Резервация

– Роскошное место! – Марти подбежал к самому краю перекрытия и хлопнул ладонью по колпаку фонарного рефлектора. – Луна! Полная луна взошла над нашими душами!

Свет качнулся из стороны в сторону. Тени от людей метнулись к краям площадки и снова сошлись в центре, перекрестившись.

Стинов оттащил Марти от края и усадил на клеенку, которую достала из сумки и расстелила Карела. Сознание девушки тоже парило где-то над долиной грез, но тем не менее она сумела быстро и аккуратно разложить в центре импровизированного стола принесенные с собой припасы.

Стинов открыл банку и отхлебнул пива. Ему было тоскливо.

Карела жевала бутерброд с синтетической ветчиной и время от времени пыталась запихнуть другой такой же бутерброд в рот Марти, который сидел, скрестив ноги, и, прикрыв глаза, раскачивался из стороны в сторону.

Стинов съел свой завтрак и выпил две банки пива, когда Марти наконец-то открыл глаза. Зрачки его были почти нормальных размеров. Он посмотрел сначала на Карелу, потом на Стинова, улыбнулся и взял с тарелки бутерброд.

– Рассказать вам, где я был, – не поверите, – сообщил он и принялся за еду.

– Я ожидал большего, – сказал Стинов, открывая новую банку пива. – Пора собираться домой.

– Ну уж нет, – заартачился Марти. – У меня еще эфимер остался.

– Прибереги до другого раза, – посоветовал Стинов.

– Это не в моих правилах, – ответил Марти, вытряхивая на ладонь пастилки эфимера. – Будешь? – протянул он ладонь Стинову.

– У меня свои есть, – отрицательно качнул головой Стинов.

– Ну как знаешь.

Марти протянул ладонь Кареле, которая не стала отказываться.

В тот момент, когда Марти собирался кинуть пастилку в рот, откуда-то со стороны раздался громкий хлопок, разнесшийся гулким эхом среди пустых зданий. Марти замер с раскрытым ртом.

Стинов предостерегающе вскинул руку.

– Это еще что такое? – спросил он шепотом.

Марти безразлично пожал плечами.

Один за другим прозвучали еще несколько хлопков. Теперь Стинов смог определить направление. Хлопки раздавались слева от прохода, по которому они пришли сюда.

Заметив, что Марти снова собирается отправить в рот пастилку эфимера, Стинов выхватил ее у него из пальцев.

– Кончай дурака валять, Игорь! – возмущенно воскликнул Марти.

Стинов погрозил Марти кулаком и кинул пастилку в нагрудный карман его майки.

Снова раздалась серия хлопков.

– Да это, наверное, рабочие пришли, – сказал Марти.

– А если бешеные?

Услышав про бешеных, Карела зябко передернула плечами. Никому из них троих, по счастью, встречаться с бешеными не приходилась. Банды бешеных обосновались почти на самом верху Сферы, в секторе Ньютона, полуразрушенной и зараженной токсическими выбросами после взрыва, устроенного иксайтами на располагавшемся там некогда крупном предприятии по переработке пластмасс. В поисках еды, питьевой воды и эфимера, пользуясь только им одним известными ходами, бешеные совершали набеги то на один, то на другой сектор. Казалось, в Сфере для них не существовало закрытых зон. После очередного налета про них рассказывали жуткие истории. Оказавшись в чужом секторе, бешеные убивали каждого, кто попадался им на пути, будь то старик или ребенок. Ходили даже слухи, что каннибализм среди них – обычное дело.

– Нет, это не бешеные, – мотнул головой Марти. – Им здесь делать нечего.

– Можно подумать, мы здесь по очень важному делу, – скривил губы Стинов.

Прозвучало еще несколько разрозненных хлопков. В воцарившейся затем тишине послышались громкие, искаженные расстоянием голоса, выкрикивающие какие-то короткие, отрывистые команды.

– Я же говорил, что это рабочие, – облегченно вздохнул Марти и снова потянулся за эфимером.

Стинов схватил его за руку.

– Надо убираться отсюда, – прошипел он сквозь зубы.

– Да брось ты, – недовольно скривился Марти. – Дай нам спокойно отдохнуть.

Бестолковое равнодушие Марти взбесило Стинова. Можно было, конечно, оставить его с Карелой здесь, а самому отправиться домой, но Стинов догадывался, что не успеет он спуститься по лестнице, как они оба примутся жевать эфимер, и что они после этого учудят, предсказать было невозможно. Вдвоем они могут поднять такой гвалт, что на шум сбегутся все, кто находится в секторе. Тогда и ему вряд ли удастся уйти незамеченным.

По звукам доносившихся голосов Стинов прикинул расстояние – должно быть, не более двухсот метров.

– Хорошо, – сказал он. – Давай сходим и посмотрим, что там за шум. Кто бы там ни был, мы сумеем подобраться к ним незамеченными по перекрытиям второго этажа.

– Отличная мысль, – не раздумывая, согласился Марти.

– Мы пойдем туда только в том случае, если ты на время воздержишься от эфимера, – предупредил Стинов.

– Само собой, – с серьезным видом кивнул Марти.

Стинов посмотрел на Карелу.

Та тоже быстро кивнула, показала ему зажатую в пальцах пастилку и спрятала ее в карман.

– Пошли, – сказал Стинов, поднимаясь на ноги.

Пока они шли, пробираясь между свисающими с верхнего этажа покореженными пластиковыми щитами, и, стараясь не шуметь, перелезали через груды металлического лома, снова послышались те же самые хлопки.

– Что-то напоминают мне эти звуки, – сосредоточенно наморщила лоб Карела. – Где-то я их уже слышала…

Взмахнув рукой, Стинов велел ей умолкнуть.

Они двигались по уровню вторых этажей жилых секций, располагавшихся когда-то длинным рядом, вплотную одна к другой. В двух местах, где плиты перекрытия рухнули, им пришлось перепрыгнуть провалы шириною в метр.

Они уже почти подошли к месту, откуда доносились странные звуки, когда Карела радостно сообщила:

– Я вспомнила, где я слышала это прежде. Так стреляли пистолеты бандитов в фильме, который я недавно видела. Вот только никак не могу вспомнить, как же он назывался…

– Не говори ерунды, – шепотом возразил ей Марти. – Пистолеты бывают только в кино. В Сфере нет огнестрельного оружия.

– Но в кино пистолеты стреляют точно с таким же звуком, – упорно стояла на своем Карела.

– Замолчите оба, – испуганно зашипел на них Стинов.

По краю площадки свисали два выгнутых наружу пластиковых щита, между которыми было около метра свободного пространства.

Пожалев костюм, Стинов не стал ложиться на пол, а, пригнувшись как можно ниже, добрался до края площадки и укрылся за правым щитом. К соседнему щиту подполз на четвереньках Марти. Белоснежные шорты и майка были густо измазаны сажей. За спиной Марти, положив руки ему на плечи, пристроилась Карела.

Не касаясь щита руками, чтобы он, чего доброго, не сорвался, Стинов вытянул шею и осторожно выглянул наружу.

Улицу освещали такие же фонари.

Фонарей в проходе было значительно больше, чем там, где они шли. Яркий свет заливал очищенный от мусора тротуар и фасад здания напротив, почти не пострадавший при пожаре. В конце прохода стояли вертикальные щиты с нарисованными на них мишенями. С противоположного конца – Стинова не видел его из-за покореженного пластикового листа – то и дело раздавались громкие хлопки.

– Что там? – шепотом спросил Стинов у Марти.

– Черт возьми, – Марти облизнул языком пересохшие губы и взглядом указал на Карелу. – Она оказалась права. У них действительно пистолеты.

Марти был всерьез напуган – значит, то, что он видит, не было эфимерным бредом.

Стинов оперся руками о край плиты перекрытия и, слегка подавшись вперед, выглянул из своего укрытия. В конце прохода находились человек десять, одетые в одинаковые спортивные костюмы, похожие на тот, что был на нем. Один из них, в темных очках с зеркальными стеклами, что-то объяснял остальным, показывая предмет, который держал в руках. Затем он отошел в сторону. Слушавшие его выстроились в линию, вскинули руки с зажатыми в них пистолетами и нестройным залпом выстрелили по мишеням.

Двое человек в спортивных костюмах вышли из восстановленного здания, неся за ручки пластиковый контейнер. Стрелявшие по мишеням подошли к ним и сложили пистолеты в контейнер, после чего его снова унесли в дом, а стрелки отправились изучать мишени.

Стинов быстро спрятался за щит.

– Кто это такие? – посмотрел на него Марти.

Стинов пожал плечами.

– Да уж, точно, не бешеные, – сказала Карела.

Внизу между тем началось новое действо. Стрелки получили в руки длинные резиновые дубинки, какими обычно пользуются коменданты жилых секторов. На середину прохода вышел инструктор, учивший их стрелять.

– Отрабатываем технику захвата жилой секции, занятой противником, – громко произнес он. – Двое человек врываются в центральный коридор и в стремительном броске, работая дубинками, расчищают проход для остальных, которые рассыпаются по комнатам и наводят там порядок. – Помахивая дубинкой, он прошелся перед строем учеников. – Задача осложнена тем, что противостоят вам сегодня те, кто проходит обучение вместе с вами. Но если вы справитесь сейчас, то тогда вам не составит труда победить и в настоящей схватке. Начали!

Двое человек с дубинками наперевес ринулись в подъезд дома. Но там их, похоже, ожидал крепкий отпор. Через полминуты они вылетели в проход, изрядно потрепанные и уже безоружные. Появившийся в дверях улыбающийся человек бросил на тротуар их дубинки.

– Марти, – тихо прошептала Карела. – Мне страшно, Марти. Давай уйдем отсюда.

– Она права, – сказал Стинов. – Кто бы ни были эти люди, нам не поздоровится, если они заметят, что мы за ними наблюдаем. Ты слышишь, Марти?

Марти, подавшись всем корпусом вперед, сосредоточенно смотрел вниз.

– Карела, – окликнул девушку Стинов. – Он что, снова наглотался эфимера?

– Да нет же, он все время только и делал, что смотрел вниз, – она схватила Марти за подбородок и заставила его повернуться лицом к себе.

У Стинова колени затряслись от страха, когда он увидел огромные зрачки в пустых глазах Марти. Это был вторичный приход. Такое бывает с теми, кто без конца жует эфимер, когда очередная доза галлюциногена наслаивается на предыдущую и начинает проявлять свое действие с некоторым опозданием.

– Карела, – сказал Стинов, стараясь, чтобы голос его звучал спокойно. – Ты понимаешь, что в любую секунду Марти может выкинуть какой-нибудь номер и привлечет к нам внимание тех, кто внизу?

Девушка быстро кивнула. Глаза ее бегали по сторонам, словно ища спасения среди обгорелых стен здания.

– Ты понимаешь, что если нас обнаружат, то просто так уйти не дадут? – задал новый вопрос Стинов.

Девушка снова кивнула.

– Тогда оставь Марти, и пойдем отсюда.

– А как же он? – растерянно произнесла Карела.

– Он выберется сам, когда придет в себя, – сказал Стинов, хотя и сам не верил в это.

Марти дернул головой, пытаясь вырваться из рук Карелы. Иллюзорные образы, порожденные одурманенным эфимером подсознанием, полностью сформировались и теперь требовали от него решительных действий. Карела, пытаясь удержать Марти, навалилась на него всем телом, прижимая к полу. Марти рванулся в сторону. Карела завалилась вбок и ударилась спиной о пластиковый щит. Щит качнулся, ударился о край плиты перекрытия и издал глухой, рокочущий гул.

Люди, находившиеся внизу, разом запрокинули головы.

Стинов отшатнулся назад и замер, погрузившись в тень.

– Кто у нас наверху? – спросил инструктор в зеркальных очках.

– Никого не должно быть, – ответил ему кто-то.

– Поднимитесь и проверьте, – приказал инструктор.

Трое человек побежали к лестнице.

Оттолкнув от себя Карелу, Марти поднялся в полный рост и встал в проеме между свисающими с верхнего этажа щитами.

– Не меня ли вы ищете? – крикнул он, дурашливо помахав рукой тем, кто находился внизу.

– Кто ты такой? – спросил инструктор.

– Я ангел мщения, явившийся, чтобы покарать вас! – во все горло заорал Марти и, схватив метровый отрезок арматуры, прыгнул вниз.

Стинов вскочил на ноги и, уже не думая ни о Марти, ни о Кареле, побежал туда, откуда они пришли.

Трое человек взбежали вверх по лестнице. Один из них схватил упирающуюся, визжащую Карелу и потащил ее вниз. Двое других кинулись в погоню за Стиновым.

Стинов понимал, что если не сумеет оторваться от преследователей, то у него не будет никаких шансов выбраться из сектора. Его догонят и схватят, прежде чем он успеет отыскать дыру и выбраться через нее в парк с голографическими голубыми елями. Стинов сам был удивлен тем, что страх не затуманил его сознания, а, наоборот, сделал его ясным, заставил работать быстро и четко. Он побежал чуть медленнее, чтобы расстояние между ним и преследователями сократилось. К тому моменту, когда Стинов добежал до провала между плитами перекрытия, людей в спортивных костюмах отделяло от него не более трех шагов. Перепрыгнув через дыру, Стинов развернулся, ухватился руками за тонкую горизонтальную балку над головой и, успев еще подумать, не обломится ли она под его весом, качнулся, выбросив ноги вперед.

Балка выдержала. Удар каблуков Стинова пришелся в грудь прыгнувшего следом за ним преследователя. Отбросив в сторону дубинку, тот попытался уцепиться руками за край плиты, но сорвался и с криком полетел вниз. Крик оборвался, когда человек упал на груду искореженных металлических обломков, один из которых пробил его тело насквозь.

Второй противник успел перепрыгнуть провал. В руке у него был зажат полуметровый отрезок упругой резины. Другой рукой он перехватил дубинку у основания, и из свободного конца ее выскользнуло стальное жало ножа.

Сделав шаг назад, Стинов прижался спиной к столбу.

– На колени, руки за голову, – приказал человек в спортивном костюме.

Подобно эфимерному видению, за спиной человека с дубинкой из темноты выплыла фигура, облаченная в серый балахон, перехваченный широким поясом с вышитыми на нем формулами поля стабильности, с широким капюшоном, скрывающим лицо. Это была одежда монаха-геренита. Неслышно ступая, словно скользя по полу, монах приблизился к человеку с дубинкой. Одной рукой монах крепко схватил его за подбородок. В другой руке, выпростанной из складок широкого рукава, монах держал длинный кривой нож, которым он спокойно и медленно провел по обнаженному горлу своей жертвы. Монах развел руки в стороны, и человек в спортивном костюме упал на пол, хрипя и захлебываясь собственной кровью. Монах опустил руки и, не сказав ни слова, точно призрак, снова растаял во тьме.

У Стинова не было времени думать о том, откуда в выгоревшем секторе появился монах-геренит и почему он решил спасти ему жизнь. Он снова бросился бежать со всех ног.

Добежав до плиты, на которой была расстелена клеенка с остатками трапезы, Стинов спустился по лестнице, выбрался в проход, ведущий к заветной стене, и снова побежал, стараясь держаться ближе к руинам зданий.

Минут через десять, задыхаясь и обливаясь потом, он увидел впереди стену. Добежав до нее, он вскинул руки вверх и принялся лихорадочно ощупывать стену. Почти сразу же левая рука провалилась в дыру. Отогнув лист пластика, Стинов подтянулся и протолкнул тело в лаз.

В парке по-прежнему никого не было. Стинов пристроил на место отогнутый край пластика со стереокартинкой и быстрым шагом направился к выходу.

В центральном проходе он зашел в зал видеоигр и, бросив взгляд на игровые аппараты, лишь один из которых был занят играющим, быстро юркнул в туалетную кабинку. Осмотрев себя в зеркало, он смыл со щеки пятно сажи, пригладил волосы, привел в порядок костюм и счистил грязь с ботинок.

Теперь уже неторопливой походкой праздно гуляющего бездельника он вышел в проход и встал на ленту движущегося тротуара, плавно скользившую в направлении лифтовой площадки.

Оказавшись, наконец, в своей секции, Стинов разделся и забрался под душ. Стоя под жесткими струями горячей воды, он старательно пережевывал две пастилки эфимера. Но вместо того чтобы дать успокоение, эфимер ударил по натянутым нервам новым кошмаром. Струи воды, вырывающиеся из дырочек душа, превратились в потоки крови, стекающие по обнаженному телу.

Выскочив из ванной, Стинов выключил душ и торопливо обтерся полотенцем. Забежав в свою комнату, он выдернул из стенной ниши кровать и голым нырнул под одеяло.

Глава 2

Падение

Стинов лежал, зарывшись с головой в одеяло. Сознание и тело его, парализованные запоздалым страхом, налились свинцовой тяжестью. Он был не в состоянии оценивать или анализировать происшедшее. Что бы ни случилось сейчас, он не смог бы двинуться с места. Ему хотелось забыться сном, глубоким и бесчувственным, но вместо этого все его обострившиеся чувства старались уловить и зафиксировать любую информацию извне.

Примерно через час Стинов услышал, как тихо щелкнул замок двери, ведущей в секцию. Шагов он не услышал и поэтому догадался, что пришел старик, – Марти с Карелой не умели ходить бесшумно.

Мысленным взором Стинов снова увидел Марти, прыгающего вниз с куском арматуры в руках, который он сжимал, точно карающий меч, Карелу, извивающуюся и визжащую в руках незнакомца в спортивном костюме. Было жутко сознавать, что их, возможно, уже нет в живых, и все же Стинов не испытывал ни малейших угрызений совести. Марти был обречен, но Карелу он пытался спасти. Если бы он уговаривал ее дольше, то просто разделил бы ее с Марти судьбу. Кому от этого стало бы легче?

В конце концов Стинов не заснул, а провалился в мучительное полузабытье, наполненное призрачными образами, сменяющими друг друга с калейдоскопической быстротой. Он снова бежал, пытаясь спастись от преследователей, прыгал, бил ногами в грудь бросившегося следом за ним человека… Монах, спокойно, по-деловому перерезающий горло второму противнику… Почему-то из всех остальных его подсознание чаще и четче выделяло образ монаха-геренита.

Стинов вскочил, откинув одеяло, как только услышал первый сигнал пронзительно запищавшего будильника. Проведя над часами рукой, он заставил их умолкнуть. Он сел на краю кровати, широко расставив ноги, провел ладонями по лицу, затем пригладил растрепанные волосы. Рука привычно потянулась к карману рубашки за эфимером, но, заметив это непроизвольное движение, Стинов одернул себя. Сегодня сознание должно быть ясным. Никаких галлюцинаций – нужно вернуться в реальность, забыть обо всем и жить как прежде, словно ничего не случилось.

Выйдя в коридор, Стинов на цыпочках подкрался к двери комнаты Марти и осторожно потянул за ручку. Дверь была заперта. Стинов хотел негромко постучать, но вспомнил о старике из соседней комнаты, который сейчас, возможно, стоит за дверью и прислушивается к звукам, доносящимся из коридора. Таиться как раз и не следовало, и он громко постучал в дверь.

– Марти, на работу не проспишь?

Не дождавшись ответа, он демонстративно хмыкнул и, старательно топая, пошел в ванную.

Приняв душ и побрившись, Стинов надел светлую рубашку с короткими рукавами и голубые брюки. Ботинки он надел те же, что и вчера, предварительно очистив их от золы и сажи, оставшихся после вчерашней прогулки. Мятый спортивный костюм он сунул в контейнер для грязного белья.

Перед тем как идти в отдел, Стинов, как обычно, зашел в закусочную на углу. Проверив свой счет, он убедился, что денег за работу для толстосума из сектора Галилея по-прежнему нет, и в целях экономии заказал яичницу с синтетической ветчиной.

В отдел Стинов пришел без опоздания, что случалось с ним нечасто. Прерывистые звонки инфо-сети и треск работающих принтеров, знакомые, успевшие надоесть и даже опротиветь лица сослуживцев, стандартные реплики, которыми приходилось обмениваться с ними, чтобы скрыть свою неприязнь, – вся эта привычная суета, облепившая Стинова, словно клейкая паутина, почти заставила его забыть о событиях прошедшего дня. Почти заставила поверить в то, что это был всего лишь дурной сон.

Но, вернувшись к вечеру домой, он снова уперся взглядом в закрытую дверь комнаты Марти. События безумного дня не желали отпускать его.

Стинов вошел в комнату, сел на стул и обхватил голову руками. Кто бы ни были те, кого он видел в секторе Ломоносова, им известно, что за ними подсматривали трое. Третий ушел, убив одного из них… Нет, двоих – они спишут на него и того, которого прирезал монах. Есть ли у них возможность отыскать его? Если бы Марти или Карела назвали Стинова, то за ним пришли бы еще вчера. Выходит, что они не знают ни имени Стинова, ни где он живет. И тем не менее они непременно станут его искать.

Устав перемалывать в голове одни и те же мысли, Стинов вышел в проход. Четыре часа он бесцельно блуждал по сектору, заходя во все встречавшиеся на пути кафе и бары. Он ничего не заказывал – просто сидел в углу минут двадцать, слушая разговоры соседей или глядя на телеэкран с выключенным звуком, на котором чаще всего мелькали кадры старых, знакомых всем и каждому фильмов, после чего поднимался и снова куда-нибудь шел. Среди людей ему было не так страшно, как в пустой секции с закрытыми дверями. Бесконечное мелькание сотен незнакомых лиц, кадров из фильмов, наслаивающихся друг на друга обрывков новостей и песенных ритмов, доносившихся из динамиков, в конце концов довело сознание Стинова до полного отупения. И только после этого он вернулся домой и завалился в постель.

Проснулся он среди ночи, разбуженный ударом в дверь. Выбитый замок, отлетев, больно ударил по голой ноге, высовывающейся из-под одеяла. Ослепленный вспыхнувшим ярким светом, Стинов увидел вначале только черные силуэты людей, ворвавшихся к нему в комнату. Когда глаза привыкли к свету, Стинов увидел, что все они одеты в темно-зеленые, наглухо застегнутые под горло короткие френчи. Форма, как и резиновые дубинки, появилась у комендантов секторов уже на памяти Стинова. Прежде они ходили в такой же одежде, как и все. Никаких знаков различия на форме комендантов не было, но, судя по тому, что сидела она на них ладно, точно подогнанная по фигуре, это были не дежурные с улицы.

Двое комендантов заняли место в дверях, блокируя выход. Двое других молча принялись рыться в шкафу и в столе. Еще один подошел к кровати и многозначительно продемонстрировал Стинову свою дубинку.

– В чем дело? – спросил, приподнявшись на локте, Стинов.

Голос его сорвался на фальцет.

Никто и не подумал ему ответить.

Комната была слишком мала для шестерых человек – рьяно принявшиеся за дело коменданты то и дело толкали друг друга локтями. Сидя на кровати, Стинов видел только их зеленые спины.

– Может быть, я могу вам помочь? – нерешительно предложил он.

Вопрос его снова остался без ответа.

– Есть, – сухо произнес комендант, рывшийся в столе, и повернулся к Стинову. – Твое?

В руке он держал начатую упаковку эфимера.

Стинов точно помнил, что свою он оставил в кармане рубашки. И у него никогда не было привычки покупать эфимер про запас. Посмотрев на коменданта, он отрицательно качнул головой.

Дернув углом рта, комендант изобразил усмешку. Достав из начатой упаковки пастилку, он откусил от нее краешек, пожевал передними зубами и сплюнул на пол.

– Нелегальный эфимер, – сказал он, отдавая упаковку тому, что стоял у двери.

– Это не мое!

Стинов попытался было вскочить на ноги, но стоящий рядом с ним комендант ткнул его дубинкой в грудь. Почувствовав на груди холодную, упругую резину, Стинов вспомнил дубинку с выскользнувшим лезвием, которую он видел в руках у человека из выгоревшего сектора.

Другой комендант взял со стула одежду Стинова и проверил в ней карманы. Он забрал только ключ от комнаты, сунув обратно кредитную карточку и удостоверение личности. Не заинтересовала его и початая упаковка легального эфимера, что лежала в кармане рубашки.

– Одевайся, – приказал комендант, бросив одежду Стинову. – Пойдешь с нами.

– Это не мой эфимер, – попытался еще раз объясниться Стинов.

– Но нашли его в твоей комнате, – ответил комендант.

– Я не знаю, как он сюда попал, – сказал Стинов, торопливо натягивая рубашку.

– Разберемся, – усмехнулся комендант.

Привычная усмешка и холодный, безразличный взгляд чуть прищуренных глаз сказали Стинову больше, чем любые слова. Вопросы задавать не имело смысла. Коменданты, пришедшие среди ночи делать обыск без всякого на то основания, сами принесли в его комнату нелегальный эфимер.

Стинов наклонился и застегнул ботинки.

– Я готов, – сказал он.

Комендант молча указал на дверь.

Выйдя в коридор, Стинов увидел старика-соседа, который стоял у двери своей комнаты. У старика была дряблая, морщинистая кожа, складками собирающаяся на шее. На голове его почти не осталось волос. Однако, встретив взгляд старика, Стинов был поражен его уверенностью и силой.

– Провидение хранит тебя, – сказал старик, глядя Игорю в глаза.

– Я далек от бога, – покачал головой Стинов.

– Ты придешь к нему, потому что ты один и тебе больше некуда идти.

– Пока мне дорогу указывают, – кивнул Стинов в сторону сопровождавших его комендантов.

– Не всегда так будет, – уверенно произнес старик. – Провидение тебе поможет, как уже помогло однажды, прислав своего слугу.