Она не умела стрелять

Ирина Сотникова

Она не умела стрелять

«Ни одно желание не дается тебе отдельно от силы, позволяющей его осуществить»

Ричард Бах

1 глава

Голос старика в телефонной трубке – скрипучий, высохший и, казалось, принадлежащий смертельно уставшему человеку, – был предельно недовольным, будто женщина сильно перед ним провинилась.

– Сегодня первое декабря. Клиент прилетает послезавтра утром. У вас все готово?

– Да, – она панически боялась этого голоса.

– А ваша кандидатка? Она не уедет, не заболеет?

– Сегодня вечером у нее будет срочный заказ.

– Посмотрим, – в трубке щелкнуло, голос исчез.

Молодая, необыкновенно красивая женщина с ненавистью посмотрела на свой айфон, но тут же одернула себя: звонивший пообещал просто сказочную оплату, за такие деньги можно было выдержать даже публичную порку. Налив полстакана виски, женщина залпом выпила. В голове слегка зашумело, паника отступила. На самом деле зря она так сильно беспокоится – все хорошо. Выбор сделан, и это ее единственный шанс выиграть золотой билет в личный рай. Страшно? Очень! Но, когда операция завершится, наступит настоящая свобода. Лишь бы эта домашняя клуша не подвела. Впрочем, «кандидатка», как ее назвал «голос», – самая предсказуемая из всех, кого она знала, сюрпризов точно не будет. Надо только дождаться завтрашнего дня. Ровно сутки…

Женщина вымученно усмехнулась и со стуком поставила тяжелый хрустальный стакан на мраморную столешницу. Как ни пыталась она себя успокаивать, настроение после звонка испортилось окончательно, словно маятник ее жизни с размаху качнулся в другом направлении, и она еще не успела понять, в каком. Звонивший напомнил ей о времени. Да, завтра придется вернуть давний долг, которым она так неосмотрительно когда-то воспользовалась. Интересно, могла ли ее жизнь без этих денег сложиться как-то иначе? Пожалуй, нет – личные амбиции требовали широкого размаха и мощных крыльев, ждать было попросту невозможно. К сожалению, природа-матушка к человеку часто бывает несправедливо скупа. Особенно по отношению к ней – еще молодой, наделенной умом и талантами женщине, так торопившейся жить.

…Каждый год ведущему корреспонденту издания «Бизнес ₰ Время» Александре Романовой казалось, что декабрь – последний месяц не только в году, но и в жизни всех крымчан, а потом, после бессмысленной предпраздничной суеты и загульных корпоративов, обязательно наступит конец света. Александра давно заметила эту странную, ничем не объяснимую периодичность, заставлявшую безосновательно нервничать и чувствовать всепоглощающую усталость. Что принесет следующий год? Откуда приедет в Крым новый губернатор? Какие драконовские законы для малого бизнеса придумает эпатажная министерша Юля Тимошенко? Сколько новых штрафов придется оплатить ненасытным «гаишникам»?

Но декабрь 2013 года почему-то оказался особенно сложным – наверное, из-за нехорошей чертовой дюжины, которая по всем приметам обещала скорую беду. Именно число «13» усиливало ощущение неумолимо надвигавшегося апокалипсиса. Иначе чем можно было объяснить всеобщее состояние тщательно скрываемой тревоги, временами переходившей в повальные депрессии, эмоциональные срывы, запои? Да, смотреть в будущее было по-настоящему страшно. Поэтому в конце декабря 2013 года крымчане собирались, как всегда, гулять на широкую ногу и, если ничего так и не случится, – проводить год по-доброму, без обид, навсегда забыв о плохих предсказаниях. Самым разумным в этот сложный месяц было сохранять спокойствие и не реагировать на мелкие неприятности. У Александры не получалось: ровно месяц назад у нее после пятнадцатилетнего брака случился внезапный развод, о котором ни мама, ни дети пока не знали. Видимость внешнего благополучия еще как-то держала ее на плаву, помогая сохранять хрупкую иллюзию стабильности, но о будущем думать не хотелось – его у Александры Романовой попросту не было. Она безвольно барахталась в своем унылом настоящем, мечтая только о том, чтобы поскорее наступило новое утро.

Внезапно открылась дверь ее рабочего кабинета, на пороге показался главред. Ксана от неожиданности вздрогнула и с тоской посмотрела на шефа, снова перевела глаза на монитор. Совсем нервы расшатались! Так она и до Нового Года не дотянет, свалится с нервным истощением. Надо купить побольше пустырника и пить стаканами. Тьфу-тьфу…

– Шур-рочка, милая, вам необходимо быть на мероприятии без опозданий, это очень важно! Они оч-чень хорошо платят!

– Каком мероприятии, Пал Палыч?

– Как, Алиме тебе не сообщила? Это же самый настоящий французский банк! В Крыму! Впервые! С иностранным капиталом! – он мечтательно закатил глаза.

Главред Пал Палыч, круглый, как мячик, и громкоголосый, словно ходячий церковный орган, прервал ее именно в тот момент, когда она, с трудом сосредоточившись после изматывающего разговора с капризным заказчиком, набивала на клавиатуре последние абзацы статьи, давно оплаченной заводом «Виолент». Оплата была мизерная, но именно на заводе арендовала целый этаж современная типография «Альта», где печатался тираж издания. Директор «Альты» уговорил Пал Палыча выделить в его издании полиграфическую бесплатную площадь для «умирающего» завода, чтобы те не подняли цену аренды, а альтовцы, в свою очередь, – очередного тиража. В результате Ксана зарабатывала копейки, а ее издание – сомнительный бонус в виде старых расценок. Она ненавидела такие «пустые» заказные материалы, но, пересилив себя, всегда доводила их до конца. Кажется, в этот вечер «дожать» статью не получится, и причина была слишком объективной, чтобы ее игнорировать – новый банк с французским капиталом.

Ксана напряженно вгляделась в поцарапанный монитор, пытаясь понять, что вдруг не так стало с текстом, который ей внезапно разонравился. Правильные мысли, с трудом собранные воедино и почти оформленные в слова, снова рассыпались, словно пластмассовые шарики из опрокинувшегося стаканчика. Чего там собирался достичь завод «Виолент»? Процветания и полного благополучия? Аллес капут! Она с раздражением оторвалась от экрана и повернулась к благоухающему французским одеколоном главреду, изображая полное внимание, даже натянула на лицо вымученную улыбку.

– Пал Палыч, почему бы не пойти Иннусе? Ваш заместитель всегда отлично выглядит и произведет на нужных людей самое нужное впечатление. У меня статья на завтра не готова!

– Ксана, – голос его стал ледяным, – мне лучше знать, кого из сотрудников посылать на такое ответственное мероприятие!

Главред на самом деле сильно лукавил. Длинноногая красавица Иннуся была и лицом, и фигурой редакции крымского филиала ведущего киевского журнала, успешно представляя бренд на всех пресс-конференциях. Банки, крупные торговые центры и прочая коммерческая «клубничка» были ее прерогативой. Почему надо было срочно заменить умницу Инну именно в этот вечер, Ксана решила не выяснять: с главредом лучше было не спорить. В редакции поговаривали, что к своему заму он был неравнодушен и даже несколько раз приглашал в ресторан на обед обсудить деловые вопросы. Это было смешно – все деловые вопросы легко решались в большом начальственном кабинете, но о своих догадках сотрудники предпочитали вслух не распространяться. Жена Цезаря вне подозрений! Может, Иннуся заболела или уехала в командировку? Хорошо бы навсегда. Какая разница? Приказ есть приказ…

Ксана вздохнула и, смирившись, глухо проговорила:

– Мне надо домой, переодеться, я уже не успеваю, – она намеренно подчеркнула слово «уже».

Главред оживился, его круглое лицо озарила широкая улыбка.

– Я вызвал такси. И оплатил. Машина подождет, пока ты приведешь себя в порядок. На обратную дорогу тоже закажешь такси. Они отлично платят, а наш бюджет трещит по швам. Фотографии будут. С тебя – детали, подробности, имена, – голос его внезапно смягчился, стал вкрадчивым, – Ксаночка, солнце мое, ну ты же знаешь… Лучше тебя никто не напишет такой объемный материал, ты моя самая крутая рабочая лошадка, на тебя вся надежда. Пойдем в кабинет, я тебе отдам факс из банка.

– Иду-иду, Пал Палыч.

Ксана выключила компьютер, взяла в руки сумку, настроение испортилось окончательно. «Кажется, загнанных лошадей в конце концов пристреливают. Ну почему я всегда соглашаюсь?»

…Погода в этот зимний вечер выдалась мягкая. Теплый декабрь, вопреки ожиданиям, был больше похож на начало осени, и только ночные морозы напоминали о том, что наступила зима. В Крыму климат был потрясающе непостоянным: на новогодние праздники в Ялте могли распуститься магнолии, а весной, как раз в пору цветения тюльпанов, выпадал тяжелый мокрый снег, ломая деревья и обрывая провода. Крымчане давно привыкли к местным аномалиям – никого не удивляла настоящая летняя гроза в декабре с молнией и громом или бледная луна, повисшая в полуденном небе прямо напротив солнца. Приезжие страдали от перепадов давления и мечтали поскорее покинуть этот разрекламированный турагентствами «благодатный» край – сырой и бесцветный зимой, невыносимо жаркий летом. Местным жителям погодные катаклизмы давно стали безразличны. Они научились философски относиться и к зимней слякоти, и к нестерпимой летней жаре, и даже к появлению НЛО, которые то и дело зависали в небе над горами, пугая деревенских стариков.

Александра, еще будучи школьницей, своими глазами видела настоящую летающую тарелку – с огоньками по борту тяжелого серого корпуса, которая бесшумно и величественно проплыла над городскими девятиэтажками в районе Московского кольца и исчезла где-то над полями с цветущей масличной розой. Видимо, кто-то у них там забыл включить защиту. Или поломалась. Ее рассказу о летающей тарелке никто, конечно, не поверил, да и самой верилось с трудом. Именно тогда маленькая Шурочка начала сочинять свои первые наивные фантастические рассказы, с успехом публиковавшиеся в школьной стенгазете. Странно, воспоминание о пришельцах почему-то встревожило Ксану, словно напомнило о том, что в скучном привычном мире всегда есть что-то еще, пугающее и незнакомое. Фантазерка!

Она стала смотреть в сумеречное небо.

Такси долго преодолевало городские развязки, до предела забитые транспортом в час пик, и, наконец, вырвалось, к окраине – в район Марьино, расположенный на холмах и замыкавший городские границы по дороге на Алушту. Совсем недавно Ксана, читая географический справочник, с удивлением узнала, что эти холмы, похожие на гигантские застывшие волны, назывались куэстами. Иногда их вершины казались ей похожими на горбатые спины синих китов, плывущих на юг. Она мечтала о том, что хорошо бы вместе с ними навсегда уплыть в дальние теплые моря и увидеть новые удивительные земли и страны. Но ей не то что уплыть с китами – даже на море в Николаевку удавалось выбираться крайне редко, и всегда с детьми. А так хотелось тишины, покоя, уединения…

Александра попросила водителя подождать, открыла ключом калитку. Небольшой двор казался заброшенным: в углу под крыльцом кучей были навалены лопаты, грабли и веники, высохшее деревце вишни некому было спилить, так и оставили до весны, под ногами валялись сухие листья, занесенные ветром. Убирать было некогда, а детей она заставить не могла: любой уборке они сопротивлялись так, словно вынести на помойку надо было по меньшей мере металлолом. Ксана грустно вздохнула, откинула носком ботинка в сторону мусор – надо самой взяться, пока не засыпало снегом.

Ее дом в декабрьских сумерках показался странно притихшим, затосковавшим, он поджидал свою хозяйку, словно соскучившийся за день верный пес. Ксана усмехнулась и подумала, что ее воображение до добра точно не доведет. Ну какой он пес? Это просто дом – уже старый, но еще добротный, с крылечком и небольшим навесом из жести. Когда-то ей очень хотелось соорудить второй этаж или крышу с мансардой, устроить там уютный кабинет, украсить его живыми лианами и в тишине писать книги. И чтобы обязательно была легкая фарфоровая чашечка с милыми розочками, из которой она сможет пить мелкими глотками настоящий китайский чай. Она давно придумала сюжет об Алисии, которая, похоронив отца, сбежала от злой мачехи, переодевшись парнем. Роман обещал быть увлекательным, Ксана даже написала на отдельных листах начальные эпизоды, но дальше первой главы дело так и не сдвинулось, Алисия по-прежнему жила где-то на задворках ее воображения. Ксана горько вздохнула: тоже мне, Джоан Роулинг! С текучкой бы на работе справиться! Мусор бы убрать!

На крыльцо выскочила десятилетняя Катя.

– Мамуля, привет! Я контрольную написала на четыре, меня похвалили перед всем классом! – она стала приплясывать от радости. – Ты меня отпустишь теперь с Женькой в парк?

Ксана обняла дочь, прижала к себе, с нежностью вдохнула запах ее светлых волос.

– Отпущу, заслужила! Только если твой Женька будет к тебе приставать, надеру ему уши.

Катя счастливо захохотала.

– Это она, девочка! Моя новая подружка! Они наши соседи! Их дом рядом с бабушкиным, с той стороны.

– Ну пойдем, простудишься. Мне опять на работу, я домой ненадолго. Вы ужинали?

Катя совершенно не к месту заныла, что папа отказывается помогать ей делать уроки, а сама она ничего не понимает, но, вспомнив про мультики, быстро успокоилась и убежала в свою комнату.

Выглянул из своей комнаты долговязый длинноволосый Рома, похожий на юного Дон Кихота – с худыми руками и ногами, еще очень некрасивый, сутулый, но уже обещающий лет через пять стать настоящим героем девичьих грез.

– Привет, мать. Бабуля накормила. А уроки я у Катьки сам проверю.

Ромка всегда был сам по себе, в семье держал нейтралитет, старался выглядеть независимым. На самом деле он был добрым ранимым мальчиком, тяжело переживал по поводу собственной внешности, любил и баловал капризную сестру, старался не огорчать бабулю. А вот отца он сторонился, и причину этой неприязни Ксана понять не могла. Неужели они тайком от нее ссорились? Она очень хотела надеяться, что Рома выдержит грядущие семейные неурядицы, и страшилась наступающего подросткового кризиса, с которым одна она точно не справится. Александра легонько поцеловала сына в лоб, тот отстранился и скорчил недовольную гримасу – ну что за телячьи нежности!

Ксана понимающе улыбнулась и пошла в спальню приводить себя в порядок.

К счастью, бывший муж с работы не вернулся, можно было немного расслабиться и подумать, что надеть. Судя по строгому выражению лица главреда, который настроился на предельно представительное мероприятие, ее внешний вид должен был быть сдержанным, но не чопорным. Ну что же, это не сложно. Строгая юбка чуть выше колен и белый шерстяной гольф с короткими рукавами выгодно подчеркнут рельефы фигуры – тонкую талию, сильную спину бывшей спортсменки, круглые плечи, руки с тонкими запястьями. Бабушкин серебряный кулон в виде сердечка добавит ее строгому образу едва заметную романтическую нотку. Так, немного духов, тени на глаза, новые сапоги на шпильках, купленные недавно на гонорар за статью о вертолетчиках. Все, можно идти к машине.

Ксана накинула легкое пальто и закрыла за собой дверь. Очередной прием, очередная статья, очередной гонорар. Жить не хотелось.

…Вечер был так себе. Он тянулся как патока и был таким же приторным – с классической музыкой струнного квартета, шампанским в высоких бокалах, молоденькими официантками в белых кокетливых передничках и бессовестно коротких юбках. Мягкая подсветка стен, живые цветы в плетеных корзинах, кожаная мебель теплого фисташкового цвета – все это создавало ощущение нереально богатой жизни, где, казалось, не было никаких забот о завтрашнем дне. На диванах расположились группы офисных сотрудников в костюмах, что-то увлеченно обсуждающих, лица их были внимательно-деловыми, но Ксана отлично знала, что их увлеченность наигранная – для фотосъемки. На самом деле все они мечтали вволю выпить и хорошо закусить за счет организаторов торжества и терпеливо ожидали этого момента, словно затаившиеся в засаде голодные звери.

От группы к группе переходил новый управляющий – импозантный мужчина лет пятидесяти. Был он навеселе, шумел, мужчинам энергично пожимал руки, демонстративно прикладывался к запястьям дам. Его сопровождала молоденькая блондинка в вечернем платье с растерянным лицом, на нее никто не обращал внимания. Ксана проводила их взглядом, искренне пожалев блондинку, которой выпивший шеф, видимо, уже порядком поднадоел.

Общество было довольно пестрым: банковские работники в строгой униформе, представители прессы, приглашенные бизнесмены с женами. Весь этот бомонд Ксана наблюдала вот уже который год подряд на всех презентациях, юбилеях и городских праздниках. Высший свет Симферополя особой элегантностью не отличался, лучшие его представители одевались дорого и безвкусно.

Правда, одна пара все же сумела обратить на себя внимание искушенной Александры. Полный низенький мужчина восточной национальности выделялся огромным перстнем с бриллиантом, огненно сверкавшим под современными светильниками. Девица была выше его на голову, болезненно худая, вся в золоте – одних только цепочек Ксана насчитала одиннадцать. Разные по форме и весу, они висели на руках, ногах и шее. Кожа у девицы казалась серо-коричневой, неестественного мертвенного оттенка. «Наверное, в Египте отдыхала», – подумала Ксана, не в силах оторвать от нее взгляд. Странными казались ее глаза – пустые, безжизненные, как будто слепые, и сама она выглядела неживой. Ее спутник громко смеялся, активно жестикулировал, беседуя с банковскими служащими, и везде водил ее за собой, словно куклу. Даже если бы Александра подошла и стала рассматривать ее в упор, девица, скорее всего, не обратила бы внимания. Она равнодушно глядела в стену поверх голов, словно перед ее внутренним взором до сих пор плыли желтые пирамиды вместе с потрепанным песчаными бурями сфинксом. Кажется, анорексичная красавица была под действием чего-то более сильного, чем шампанское, и эта догадка Ксану неприятно поразила.

Пресс-конференцию задержали на полчаса: ожидали гостей из местной Рады и французского представителя, который никак не мог добраться из Ялты, словно летел из самой Ниццы. Когда выяснилось, что француз не приедет, мероприятие запустили в бешеном темпе, нагоняя упущенное время, – всем давно хотелось к богато сервированным столам с коньяком, фруктами, жареными перепелами и замысловатыми канапе.

Наконец началась неофициальная часть. Гости с шумом окружили длинный фуршетный стол, сгрудившись в основном возле руководства банка. Ксана взяла бокал с шампанским, подошла к коллегам поздороваться. Знакомых на этом вечере оказалось много, но больше всего она обрадовалась давним приятелям. Вот Павлик Андреев из газеты «Время Плюс», вот Зиночка Струцкая из пресс-службы Совета министров. С Зиночкой Ксана с удовольствием поболтала о ее детях и муже, с бородатым Павликом – о возможном свидании под коньячок. Впрочем, о коньячке они договаривались на каждой рабочей встрече вот уже пять лет подряд. Это превратилось в своеобразный ритуал, сопровождавший их дружбу, но до коньячка дело так и не дошло. Отдав дань вежливости друзьям, Ксана с облегчением направилась в свободный от гостей конец стола, к зимнему саду с пальмами в кадках – подальше от банковских работников и представительных гостей. Там можно было наконец побыть в покое, спрятавшись за широкие листья темно-зеленой монстеры. И помолчать – слишком она устала за этот день, сил на разговоры больше не осталось.

Когда, предоставленная сама себе, она с наслаждением доедала третий бутерброд с вяленой белой рыбой и бездумно разглядывала цветущие орхидеи, ее кто-то легко тронул за обнаженный локоть. Это было так неожиданно, что Ксана испугалась и закашлялась, пластиковая фуршетная тарелочка в ее руках опасно накренилась, несколько маринованных грибочков с оливками просыпались на пол.

– О, извините, пожалуйста!

Приятный мужской голос за спиной испугал еще больше, она густо, до слез, покраснела. Перед лицом оказался галантно поданный бокал с шампанским, Александра залпом выпила половину. Помогло, кашель утих. Она с опаской повернулась к нарушителю своего гастрономического благополучия. Он был высок, коренаст, широк в плечах. Черные как уголь глаза, опушенные густыми короткими ресницами, темные волосы, смуглая кожа, узкий разрез век и чуть широковатые скулы подсказали ей, что у него были восточные предки. Монголы, башкиры? Да кто их, русских (а он был явно не местный), разберет? Но эти восточные черты придавали его лицу какое-то особое романтическое очарование, заставив ее сердце забиться сильнее. Фу, глупость какая! Но это было действительно необычное лицо, с этим нельзя было не согласиться. Таких лиц – умных, спокойных и немного ироничных – Ксана еще не встречала. Незнакомец ее удивил гораздо сильнее, чем приземистый восточный человек с бриллиантом на пальце и девицей в золоте.

Привыкшая подмечать детали, Ксана сразу обратила внимание на классические темно-серые брюки и белый хлопчатобумажный свитер простой вязки. Это выглядело намного дороже, чем банкетные костюмы гостей. Отсутствие украшений на пальцах и едва различимый запах мужских духов – именно духов, а не одеколона, – приятно изумили. О, да у него есть вкус! Какая редкость! Когда-то очень давно, на презентации новой косметической коллекции, заведующая брендового магазина «Натали» долго объясняла ей различие между духами и туалетной водой, предлагала тестеры, с гордостью рассказывала об эксклюзивных коллекциях. Тогда на эту беседу Александра убила почти два часа, от запахов закружилась голова. Зато теперь она по аромату могла различить уровень стоимости парфюма. Его парфюм стоил очень дорого. Все эти сумбурные мысли пронеслись у нее в голове буквально за секунду. Одновременно она пыталась понять, что хочет от нее этот симпатичный незнакомец. Интервью? Предъявит претензии к изданию? С кем-то перепутал? Ну уж точно не пригласит на свидание – слишком хорош!

Ксана внутренне подобралась и приготовилась к худшему.

– Чем обязана?

– Я Родион Беловерцев, один из директоров российской корпорации «Строй ИнвестМаркет». Здравствуйте.

– Вы извините, я несколько расслабилась. Моя работа закончена. Вот, решила перекусить, – она виновато покосилась на стол и с сожалением вздохнула.

– Какая досада! А я к вам как раз по поводу статьи! – произнес он с напускным огорчением, но в его глазах Ксана заметила лукавые огоньки.

Впрочем, ей, скорее всего, это привиделось, как привиделся ее собственный мимолетный интерес к нему. Этот мужчина был большой, уютный, обаятельный и совершенно непохожий на одинаково провинциальных фуршетных гостей. «Да, – с внезапной тоской подумала Ксана, – столичный шарм виден невооруженным глазом. Куда уж нашим местным миллионщикам!»

– Хорошо, я вас слушаю, – Ксана решительно поставила тарелочку и достала из сумочки диктофон.

– Александра Сергеевна, вас рекомендовали как профессионала. Мои партнеры в Москве хотят сделать хорошую рекламу в вашем издании, но лететь в столицу общаться с журналистами мне недосуг. Хотелось бы подготовить и согласовать текст на месте.

Ксана удивилась: «Надо же, называет по отчеству! Вежливый!»

Его смеющиеся глаза обладали невыразимой магической притягательностью – ей захотелось смотреть в них не отрываясь. Но вместо этого, словно предостерегающий восклицательный знак, в памяти нарисовался унылый образ бывшего супруга. Ну зачем она вышла за него замуж? И что с ним делать теперь? Как разрубить ее собственный гордиев узел проблем, разгрести авгиевы конюшни нищеты и выкинуть из жизни накопившийся мусор? Тогда можно было бы и такому красавцу улыбнуться – вдруг обратит внимание? А сейчас…

Прогнав грустные мысли, Ксана все же дежурно улыбнулась и приняла «рабочую стойку».

– Что конкретно вас интересует?

Неожиданно он рассмеялся так искренне, что Александра смешалась и подвернула ногу, уставшую от высокого каблука. В чем дело? Она сморозила какую-то глупость? Поди разбери этих московских! Он придержал ее под локоть широкой горячей ладонью, от этого прикосновения ее кожа покрылась мурашками. Да что это с ней сегодня?

– Не так серьезно! Только не сейчас!

Эта уставшая журналистка искренне забавляла Родиона Беловерцева. Из всех женщин – манерных, важных, деловых, глупых, с которыми он уже до хрипоты в голосе наговорился на банковском приеме, Александра Романова единственная была очень милой и непосредственной. Он заметил ее еще во время пресс-конференции, внимательно следил за выражением ее лица, а потом, хоть это было и не совсем корректно, наблюдал издали, как она сосредоточенно жевала свои бутерброды, повернувшись к залу спиной. Эта женская спина его почему-то сильно смутила. Обтянутая гольфом, с тонкой полоской лифчика, без единого грамма нависающего жира, ровная, точеная, она плавно переходила в очень тонкую талию и плотные широкие бедра. Ему вдруг совсем некстати подумалось, что женщина с такими формами могла бы, наверное, легко родить здорового ребенка. В отличие от его худосочной жены Виолетты. И тут же выкинул эту мысль из головы как абсолютно лишнюю, случайно залетевшую в голову от скуки. Когда он все-таки решился к ней подойти, она так трогательно смешалась и по-девически покраснела, что настроение Родиона Михайловича моментально улучшилось.