Школа Ангелов. Приключения Ива

Виктория Пилипцевич

Школа Ангелов. Приключения Ива

Часть 1. Практика в Школе ангелов

Вводное слово

Труден путь ученичества. Зубрёжка (вроде было), загулы, разговор с завотделом, лекции, прогулы, разговор с деканом, семинары, снова прогулы, без разговоров, практика, диплом… Вот на последних двух пунктах стоит остановиться и охарактеризовать их подробнее.

Зовут меня Ив. Я ангел. И, поверьте, это отнюдь не относится к моему характеру. Просто предки у меня из той же серии. Вот и вышло, что я уродился ангелом.

Внешность обычная – светловолосый, длинноносый, угловатый, худой, нимб набекрень, душа нараспашку… Биография у меня наибанальнейшая – родился, кричал, капризничал, научился пользоваться горшком, летать, говорить, ходить, качать права, бегать со сверстниками по облакам, драться, выражаться нецензурщиной, распивать просроченные нектары, курить самокрутки из ладана. В общем, как-то окончил школу, даже без серьёзных последствий для здоровья.

Ах да, забыл – пытался девушек пощупать на предмет наличия нижнего белья – в отличие от других, почему-то получил вместо улыбки по лицу. Решил – не моё это, и ладно, пусть другие с ними мучаются.

Старшее поколение пропихнуло меня в Высшую школу ангелов. Довольно престижное место (учитывая положение папаши, это, думаю, было не сложно). Отмучился на факультете планирования добрых дел аж целых 3 года. О сессиях помню только то, что очень хорошо с друзьями отмечали…

Теперь меня ждёт радужная перспектива на деле доказать, что не зря мне попадались преподы на глаза во ВША. Меня ждёт ПРАКТИКА!

Вы думаете, я не рад этому? Если – да, то вы меня совершенно не знаете. Я не просто рад, я уже закупил всё необходимое, чтобы это обязательно успешное дело запомнилось грандиозной пьянкой.

Были, правда, с организацией кой-какие проблемы. Например, меня декан наш, Пётр Семёныч, уговаривал почти целую неделю, чтоб я в среде человеческой не появлялся. Он, видите ли, готов был лично проставиться куратору моей практики, чтоб тот оценил мои способности по высшему разряду. После моего категорического отказа (это ж какой я ангел без практики, полученной в столь уважаемом учебном заведении?) он подробно расписал мне особенности отношений в среде чертей в рабочее время в Аду. Я, естественно, уточнил, откуда он о них знает и что из перечисленного я могу применить на земле…

Потом меня пытался уговорить сам куратор – Максимыч. Мужик он авторитетный (на его счету столько добрых дел, что, наверное, им одним закрыть все нормативы в нашей епархии можно). Опытный мужик, правда, как выяснилось, трусоват немного… Во время разговора часто повторял: «Мне до пенсии всего-то полстолетия осталось, сынок, не бери греха на душу…» Но это ему простительно – я понимаю, ему за мои дела отчитываться придётся. А у меня идеи масштабные, не каждому куратору по зубам…

Я похлопал Максимыча по плечу, успокоить, чтоб и рассказал о некоторых из них… Он побелел и начал сжимать кулаки – значит, думаю, снова мужичок в строю, можно и оставить его в покое… Короче, право на мою практику я отбил.

Знакомство с местом

В назначенный день – как сейчас помню, была это пятница, где-то середина февраля – построил нас Пётр Семёныч на исходном плацу. И, усиленно игнорируя мою счастливую улыбку, произнёс проникновенную речь:

– Ребята, вы многому научились в стенах нашей школы. Я верю, что вы готовы нести в мир доброе и светлое. И искренне надеюсь на ваш успех. (Тут он поперхнулся и почему-то покосился в мою сторону. Я махнул ему в ответ – что тоже надеюсь. Он отвернулся и продолжил…) Каждый из вас получил задания на практику и знает стоящие перед ним задачи. Кураторы помогут вам в их осуществлении. Обращайтесь за помощью, советуйтесь с ними. Но и сами не плошайте, проявляйте находчивость… (Опаньки, снова мне уделено внимание. Я улыбнулся – мол, не волнуйся, декан, ещё как проявлю.) Ведь вы – будущие составители белой полосы человеческих судеб. Добра вам и тепла. В путь.

Максимыч оказался за моей спиной, зыркнул на меня:

– Задание прочёл?

– Обижаете, конечно, прочёл. Дважды, – гордо произнёс я.

– Перескажи, – похоже, я не смог произвести на него впечатление.

– Должен прибыть в г. Х, найти мужчину по имени Валерий Игоревич Загнанный 1946 года рождения. Помочь ему в получении пенсионного пособия по старости на максимально возможном уровне. Откровенно говоря, более занудного задания я не получал никогда.

– В каком случае практика считается успешно пройденной?

– Если клиент, т. е. многоуважаемый Загнанный, скажет спасибо, – оттарабанил заученное я.

– Можешь не брать таких высот. Для тебя достаточно, если он останется жив и невредим, – Максимыч меня поразил своей откровенностью, но ничего нового не сказал.

Я прекрасно осведомлён, что единственный способ для меня не закончить ВША – это её ликвидация. Такое не предвидится, так что я могу творить что угодно. А прочёл задание только из любопытства (мало ли чего интересного подсказали бы – но, увы). Максимычу же не хамил из сострадания. В общем, мы друг друга поняли. Он хлопнул в ладошки… и я больно ударился копчиком о твёрдое покрытие. Кажется, оно называется асфальтом.

Я потёр ушибленное место. Уверен, Максимыч это сделал специально. Так что на одно моё масштабное действие оправдание уже есть – сам виноват. Первый начал.

Приступим. Как там нас учили? В первую очередь следует осмотреться, определиться в местоположении, составить план действий. Разумно. Осматриваемся – сижу посреди широкой дороги, навстречу движется что-то явно быстроходное и тяжёлое… Ах ты, Максимыч, и сво… Уварачиваюсь. Шумное нечто проезжает мимо. Слава моей любви к физической культуре.

Стоп, а почему я ударился? А почему листья, вырвавшиеся из-под колёс машины, приклеились к рукаву куртки? Подобрал с земли железяку и провёл ею по руке – остались следы. Я точно помню, что ангел должен быть невидимым и только интеллектуальной составляющей проявляющимся на земле! Тут меня пробил озноб: меня можно повредить. Хорошо, что увернулся от той бандурины…

Я-то рассчитывал на увеселительную поездку без всякого контроля. Вы только подумайте – я (по утверждению учебников) мог спокойненько разгуливать где хочу, заглядывать куда только пожелаю, щелчком пальцев создавать чудеса… И при этом – никакой возможности со стороны окружающих повлиять на мои действия. Ведь я здесь должен был присутствовать как невидимый дух, без плоти и крови. Абсолютная вседозволенность при минимальной ответственности (отчёт перед ВША не в счёт). И тут на тебе…

Ладно, мелочи, сейчас свяжусь с Максимычем, чтобы он исправил это недоразумение. Набрал номер на мобиле – тишина. Попробовал снова – тот же результат. Замечательно, связь с единственным, кто может мне помочь, потеряна.

Стоп. Максимыч – ас. Я это знаю точно – у него срывов ещё не было. Он лучший куратор практики во ВША. Да и декан мне бы плохого не поставил. Это точно – местом своим он дорожит, папу моего уважает… Тогда почему такие накладки? А если это Максимыч сделал специально? А если он решил в конце жизни героем стать – от меня ВША избавить? Это в его стиле – сочувствие ближним, готовность к самопожертвованию… Вот влип.

Максимыч, ты сво… трижды. А значит, если я выживу, я такое здесь сотворю! Вот пока не знаю, что и как, но точно что-нибудь сделаю, чтоб ты, ещё раз сво… на всю до- и послепенсионную жизнь запомнил.

Переход к действиям

Первоначальный, учебниками утверждённый план отбраковывался из-за несоответствия моим реальным кондициям. Приходилось на ходу решать, что мне делать. А, значит, наступило время следовать указаниям декана – проявлять находчивость.

Пункт первый – истерика. Неа, не по мне.

Пункт второй – определить, что из возможностей есть в наличии? Надеюсь, Максимыч не всё удалил из моего арсенала. Невидимость? Судя по реакции окружающих на моё разлёживание, точнее на его отсутствие, меня не видно. Это уже неплохо. Хотя могут наступить или наехать – но это уже мои проблемы. Далее – что ещё есть у ангелов? Способность вызывать улыбку. Вон девушка хнычет – проверим. Хлопаем в ладоши – плачет. Щёлкаем пальцами – плачет. Ах да, у меня же этой способности отродясь не было. Ладно, определение способностей оставим на потом.

Пункт третий – чего бы пожрать? Эта нервная работа клеток плохо сказывается на моём организме. Вот это уже хороший мотив для деятельности. Встали, отряхнулись, пошли. Неплохо бы нектарчику сейчас, перебродившего. Обычно по запаху его определял – от меня такое не спрячешь. Вдыхаем воздух полной грудью – тьфу. Гадость какая. Теперь по чуть-чуть… Странно. То ли спрятали хорошо, то ли я нюх утратил. Надеюсь, первое.

– Девушка, у тебя штаны испачканы, – участливый голос сзади. Не реагирую. Мало ли у кого какие проблемы. Для меня важнее сейчас выпить и закусить.

– Вот дурёха, – снова этот раздражающий голос. Хоть бы глянуть, кому принадлежит. Поворачиваюсь и натыкаюсь на смеющиеся голубые молодые глаза, в упор меня разглядывающие. Вот наглость.

– Дырку не протри, так уставился, – отвечаю и отворачиваюсь.

– Твоё дело, – слышу из-за спины. И тут до меня дошло! Он, этот идиот с наглыми голубыми глазами, меня видит! И слышит!!! Капец конспирации. Хм… Нужно поставить эксперимент, чтоб точно было ясно, насколько сильно я заметен. Поворачиваюсь, показываю самый неприличный жест из моего арсенала. Улыбка сходит с этой наглой рожи. Я окончательно убедился – ВИДИТ.

– Ах, ты с… – я привычно делаю ноги, пока не наступила кульминация. Бегаю быстро, так что разобиженный отстал уже на втором повороте.

Остановился. Присел на лавку. Положение хуже некуда. Я имею телесную оболочку, меня видно. Рассчитывать на спецвозможности – гиблый номер – у меня если что и получалось, то только гадости делать.

– Девушка, у вас что-то случилось? – ко мне подошла старушка и заглянула в глаза.

– А какое тебе дело? – отвечаю. Беззлобно так, чтоб только отстала. Не в том я настроении сейчас, чтоб бабусек из себя выводить.

– Вот же хамка, а ещё разоделась как пугало, – явно мои слова это престарелое создание задели за живое.

– Как хочу, так хожу. Не твоего ума это дело, старая, – ругаться для меня – дело плёвое.

– Люди добрые, вы слышали, как это чудо огородное меня обхамило? – завывания пошли. Ой, как я их не люблю. Махнул рукой и пошёл куда глаза глядят. Осуждающие взгляды проигнорировал – дело привычное.

Да, кстати, а почему она ко мне обратилась «девушка»? Она что полов не разбирает? Да и тот придурок, помнится, тоже меня девушкой обозвал. Странно всё это.

Осознание действительности

Устал я. Прилично понервничал, побегал, так ничего не съел. Вон скамеечка – нет, хватит скамеечек и лавочек. Может, покричать нашим – может, заметят, спустятся, заберут? Вариант.

Подпрыгнул, помахал руками, покричал, глядя в небо:

– Да что вы там совсем оборзели? Максимыч, а ты вообще за меня отвечаешь – харе издеваться, забирай меня отседава. Папаша, а ты где? Чадо твоё тут пропадает, с голоду пухнет!

Вокруг меня начали собираться любопытствующие.

– А вам чего здесь надо? Видите, папу вызываю! – накричал я на них.

– Из психушки болезненная, точно, – снова бабуся. Вот дело тебе до того, откуда я?

– Если ещё раз меня психом назовёшь, я папу попрошу, и он тебе до конца жизни белую полосу ножницами искромсает, – грозно пообещал я.

– Поосторожнее с ней, – это сказала женщина, обвешанная сумками, как новогодняя ёлка.

– Если ты про бабусю – то не буду я её трогать. Я сегодня не в форме гадости делать, – честно признался ей я.

– Буйная, наверное, милицию вызвать нужно, – мужчина приличный такой, а говорит таким шёпотом, что волосы дыбом встают.

– Не буйная она, просто расстроенная, – снова этот голубоглазый, – поссорились мы с ней – вот и дурит мне назло.

От его слов я просто обалдел, рот открыл и впервые не смог ничего ответить. Он подошёл ко мне, под руку взял. Я только глазами похлопал и вдруг как разревелся! Такого ещё за мной не наблюдалось. Попытался вырвать руку – сказал нежное: пошёл ты… И попытался уйти. Не получилось: руки его держали меня крепко. Дёрнулся раз, другой. Снова приятные слова в его адрес. Не помогло. Отметил мимоходом его бицуху – крутой мен. Решил не рыпаться. Он потащил куда-то – пошёл за ним.

– Я видел, как ты с неба свалилась, а потом из-под машины выкатилась. Думал, у меня с глазами что-то случилось. Но когда ты орать в небо начала – понял, не померещилось. Чудеса случаются, оказывается. Давай знакомиться – меня Валера зовут. А тебя? – снова участливые голубые глаза.

– Ив, – шмыгнул я носом.

– Странное имя, но твоим родителям виднее. Откуда ты? – он что издевается? Сам же сказал «с неба», зачем заставлять меня всё это повторять. Я Промолчал.

– Не хочешь говорить – не надо. А есть хочешь? – вот в этом он попал в самую точку. Я кивнул.

Снова пошли, он вёл – ему этот город знаком. Зашли в какую-то забегаловку. На меня все покосились, но, оценив габариты моего компаньона, решили не шутить. Правильные ребята.

– Чего-нибудь съедобного, – заказал он.

– Нектару перебродившего побольше, – дополнил я заказ, прежде чем милая девушка захлопнула блокнотик. На её вопросительный взгляд пояснил: – выпить хочу. Столько всего произошло, что без этого не усвою.

– У нас нет перебродившего, – гордо заявила пигалица. Нашла чем гордиться.

– Тогда какого есть, так жрать охота… – махнул я рукой.

Пока я ел, мой спаситель разглядывал меня, почёсывал нос, ковырял в волосах. Вид у него был до невозможного задумчивый. Он что не сможет это оплатить? Тогда зачем звал проставляться?

– Тьфу… А это что за гадость? – я чуть не поперхнулся тем, что было налито в стакан.

– Нектар, как вы заказывали, – пояснила пигалица.

– Это не нектар! Это помои! – нашла с кем спорить! – Что я нектару не пробовал? Да я спец по этому напитку. Кого хочешь спроси. Так вот, дорогуша, эта жёлтенькая мутненькая гадость не есть нектар.

– Остынь, – это мой мордоворот. Как его там звали? Ай, не помню. Да и какая разница – сейчас поем и смотаюсь от него. Домой мне нужно. Надоела мне эта практика. Семёныч обещался закрыть её мне – вот пусть и выполняет обещанное. А мне нужно вымыться, вычиститься, напиться и забыть весь этот кошмар. Заткнул нос – попытался глотнуть мутную жидкость – получилось, даже не вырвало. Глотнул смелее. Съедобно. Ладно, вернусь к маме, так и быть, мстить не буду.

– Поела? – это опять он. Я проигнорировал вопрос, так как ответ был вполне очевиден. Но одна деталь меня всё ещё беспокоила.

– А почему ты ко мне обращаешься так, как будто я девчонка? Не боишься, что обижусь и навею на тебя беду? – поковырял я в зубах и сытно рыгнул.

– А как к тебе обращаться? ОНО? – хмыкнул он.

– Протри глаза – я мужчина!

– Хмм, – похоже, я его действительно озадачил. Он почесал затылок, потом встал и куда-то ушёл. Стоп, а он заплатил? Я воровато огляделся. Вон официанточка возле входа – вою будет, если сейчас ломанусь на выход.

– Вот, посмотри, – мне под нос подсунули зеркало. Посмотрел – меня в ответ разглядывали очаровательные карие глазки. Подмигнул – я был сыт, а значит, добр. Мне подмигнули в ответ. Определённо эта смуглянка на меня запала. Такого ещё не было – я решил развить успех и улыбнуться. Мне ответили тем же. Но вдруг нашу идиллию прервал голос мордоворота, – убедилась?

– В чём? – всё ещё не понимая, ответил я.

– Да ты девушка, грязная, правда, в шмотках явно на вырост, но если отмыть и приодеть, думаю, даже симпотно получится, – уверенно заявил он. И тут до меня дошло! Я вырвал зеркало. Ещё раз осмотрел себя со всех сторон – точно, девушка, кареглазая, каштановые волосы, кожа смуглая. Попробовал осмотреть себя ниже – не получилось: уж слишком маленьким было зеркальце.

– У вас что-то случилось? – к нам подошла официантка.

– Моя девушка думает, что ей стоит новый гардеробчик подобрать.

– Это точно, – согласилась нахалка.

– А тебе его следует оплатить, – не смог удержаться я. Так хотелось стереть ухмылку с его лица.

– Даже не сомневался, – улыбка стала ещё шире. Я сделал вывод, что сегодня не мой день. Настроение портят только мне, а не я другим. Всё с ног на голову стало.

Подбор одежды

– Пошли, – меня подняли со стула. Я не сопротивлялся – события этого дня сделали меня совершенно невосприимчивым к действительности. Новость о том, что я ЖЕНЩИНА, меня окончательно добила.

Мы вышли из забегаловки. Мимоходом отметил, как пигалица усиленно стреляла глазками в этого мордоворота. И что она в нём нашла? Без сомнения, мозг женщины закрыт для моего понимания.

– Давай для начала ко мне, – мы остановились возле кирпичной пятиэтажки, – не зыркай так, не трону я тебя. Но вот отмыть тебя стоило бы. Да и, может, присмотрим что из гардероба моей бывшей. Вроде навскидку фигурки похожи. Ты, судя по всему, не привереда, раз в такое вырядилась. Так что найдёшь себе что-нибудь подходящее.

– Напомни, как тебя зовут? – спросил я.

– Валера. Валерий Загнанный, – отчеканил мой спаситель, – а что?

– Запомню тебя. Если всё оки будет – папе чиркану, чтоб поблагодарил. Если что плохого удумал – пожалеешь, – я решил на всякий случай подстраховаться. А другого защитника, кроме папы, у меня отродясь не было. Мама не в счёт – она такой ангелок, что и убийцу сыночка может запросто пожалеть.

– Да что ты, и в мыслях плохого не было, – признался Валера. Но глазки забегали, значит, всё-таки что-то на душе есть. Ладно, потом выясню. Сейчас достаточно того, что он меня с городом познакомит, поможет здесь устроиться. А там, глядишь, и что толковое придумаю, как домой вернуться.

Поднялись по грязной лестнице, вошли в коридор. Скромненькая квартирка, двухкомнатная. Обстановочка не ахти какая. Всё старенькое, обои выцветшие, но относительно чистенько. Естественно, всё это я прокомментировал вслух.

– Вот полотенце. Халат в ванной. Ванна там, – махнул вправо от меня Валера. Злой. Видно, мои слова насчёт квартирки в точку попали. Ах, так нам денежек не хватает. Ну, меркантильные помыслы мы понимаем. Ещё как понимаем, – после в шкафу посмотришь себе одежду, – новый взмах рукой, но уже влево от меня.

Я послушно взял полотенце и пошёл в указанном направлении. Долго смотрел на приспособления в стене. Я не тупой, понял, что эта лохань для обмывания, но как туда воду пустить из этих штуковин, не знал. Не было у нас таких на небе. Крикнул хозяина скромной обители. Тот пришёл, молча всё пооткручивал и снова ушёл, закрыв за собой дверь. Культурненький, оказывается. Я разделся, смело вошёл в лохань… Взвизгнул от холода воды и заорал благим матом.

– Что стряслось? – ворвался в ванную этот придурок и ошарашенно меня начал разглядывать. – Жива?

– А что со мной, кроме обморожения, будет? – спросил я. – Некоторые не удосужились температуру воды проверить.

– Я же показал, как краны открываются, – покраснел он.

– А я будто знаю, что у тебя из-под кранов вода только холодная течёт! – я был возмущён до глубины души.

– Так ведь это понятно… – а я то, наивный, полагал, что более красным ему стать уже не светит.

– Давай крути что нужно. Но так, чтоб было тепло, – я указал на краны. Валера, краснея и охая, начал крутить ручки, пробовать воду, проверяя её температуру. И, наконец, сказал «готово» и выскочил из ванной. Я на всякий тоже попробовал воду в струе – норма. Залез под неё. Здорово!

Провёл по телу… А это что такое? Раньше такого на груди не было. Руками прошёлся по телу… СТОП! А где…?!!!!!!! Я посмотрел вниз… Не было!!! Это был сильный удар. Я сел и второй раз за день расплакался. Одно дело осознать, что ты женщина, а совсем другое – это почувствовать.

Матерные и нематерные выражения, адресованные Максимычу в эти минуты моего душевного метания, я пересказывать не буду. Вы их сами прекрасно представляете. Но упомянуть о том, что они были, стоит. Мне было очень горько от осознания утраты самого дорогого и ценного во мне. Мужчины, вы меня поймёте.

Я начал поскуливать, звать папу, маму, декана, друзей… И вдруг представил, что случится, если эти бабники меня увидят в таком виде. Скулить и звать как-то сразу перестал. Задумался.

– Ты что там так долго?

Как он всегда не к месту. Может, сменить спасителя?

– Сейчас, – я быстренько ополоснулся. Как же неудобно мыть это тело. Всё такое неродное. Вода попала в нос. Отфыркался, – иди, выключи краны, я не могу.

– Выходи, потом всё сделаю.

Чего он боится? Уже разглядел во всех деталях. Чего стесняется? Ладно, его проблемы.

Вылез, обтёрся полотенцем. Интересно, а как я выгляжу? На ощупь вроде неплохо. Посмотрел в зеркало – нет, слишком маленькое. В коридоре, помнится, было побольше.

Вышел. Что-то прогремело справа. Ай, не до того – вон зеркало. Подошёл, посмотрел спереди. Хм. Я, конечно, не знаток женских прелестей, но картинки смотрел. В сравнении с моделями явно проигрываю…

Может, сзади получше? Повернулся, чуть не свернул шею, пытаясь себя рассмотреть. Не очень. И тут ты, Максимыч, меня подвёл. Ну, делаешь ты из меня бабу – так хоть постарайся не позорить меня перед туземцами. Всё-таки я небожитель, почти состоявшийся ангел. А нас ценить здесь должны и уважать. На нас равняться должны, поклоняться нам и прочее. А на такую, как я, и взгляда лишнего, скорее всего, не кинут. Да, Максимыч, что-то ты на старости лет совсем оплошал.

– Слышь, как там тебя, Валера, скажи, а я как женщина вообще привлекательный?

– Хмм, – прокашлялся этот увалень, – очень.

– Я понимаю, ты перед моим папашей сейчас цену набиваешь. Но ты лучше честно скажи, сильно я уродина? Мне ещё на земле дельце кой-какой сделать надо. Хочу быть морально готовым ко всему.

– Очень красивая, – судя по взгляду, не врёт. Странно. У нас на такую не смотрели бы даже. Может, у них тут представления о красоте другие? Всё-таки приземлённые существа, второй сорт.

– Поверю. Тащи шмотки. Одевать меня будем, – я решил смириться со всем. Мне почему-то вдруг пришла в голову идея выполнить условия практики. Авось этот замухрышка-старичок, получив пенсию, скажет мне спасибо. И я смогу отправиться назад к родным. А вдруг по условиям практики, если дело выполнишь и получишь благодарность, то перенос осуществится автоматически? Не учил я инструкции эти досконально. Сейчас немного жалею. Но только чуть-чуть. В любом случае настроение немного улучшилось. Появились смысл и цель действий.

Валера принёс несколько разноцветных одеяний. Я покривил носом – да, моё белое было гораздо симпотнее, несмотря на все приключения дня и на то, что на 5 размеров больше. Ладно, оденем то, что предлагают. Абориген должен, по идее, лучше знать, что здесь носят.

– Юбка, майка… – озвучивал он наименования предметов, изымаемых из кучи.

– Вот, это колготы, – протянул он мне нечто бесформенное, – как натягивают их женщины, не знаю, даже не спрашивай. Разбирайся сам.

Удивительно, какое мне доставляло удовольствие раздражать его своим одеванием. Он пытался отвернуться, но я постоянно спрашивал, как и что одевается, застёгивается и прочее. Он показывал, но при этом пыхтел, краснел, часто дышал… С моего же лица никак не сходила злорадная ухмылка: хоть на ком-то отыгрался. Я нагло рассмотрел его причинное место: да, тяжело тебе приходится. Это доставило ещё большее удовольствие. Жаль только, что процесс одевания нельзя растянуть до бесконечного. Ну, ничего, мы это ещё раз повторим. Вечерком или завтра с утра. Да, а ещё можно с тем же успехом использовать раздевание!

– Пойдём, чаю попьём, – он отвернулся и зашагал, широко расставив ноги, в сторону кухни. Плечики опустил, весь скукожился. Глядя на него, я не удержался и хихикнул. Хе-хе, мужик, ты ещё не понял, как ты попал. Я тебе ещё устрою «радости» нереализованной плоти! А всему причиной – твоя алчность. Вот не был бы ты таким жадным, сейчас бы со мной не мучился б. Мда, а я бы, наверное, в психушке сидел… Правду говорят: неисповедимы пути…

Поиск искомого

Кухонька была под стать всей обстановочке, что я отметил вслух. Хозяин обители уже не реагировал на замечания. Я его, похоже, доконал. Значит, стоит пока помолчать, ведь когда эффекта нет – нет и радости от злорадства. Выпили «чая». О его вкусе очень хотелось сказать нецензурщиной, но я промолчал. Заел «печеньем». О нём тоже промолчал. Пока Валера мыл посуду, я смотрел в окно и обдумывал план действий. Для начала было бы неплохо определить, где живёт искомый пенсионер.

– Ты не знаешь, где можно получить информацию о живущих в этом городе людях? – спросил я у Валерика.

– А тебе зачем? – почему-то он насторожился.

– Я же говорил, мне тут надо осчастливить одного человека.