На семейство Ито работали около 80 посредников-управляющих – банто, надзиравших за арендаторами. Подобно крупным землевладельцам сегодняшней Юго-Восточной Азии, тогдашние землевладельцы никогда не вели дел со своими арендаторами напрямую, и какие-либо просьбы типа снижения арендной платы передавались вверх по иерархической цепочке. Красота этого жилища захватывает воображение, но в нем начисто отсутствует мягкость человеческих отношений. Дом Ито, построенный около 1885 г. на доходы семьи от постоянно расширявшегося числа арендаторов, фактически представляет собой памятник упадку сельскохозяйственного рынка; упадку, медленно задушившему либеральную, реформистскую Японию и проложившему дорогу для военной диктатуры в стране. В результате земельная реформа, направленная на создание семейных хозяйств, рухнула на полпути.

Тон задают китайские коммунисты

Семейство Ито потеряет свои владения вместе с домом в 1946 г., когда в Японии будет проведена более последовательная революция в аграрной сфере. Однако еще раньше китайские коммунисты начали претендовать на ведущую роль в реформе сельского хозяйства Азии. Если в начале XX в. фермеры в Японии вновь столкнулись с лишениями, от которых их временно избавили реформы Мэйдзи, то в Китае рядовые крестьяне на протяжении веков не знали ничего, кроме жесточайших страданий.

В 1920-х гг., когда 85 % населения Китая жило в сельской местности, продолжительность жизни селянина составляла 20–25 лет. Три четверти фермерских семей имели участки менее гектара, в то время как примерно одной десятой части населения принадлежало 70 % обрабатываемых земель. Как и в Японии, здесь было мало действительно крупных землевладельцев, но значительное неравенство в распределении земли и достаточная численность населения создавали основу для стимулирования арендаторства с высокими ставками на грабительских условиях, что приводило к застою сельхозпроизводства. Дэн Вэньмин, отец будущего китайского лидера Дэн Сяопина, был весьма типичным землевладельцем для своего времени, владея 10 га земли в селе Пайфан захолустного уезда Гуанъань провинции Сычуань. Он занимал 22-комнатный дом на окраине деревни и сдавал в аренду две трети своих полей. Дэн Вэньмин, как и многие другие землевладельцы, не обладал несметными богатствами, но ему принадлежало столько земли, сколько обычно имелось у шести-семи семей среднего достатка{40}.

Р. Х. Тони, британский историк экономики, после визита в Китай в конце 1920-х гг. так написал о ненадежности китайского сельского хозяйства: «Там есть районы, где положение сельского населения можно сравнить с человеком, постоянно стоящим по шею в воде, так что даже ряби достаточно, чтобы его утопить. ‹…› Высокопоставленный китайский чиновник констатировал, что в начале 1931 г. в провинции Шаньси за несколько лет три миллиона человек умерли от голода, а нищета достигла такого уровня, что 400 000 женщин и детей перепродавались из рук в руки»{41}.

Уильям Хинтон, американский писатель-марксист, проводивший исследования в 1940-х гг., составил с точки зрения как стороннего наблюдателя, так и непосредственного свидетеля классическое описание жизни в деревне, которая также находилась в провинции Шаньси. Хинтон писал о том, что обыденным делом стали смерти от истощения во время ежегодного «весеннего голода», когда кончались запасы пищи. Писал он и о рабстве (в основном девочек), насилии помещиков и бытовом насилии, ростовщичестве, местных мафиозных тайных обществах и прочих многообразных проявлениях жестокости, которая была свойственна повседневной деревенской жизни. Один из самых поразительных ее аспектов – это внимание, уделявшееся испражнениям, главному виду удобрений. Дети и старики постоянно прочесывали места общего пользования в поисках помета животных. Землевладельцы требовали, чтобы их поденные работники испражнялись только в уборных своих хозяев; предпочтение отдавалось работникам из других деревень, поскольку те не могли воспользоваться собственным домашним туалетом{42}.

Хинтон назвал свою книгу Fanshen, что означает «перевернуть тело». Коммунистическая партия Китая (КПК) и фермеры стали использовать термин применительно к результатам земельной реформы, и он стал метафорой революции в жизни человека. В конце 1920-х гг. КПК начала экспроприировать отдельных землевладельцев и перераспределять земли в контролируемых ею районах. Эта политика под лозунгом «землю – крестьянам» распространилась в базовом районе коммунистов в провинции Цзянси на юге Китая. Но когда в 1937 г. разразилась полномасштабная война с Японией, КПК отказалась от принудительного перераспределения земель, потребовав взамен от землевладельцев так называемого «двойного снижения» – арендной платы и процента по займам. Новая политика была данью слияния в «единый фронт» с партией Гоминьдан под руководством Чан Кайши, которая тоже рассчитывала на политическую поддержку многих землевладельцев.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

Роман-антиутопия английского писателя Олдоса Хаксли, опубликованный в 1932 г. В частности, люди в изображенном им обществе рождаются не традиционным путем, а выращиваются в бутылях на специальных заводах-инкубаториях. – Примеч. ред.

Эпоха Мэйдзи («просвещенное правление») длилась с 1868 по 1912 гг. В этот период Япония при императоре Муцухито отказалась от самоизоляции и выдвинулась в ряд мировых держав. – Примеч. ред.

Комментарии

World Development Report 1987 (Washington: World Bank, 1987). Помимо неоправданного включения в анализ офшорных финансовых центров построение экономической модели отличалось и другими слабостями, поскольку рассматривало промышленную политику и протекционизм только на национальном, но не на секторальном уровне. Между тем по отдельным отраслям обрабатывающей промышленности государственная политика в большинстве стран варьировалась чрезвычайно, особенно в Японии, Южной Корее и на Тайване в периоды их бурного роста. Помимо экономического моделирования отчет был крайне противоречив по отношению к истории экономики. В частности, он подчеркивал особую значимость экономического дерегулирования в Англии в середине XIX в., после того как она стала мировым лидером в технологической области, однако полностью умалчивал о политике протекционизма, применявшейся в стране, пока она восходила к своему лидерству. Протекционизм, доминировавший в США во время экономического подъема страны в течение XIX и начале XX в., был почти обойден молчанием; упоминалось только, что ввозные пошлины в 1857 г. были низкими – около 24 %, в то время как средний их размер на протяжении всего этого периода приближался к 40 %. Среди европейских стран почти не упоминалась Германия с ее промышленной политикой и промышленными картелями. Вместо этого широко обсуждалась экономическая политика Франции XIX в., не допускавшая вмешательства государства в экономику, в результате чего страна очень сильно отстала от Германии по состоянию экономики (см. в особенности с. 38 и 77 отчета).

Предыдущий World Development Report (1983) стал в некоторых отношениях интеллектуальным предшественником доклада 1987 г., поскольку в нем впервые прозвучало крайне сомнительное заявление о том, что развитие Южной Кореи явилось следствием дерегулирования внутреннего рынка.

The East Asian Miracle: Economic Growth and Public Policy (New York and Oxford: Oxford University Press for the World Bank, 1993). Несоответствия доклада наглядно отразились в двух противоречащих друг другу заявлениях, сделанных президентом Всемирного банка в предисловии ко всей публикации. С одной стороны, Льюис Престон признает: «Восемь изученных экономических систем использовали самые различные сочетания методов, от полного невмешательства до крайне серьезного вмешательства. Таким образом, не существует единственной "восточноазиатской модели" развития». Однако всего несколькими строками ниже он опять возвращается к основной идеологической догме Всемирного банка: «Авторы отчета пришли к выводу, что быстрый рост в каждой экономике был в первую очередь обязан применению набора общих для всех рыночноориентированных экономических мер, приводящих как к быстрому накоплению, так и к лучшему распределению ресурсов». Внутренняя противоречивость подобного рода прослеживается на всем протяжении отчета.

Впервые этот термин ввел в обращение экономист Джон Уильямсон в 1989 г., поскольку штаб-квартиры всех трех упомянутых организаций находятся в Вашингтоне (округ Колумбия). Уильямсон перечисляет 10 различных методов управления, которые, по его словам, легли в основу консенсуса. Среди них методы, особенно интересные в контексте нашей книги, – это использование рыночных процентных ставок, произвольно определяемый валютный курс (подразумевающий отсутствие контроля над движением капитала), либерализация торговли, открытие экономики для зарубежных инвесторов, приватизация государственных предприятий и дерегулирование.

Чалмерс Джонсон цитируется по: MITI and the Japanese Miracle: The Growth of Industrial Policy, 1925 – 75 (Stanford: Stanford University Press, 1982), р. viii. Элис Эмсден [Alice H. Amsden] цитируется по: Escape from Empire: The Developing World's Journey through Heaven and Hell (Boston: MIT Press, 2009), р. 9. Не совсем понятно, почему среди всех государств Юго-Восточной Азии она упоминает лишь Таиланд. У. У. Ростоу цитируется по: The Stages of Economic Growth (Cambridge: Cambridge University Press; third edition, 1991), р. xvii.

См. Michael Spence, ed. The Growth Report (Washington: World Bank Commission on Growth and Development, 2008). В данной публикации приводится список из 13 государств, в которых наблюдался уровень экономического роста, составлявший как минимум 7 % в год на протяжении 25 лет со времени окончания Второй мировой войны. Я намеренно не упоминаю три офшорных финансовых центра (Гонконг, Сингапур и Мальта), крошечное нефтяное государство (Оман) и еще одно небольшое государство, почти целиком зависящее от добычи алмазов (Ботсвана). Остальные семь быстро развивающихся государств (все из Восточной Азии) перечислены ниже.

В Южной Корее и на Тайване ВВП на душу населения в 2010 г. составлял соответственно $ 21 000 и $ 19 000. В Малайзии этот показатель в том же году равнялся $ 8000. Согласно базе данных из доклада World Economic Outlook («Перспективы развития мировой экономики») Всемирного банка, в 1962-м (первом году, с которого ведется учет данных) в Индонезии, Таиланде и Южной Корее валовой национальный доход (ВНД) на душу населения был приблизительно на уровне $ 100. Данные по Тайваню Всемирный банк не публиковал. Если не считать Японии (с ВНД $ 610), наиболее процветающими государствами по уровню ВНД на душу населения в 1962 г. являлись Малайзия ($ 300) и Филиппины ($ 210).

Yoshihara Kunio, The Rise of Ersatz Capitalism in South-East Asia, (Singapore и Oxford: Oxford University Press, 1988). В тот же самый период еще один японский экономист Суэхиро Акира подтвердил и расширил многие из наблюдений, которые Йошихара сделал в Юго-Восточной Азии, на примере Королевства Таиланд: Capital Accumulation Thailand (Tokyo: Centre for East Asian Cultural Studies, 1989).

ИЧР представляет собой интегральный показатель, включающий ВНД на душу населения, ожидаемую продолжительность жизни и среднюю длительность образования.

Исключения из общего правила «аграрного торможения» составляют очень немногие страны с малой численностью населения, большими площадями земли, пригодной для обработки, и крайне высоким уровнем сельскохозяйственной специализации – Дания, Австралия и Новая Зеландия. Но даже эти страны не являются безусловными примерами исключений, потому что их успех во многом обусловлен промышленной переработкой сельхозпродукции.

Министерство финансов Британской империи осознавало логику существования офшорных центров и постоянно отдавало им преимущество перед крупными колониями, которым, в свою очередь, покровительствовали набиравшие силу политики и предприниматели, желавшие, чтобы правительство субсидировало их деятельность, вкладываясь в создание инфраструктуры и т. п. Современная офшорная финансовая индустрия обосновалась на небольших островах – предмете обожания составителей финансовых отчетов экономически хищной империи. Впрочем, не все мелкие острова, бывшие ранее под британским владычеством, сохранились в качестве офшорных финансовых центров. Бомбей и Лагос были в свое время заселены англичанами, потому что являлись островами. В Юго-Восточной Азии Пенанг передал свои функции офшорного центра Сингапуру. Авторы главных трудов по развивающимся экономикам: Ха Джун Чанг – The East Asian Development Experience: The Miracle, the Crisis and the Future (London: Zed Books, 2007), р. 18; Элис Эмсден – Asia's Next Giant: South Korea and Late Industrialisation (Oxford: Oxford University Press, 1989), р. 4; Роберт Уэйд – Governing the Market: Economic Theory and the Role of Government in East Asian Industrialization (Princeton, NJ: Princeton University Press, 2003), р. xv – все категорически отказываются включать Гонконг и Сингапур в дискуссию о политике экономического развития стран Восточной Азии. Уэйд, например, пишет: «Это города-государства, и их невозможно рассматривать в качестве стран c нормальной экономикой».

См., например: Angus Maddison, Explaining the Economic Performance of Nations, 1820–1989 (Canberra: Australian National University, 1993), р. 117.

Все сведения относительно Кубы приводятся в соответствии с ИЧР ООН, 2009 г. Общая численность контингента учащихся на Кубе составила тогда 100,8 % (этот показатель может превышать 100 % из-за повторного приема детей, ранее покинувших школы). ВВП на душу населения в том же году составлял $ 6876 с учетом паритета покупательной способности (purchasing power parity, PPP). Многие кубинские врачи переехали в Венесуэлу, которая может платить им со своих нефтяных доходов.

О тайваньской системе образования см.: Wade, Governing the Market, р. 64 and 190. Исследование, проведенное Национальной комиссией по делам юношества в 1983 г., показало, что четвертая часть всех университетских выпускников на Тайване начиная с 1960 г. получили инженерные специальности. Зарплата у выпускников-инженеров была в среднем на 11 % выше, чем у выпускников-юристов.

См. David Landes, «Japan and Europe: Contrasts in Industrialization», в: William W. Lockwood, ed., State and Economic Enterprise in Japan: Essays in the Political Economy of Growth (Princeton, NJ: Princeton University Press, 1965), р. 108. В 1900 г. профессионально-технические и ремесленные школы составляли только 7 % образовательных учреждений для японских мальчиков старшего школьного возраста. В 1930 г. лишь 9 % университетских выпускников получили инженерное образование, а к концу 1930-х их доля выросла до 16 %. До Второй мировой войны японские университеты специализировались преимущественно на гуманитарных предметах.

Masayuki Kondo, «Improving Malaysian Industrial Technology Policies and Institutions» в: K. S. Jomo and Greg Felker, eds., Technology, Competitiveness and the State (London: Routledge, 1999).

Японские комитеты по земельной реформе обычно избирались голосованием. На Тайване эти комитеты назначались, но в соответствии с критериями, которые обеспечивали присутствие там представителей интересов простых фермеров.

W. A. Dolph Owings, ed., The Sarajevo Trial (Chapel Hill, NC, USA: Documentary Publications, 1984), pp. 54.

По поводу сроков прополки в азиатских семейных фермерских хозяйствах Рональд Дор отмечает, что рис в Японии традиционно пропалывается три раза за время выращивания урожая, или до девяти раз в год. См.: Ronald Dore, Land Reform in Japan (London: Athlone, 1984), p. 5.

Приведенные расчеты основаны на данных о средней урожайности в США, приблизительно равной 8,5 т на гектар, и цены в $ 300 за т продукции.

См. Shirley Kuo, Gustav Ranis and John Fei, The Taiwan Success Story (Boulder, CO: Westview Press, 1981), p. 57.

Усредненные показатели за период 1953–2007 гг., по данным Совета по сельскому хозяйству Тайваня (Taiwan Council of Agriculture) и Фонда исследовательского института сахароперерабатывающей промышленности Филиппин (Philippines Sugar Research Institute Foundation). Тайвань был главным производителем сахара в 1950-х и 1960-х гг.; однако сегодня сахарный тростник здесь больше не считается важной сельскохозяйственной культурой.

О Малайзии см.: Lim Teck Ghee, Peasants and Their Agricultural Economy in Colonial Malaya, 1874–1941, East Asian Historical Monographs (Kuala Lumpur and New York: Oxford University Press, 1977), pp. 90–95. Автор рассматривает меры, предпринятые британскими колониальными властями для того, чтобы отбить у мелких арендаторов охоту конкурировать с владельцами каучуковых плантаций. О Кении и Зимбабве см.: Bill Freund, The Making of Contemporary Africa (Bloomington, IN: Indiana University Press, 1984), p. 111. Автор ссылается на субсидирование в колониальной Кении крупных хозяйств, принадлежавших белым владельцам, включая чайные плантации, чтобы сохранить их прибыльными, а также на тот факт, что в Южной Родезии мелкие арендаторы продолжали поставлять в города бóльшую часть продовольственных товаров со своих небольших участков, хотя половина обрабатываемых земель была захвачена белыми поселенцами. Фрейнд заключает: «Крестьяне, как ни удивительно, работали более продуктивно в пересчете на один акр земельного участка». В книге Klaus W. Deininger, Land Policies and Land Reform (Washington DC: World Bank Publications, 2004), p. 16, также указывается, что в Зимбабве законы колониальной эпохи затрудняли раздел крупных участков земли и препятствовали развитию сельского хозяйства чернокожего населения.

Классический тому пример – это концепция У. У. Ростоу о «стадиях» развития, в котором сельское хозяйство играет роль первоначального накопителя капитала на первой стадии. См. Walt Whitman Rostow, The Stages of Economic Growth: A Non-communist Manifesto (Cambridge: Cambridge University Press, 1960).

Как Toyota, так и Nissan приспособили шасси грузовиков для кузовов легковых автомобилей и со временем сделались глобальными лидерами на рынке полноприводных машин. Huawei, самая успешная из действующих в международном масштабе китайских компаний, осуществила свой первый прорыв на рынок, поставляя телекоммуникационное оборудование для сельской местности.

Michael Lipton, Why Poor People Stay Poor (Harvard: Harvard University Press, 1977).

Позднее Майкл Липтон в книге Land Reform in Developing Countries (London: Routledge, 2009), p. 275 заметил, что до сих пор крайняя бедность наблюдается в сельской местности Латинской Америки во многом вследствие сильнейшего и неэффективного неравенства при распределении земли.

Данные по Тайваню взяты из: K. T. Li, Economic Transformation of Taiwan (London: Shepheard-Walwyn, 1988), chapter 21.

Или, как указывает Клаус Дейнингер, «есть тесная негативная связь между первоначальным неравенством в распределении активов [земли] и долгосрочным ростом экономики», и «неравенство [в распределении земли] снижает рост доходов у бедных слоев населения, но не у богатых». По данным Дейнингера, долгосрочный рост относится к периоду с 1960 по 1992 г. Только в двух развивающихся странах он выявил прецеденты роста в среднем более чем на 2,5 % в год при очень неравномерном распределении земли (с коэффициентом Джини, превышающим 0,7) – это Пуэрто-Рико (небольшая и нетипичная территория США) и Израиль. См.: Klaus Deininger and Lyn Squire, «New Ways of Looking at Old Issues: Inequality and Growth», Journal of Development Economics, vol. 57, no. 2 (1998), pp. 259 – 87.

Землеустройство эпохи Тан было на самом деле более сложным, чем указано здесь, потому что мелкие земельные участки также предоставлялись фермерам в бессрочное пользование. Бюрократические требования были крайне необычными для древнего государства. См.: S. A. M. Adshead, T'angChina (London: Palgrave Macmillan, 2004), pp. 90–91. Эта система рухнула, как и многое другое в эпоху Тан, около 750 г. н. э., но при этом Эдшед замечает, что она «утвердила класс высококвалифицированных надсмотрщиков и мелких арендаторов, как мужчин, так и женщин, сочетавших право пожизненного пользования с правом собственности, – возможно, оптимальное решение для китайского крестьянства».

Реформа земельного налога в эпоху Мэйдзи началась в июле 1873 г. и завершилась в 1876 г. См.: Kozo Yamamura, «The Meiji Land Tax Reform и Its Effects», in Marius B. Jansen and Gilbert Rozman (eds.), Japan and Transition (Princeton, NJ: Princeton University Press, 1986).

Население Японии составляло в 1868 г. примерно 35 млн человек, а к началу Второй мировой войны увеличилось до 70 млн. По поводу отсутствия импорта продовольствия в период до 1900 г. см.: Penelope Francks, Johanna Boestel and Choo Hyop Kim, Agriculture and Economic Development in East Asia (London: Routledge, 1999), p. 52.

См.: Lipton, Why Poor People Stay Poor, p. 35. Липтон называет 15 стран, которые уже были зажиточными во время реставрации Мэйдзи в Японии и чье население в период ускоренного роста и индустриализации было городским на 35–70 %. В Великобритании в 1811 г. было 36 % городского населения. См.: C. M. Law, «The Growth of Urban Populations in England and Wales, 1801–1911», Transactions of the Institute of British Geographers, no. 41 (June 1967), p. 128.

Lipton, Why Poor People Stay Poor, p. 24.

Francks et al., Agriculture and Economic Development in East Asia, p. 63.

Эта информация базируется на оценках Вольфа Ладежинского в Меморандуме Атчесона – Фири от 1945 г., одном из важнейших официальных документов, который привел к земельной реформе в Японии после Второй мировой войны. Долг фермерских хозяйств, составлявший 135 японских иен на семью до Первой мировой войны, вырос до 1000 японских иен в 1937 г. На своем пике проценты по задолженности фермеров оценивались в одну треть от общего чистого дохода сельского хозяйства. Меморандум воспроизведен в: Wolf Isaac Ladejinsky and Louis J. Walinsky (ed.), Agrarian Reform as Unfinished Business (New York: Oxford University Press on behalf of the World Bank, 1977), p. 570.

Цит. по: Dore, Land Reform in Japan, p. 49.

См.: Francks et al., Agriculture and Economic Development in East Asia, p. 20.

Подробности этого восстания см.: Dore, Land Reform in Japan, chapter 3.

Сейчас это Музей северной культуры (Northern Culture Museum) префектуры Ниигата.

Данные по ожидаемой продолжительности жизни взяты из: Louis G. Put- terman, Continuity and Change in China's Rural Development (New York: Oxford University Press, 1993), p. 9. Данные по землевладению взяты из: Carl Riskin, China's Political Economy (Oxford: Oxford University Press, 1987) и William Hinton, Fanshen (New York: Monthly Review Press, 1966), chapter 2. Данные о доме Дэна основаны на авторских наблюдениях и интервью, взятых в августе 1994 г.

R. H. Tawney, Land and Labour and China (London: George Allen & Unwin, 1932; reprinted Boston, MA: Beacon Press, 1966), p. 66.

Hinton, Fanshen, chapter 1.

Конец ознакомительного фрагмента

Купить и скачать всю книгу

<1...3 4 5

На страницу:

Перейти

5 из 5