Темные тени нехорошей квартиры

Евгения Михайлова

Темные тени нехорошей квартиры

Все события и персонажи романа вымышленные

Часть первая

Вход в ловушку

Глава 1

Навязчивая идея – это что-то вроде занозы в мозгу. Она мешает, но поскольку мозг – не пятка, ее легко не вытащишь, с ней приходится жить и доживать до такого родства, что расставаться просто не хочется.

Лара родилась в панельной девятиэтажке на окраине Москвы. Родители у нее были сотрудниками научного института, кандидатами наук. Денег в семье было настолько мало, что в школе Лара никогда никому не рассказывала, какую зарплату получают ее мама и папа. Одноклассники бы со смеху померли, те особенно, чьи родители чем-то торгуют, что-то сдают, отбивают, отмывают и так далее (Лара в эту терминологию не вникала). Мама проявляла чудеса изобретательности, чтобы дочь была красиво и стильно одета. Училась Лара лучше всех, потому что родители с ней занимались. Но, главное, она была достаточно хороша собой, чтобы выглядеть победительницей, несмотря на то, что за ней не приезжал водитель, у нее не появлялась в первый день продажи новая модель телефона или рыжие ботинки, без которых ноги – не ноги. С младших классов девочки ей завидовали, о ней сплетничали, а в глаза льстили. Мальчики за ней бегали. Она все это воспринимала как должное. Мама говорила: «Ты получилась какая-то слишком самодостаточная. Даже не могу решить: хорошо это или плохо». Сама мать постоянно переживала. Например, по поводу того, что ребят уже стали отдавать в дорогие спортивные школы на фигурное катание, гимнастику, многие ходили на курсы вождения, поскольку к окончанию школы их уже ждал подарок – дорогой автомобиль. Лара оказалась среди самых бедных, которые занимались только в ближайшей музыкальной школе. Лара была довольна, мама – нет, папа стал искать выход. И нашел! Его знакомые – семья известных актеров – решили открыть маленькую театральную студию для детей. Они искали одаренных ребят и готовили их к поступлению на актерские отделения вузов, находили для них роли в детских фильмах. Лара, конечно, им понравилась. У нее были широко расставленные серые глаза, русые волосы, заплетенные в тугую косу, широкий ясный лоб, строгий неулыбчивый рот. Она сразу сказала: «Только я не буду хохотать, рыдать и вообще колотиться. Играть хочу». Им и это понравилось. В результате она оказалась самой искренней исполнительницей и даже снялась в нескольких фильмах, правда, в эпизодах.

Вот там, в этой семейной студии в доме на Сретенке, и родилась Ларина навязчивая идея. Она не имела никакого отношения к ее актерской карьере. Лариса решила, что должна обязательно жить здесь, на Сретенке. Ей все время казалось, что это ее место, может, она жила тут в другой жизни, ей там даже воздух казался родным.

Это не получилось. А как? Что отсутствовало в их семье, так это умение вертеться, которое по нынешним временам является, наверное, главным умением. Лара закончила школу с одними пятерками, отказалась от карьеры актрисы, собственно, у нее и такой мысли не возникало, просто она нашла красивый способ продемонстрировать одноклассникам свою исключительность. Она поступила в МГУ на филфак. Потом вдруг – опять же через папиных знакомых – появилась возможность получить второе высшее образование в Лондоне. В том самом знаменитом политехническом – Вестминсте́рском университете. Лара выбрала факультет общей медицины. Затем прошла практику психолога в медицинских центрах Великобритании. Ей понравилось. У нее была там возможность не раз выйти замуж, ее приняли на работу в хорошую фирму. Она пыталась выстроить из одной мечты несколько проектов. Сделать карьеру, найти богатого мужа, а потом… все кончалось одним: потом приехать в Москву и купить квартиру на Сретенке. В результате она приехала в Москву одна. Ей уже исполнилось двадцать восемь лет. Она была красива, образованна и слишком самодостаточна, чтобы к кому-то приспосабливаться и находиться там, где комфортно, когда хочется находиться в другом месте. Ей самой стало ясно, что она – крайне неудобный человек. Но какую-то сумму для приобретения своей квартиры она сумела накопить в Англии. В российской столице оказалось, что за такие деньги можно купить жилье в любой стране, только не в Москве и не на Сретенке… Лара устроилась на работу психологом в клинику пластической хирургии, и однажды это произошло! Одна клиентка сказала ей, что продает комнату в коммуналке в Печатниковом переулке. На Сретенке. На комнату у Лары почти хватало, правда, пришлось еще кредит взять. Но ведь свершилось!

– Я нормально отношусь к тому, что в одной квартире живут разные люди, – сказала Лара матери. – Я в конце концов – психолог. Мне вообще никто никогда не мешает. Мамочка, я еще немного поторгуюсь, и у меня останется часть кредита на машину. Мы будем часто видеться. А потом… Знаешь, как бывает в коммуналках. Я вас с папой перетащу к себе. Может, кто-то захочет поменяться на отдельную жилплощадь.

– Но мы не поедем в коммуналку, – грустно сказала мама. – А может, и поедем. Какая, действительно, разница. Просто я была почти уверена, что ты будешь жить в старом английском замке. А ты вернулась к идее своего нищего детства.

– Ты что! – парировала Лара. – У меня было чудесное детство. Я в студии всегда играла принцесс. Значит, все во мне это увидели. Мамочка, принцесса – это на самом деле характер и судьба.

Мать промолчала. Она считала, что судьба женщины – семья, а не дурацкая комната в коммуналке.

Глава 2

Виктор Корнилов, отец Лары, был добросовестным рядовым ученым, которого всегда можно заменить другим. Но он стал незаменимым человеком для большого количества друзей. Мать Лары, Полина, считала, что дело в его мягком характере.

– Ты сильная, – говорила она дочери. – Поэтому у тебя практически нет друзей и подруг. Одни знакомые. К тебе нужно приспосабливаться. А с Витей всем легко. Ему все подходят. У него в близких друзьях и одноклассники, и сокурсники, да любой человек, с которым он знакомится, тут же становится его приятелем. Для меня это не так уж удобно, но у него настолько мягкий нрав, что даже поссориться с ним по-настоящему мне никогда не удавалось.

Лара рассмеялась, нашла в планшетнике одну запись и сказала:

– Послушай. Я иногда использую эту цитату как тест для своих клиентов. Люди раскрываются, реагируя на нее. Готова? «Если вы можете: начать свой день без кофеина, быть жизнерадостным и не обращать внимания на боли и недомогания, удержаться от жалоб и не утомлять людей своими проблемами, есть одну и ту же пищу каждый день и быть благодарным за это, понять любимого человека, когда у него не хватает на вас времени, пропустить мимо ушей обвинения со стороны любимого человека, когда все идет не так не по вашей вине, спокойно воспринимать критику, относиться к своему бедному другу так же, как и к богатому, обойтись без лжи и обмана, бороться со стрессом без лекарств, расслабиться без выпивки, заснуть без таблеток, искренне сказать, что у вас нет предубеждений против цвета кожи, религиозных убеждений, сексуальной ориентации или политики, значит, вы достигли уровня развития своей собаки». Это написал Уинстон Черчилль. Разве это не про папу? Разве кто-то откажется иметь такого друга?

– Это про твоего папу… В основном, – растерянно произнесла мама. – Но почему – достичь уровня собаки?

– Так это и про собаку. И про дар искренности, преданности, всепрощения. Эту цитату я храню со времен актерской студии. Нам говорили: «Если вы сумеете переиграть в кино собаку, значит, у вас есть талант». Я не смогла. Вот поэтому я не привлекаю людей. А у папы талант. По жизни. Заводить много друзей.

Полина улыбнулась.

– Просто смешно, насколько это похоже на Витю… и действительно на собаку. Кстати, он нашел друзей, которые берутся после работы отремонтировать твою комнату. Бесплатно!

– Вот видишь. С кем-то, кроме папы, такое разве могло произойти?

Лара свою комнату осмотрела бегло и формально. Большая. Пока совершенно чужая – захламленная, со старой мебелью, запахом заброшенного жилья. Хозяйка больше жила за городом. Никаких представлений соседям не было. Лара поздоровалась с кем-то в коридоре, кто-то ответил, кто-то нет. Она была переполнена собственным волнением. Все неважно. Она покупает эту комнату, несмотря ни на что. Станет здесь жить – познакомится постепенно и наладит отношения с соседями. Психолог как-никак. А собственно комната… В жизни Лары есть пока один волшебник. Это папа. Они с мамой никогда не вникали ни в подробности ремонтов, ни в выбор новой мебели (что случалось нечасто). У отца идеальный вкус, у него – самые талантливые друзья. А они с мамой – не самые домовитые хозяйки. Мама, конечно, старается, но в основном на кухне. Лара совсем не старается. Пока не для кого.

Отец взял отпуск и занялся ремонтом комнаты дочери. Днем он ездил, покупал все, что нужно, к вечеру приезжали его друзья. Лара тем временем купила машину, получила права. Вечерами, когда он возвращался, Лара спрашивала его о соседях. Не раздражает ли их ремонт, что они за люди. Она как-то не успела с ними познакомиться.

– Очень приятные у тебя соседи, – отвечал отец. – Мы иногда пьем вместе чай или кофе. Я, кстати, купил тебе кофеварку и большой электрический чайник. Покупаю пирожные или торт. Соседи говорят, что довольны, ты им понравилась.

– Лара, у кого ты спрашиваешь, – пожимала плечами мама – Полина. – Мы же это с тобой обсуждали. Ему все нравятся. Они все будут с ним дружить. Но это не значит, что у тебя с ними возникнут теплые отношения. Я, честно, очень опасаюсь. Ты забыла, как в школе о тебе вечно сплетничали, делали гадости, но тогда ты просто уходила домой. А здесь – одна ванная, как ни крути, один туалет, и, что ужасно, кухня… Ты приходишь после работы усталая, а там – чужие люди. Витя, ты можешь по-человечески нам сказать: там есть кто-нибудь, кто не показался тебе ангелом?

– Есть, – вдруг задумчиво сказал тот. – Такая монументальная дама с крупным лицом… Все остальное у нее тоже крупное. Она не улыбается, говорит очень громко, отдает нам команды. Она там вроде старшая по квартире. Зовут ее Валентина Николаевна.

– Ну, вот, – вздохнула мать. – Подарок номер один. Командирша. А чай с пирожными она у тебя пьет, Витя?

– Да, но как-то очень строго. Как будто у меня что-то не по закону.

– Мама, папа, – заявила Лара. – Никаких старших по коммунальной квартире не существует в природе. Это называется самовыдвиженка. Я с ней справлюсь.

– Надеюсь, что нет, – огорченно сказал отец. – Я, может, что-то не так понял или не то сказал. Но Валентина Николаевна ничего плохого нам не собирается делать. Я к тому, что справляться с ней не нужно. Я так считаю.

– Папа, ты со своей добротой все как-то перевернуто воспринимаешь, – рассердилась Лара. – Я же не убивать ее собираюсь. Просто, если она ко мне полезет с командами, – это не получится, вот и все.

Глава 3

Для переезда Лара выбрала свободный день – среду. С вечера они с мамой уложили самые необходимые на первые дни вещи в одну не очень большую сумку. Все основное уже отвез туда отец – комплекты постельного белья, одеяла, подушки, полотенца, посуду. Он перед работой пытался ей рассказать, кого как зовут из жильцов, кто как выглядит и чем занимается, но Лара пришла в ужас.

– Ты хочешь, чтобы я с твоих слов все это запоминала? Папа, может, я на месте сама разберусь? Я видела там каких-то женщин, парня, кто-то рассматривал меня в щель двери своей комнаты, но сейчас я с ними познакомлюсь. Со мной там даже не все поздоровались. И я бы с чужими не очень раскланивалась. Буду вливаться в коллектив. Про командиршу ты рассказал. Твой способ общения мне понравился. Я тоже куплю торт, приглашу всех на кофе. Не обижайся.

– О чем ты, девочка? Я тебе кажусь навязчивым? Просто хотелось, чтобы тебя сразу приняли. Знаешь, жили себе люди вместе, привыкли, и тут – новый человек. От первого знакомства зависит многое…

– Ты беспокоишься, что я сразу всех оттолкну, – Лара подошла к отцу и прижала свой упрямый лоб к его плечу, как в детстве. – Все будет хорошо. Тем более, мы с мамой решили, что ты им всем точно стал другом. А я – твоя дочь. Дочь друга.

– Может, и стал, – улыбнулся Виктор. – Я вечером заеду, ты не возражаешь?

– У нас теперь такие церемонии, да? Возражаю. Сначала запишись у моего секретаря… Слушай, давай не будем делать из моего переезда событие. Это даже не другая страна, а всего лишь другой район. Я просто осуществила свою маленькую глупую мечту.

– Ты точно довольна?

– Да, – серьезно ответила Лара. – Меня туда тянет.

Она заехала в кондитерскую и купила огромный шоколадный торт с шоколадным бантом на боку. Кофе купила растворимый, швейцарский, тоже в очень большой банке. Для кого-то растворимый кофе – это ужас-ужас, а у Лары нет времени возиться с купленной отцом кофеваркой. А когда нет времени и желания, неизменно получается бурда. В общем, она сделала все, чтобы подсластить свое появление людям, которые – тут папа совершенно прав – ее не ждали.

Именно эту фразу она и произнесла, открыв дверь квартиры своим ключом и дождавшись, пока в прихожей соберется как можно больше народа. Время было довольно раннее, люди еще не разошлись по своим делам. Кто-то вышел с полотенцем из ванной, кто-то встал на пороге кухни, продолжая жевать, высокий парень в офисном костюме уже надевал туфли, модно одетая женщина стояла перед большим зеркалом в прихожей. Последней выплыла из своей комнаты командирша Валентина Николаевна, тут ошибиться невозможно: отец хорошо ее описал. Она была в полосатом махровом халате, на лице – выражение крайнего неудовольствия. Как будто в ее спальню во дворце вошли без доклада.

– Картина «Не ждали», – сказала Лариса. – Доброе утро. Меня зовут Лара. Если кто-то меня не узнал или вообще видит первый раз, то я здесь живу. Мой отец Виктор, конечно, всем знаком. Делал в моей комнате ремонт. Привет от него.

– Доброе, – сказала хорошо одетая брюнетка лет тридцати пяти. – Меня зовут Марина. Будем на «ты»?

– Конечно, – ответила Лара. – Если кто-то еще согласен, это очень бы все упростило. Все-таки в одной квартире…

– Я резко согласен, – улыбнулся парень, который уже надел туфли. – Толя. Поскольку я не завтракал, а в этом твоем сундуке по всему – торт, могу задержаться. Ты ж не одна собиралась его съесть?

– Я потому так рано и приехала, чтобы всех застать. Иду в свою комнату, накрываю стол. Кофе у меня растворимый. Ничего?

– Ничего хорошего, – произнесла серьезно Марина. – Виктор себе такого не позволял, а я вообще на диете… Так долго на диете, что тоже задержусь. Я этот торт узнала.

– Вот и отлично. Со всеми познакомимся ближе за кофе, заходите через пять минут.

Лара вошла в свою комнату и ахнула. Да, на такие чудеса способен только ее папа со своими уникальными друзьями. Комната – метров тридцать, с очень высоким потолком – превратилась в стильное и в то же время уютное дизайнерское жилище. Это уже была не комната. Арки, отделенные простой, но очень удобной мебелью уголки, создавали впечатление необычной квартиры. Здесь было место и для работы с компьютером, спальня с очень красивой кроватью, гостиная с круглым небольшим столом и маленькими уютными креслами. Отец потратил на это совсем немного денег. Да. Всего лишь хороший вкус и… друзья. «Как жаль, что этого гена у меня нет, – подумала Лара, – но сейчас я постараюсь».

Она включила электрочайник, достала чашки и блюдца с полок того, что был похож на антикварный буфет, одновременно напоминавший стильный бар. Когда соседи вошли и сели вокруг стола, оказалось, что их не так уж и много. С Ларой семь человек.

– Поскольку Марина и Толя торопятся на работу, а я сегодня свободна, предлагаю сразу навалиться на торт, а потом успеем познакомиться. Валентина Николаевна, о вас мне папа рассказал, – улыбнулась Лара командирше и поставила перед ней тарелочку с огромным куском торта.

– У меня диабет, – строго сказала Валентина Николаевна. – Но торт я люблю. Спасибо.

Лара включила телевизор для разогрева, все стали обсуждать новости, особенно очередное повышение тарифов. Торт стремительно таял, кофе Лара наливала уже несколько раз, на какую-то секунду ей показалось, что она попала в старое кино. Она первый раз в жизни сидела за столом с соседями.

Вдруг в прихожей зазвонил телефон. Никто не дернулся, неторопливо и гордо поднялась только Валентина Николаевна. Ясно, что важных звонков по общему телефону может ждать только она. Телефон звонил долго. Марина фыркнула: «Пошла сначала свой жабий настой пить. Надо же так себя любить. Пусть весь мир подождет». Лару дернула за рукав худенькая седая женщина в очках.

– Меня зовут Нина Георгиевна. Можно просто Нина и на «ты». Даже хотелось бы. Твой отец тебе сказал, что Вале нужно платить? Я ему говорила.

– За что? – изумилась Лара.

– Не знаю, – пожала плечами Нина Георгиевна. – Ну, она же старшая. Вроде так положено. Мы всегда ей платим. Каждый месяц.

– Сколько?

– Она всем разные бумажки дает. Типа самодельные квитанции. Но с печатью. Я плачу пятьсот в месяц. Марина, кажется, тысячу.

– Вы, случайно, не сумасшедшие? Это мошенничество! Я ничего не собираюсь ей платить.

– Лучше плати, – невозмутимо сказала Нина Георгиевна. – Некоторые тоже, как ты, пытались возмущаться. Но она начинает орать, придираться. Иногда даже участкового приводит. Жалуется: не там поставили, не то включили, много воды льют, гости приходят… В общем, никому это не надо. Легче платить.

– Да. Дела… – Лара не то чтобы приуныла, но задумалась. Это уже не очень похоже на старое идиллическое кино с Олегом Меньшиковым.

– Так, мне пора, – поднялся Анатолий. – Спасибо, Лара. Увидимся вечером.

– Мне тоже пора, – встала и Марина. – Я не стала похожей на Карлсона? Съела четыре куска!

Вдруг в прихожей что-то загремело, как будто стена обрушилась. Толя, Лара и Марина выбежали первыми. И остолбенели. Массивная тумбочка, на которой стоял телефон, лежала на боку, огромное старинное зеркало еще продолжало осыпаться мелкими кусочками из темной рамы. А на полу, усыпанная зеркальными осколками, лежала Валентина Николаевна. Ее лицо, на котором несколько минут назад рдел багровый румянец, стало темно-синим. Глаза остекленели, рот открыт… Лара бросилась к ней, взяла ее руку, потом оттянула веко и повернулась к испуганным соседям.

– Она умерла.

Глава 4

Виктор, которому Лара позвонила сразу же, примчался раньше «Скорой» и полиции.

– Боже! Что произошло? Вы знаете, что ничего нельзя трогать?

– Папа, это знают все, – сказала Лара. – Я только сейчас подумала: а родственники у нее есть? – Она оглянулась на соседей. – Почему им никто не звонит?

– У нее сын, невестка, внук. Только мы не знаем их телефона, – сказала Нина Георгиевна.

– Это вы не знаете, – с непонятным вызовом заявила диковатого вида тетка с оранжевыми волосами, которая стояла, держа за руку странно раздутого мужчину непонятного возраста. Лару эта пара удивила еще во время завтрака в ее комнате. Эти двое все время молчали и синхронно поедали торт. – У меня все записано. Пошли, Леня, найдем.

Они вошли в одну из комнат, а Нина Георгиевна прошептала Ларе на ухо:

– Это Зина с сыном. Они при Валентине были как цепные псы. Мне кажется, она им платила. Леня немного придурковатый. Он никогда не учился и не работал.

Виктор, слушая Нину Георгиевну, смотрел на дочь с тоской и жалостью. Он так старался украсить ее мечту, но судьба все делает по-своему. Он, конечно, жалел Валентину Николаевну, такую мощную и уверенную в себе. То, что с ней произошло, не должно иметь отношения к Ларе. Но это похоже на убийство. Оно случилось в Лариной квартире. Из этого формально вытекают какие-то последствия, показания, проблемы…

– А что с зеркалом? – спросил он. – Как оно могло разбиться?

– Зеркало всегда разбивается к беде, – поучительно сказала Нина Георгиевна.

– Ой, эти забобоны, – вздохнул Толя. – Валентина всегда была неуклюжей, как корова на льду. Она в нормальном-то состоянии все на кухне опрокидывала. А тут ее прихватило, вот она и успела все разнести…

– Толя, – возмущенно произнесла Нина Георгиевна. – Как ты говоришь об усопшей… С ума сойти. «Как корова…» Думать все же надо.

– Вот и думайте, – ответил Толя. – А я пошел на работу.

– И мне пора! – встала рядом с ним Марина.

– Э! Нет! Не выйдет у вас убежать! – заявила с порога своей комнаты Зина. – В полиции сказали, чтоб все, кто был в квартире, не расходились. Умные какие нашлись. Валентина ни на что не жаловалась. Нормально себя чувствовала. А тут поела торта – и померла.

Зина уставилась на Лару злобными маленькими глазками.

– Тьфу ты, черт! – выругалась Марина. – Уже придумала, что сказать. Она у нас специалист по доносам, – объяснила она Ларе и Виктору. – Что ж ты, Зина, тоже не скопытилась со своим Леней. Вы так торт наворачивали…

– Все наворачивали, а померла только Валя, – Зина всхлипнула. – Вот пусть полиция и разбирается, как это вышло. Никого не выпущу, пока начальство не прикажет!

– Слушай, ты б успокоилась на самом деле, – возмутился Толя. – У тебя одно начальство. Было. Вот оно лежит. Раскомандовалась!

Лара сжала виски руками. Это походило на дурной сон. Она взяла отца за руку и повела в свою комнату.

– Папа, кошмар заключается в том, что это действительно очень похоже на отравление.

– Похоже, – ровно сказал Виктор. – Она синяя! И стала такой за минуту – не больше. Тут говорили про какой-то настой. Надеюсь, не жабий. Хорошо, что на тарелках остались кусочки торта. Чашки тоже мыть нельзя. Хотя, наверное, это тромб или обширный инфаркт. Гадать тут нечего. Нужны опытные специалисты. Подожди, я сделаю пару звонков. Мне кто-то говорил об одном частном детективе.

– Папа, не увлекайся. С какой стати? Это дорого. Пусть родственники их и нанимают, если будут основания. Мы-то здесь при чем?

– Ни при чем, конечно. Просто не помешает в том случае, если она действительно отравилась тортом или кофе. Я подумал об этом только потому, что понял, какие тут «теплые» отношения. А вдруг кто-то воспользовался ситуацией с твоим появлением, этим тортом… Теперь выясняется, что здесь живет профессиональная стукачка. Понимаешь, я месяц сюда ходил, был уверен, что они чудесно друг к другу относятся.

– Ежу понятно, что ты так думал, – озабоченно сказала Лара. – Ну, позвони, действительно не помешает… И маме надо как-то сказать.

– Скажем дома. Когда все прояснится, ты же вернешься со мной домой?

– Конечно, нет. Папа, я здесь живу.

Глава 5

Сергей Кольцов, частный детектив, какое-то время задумчиво смотрел на телефон, затем поднял взгляд на лицо жены Насти. Тревожно взлетевшие ресницы над бархатными карими глазами, напряженная морщинка между бровями, плотно сжатые губы – всего лишь ее обычная реакция на любой звонок о чьем-то несчастье. По другим поводам Сергею в принципе звонили крайне редко. Он опустил взгляд. Сын, Олежка, смотрел на него ярко-голубыми глазами радостно, с готовностью к любому действию: куда угодно готов бежать, лететь с горы на санках, кататься у отца на плечах, кувыркаться, хохотать. Вот такая у него компания после долгого и вполне себе чудесного холостяцкого периода. Захотел – поехал на дело, не захотел – отказал. После женитьбы уходить из дома стало труднее. Он не научился расставаться с Настей. И с Олежкой. Сейчас это вообще не дело, просто очередная просьба знакомого подключиться к проблеме его друга. Женившись, Сергей дал себе слово – такие просьбы «по дружбе» резко пресекать. Но не тут-то было. Настя считает, что он чем-то обязан человечеству. Если она сейчас решит, что это серьезно, придется работать. Вот так, с бухты-барахты, без договора, не видя клиента, отложив даже радость Олежки на потом. Собственно, они поженились после того, как Настя практически сделала за него работу, серьезную, опасную, на интуиции, сострадании и вдохновении. Он в это время пялился на нее, как влюбленный осел. Примерно так оценивал Сергей то их совместное дело. Теперь они – соратники.

– В общем, Настя, – сказал он. – Дело ерунда. Справится любой следователь. Возможно, там просто несчастный случай или естественная смерть от какой-то болезни.

– Почему тебе позвонили?

– Дочка друга мужика, который позвонил, оказалась в сложной ситуации. Как им кажется. Но я так не думаю. Это перестраховка.

– Ты не можешь подробнее?

Сергей взял на руки ребенка, высоко поднял его у стеллажа с игрушками.

– Возьми тот мяч с верхней полки. Он нам очень нужен. Молодец. Теперь сходи в ванную, хорошенько его помой, вытри и принеси, ладно? Только как следует. Мы будем на него тарелки ставить во время завтрака. У кого не упадет. Договорились?

– Да! – радостно выдохнул Олежка, схватил красный мяч и деловито направился в ванную.