Скользкий

Быстро обувшись и накинув куртку, я выскочил на улицу и побежал к Гонзо. Зазывала уличных лохотронщиков с веером вырезанных из картона лотерейных билетов проводил меня задумчивым взглядом, но приставать не решился. Ушлый…

До букмекерской конторы, благо, она была недалеко, я добежал, почти не запыхавшись. Окончательно приведя дыхание в норму, спрятал саблю под куртку так, чтобы ее не было видно. Порядок. Выгляжу вроде более-менее прилично.

Охранников внутри оказалось двое: один развалился на табуретке прямо напротив входа, второй наклонился к окошку приема ставок и о чем-то трепался с кассиршей. Не обращая внимания ни на них, ни на наклеенные на стены листы с результатами игр и рекламой, я спокойно пошел по коридору к кабинету букмекера.

– Ты куда? – очнувшись, крикнул мне в спину кто-то из охранников, но я уже распахнул оказавшуюся незапертой дверь и вошел внутрь. Полдела сделано.

– Прием ставок в кассе. – Мужчина с редкими кудрявыми волосами уткнул длинный нос в спортивный журнал и на меня даже не посмотрел. Пустой стол и вытертый серый пиджак с засаленными рукавами довершал образ доматывающего последние минуты до конца рабочего дня работника какой-нибудь канцелярии. Ему б еще очки в толстой пластмассовой оправе… Но ни на зрение, ни на мозги Альберт Силантьев, за глаза просто Гонзо, пожаловаться не мог.

– Да тут у вас ставочка одна зависла, – остановился, не проходя в глубь кабинета, я.

Сзади открылась дверь, но выдергивать меня из кабинета охранник не решился.

– Все в порядке, – посмотрел куда-то мне за спину Гонзо. – Какая говорите, у вас проблема?

– С того года выигрыш получить не могу…

– Что конкретно мешает вам это сделать? – с раздражением бросил журнал на стол букмекер.

– Человек за меня ставку сделал на Арабова, – начал торопливо объяснять ситуацию я, – но он из рейда не вернулся. Да и у меня возможности за выигрышем прийти не было.

– Кто ставил? – почесал кончик носа Гонзо. Свои записи он поднимать не стал – ходили слухи, что вся бухгалтерия конторы дублировалась у него в голове. – Когда и на какой бой.

– Бой Араба с Магометовым за звание чемпиона, декабрь того года. Ставил… Макс, – запнулся я. А какая у него фамилия? Не помню. Она ж в табеле была! Дубов, Дубко… Дубин! – Максим Дубин.

– Выигрыш выплачен, – ненадолго задумавшись, сообщил мне Гонзо. – Вадим, проводи молодого человека на выход.

– Как выплачен? Кому? – Я был настолько ошарашен, что даже не попытался сбросить с плеча руку охранника, который потянул меня из комнаты. Оно и к лучшему – второй охранник страховал Вадима у двери.

Дергаться бессмысленно: ребят Гонзо подобрал крепеньких, только лишний раз по зубам схлопочу. А у меня и на один зуб денег не хватает.

Немного отошел от шока я уже не улице, когда дверь конторы захлопнулась за спиной. Кто-то заграбастал мои деньги! Найду мерзавца… Стоп! А с чего я так запросто поверил Гонзо? Выигрыш выплачен! Вот так вот: раз и выплачен! Гонзо в карман.

Меня аж перекосило от злости. Развели как мальчика. Почему я вообще поверил ему на слово? Из-за двух амбалов? Или потому что он Семере долю отстегивает? Это что, дает ему право выкидывать меня на улицу, как помойного котенка? Ну, сука!

Подбежав к двери, я толчком распахнул ее и влетел внутрь. Как и десять минут назад, один охранник качался на табуретке, второй точил лясы с кассиршей. При моем появлении Вадим попытался вскочить на ноги, но пинок тяжелой подошвой швырнул его затылком о стену. Шаг вбок и выхваченная из-под куртки сабля, набрав скорость в замахе по широкой дуге, врезалась эфесом в скулу болтуна. Он без единого звука рухнул на пол. Перепрыгнув через него, я оказался рядом с кабинетом Гонзо, дверь которого резко распахнулась.

– Что здесь?!. – сорвавшись на визг, заорал букмекер, но, увидев меня, сразу сбавил тон: – Тебе проблемы с Семерой нужны?

Едва сдержавшись, я не стал хватать его за воротник и впечатывать мордой в стену, а просто покачал лезвием сабли у него перед лицом.

– Нехорошо выигрыш зажимать. – Я на время забил на слова про бандитов и рявкнул на поднявшегося на четвереньки Вадима. – А ну лежать!

Тот закашлялся и схватил валявшуюся на полу милицейскую дубинку.

– Лежать, я сказал. А то мигом твоему хозяину нос укорочу!

– Вадим, этот вопрос я сам улажу. – Гонзо поднялся на цыпочки, чтобы как можно дальше отодвинуться от кончика сабли.

Охранник послушно растянулся на полу.

– Умный мальчик, – оскалился я. – Будь добр, выкинь дубинку подальше и про револьвер не забудь. Нет, ты разряди его сначала, разряди…

– Он газовый, – заметив, как дернулась моя рука, подсказал букмекер.

– Тем более. Вот, молодец.

– Может, зайдем ко мне в кабинет и все спокойно обсудим? – придя к выводу, что перед ним вконец отмороженный тип, предложил Гонзо.

– Да мы и здесь можем все обсудить. Тем более вопрос плевый…

– Выигрыш я выплатил, – облизнул губы неотрывно следивший за кончиком сабли букмекер.

– Да не свисти! Макс из рейда не вернулся! Кому ты мог его выплатить? Кому, а?

– За выигрышем приходил некто Ветрицкий.

– Что?! – как-то сразу поверил ему я. – А ему-то с какой стати?

– А он первый пришел! И точно такую же историю рассказал! – заорал в ответ Гонзо.

– Что ж ты его не послал? Как меня, например?

– Связи у него в Дружине хорошие, вот и не послал. Люди знающие посоветовали.

– И что, прям все выплатил? – Деньги нужны, но опускаться до уровня простого гоп-стопа не дело. И так серьезные проблемы с крышей букмекера могут быть. Нажалуется Семере – бегай потом от них по всему Форту. Одно дело, когда свои кровные выбиваешь, и совсем другое, когда уважаемого человека на бабки опускаешь. – Я ведь узнаю…

– Половину, – вжался в стену, отодвигаясь от кончика сабли, букмекер.

– Понятно, – сразу повеселел я. А ведь мог бы насвистеть, что полностью рассчитался. Неужели я выгляжу настолько неуравновешенным человеком? Решил не связываться? Правильно, чего ему из-за этих копеек башкой рисковать? По-любому ведь Семеру запряжет, чтобы деньги вернули. У меня-то связей в Дружине нет. Хрен с ним, проблемы надо решать по мере их возникновения. – Я человек разумный, поэтому весь выигрыш с тебя требовать не стану. Давай оставшуюся часть, а с Ветрицким я, так и быть, сам разберусь.

– Хорошо, хорошо… – бочком двинулся к кассе букмекер. – Света, отсчитай девяносто рублей.

Я покосился на сидевшего на полу Вадима, который прислонился спиной к стене и положил ладони на колени. Дубинка и револьвер далеко, если рвану к двери, дотянуться не успеет. На полу застонал зажавший окровавленное лицо охранник. Гонзо выгреб из выдвижного ящичка деньги и протянул мне. Не пересчитывая, я ссыпал монеты в карман и, стараясь держаться подальше от Вадима, отошел к двери поднять ножны.

– А могли бы и сразу договориться. – Присев, я заодно прихватил и резиновую дубинку, выскочил за дверь и вставил ее в дверную ручку. На ходу убирая саблю в ножны, спокойно зашел за угол дома и только тогда рванул во дворы. Несколько минут форы есть, но все же медлить не стоит: у букмекерской конторы черный ход наверняка имеется. Пробежал один двор, свернул, пробежал следующий. Снова свернул и, уже не торопясь, вышел на узенькую улочку и пошел в сторону проспекта.

Что ж, деньги я раздобыл. А заодно обзавелся очередной головной болью – Семера из-за таких копеек землю рыть не будет, но если это сочтут неуважением… Надо будет переговорить с Денисом или Гамлетом, может, чего посоветуют. Я ж свои кровные у Гонзо забрал!

– Вы снова к нам? – удивилась сменившая за стойкой консультировавшего меня парня пожилая тетка.

– Проходи, – выглянул в дверь врач с матовой баночкой в руках.

Я прошел вслед за ним, отдал серебряный рубль царской чеканки и, дождавшись сдачи, устроился в стоматологическом кресле. Фу-у-у, хоть немного отдохну, а то совсем запарился. Из левого глаза к этому времени уже почти непрерывно текли слезы, а боль добралась от скулы до виска. Что ж так болит-то? В челюсти трещина или просто нерв дергает?

– Держи, – передал мне стакан с белой непрозрачной жидкостью стоматолог и набрал в одноразовый шприц из обернутого фольгой флакончика три точки неразбавленной настойки бархатника и полкуба дистиллированной воды.

– Это что еще? – Даже не принюхиваясь, я уловил смутно знакомый неприятный запах.

– Кефир, – парень обмакнул кисточку в матовую баночку и что-то вывел у меня на левой щеке.

– Не, я это не пью. – Я протянул стакан обратно.

– Слизистую сжечь хочешь? Пей. – Парень достал из шкафчика с медицинскими препаратами небольшую бутыль с кристально-прозрачной жидкостью, отлил грамм тридцать в стеклянный стаканчик и капнул туда пять капель настойки бархатника. – Бархатник из организма без кефира трое суток выводится.

Я, давясь, выпил кефир. С детства эту гадость ненавижу. С детского сада еще. Вытерев губы, взял стаканчик с медицинским спиртом и одним махом влил в себя ставшую бледно-коричневой жидкость. Тоже дрянь та еще. И ведь в голове даже не зашумело. Что пил спиртягу, что нет.

Стоматолог поставил мне в десну укол, и боль как рукой сняло. А вместе с ней пропала чувствительность, и левая половина лица превратилась в резиновую маску. Кое-как расслабившись в кресле, я наблюдал, как парень раскладывает и протирает проспиртованной ваточкой блестящие стальные крючочки, палочки, штыри и куда более странные приспособления. Потом он принялся смешивать в фарфоровых ванночках остро пахнущие смеси. Челюсть отвисла и, несмотря на приложенные усилия, закрыть ее не получилось, а шевелить руками жуть как не хотелось. Как бы мне так слюной не изойти.

Закончив с приготовлениями, стоматолог набил мне рот ватой и начал ковыряться в остатках выбитого зуба крючочком, время от времени, примериваясь зловещего вида щипцами и скальпелем. А я сижу с открытым ртом как дурак и ничего не чувствую. Оно, в общем-то, и к лучшему.

Пока меняли вату, я еле отплевался, а когда в ход пошли смеси и дощечки с целебными заклинаниями, забив на запрет, закрыл глаза и попытался расслабиться. Получилось не очень. Мешали затекшая челюсть и пробивавшиеся даже через наркоз короткие уколы лечебных чар.

Пришел в себя я оттого, что меня трясли за плечо. Вытолкав изо рта пропитавшуюся зеленой слюной вату, я первым делом провел языком по еще недавно расколотому зубу. Целехонек! Только кончик слишком острый – чуть язык не порезал. Ничего, еще затупится. К тому же в предложенное зеркальце клык смотрелся совсем как соседние натуральные зубы.

– Закуси, – сунул мне в зубы черную пленку стоматолог. – Нормально рот закрывается? Зуб не мешает?

– Нормально.

– Гарантия полгода, – стянул перчатки и кинул их в мойку парень.

– Спасибо, надеюсь, не понадобится, – прошамкал я: губы еще окончательно не отошли от наркоза и еле шевелились. Мысли в голове слегка плыли и как-то слишком уж резко обрывались при попытке сосредоточиться на чем-то конкретном.

Надев куртку и зашнуровав ботинки, я вышел на улицу и спустился по лестнице на тротуар. Прямо напротив стоматологического салона стояла припаркованная четырехдверная «Нива» белого цвета с наглухо затонированными стеклами.

«Тоже зубы лечить приехали?» – лениво подумалось мне, и в этот момент задняя дверь распахнулась, а из автомобиля на меня уставился жезл «свинцовых ос».

Я так и замер. Приплыли. Начнут стрелять – мне кранты. С такого расстояния даже одноглазый криворукий нарк не промахнется. Неужели Семера так быстро отыскала?

– Чего встал-то? Залазь, – усмехнулся кто-то у меня за спиной. Я медленно повернул голову и увидел стоящего у стены парня в синей спортивной куртке, который держал меня на прицеле АКСУ. Усмешка чувствовалась, впрочем, только в голосе: глаза оставались совершенно серьезными и внимательно ловили каждое мое движение.

– А стоит ли? – не сдвинулся я с места, лихорадочно пытаясь понять, кто это такие. Или Семера, или Дружина – никого другого, кто стал бы махать автоматами в Форте на виду у прохожих, на ум не приходило. Да и бандиты себя обычно скромнее ведут. Быстренько расстреливают и сквозняк делают. Но если это дружинники, то почему не в форме? А лицо-то у парнишки знакомое. Такого забыть сложно: бледно-рыжие веснушки усеивали щеки, острый, слегка задранный кверху нос ощутимо искривлялся влево. А вот где встречал, не помню.

– Шевелись, – нахмурился парень и, видимо по привычке, немного дернул головой, пытаясь откинуть с лица волосы. Но сейчас необходимости в этом не было: длинные темные лохмы перехватывала спортивная повязка.

Поколебавшись, я пришел к выводу, что дергаться бесполезно, и залез на заднее сиденье автомобиля. Высовывавшийся до этого с чародейским жезлом в руке из двери «Нивы» уголовного вида мужик отодвинулся и упер мне в бок наган.

Худое вытянутое лицо, коротко подстриженные волосы, все кисти в наколках. На вид лет сорок. Нет, этого не встречал раньше. Одно скажу – татуировки у него скорее армейские, а не тюремные.

Но тут сидевший на месте водителя парень развернулся к нам, и мне стало не до разглядывания татуировок. Чтоб тебя разорвало! Есть на земле такое место, где нет легавых? Скажите, и я немедленно куплю туда билет. Только, чур, полюса и пустыню Сахару не предлагать.

– Дядь Жень, саблю заберите у него, – попросил Илья и, сняв машину с ручника, широко мне улыбнулся: – Мы ведь не хотим, чтобы кто-нибудь пострадал? Ведь нет?

– Нет, – выдавил из себя я. Влип. Но что этим гадам от меня надо? Почему-то уверен – ничего хорошего.

Дядя Женя дождался, пока конопатый устроится на переднем сиденье и передернет затвор ПМ, и только после этого очень ловко освободил меня от сабли, не забыв обшарить карманы. Боятся – значит уважают. К сожалению, Илья мои способности явно переоценивал.

– Линев Илья Степанович, заместитель начальника отдела контрразведки Дружины. – Илья завел машину и вывернул на проспект. – Это я к тому, что раньше как-то не до представлений было. Ну, а тебе представляться необходимости нет, ты личность у нас известная.

– Да прям уж… – пробормотал я, потихоньку приходя в себя и прикидывая, как выпутываться из этой ситуации. Попытаться распахнуть дверь и выпрыгнуть? Да я даже за ручку ухватиться не успею. Мало того что наганом под ребра тычут, так еще и конопатый в лоб пистолетом засветить успеет.

Вот зараза Илья, все просчитал. А так посмотришь – пижон пижоном. Интересно, он свои шикарные туфли с серебряными пряжками до сих пор носит? Вряд ли, по такой-то грязи. Вон и костюм на кожаную тужурку сменил. Тужурка, правда, тоже не из простых. И волосы каким-то блатным зажимом на затылке стянуты. А платок на шее с серебряным шитьем. Эх, вот сбрить бы его длинные патлы, переодеть в ватник и послать рыть траншею отсюда и до заката… А то вырядился! Козел…

Вскоре Илья свернул с Красного проспекта и загнал машину в какой-то узкий проулок. Ну и зачем меня сюда привезли? Не убивать же. Надеюсь…

– Идите погуляйте, – развернулся вполоборота ко мне Илья.

Его сопровождающие, не убирая оружия, по очереди вылезли из машины и отошли метров на десять в разные стороны проулка.

– Может, я тоже пойду? – решил я проверить настроение Ильи. Говорили мне люди умные – иди на права учись. Не пошел. Зря. А так, если что, придушил бы этого пижона – лобовое-то стекло наглухо затонировано, – и по газам. Может, и не успели бы расстрелять. С другой стороны, Илья без козырного туза в рукаве со мной один на один никогда не останется. Не такой это человек.

– Мне неинтересно, в какой дыре ты прятался, – сбив меня с толку, начал Линев. – Мне неинтересно, почему ты выполз обратно. Если ты решил, что про тебя забыли, – ты ошибся. И тебе еще повезло, что первым тебя нашел я.

– Да ну?

– Точно тебе говорю. Если ты не совсем конченый идиот, каким пытаешься выглядеть, – а ты ведь не идиот, правильно? – то должен понимать: единственный для тебя шанс на спокойную жизнь – это стать полезным мне.

– А что может моей жизни угрожать?

– Как ты думаешь, что с тобой сделают валькирии, когда ты попадешь к ним в руки? Или тебе больше нравится сдохнуть на Северной промзоне в штрафном отряде? Смотри – это легко обеспечить. Дезертирство шутка серьезная. Ты как считаешь?

– Хм… – Я прочистил горло и решил, что в доводах Ильи имеется зерно истины. Конкретное такое зерно, пудов на сто: Сестры Холода никогда никому ничего не прощают, а моя полугодовая отлучка из Патруля легко обернется такой же по сроку командировкой в штрафной отряд. Шепнет Илья кому надо словечко, и загремлю на всю катушку. Надо с ним договариваться. – А если… если я не полный идиот, а всего лишь полудурок, то каким образом вы меня прикроете?

– Полудурка даже пытаться не буду. А разумного и полезного человека Дружина в обиду не даст.

– Полезного? В каком плане?

– Во многих, – криво усмехнулся и поправил сбившийся шейный платок Илья. – Короче: или поступаешь в Дружину, или… На штрафной отряд даже не надейся, валькирии за убийство Сестер тебя даже оттуда выдернут.

– Какие еще убийства?

– Группы захвата, за вами посланной, – невозмутимо ответил Линев. – Забыл уже? Так они напомнят.

– Первый раз слышу. – Кто проболтался? Ветрицкий? Ему какой резон трепаться? Он же тогда тоже кровью замазался. Язык в одно место поглубже засунуть должен. Неужели Илья меня на понт берет?

– Вылазь.

– Что?

– Из машины вылазь, говорю, – развернулся на сиденье спиной ко мне Илья. – Незаменимых нет.

– Хорошо, хорошо… Слушаю ваше предложение, – решил не нарываться я.

– Запомни: ты нам удобен и только. Вернулся ты больно удачно, грех такую возможность не использовать. Понял?

– Понял.

– Проникся?

– Проникся. Чего вы от меня хотите?

– Поступишь в штурмовой отряд.

– Мяса не хватает?

– Мяса всегда не хватает, но ты немного другим заниматься будешь.

– Да ну? И какой профиль работы вы мне предлагаете? – все же решил я выяснить подробности.

– Наркотики, – впервые за время разговора прямо ответил на вопрос Илья. Только правду ли?

– А подробней?

– Согласишься – будут тебе подробности.

Ага, а не соглашусь – мертвецу такие знания вроде как и ни к чему. Вот гад, зажал в угол – не вывернуться. Меня ж втемную разыгрывают! И что делать? Этому франту веры никакой, но надо что-то делать, пока из башки оперение очередного подарка валькирий не торчит или бывшие коллеги кандалы на руках-ногах не заклепали. Придется соглашаться… Тем более что в Форте я задерживаться особо не собираюсь. Значит, главное – выяснить за каким лешим я Илье понадобился. В его байки насчет удачных совпадений верить глупо.

– Где подписаться? – тяжело вздохнул я.

– Здесь и здесь. Тут везде, где галочки. – Илья достал свою неизменную кожаную папку, сунул мне стальной «Паркер» и начал передавать желтые листы с напечатанным матричным принтером текстом. На двух листах синели печати Дружины и просвечивали замысловатые узоры колдовской защиты. – И еще здесь. Да, вот еще подписка о неразглашении.

– Круто. – По диагонали просматривая текст, я ставил в положенных местах свои закорючки. Теперь сболтнешь чего по пьяни – и вздернут на ближайшем фонарном столбе. Нет, точно надо пить бросать.

– А ты думал. – Не забыв забрать у меня ручку, дружинник сложил листки в папку. – Теперь вопросы.

– График работы и оплата.

– График работы свободный, с оплатой не обидим. Все?

– Да нет, – зло усмехнулся я. – Нам дальше работать вместе, так что хотелось бы прояснить один момент: как ты со Стрельцовым связан?

– Решил прошлое поворошить? – прищурился Линев. – Сам догадался или подсказал кто?

– Сам, – стараясь не упустить ни одного движения собеседника, ответил я. – Мне тогда не до этого было, лишь бы из Форта живым выбраться. А потом задумываться начал. Очень уж странные сборы были. Еще и амулет дальней связи не дали. Я, конечно, понимаю, что через Границу через него в Форт информацию не передать, но хоть до Лудина возвращаться не пришлось бы. А это больше чем полдня пути… И что получается? Занимавшийся выделением снаряжения человек знал, что нам до Севера не дойти? Так?

– Догадливый. – Илья развалился в кресле. – Мне предложение гимназистов для интересов Форта показалось оптимальным. Поднимать бучу вокруг ножа нам было не с руки.

– А меня, значит, побоку? – Вопрос, в курсе ли было его руководство, я задавать не стал. Еще не так поймет, и увезут меня в крематорий с дыркой в голове. – Буча-то так и так заварилась.

– Для Форта открытое противостояние с Городом неприемлемо. Моя работа – переиграть их втихую. И делаю я свою работу хорошо. Методы не важны – важен результат. А заботиться о состоянии здоровья патрульного с неприкрытыми суицидальными наклонностями – увольте, – не стал скрывать своих взглядов Илья. – И если бы не ряд непредсказуемых совпадений – все было бы шито-крыто. Да оно так и вышло, собственно.

Вот как ты, значит, заговорил. «Я», «моя». Можно подумать – не заместитель начальника отдела, а без пяти минут воевода. Пригрел Царько на груди змееныша… Ладно, позиция твоя мне ясна и вполне понятна. Рыцарь без страха и упрека. Только вместо белого коня, белая, хоть и весьма грязная, «Нива». Благородство из всех щелей так и хлещет. Я б с тобой даже, наверное, согласился, но не за мой же счет! Что ж, надо менять тему.

– Кстати, а что там с колдунами случилось, которые должны были нас перехватить,?

– Ты ведь не успокоишься, пока все из меня не вытянешь? – Линев вытащил из бардачка кассету и воткнул в магнитолу.

– Не-а, – стараясь не переигрывать, нагло улыбнулся я. – Считаю лучше закрыть тему раз и навсегда. Чтоб потом не возвращаться.

– У Старой Мельницы волчья стая тогда бродила, вроде даже несколько волколаков или оборотней было. Там их и порвали, – дружинник включил музыку. Заиграла «Богемская рапсодия» группы «Queen».

– С Кривенцовым что? – продолжил допытываться я.

– Сгинул.

– Понятно, – неслабо обрадовался я. Одной проблемой меньше. Еще интересно, каким образом Илья на Лигу надавить может, чтобы они меня в покое оставили? Если только… – А валькирии, выходит, в этом деле наследили…

Илья скривил уголок рта, но ничего не ответил. Конспиратор, блин. Да я и сам, думаю, уже догадался, на чем запалились Сестры Холода: слишком уж в приличном состоянии здание школы было. Не иначе, как владения Лиги.

– Нож так и не нашли? – не стал настаивать на ответе я.

– Нет. Нашли место, где ритуал проводили, да только там такой энергетический выброс был, что артефакт уцелеть никак не мог. Специалисты Гимназии в этом уверены.

– А кто ритуал проводил? – прекрасно зная ответ, решил проверить информированность Дружины я.

– На Криса грешили. Он в тот день как раз исчез, а трех человек из «Берлоги» около того места нашли.

– И до сих пор не всплыл? – Крис-то куда деваться мог? И почему только троих сектантов нашли? Как-то неуютно сразу стало. Будто льдинку за шиворот засунули.

– И не всплывет, думаю. Тех, кто непосредственно в ритуале участвовал, не то что опознать – по конечностям пересчитать не получилось. Человек пять-шесть в фарш перемололо. – Что еще?

– Да, пожалуй, все, – немного успокоившись, решил закругляться с вопросами я. Все, что хотел, вроде выяснил. – На работу когда выходить?

– Инструктаж завтра с утра, а появляться в расположении тебе ни к чему.

– Это как?

– Зачислят тебя в штурмовой отряд Северного околотка, но там не светись. Работать будешь непосредственно со мной. И чем меньше людей об этом узнает, тем лучше.

– К чему такая конспирация? – почувствовал я подвох.

– К тому, что у меня в отделе в том месяце двух человек убили, – помрачнел Илья.

– Вот ни фига себе! – возмутился я. – Об этом разговора не было!

– Тебя что-то не устраивает?

– Нет, – задумался я. – Их точно из-за работы грохнули?

– Точно. – Илья распахнул дверь и вылез из машины. Я полез за ним. Дружинники напряглись, но, не дождавшись сигнала, подходить не стали. – Честно скажу: мне кто-то мешает. И это не просто случайные утечки информации – нам целенаправленно перекрывают кислород. Стоит только попробовать копнуть поглубже, и незамедлительно следует ответ.

– Надеюсь, я не буду живцом?

– Нет. – Линев несколько раз пнул колесо. Вместо шикарных туфель на нем оказались добротные кожаные ботинки. – Я в последнее время подбираю группу для проведения силовых операций. В первую очередь меня интересуют те, кто не может быть связан ни с наркоторговцами, ни с Дружиной.

– Ясно, – сделал вид, что поверил, я.

– Да ничего тебе не ясно, – на ровном месте ни с того ни с сего взорвался Илья. – Если не выжечь эту заразу сейчас, то уже к концу года половина Форта подсядет на мозговерты, а вторая половина будет ими торговать! Нас можно будет голыми руками взять!

– Считаешь, это диверсия? – Я подумал про Город. Смотри-ка, какой патриот. А впрочем, правильные слова и я говорить умею. И после прошлогодней подставы спиной к Илье уже не повернусь. Одного раза хватило.