перегородил проход, детектор радиации благополучно затих. Чаг перевёл дух. Это хорошо, только вместе с ним развеялись последние надежды и мечты. Зоны №3 больше нет. Вместе с ней обратилась в радиоактивную пыль любимая койка в казарме. Больше нет любимой душевой с горячей и холодной водой. И тем более не стоит рассчитывать на столовую комнату, где в большом бочонке с начищенным до блеска краном никогда и ничего кроме «похлёбки» не водилось.

Чаг побрёл обратно. На душе погано, как и тогда, почти тридцать местных лет тому назад, когда ядерная бомба и безумие адмирала Крилла, командующего Первым ударным флотом Федерации, уничтожили Финдос, столицу Дайзен 2, родной город Чага. И сколько подобных потерь ему ещё предстоит пережить? Чаг печально вздохнул. Независимость, стоит ли она того?

Едва Чаг вынырнул из темноты, как на него тут же уставились десятки глаз. Пусть лиц за матовыми забралами шлемов не видно, но ясно и так – товарищи по отряду с тревогой и надеждой ждут его доклада. Всё понимают, но всё равно надеются на чудо.

– Зоны больше нет, – Чаг виновато развёл руками.

Общий канал связи тут же выдохнул всеобщее разочарование.

– Метров через пятьсот, – продолжил Чаг, – сдвинулось скалистое основание Северного плоскогорья. Через трещины очень сильно фонит. Идти дальше я просто невозможно.

– Чего и следовало ожидать. Операция по уничтожению мобильных буровых установок доблестно провалилась, – тихо заметил Шнык.

– Командир, что будем делать? – незнакомый солдат уставился на Шныка.

– А что ещё можно сделать? – Шнык распрямил спину и расправил плечи. – Только одно – уходить. Космические пехотинцы наверняка убрались как можно дальше от эпицентра ядерного взрыва. Жители метрополии пуще огня боятся радиации. У нас должна быть хотя бы небольшая фора во времени. А нам ли не привыкать бродить по ночам по пустыне.

– А куда мы пойдём? – спросил тот же солдат.

– На восток, к оставленному поселению Агат, – уверенно произнёс Шнык. – да, до Восточной трубы гораздо ближе, но через неё мы не сможем пробиться в Большой туннель. Если только с боем. А оно нам надо?

Солдаты одобрительно загудели. После тяжкого поражения возле буровых установок, ввязываться в новый бой с космическими пехотинцами никому не хочется.

– Если по дороге попадутся погибшие, – гул голосов в пещере тут же стих, – то не забывайте снимать боеприпасы и кислородные патроны. Да, чуть не забыл. Непоседа, – Шнык повернулся к Чагу, – дай ружьё.

Что он задумал? Однако Чаг без вопросов протянул другу электромагнитное ружьё.

– Обращаю особое внимание, – Шнык поднял «Гвоздь» над головой, – кто найдёт вот такое ружьё, обязательно возьмите пули к нему и запасные батареи. Эта штука особо эффективна против респов. А теперь, – Шнык протянул Чагу ружьё обратно, – поднялись и приготовились на выход.

Глава 5. Не за хвост собачий

Командир отряда первым вышел из пещеры наружу, Чаг тут же пристроился следом за ним. На Северное плоскогорье давно опустилась ночь. Великий Создатель словно сжалился над остатками первого батальона и ниспослал метель. Ветер метёт по мёрзлой земле снег и пыль. С уступов и валунов то и дело срываются большие тучи. Но выше, над горизонтом, отлично видно, где заканчивается звёздное небо с россыпью тусклых точек и начинаются горы кратера Финдос.

Погода для беглецов самая что ни на есть подходящая. Какая-никакая видимость имеется. Всё не на ощупь по компасу брести. Одновременно ветер заметает их следы, а снег и пыль надёжно укрывают солдат Народной армии от спутников наблюдения. Да и от беспилотников в такую погоду проку не намного больше.

Отряд вытянулся в длинную походную колонну. Что, что, а марш-бросков по пересечённой местности в подготовке солдат Народной армии было более чем предостаточно. Чаг печально вздохнул. Какая ирония. Кажется, будто целую вечность назад он с товарищами по отделению покинул эту же пещеру и двинулся в восточном направлении, чтобы выполнить приказ командования и уничтожить мобильную буровую установку противника. А теперь он снова вышел на поверхность Северного плоскогорья и снова шагает в восточном направлении. Но на этот раз чтобы убежать, спасти собственную жизнь. Зоны №3 больше нет. Первый батальон Народной армии, целый батальон, так и не сумел выполнить приказ командования.

А если бы сумели? В голову стрельнула шальная мысль. Чаг поднял глаза. Чуть впереди маячит спина друга. По бокам воет ветер. А что было бы, если бы первый батальон сумел-таки уничтожить те самые мобильные буровые установки? Риторический вопрос, Чаг опустил глаза.

Горькая истина в том, что ничегошеньки бы не изменилось. Зона №3 просуществовала бы на день дольше. Может, на два-три. Метрополия привезла бы на Северное плоскогорье новые мобильные буровые установки. Другое дело, что во второй раз их бы стерёг не взвод и два «Ястреба», а целая рота космических пехотинцев и не меньше десятка штурмовых вертолётов. И тогда разгромить противника не смог бы и целый полк Народной армии. Техническое и научное превосходство метрополии исключает всякое прямое столкновение.

В шлеме тревожно затрещал детектор радиации, Чаг встрепенулся. Не иначе, они недалеко от тех мест, где космические пехотинцы заложили ядерные бомбы. В дикой спешке персонал буровых установок не стал как следует закупоривать скважины. Наружу вырвался так называемый ядерный джин, взрывная волна, что выбросила на поверхность радиоактивную пыль и камни.

Впрочем, волноваться не стоит. Точно такой же детектор радиации затрещал и в шлеме Шныка. Командир просто свернул немного в сторону, но не стал останавливаться. На душе несколько полегчало, Чаг машинально поправил на плече ремень электромагнитного ружья. Отряд просто обойдёт радиоактивный выброс. Чем борги хороши, так это тем, что отлично защищают от радиации. Хотя, Чаг повернул голову, в темноте как и прежде натужно воет метель, этот радиоактивный выброс ещё долго будет своеобразным памятником уничтоженной Зоны №3. Ведь вместе с ней рухнули все надежды.

По ходу движения то и дело попадаются трупы погибших товарищей. Отряд то и дело останавливается. Время играет против солдат Народной армии, но без боеприпасов и, особенно, без кислородных патронов они могут не дойти до брошенного поселения Агат. Чаг лично обобрал пять тел. Так ему удалось пополнить запас гранат и кислородных патронов. Кто-то из товарищей по отряду отдали ему полтора комплекта пуль и четыре запасные батареи к электромагнитному ружью. Что интересно, никто так и не стал подбирать сам «Гвоздь». Увы, в Народной армии переделку из трофеев не жалуют.

Шестой по счёту погибший оказался пуст. Чаг распрямил спину. Кто-то уже почистил его разгрузку и выдернул из блока жизнеобеспечения кислородные патроны. Одна радость – герметичные забрала шлемов скрыли лица, а мороз не дал испачкаться в крови.

Несколько раз Шнык объявлял небольшие привалы. Каждый раз солдаты падали в снег от усталости. Каждый раз, когда следовала команда Шныка подняться и двинуться дальше, Чаг боялся оглянуться назад. Очень хочется верить, будто все до одного солдаты продолжают нелёгкий путь на восток. Но! Нет и не может быть никакой гарантии, что в их отряде до сих пор ровно столько же человек, сколько вышло из пещеры на поверхность Северного плоскогорья. Привычный порядок рухнул. Шнык даже не пытался пересчитать подчинённых. Тем более он не стал устраивать перекличку.

Чаг, словно осёл на привязи, бредёт и бредёт за другом. Кажется, будто нет и быть не может конца этому чертовому переходу. Когда Чаг в очередной раз поднял глаза, то заметил, как впереди по ходу движения небо начало светлеть. Робко, неуверенно, однако на горизонте уже проступили округлые вершины. Чаг улыбнулся. В это трудно поверить, но они дошли, добрались, доковыляли до гор кратера Финдос.

Шнык скомандовал большой привал. На этот раз отряд затаился в небольшой расщелине. Чаг по собственной инициативе забрался по склону и выглянул наружу. Над душе тут же стало тепло и весело. Они в самом деле дошли до посёлка Агат.

Вход в посёлок, как и у большей части поселений в кратере Финдос, находится в склоне горы. Вынутый грунт не имеет смысла отвозить далеко, ибо это пустая трата времени и сил. Вот почему перед входом в посёлок насыпана шикарная площадка. На ней хоть стадион строй эдак на десять тысяч зрителей. Рассвело вполне достаточно, чтобы на дальнем конце просторной площадки можно разглядеть широкую бетонную трубу. Ворота сдвинуты в стороны. Ветер нанёс во внутрь кучи песка и снега. Чаг нахмурился, а вот это не есть хорошо.

В блог жизнеобеспечения на спине гулко ткнулся мелкий камешек. Чаг оглянулся и тут же съехал на дно расщелины. Шнык жестами приказал всем взяться за руки. Иначе говоря, собрать сеть для разговора в режиме радиомолчания.

– И так, мы дошли, – заговорил Шнык, едва все солдаты взялись за руки. – Перед нами осталось последнее серьёзное препятствие. Проход в поселение Агат наверняка заминирован. Да, погода на поверхности безжалостна к минам, но лучше не рисковать. У кого-нибудь сохранился «Поросёнок».

В ответ гробовая тишина. Увы, но компактного детектора мин по прозвищу «Поросёнок» ни у кого в отряде не оказалось. А если у кого из солдат и был такой, то наверняка остался в пустыне недалеко от уничтоженной Зоны №3. На длинном переходе каждый лишний килограмм со временем превращается в тонну. Чаг про себя печально вздохнул. Вот ещё один очень неприятный признак падения дисциплины. Солдаты молчат и лишь преданно пялятся на командира.

– Ладно, – в голосе Шныка проскользнуло раздражение, – придётся пробиваться по старинке. Я пойду первым, буду проверять наличие мин щупом. Остальные за мной след в след.

Руки разомкнулись. Чаг вместе с остальными принялся карабкаться по склону к краю расщелины. Военное дело на метрополии продвинулось гораздо дальше, чем на Дайзен 2. Однако дедовский способ поиска мин с помощью самого обычного щупа ничуть не утратил своей эффективности. У Народной армии было достаточно времени, всех партизан обучили находить мины таким способом. Хотя, конечно, он не даёт стопроцентную гарантию.

Через небольшой оптический бинокль Шнык в последний раз оглядел подступы к посёлку Агат. Ничегошеньки не изменилось. Всё так же уныло воет ветер, сугроб перед бетонным входом всё так же выглядит нетронутым. Из своего автомата Шнык вытащил шомпол, длинный стальной прутик для чистка канала ствола.

Вообще-то, командиру отряда не полагается идти первым и проверять путь перед собой импровизированным щупом. Но то в обычных условиях не полагается. Сейчас же, когда дисциплина в отряде и без того висит на волоске, Шнык первым выбрался из расщелины и направился ко входу в посёлок Агат. Чаг торопливо выскочил следом за другом.

Это только со стороны неискушённому зрителю может показаться, будто Шнык, словно заправский сапёр, точно знает своё дело. Шомпол то и дело протыкает слой снега до самой земли. Лишь вблизи Чаг видит, как на самом деле руки друга едва заметно подрагивают от нервного напряжения. Как тут не вспомнить поговорку о сапёре, что ошибается лишь два раза в жизни.

Медленно, метр за метром, но уверенно, отряд приближается к бетонной трубе. Вот уже в деталях можно рассмотреть распахнутые ворота. Железные створки покрылись ржавчиной, на стыках так вообще появилась бахрома. И снег. Нетронутый снег слегка присыпан красной пылью. На ровной глади нет ничего, что напоминало бы о противнике.

Пусть Шнык ничего не сказал, но каждый солдат Народной армии и так прекрасно знает, что космические пехотинцы не имели морального права просто так оставить вход в подземелье без видимого надзора. Чаг покосился на скалы возле широкой бетонной трубы. Можно даже не сомневаться, что где-то здесь притаился какой-нибудь хитроумный «жучок». Едва Шнык первым пересечёт распахнутые створки, как командование космического десанта тут же узнает об этом. Ну а дальше счёт пойдёт на минуты. Скорее рано, нежели поздно, небеса наполнятся стрёкотом винтов. Сперва перед входом зависнет «Ястреб», а чуть позже на площадку перед входом в посёлок Агат «Аист» высадит космических пехотинцев.

Вот Шнык пересёк невидимую линию между распахнутыми железными створками. Чаг следом вступил под своды бетонного туннеля. Но, проклятье, испытание продолжается. За долгий зимний месяц ветер нанёс во внутрь слишком много снега. Приходится проверять и его. Шнык буквально истыкал шомполом дорогу перед собой.

Наконец, слой снега уменьшился до едва заметной корочки. Наконец, можно не опасаться наступить на противопехотную мину. Отряд торопливо втянулся во внутрь. Впереди показалась центральная площадь посёлка Агат. Чаг огляделся по сторонам. Яркие фонари на лбу и плечах высветили здания вокруг него. Он понятия не имеет, как называется эта площадь. Чаще всего просто Центральная, но не всегда. Никогда ранее бывать здесь ему не приходилось.

Чаг недовольно поморщился, жалкое и грустное зрелище. Местные жители давно оставили Агат. Двери прилегающих зданий распахнуты, окна выбиты. То ли мародёры постарались, то ли сильный ветер порезвился, то ли космические пехотинцы маялись от скуки. А ведь когда-то на главной площади был сквер. Пусть и небольшой совсем, пятачок диаметром в десять метров, но был. А теперь деревья засохли и почернели. Некогда высокая зелёная трава обратилась в прах. Чаг задрал голову. С потолка выпуклой сферой свисает огромный светильник, но и он, естественно, не работает. Цепочки маленьких дырочек перечеркнули прочное стекло от края до края.