Игра в реальность. Охота на дракона

Вертер только хмыкнул, настолько дикими были оба предложения.

– Ладно, оставим пока вопрос с доставкой в стороне,– продолжал добивать его Творец,– а дальше-то что? Я даже готов допустить, что с командором ты как-нибудь справишься, если, конечно, один на один, а не в купе с парой десятков Охотников. А как ты планируешь разобраться с Творцом? Даже если предположить, что он тебя подпустит достаточно близко, чтобы ты смог нанести удар мечом, всего твоего запаса энергии хватит только на то, чтобы его слегка пощекотать.

– Дракону хватило,– угрюмо отозвался Вертер.

– Никогда не слышал про драконов-Творцов,– Антон сегодня просто фонтанировал колкостями. – Вер, без применения алгоритма, придуманного Сабином, убить Творца невозможно. Когда он послал тебя, чтобы пробить мою защиту, то рассчитывал отнюдь не только на энергетический удар, поверь мне. Ему нужно было улучить тот момент, когда я на пару секунд потеряю концентрацию, чтобы нанести главный удар по моему сознанию. С Тарсом было то же самое. Уничтожение материального носителя для Творца не смертельно, он спокойно может обходиться вообще без тела. Чтобы его убить, Творца сначала нужно превратить в человека.

Вертер обиженно засопел, он понимал, что друг был абсолютно прав. Каким бы крутым воином он ни был, но идти против Творца у него кишка тонка.

– Тоха, а ты не боишься за эту девочку, Лику,– перевёл он разговор со скользкой темы. – Если Сабин её раскусит, то убьёт без всякой жалости.

– Боюсь,– признался Антон,– но ангелам тоже не нужны тела, чтобы существовать. Тут они с Творцами на равных. В случае чего просто оставит тело. Что ей Сабин сделает? Я ей потом новое сотворю. Ты не думай, Вер, она осознаёт риск в полной мере и готова к нему.

– Крутые у тебя детишки,– Вертер покачал головой. – От меня-то что требуется?

– У тебя будет своя роль в спектакле,– задумчиво проговорил Творец,– а пока помоги Алисе натренировать Лику, чтобы их было не отличить.

Вертер только хмыкнул. Задачка, на его взгляд, была нерешаемой. Другой такой, как Алиса, просто нет и быть не может.

– А почему бы тебе не сделать приманкой меня или Даню,– спросил он,– нас легче подделать.

– Вас с Данечкой Сабину достаточно просто убить, а Алиса нужна ему живой и невредимой,– пояснил Антон. – Да и ставка должна быть реально очень высокой, чтобы моя сдача выглядела натурально.

– Ага, что ж ты в таком случае давеча согласился сдаться из-за меня? – возразил Вертер. – Не просчитал ставку? А братец твой, между прочим, даже не сомневался, что ты поддашься на шантаж. Это я сомневался. Мне казалось, что у Творцов мозги лучше работают. Да и со своими эмоциями вы все вроде бы уже давно разобрались. Тоха, хоть убей, не понимаю, как тебе это в голову пришло.

Антон не стал отвечать. Он молчал и только загадочно улыбался, глядя на негодующего друга. Вертер ещё немного побухтел и затих. Они смотрели друг на друга, и слов было не нужно. Оба знали, что, случись беда, и каждый из них пожертвует жизнью ради другого. И никакие соображения, типа горя родных и близких, не станут помехой.

– Пойдём домой,– нарушил молчание Творец,– нас уже, наверное, заждались.

Глава 20

Прошла неделя. Алиса и Ветер каждый день по нескольку часов натаскивали Лику, пока у Вертера не начинало двоиться в глазах. Подчас он уже и сам не мог отличить, где настоящая Алиса, а где поддельная. Антон всё время пропадал в мире ангелов, что-то там колдовал над копией самого себя. Вертер больше в этот мир не наведывался, не хотелось сталкиваться с Дэвикой, так что Лика сама приходила в мир Дачи. Даня тоже помогал, как мог, у него, кстати, оказался очень зоркий глаз. Через неделю поддельные Алиса с Антоном явились в мир Дачи на чаепитие и смотрины.

– Эх, Лексеич,– зацокал языком гном,– ты уж енти тела-то не выкидывай апосля операции своей. Ежели что, так хоть будет с кем словом перемолвиться.

– Типун тебе на язык,– выругался Антон. – Всё будет хорошо, вот увидишь. Я всё просчитал.

– Ага, ага,– покивал головой Антоша,– уж и не ведаю, у кого из вас с Вертером инстинкт самосохранения отключили. Вер, может, это ты нашего Создателя заразил, а?

– Я ему уже говорил, что риск за гранью,– хмуро отозвался Вертер. – Надеюсь, Совет зарубит его самоубийственный план на корню.

– Хватит панику разводить,– огрызнулся Творец. – Лиса, ну хоть ты им скажи.

Алиса подняла на своего любимого глаза, полные тревоги, но промолчала. Врать не хотела.

– Ну ладно,– согласился Антон,– риск, конечно, есть. Сабин может тупо попытаться меня убить, вместо того, чтобы договариваться. Но уверяю вас, это не так-то просто. Я буду на чеку. Да и братец уже не тот, что раньше. Мне ваша моральная поддержка нужна, а вы тут разнылись как гимназистки.

– Тебе не поддержка нужна, мил человек, а смирительная рубашка,– заключил гном. – Я ить тоже вместе с тобой на перевоплощение уйду, Создатель, и Волк, и эта парочка поддельная, и все их дружки с подружками. Не жалко?

Антон молча встал из-за стола и, быстро спустившись по ступенькам веранды, нырнул в темноту. Ему и без гномовых подколок было тошно. Можно подумать, что он пошёл бы на такой риск, если б видел другой путь. Всё-таки мера ответственности Создателя была для него тяжкой ношей. Однажды пятьсот лет назад Антон, которого тогда звали Гором, уже погиб, развоплотив несколько сотен своих созданий, чьи сознания в момент его смерти слились с его собственным. И это был для него такой болезненный опыт, что в этом воплощении он долго не мог решиться снова взять на себя ответственность за порождённые им жизни. Но время шло, и природа Создателя взяла своё. Антон снова создал мир ангелов, и его сознание проявилось в виде сознаний десяти ангелочков.

Сказать по правде, он ни секунды не жалел, что решился связать свою жизнь с жизнью этих прекрасных созданий. Но иногда ответственность за их жизни казалась ему неподъёмной. И как наш Создатель справляется со своей работой? Или он действительно бессмертен? Порой Антону приходило на ум, что обретение им силы Создателя было какой-то системной ошибкой в Игре, чем-то вроде сбоя в программе. Создатель не может и не должен быть смертным, ну относительно смертным. Возможно, если бы не Сабин с его изобретательским талантом, то ангелочкам ничего бы и не грозило. Хотя кто может знать, что ждёт нас за следующим поворотом?

Антон сидел на краю обрыва и смотрел на лунную дорожку, что протянулась к его ногам потоком расплавленного серебра. Завтра Вертер с Даней и Дэвикой отправятся в ритуальный зал выяснять, кто из их троицы выбран священным огнём, чтобы заменить Тарса в Высшем Совете. Собственно, сам Антон и не сомневался, что это Даня, но провести смотрины было необходимо. К тому же они были частью его плана по поимке Сабина. Надо сказать, одной из самых ненадёжных частей. А через три дня, когда наступит полнолуние, все Высшие, как обычно, соберутся для ритуала у священного огня, и обратной дороги уже не будет.

Рядом раздался тихий шорох, и Алиса с Вертером уселись рядом с Антоном. Волк пристроился у него за спиной. Всё-таки пришли, не оставили Творца одного с его горькими мыслями. Антон растроганно обнял своих любимых, и Алиса положила голову ему на плечо.

– Тоха, ты в нас не сомневайся,– тихо сказал Вертер,– мы с тобой до конца, каким бы он ни был.

– Давайте о чём-нибудь другом,– попросил Антон.

– Ладно,– в голосе Вертера послышалось облегчение,– давай про предназначение. Ты же сам хотел что-то рассказать. Помнишь?

– Хорошо,– согласился Творец. – Ты ведь уже знаешь, что предназначение формируется точно также, как любое другое явление Реальности тремя компонентами: волей Создателя, намерением Игрока и кармой.

– Да, Сабин что-то такое рассказывал,– припомнил Вертер. – Помнится, мы тогда ещё долго выясняли, как быть, если Игрок с волей Создателя не согласен. Например, не желает быть злодеем или убийцей.

– Вот тут-то и кроется ваша главная ошибка,– подхватил Антон. – Нет такой роли в Игре, как злодей или убийца. Эти ярлыки вешает наш ум. Мы все являемся многогранными личностями. Потенциально, конечно. А в действительности эти наши грани развиваются неравномерно. Для развития каждого аспекта нашего сознания у Создателя имеется план, и этот план на каждом его этапе подкреплён необходимыми инструментами в виде уже имеющихся у нас талантов и способностей. Однако план Создателя не является тюрьмой с решётками, и если Игрок проявляет намерение развивать какую-то иную грань своей личности, то никто его принуждать не станет. Просто у него может не оказаться для этого необходимых инструментов, и развитие будет не слишком эффективным. Ну и карма может не позволить осуществиться этим намерениям. Понятно?

– Понятно,– поддакнула Алиса.

– А мне не всё понятно,– Вертер быстренько перевёл теоретизирование Творца в прагматичную плоскость,– я так и не врубился, какова же тогда моя роль по планам Создателя. Вроде бы ты сам говорил, что мне предначертано быть защитником, а теперь вещаешь про какие-то грани.

– Я сказал, что это твоё призвание,– возразил Антон,– в том смысле, что тебе это очень близко и самому нравится. Но какие грани своей личности тебе предстоит развивать по плану Создателя – это совсем другая история.

– И какие же? – поинтересовался Вертер.

– Я, конечно, могу только гадать,– Антон на секунду задумался,– но мне кажется, что тебе нужно научиться любить себя, дружище.

– Это ты так пошутил? – Вертер неприлично захихикал.

– Видишь ли, Вер,– продолжал Творец, не обращая внимания на откровенный скепсис друга,– если ты не научишься ценить свою жизнь, то ты никогда не сможешь ценить чужую. Жизнь даётся нам Создателем не для того, чтобы мы равнодушно выбрасывали её на помойку.

– С чего ты взял, что мне моя жизнь безразлична? – обиделся Вертер. – Я, можно сказать, только жить начал по-настоящему.

– Пожалуй, соглашусь,– добродушно кивнул Творец,– теперь у тебя есть Даня, и ты чувствуешь за него ответственность. Но так ведь было не всегда. Вспомни, что ты чувствовал, когда шёл меня убивать по приказу Сабина.

– Тоша, ну зачем ты так,– Алиса подняла голову и погладила Вертера по руке, как бы беря под свою защиту невинно обиженного.

– Нет, Лиса, тут твой Творец прав на все сто,– печально вздохнул Вертер,– мне тогда действительно было всё до лампочки, даже собственная жизнь. Хотелось только, чтобы этот кошмар побыстрей закончился.

– В прошлом воплощении ты тоже поначалу не умел ценить чужие жизни,– продолжал Антон,– но кое-чему всё-таки научился, иначе не стал бы благодарить меня за науку, когда умирал за нас с Алисой в Убежище. Семейная жизнь тоже внесла некоторые коррективы в твои жизненные ценности. Когда ты застрелился, чтобы спасти свою дочь, тебе уж точно было не всё равно, просто жизнь Дали была для тебя дороже собственной жизни. Если бы не Сабин…,– Творец передёрнул плечами и замолк.

– Да уж, обломал меня твой братец,– горько посетовал Вертер,– мокнул в дерьмо равнодушия по самую макушку.

– Это был экзамен,– Антон сделал паузу, чтобы смысл его слов полностью дошёл до его друга,– и ты его сдал, хотя и не без проблем.

– С чего ты взял, что я сдал тот экзамен, Тоха? – удивился Вертер. – По-моему, как раз наоборот, Сабин ведь меня дожал, разве не так?

– Если бы ты провалился, то я был бы уже мёртв,– бесстрастно объяснил Антон. – И в качестве награды ты вернул свою дочь.

– Да ладно,– Вертер недоверчиво рассмеялся,– вот это уже голимая мистика. Нет, ты это серьёзно?

– Серьёзней некуда,– подтвердил Антон. – Сабин довёл твой кармический урок до кристальной ясности. Из той пропасти, куда он тебя столкнул, был только один путь – наверх. Если бы ты меня всё-таки убил, то в следующем воплощении тебе пришлось бы начинать всё заново. Но ты выбрался из пропасти и сделал первый шаг в полном соответствии с планом Создателя.

– Тоха, ты и правда так думаешь? – теперь в голосе Вертера недоверие боролось с надеждой.

– Припомни, дружище, о чём ты думал в пыточной башне, когда висел, прикованный к стене в ожидании смерти,– предложил Антон. – Тебе было всё равно?

Вертер задумался. Вспоминать тот момент ему было откровенно неприятно, но он всё же постарался честно, минута за минутой прокрутить в памяти свои тогдашние мысли. Помнится, он сожалел, что ничего не успел сделать в этом воплощении, а потом думал о Данечке и о своей дочери. Нужно честно признаться, ему не было страшно умирать, но это было не из-за безразличия, просто разучился бояться. Наверное, умозаключения Вертера явственно отразились на его лице, потому что Антон не стал дожидаться, пока друг созреет для оглашения своего вердикта.

– Вот видишь,– он одобрительно улыбнулся,– тебе уже далеко не наплевать на свою жизнь. Глядишь, и чужую жизнь ценить научишься.

– Ладно,– покладисто согласился Вертер,– только сначала я одну паскудную жизнь всё-таки заберу. А потом буду учиться добру и состраданию.

– Это ты про Амара,– догадался Антон. – Поверь, месть не принесёт тебе облегчения.

– Вот и проверю заодно,– Вертер хищно усмехнулся.

Друзья замолчали. Море с тихим шорохом ласкало прибрежные камни. Луна спряталась за облако, и стало совсем темно. Алиса поплотней прижалась к своему Творцу, и тот обнял её за плечи, не то защищая, не то просто согревая. И действительно, с моря повеяло ночной прохладой, пора было возвращаться в дом.

– Кстати, Тоха, а что ты скажешь насчёт своего брата,– Вертеру явно не хотелось заканчивать увлекательную беседу. – Уж ему-то точно было предназначено стать злодеем, и, по-моему, ему эта роль пришлась по душе.

– Согласен, он сам считает себя злодеем,– ответил Творец,– а в результате делает ту же ошибку, что и ты. Навешивает ярлыки. Создатель вовсе не планировал для него такую судьбу. Сабин ведь поразительно талантлив. Ты только подумай, он дважды с нуля создал террористическую организацию, в которой члены готовы умереть за него без раздумий и сожаления. Пятьсот лет он в одиночку тайно управлял нашей Реальностью. Да, в результате он довел её до серьёзной деградации, но, возможно, именно таков и был его план. Я уже не говорю про разработанные им смертоносные программы и алгоритмы. Это же просто произведения искусства.

– Постой, что-то я не понял, к чему ты сейчас ведёшь,– вскинулся Вертер,– ты им восхищаешься, что ли?

– Сабин – великий стратег и организатор. Это и есть его роль в Игре,– в голосе Антона действительно слышалось искреннее восхищение братом. – То, что зависть и жажда власти привели его на путь разрушения, вовсе не было предначертано Создателем. Это собственный ум Сабина сформировал такое намерение. И заметь, к славе и почестям он совершенно равнодушен. За пятьсот лет наш мир так и не узнал, кто на самом деле управлял его тонкими настройками. Поражения его, кстати, тоже не особо огорчают. Сабин просто забывает про свой провал и разрабатывает новый план. Ему нравится сам процесс планирования и воплощения своих планов в Реальности.

– Тоже мне, стратег,– фыркнул Вертер. – И каких же инструментов ему недостало, чтобы встать на созидательный путь, если он весь из себя такой гениальный?

– Разве ты не понял, Вер,– удивился Антон,– он же ничего не чувствует, просто не умеет сопереживать. Сабин подвергал тебя пыткам и издевательствам, но разве ты хоть раз заметил ненависть или злорадство в его глазах?

Вертер задумался. Пожалуй, он действительно ни разу не видел, чтобы Сабин вышел из себя, даже когда его ученик начал открыто бунтовать и дерзить. Добреньким дедушкой прикидывался, было дело, но тоже без особых эмоций.

– А точно, ничего, кроме холодного любопытства,– согласился Вертер,– глаза как два бездонных колодца. Смотришь и даже своего отражения не видишь. Жуть какая-то.

– Зря вы так,– возмутилась Алиса,– я знала его совсем другим: мудрым, заботливым, любящим. Это же не могло быть просто игрой?

Мужская половина промолчала. Им обоим ведь тоже поначалу казалось, что Сабин – разве что не святой. И Антон, и Вертер, каждый по-своему, любили этого человека до тех пор, пока тот не показывал своё истинное лицо. И как понять, какое его лицо было настоящим? Сабин был ровно таким, каким хотел быть в данный момент. Он не делал различия между добром и злом, шёл к своей цели, не обращая внимания на препятствия, будь то хоть любимая женщина, хоть родной брат. Устраняя с дороги тех, кто ему мешал, Сабин не терзался угрызениями совести, не чувствовал жалости и сожаления. Чувствовал ли он хоть что-то, лаская свою женщину, сказать было невозможно. Почему Создатель лишил Сабина способности сопереживать? И точно ли это сделал Создатель? Может быть, Сабин сам себя душевно кастрировал, вот таким было его намерение.

– Не расстраивайся, милая,– Антон нежно поцеловал Алису в висок и поправил упавшую ей на лицо золотистую прядку. – Он всю жизнь играет. Я так и не понял, каков он на самом деле, мой брат.

– Интересно, а сам-то он знает? – вопрос Вертера повис в воздухе.

***

Семеро Высших и Алиса заняли свои места вокруг священного огня. Пламя, скрученное в семь спиралей, лениво колыхалось, поднимаясь от силы метра на полтора от пола. Белый стержень внутри огненного конуса едва светился. Около сиденья, которое раньше занимал Тарс, стояли трое претендентов. Вертер снисходительно посматривал на собравшихся Творцов, он совершенно не собирался бороться за приз в этом соревновании. Даня, как обычно, жался к дядюшке, ему не нравилось в ритуальном зале и хотелось вернуться домой. А Дэвика откровенно нервничала, похоже, для неё это был самый важный момент в жизни.

– И чего мы ждём? – нарушил торжественность момента Орэй. – Вертер, не соизволишь ли присесть первым.

– Я? – удивился защитник. – Да мне-то это зачем? Я в ваши игры по осчастливливанию человечества играть не собираюсь. Скорее уж, Данечка у нас станет Творцом,– с этими словами Вертер поднял мальчика на руки и усадил на сиденье Тарса.

Пламя, помедлив пару секунд, скрутилось в восемь спиралей и взлетело под крышу здания, ослепительный белый стержень пронзил огненную воронку и устремился в небо.

– Ну вот, что я говорил,– довольный Вертер погладил Даню по голове.

Высшие радостно заулыбались. Все взгляды теперь были устремлены на мальчика, который, ничего не понимая, вцепился в руку дядюшки. Антон, наверное, был единственным из Творцов, кто в этот момент смотрел на Дэвику. А та представляла собой довольно жалкое зрелище. Бедняжка побледнела практически до синевы, губы её затряслись, того и гляди расплачется, пальцы нервно хватались за воздух, словно бы в попытке обрести ускользающую опору. Она неотрывно смотрела на пляску огненных спиралей, словно не могла поверить своим глазам. Однако слабость этой самоуверенной женщине была вовсе не свойственна. Дэвика сжала руки в кулаки, чтобы унять дрожь, и с видимым усилием оторвала взгляд от огня. Её глаза встретились с глазами Антона. Взгляд Дэвики из жалобного тут же сделался жёстким, как стальной клинок.

– Ты ещё пожалеешь, Творец,– прошипела она сквозь зубы и исчезла.

Сразу наступила мёртвая тишина. Теперь все смотрели на Антона. А он молчал и только загадочно улыбался.

– Что ж, ты начал свою игру, Гор,– Атан-кей поднялся со своего сиденья и подошёл к собрату,– уверен, что она пойдёт к своему хозяину?

– Уверен,– просто ответил тот,– я за ней наблюдал. Да и куда ей ещё идти?

– С этой минуты вы оба ходите по лезвию: и ты, и Алиса,– Высший положил руку на плечо Антона. – Обратной дороги нет.

– Ну вы тоже не расслабляйтесь,– усмехнулся Антон,– кто ж знает, что у Сабина на уме.

Один за другим Творцы стали покидать ритуальный зал, делать тут больше было нечего, а лишний раз рисковать перед началом операции никому не хотелось. Но Антон не вернулся в мир Дачи, Атан-кей пригласил его к себе для беседы. Творец перенёс своего гостя сразу в дом, они оказались в довольно просторном зале добротного бревенчатого сруба. Вместо камина, посреди зала располагался очаг, сложенный из дикого камня, чем-то похожий на очаг в ритуальном зале, только поменьше, и в нём горели самые обычные дрова. Возле очага лежала горка подушек, но были и два сиденья со спинками. Рядом стоял невысокий столик с чайником и чашками. Атан-кей молча указал гостю на одно из сидений.

– А можно я выгляну наружу? – попросил Антон.

Следуя разрешающему жесту хозяина, он распахнул дверь и вышел на высокое деревянное крыльцо. Дом, а скорее, терем, стоял на вершине пологой сопки, сплошь поросшей кедровником и цветущими кустами. Внизу было видно широкую петляющую реку, а дальше до горизонта – только такие же зелёные сопки. Пахло хвоей и весной, травка была ещё совсем коротенькая, только вылезала из земли. Кое-где на изумрудной зелени сиреневыми и белыми пятнами красовались островки крокусов.

– Интересно,– подумал Антон,– а в этом мире есть смена времён года? Вот бы посмотреть, как тут всё будет выглядеть осенью, когда листья кустарников станут жёлтыми и красными,– он с удовольствием вдохнул свежий запах леса, глядя на медленно плывущие по голубому небу облака, мир Атан-кея ему понравился. – Надо будет как-нибудь напроситься в гости вместе с Алисой, Вертером и Даней,– решил он,– если, конечно, я переживу эти несколько дней.

Он отрешённо улыбнулся и вернулся в дом. Чай уже был разлит по чашкам, дрова в очаге весело потрескивали, и ничто не мешало начать беседу. Антон предполагал, что Атан-кей захочет обсудить с ним детали предстоящей авантюры, но он ошибся.

– Антон, мне неловко отвлекать тебя от приготовлений,– начал Высший,– но ты очень скоро можешь погибнуть, и тогда нам ещё нескоро представится возможность поговорить по душам. А мне бы очень хотелось обсудить с тобой один вопрос. Он касается твоего статуса Создателя.

– Неожиданно,– мысленно прокомментировал Антон заявленную тему беседы,– интересно, что же с моим статусом не так,– но в слух он ничего говорить не стал, просто кивнул, в ожидании продолжения.

– Ты ведь не можешь не знать о законе подобия,– Атан-кей вопросительно взглянул на своего собеседника,– ведь это один из основных алгоритмов построения базовой Реальности.

– Ты имеешь ввиду «что наверху, то и внизу» и так далее? – уточнил Антон.

– Совершенно верно,– подтвердил Высший,– на всех уровнях структура мироздания строится по единому образу и подобию. Так вот, в твоём случае этот закон нарушается.

– Пожалуй, мне потребуются дополнительные объяснения,– отозвался Антон после недолгого обдумывания столь шокирующего заявления.

– Что ты можешь сказать о нашем Создателе? – вместо объяснений, спросил Атан-кей.

Антон слегка опешил. Вот так вопрос. А действительно, что про него можно сказать, кроме того, что он существует?

– Вот об этом я и говорю,– от внимания Высшего не ускользнула растерянность его собрата. – Мы ничего про него не знаем и знать не можем. Во-первых, потому что Его сознание функционирует как единое в мире с большей мерностью, чем наш мир, а во-вторых, структура Его сознания на порядки более сложная, чем наша.

Антон уже понял, куда клонит его коллега, но решил не прерывать цепочку рассуждений.

– Наверное, было бы логично, если бы твоё сознание проявлялось в виде двумерных или одномерных сознаний. Тогда закон подобия работал бы как полагается. Но ты создаёшь своих ангелов в нашем мире, они тебя воспринимают, скорее, как отца. Структура их сознаний, конечно, проще, чем у тебя, но это отличие некритично. По сути, ты создаёшь существа, подобные тебе самому. Это странно, не находишь?

– Я много раз думал об том, Атан-кей,– задумчиво проговорил Антон,– поверь, мне это тоже кажется странным. Особенно то, что я сам в общем-то смертен, а при этом на мне висят все эти жизни.

– И к какому выводу ты пришёл? – полюбопытствовал Высший.

– Я думаю, это какой-то сбой в программе, ошибка Создателя,– Антон смущённо улыбнулся.

– Глупости! – отрезал Атан-кей. – Я бы ещё мог списать на ошибку твой первый эксперимент. Кстати, Антон, что заставило тебя его повторить? Ты ведь мог создать любых существ по своему выбору. И создавал. Гномов, эльфов, говорящих животных. Почему ты вернулся к ангелам? Ведь твой первый опыт закончился полным провалом, просто катастрофой.

– А знаешь, я никогда об этом не задумывался,– глаза Антона заблестели,– просто мне именно этого хотелось больше всего на свете. Странно, согласен.

– После того, что случилось с первыми ангелами, я бы на твоём месте вообще забыл про стезю Создателя,– печально улыбнулся хозяин. – Я же помню, как ты упирался, когда мы настаивали на возвращении твоей памяти о том воплощении. И теперь понятно почему. Эти воспоминания тебя чуть не убили.

– Я не в претензии,– прервал его речь Антон,– мне действительно нужно было знать, как мы все погибли в том воплощении. Так что никаких обид.

– Да не об обидах речь,– Атан-кей покачал головой. – Ясно же, что для тебя этот ангельский проект – дело всей жизни. Такое не объяснить с позиции нравится-не нравится. Это действительно твоя миссия.