Знак бесконечности

– Мне следовало догадаться, что за всем этим стоишь именно ты! – сказала Оливия, опускаясь в кресло.

Говоривший, представительный мужчина лет шестидесяти-шестидесяти пяти, с крупными, суровыми чертами и холодным взглядом темно-карих глаз позволил себе коротко усмехнуться, и прошел в кабинет. Кэйд опытным взглядом полицейской ищейки сразу понял, что этот человек в дорогом темно-синем костюме от «Армани», шутить с собой не позволит. Привычка повелевать людьми, навязывать им свою волю, не считаясь ни с чьим мнением, пробивалась из-под внешнего облика, вызывая невольную симпатию и интерес.

– Оливия! А ты похорошела. Рад видеть, что ты в порядке.

– Можешь не стараться, Деррек! – откликнулась девушка, с трудом скрывая раздражение. – Присаживайся. Хотя я с трудом представляю, о чем нам с тобой говорить.

– Нам стоит поговорить наедине! – сказал Деррек, недвусмысленно указывая на дверь Кэйду, Питеру и Кейси.

– Распоряжаться будешь у себя дома! – рыкнула на него Оливия. – Кейси, проводи м-ра Фисли отсюда. Если здесь кто и лишний, так это он.

Не обращая внимания на убийственный взгляд Деррека, Оливия терпеливо ждала, пока за помощницей закроется дверь.

– Ты не представишь мне своего друга? – спросил Деррек, кивнув в сторону Кэйда.

– О! Разумеется! Детектив Блум. Знакомьтесь, это Деррек Мэн, любовник Нэнси. Деррек, детектив Блум ведет дело «Цирюльника».

Вот так новость! Кэйд сначала подумал, что ослышался, но ненависть, мелькавшая во взгляде Оливии, когда она смотрела на мужчину, не оставляла никаких сомнений в том, кто сидит перед ним. Мужчины вежливо кивнули друг другу. «Неужели Нэнси могла связаться с человеком, настолько старше себя?» – промелькнуло в голове у Кэйда, и он почувствовал, как его уважение к этой женщине тает словно снег. Непонятным пока оставалось только одно: что связывает Деррека и Оливию?

– Не думал, что ты так сильно похожа на свою мать, – заметил Деррек, с ехидной усмешкой. – Жаль. У нее тоже был отвратительный вкус.

– А тебя бы, значит, больше порадовало, если бы я была больше похожа на отца? Вот так новость. – Усмехнулась девушка. – В любом случае, если ты хочешь вывести меня из себя, то зря стараешься. Говори, зачем пришел и выкатывайся отсюда! У меня нет времени заниматься всякими глупостями!

– Ты же видела условия контракта и должна понимать насколько мое предложение выгодно для «Блэкфилд инкорпорейтед». Глупо отказываться от сделки, только потому, что ее предлагаю я.

Оливия рассмеялась. В ее сине-зеленых глазах появился опасный блеск.

– Ты? Я не доверю тебе даже пачку сигарет, не говоря уж о компании! Ты же ненавидел моего отца?! Неужели ты думаешь, я позволю его врагу сунуть руку в дело всей его жизни?!

– Какие бы отношения не связывали меня и Колина, ты не имеешь к этому никакого отношения, девочка. – Мягко сказал Деррек, однако было понятно, что он отнюдь не спокоен. Под его внешне холодным обликом бушевал целый океан эмоций.

– Твой отказ неразумен. При таком подходе к делу ты потеряешь все, что Колин создал с таким трудом. Оливия, ты моя внучка, и хотя ты не такая, какой мне хотелось бы тебя видеть, я очень хорошо отношусь к тебе…

Он замолчал, видя, что его слова не достигли цели. Девчонка откровенно смеялась над ним. Он чувствовал ее злость, ее презрение к нему. Деррек привык, что окружающие относятся к нему с уважением, прислушиваются к его словам, восхищаются им. Редко у кого хватало сил вступить с ним в борьбу и, как правило, эти люди оказывались потом в незавидном положении.

– Знаешь, мне надоело выслушивать твои высокопарные тирады! – заявила Оливия. – Уходи!

– Ты пожалеешь об этом!

– Не в этой жизни. – Беспечно улыбнулась она.

Деррек встал и вышел из переговорной, оглушительно хлопнув дверью. Его карие глаза стали почти черными, изборожденное морщинами лицо исказила гримаса ярости. Непробиваемое спокойствие Оливии вывело его из себя. Казалось, что она совершенно не отдавала себе отчета в том, что может приобрести в его лице очень опасного и могущественного противника, способного разрушить весь ее мир. Ее самоуверенность вызывала у Деррека раздражение и стойкое желание ее покорить, не смотря на то, что Оливия все-таки являлась членом его семьи.

Глава 10

Когда за Дерреком закрылась дверь, Оливия со стоном опустилась в кресло и обхватила руками голову. Заколки, удерживающие ее густые, пышные волосы, упали на пол, и водопад огненных локонов рассыпался по плечам. Кэйд не видел сейчас ее лица, но чувствовал, как сильно она расстроена. Он подошел к ней, совершенно не зная, что будет делать, если она вдруг вздумает расплакаться. Женские слезы всегда приводили его в замешательство.

– Мисс Блэквуд! Оливия! Я могу тебе чем-нибудь помочь? – спросил он, так, как делал это сотни раз, общаясь с потерпевшими в участке или на месте происшествия. Мягко, ненавязчиво, с той долей жалости, которую самый гордый человек сочтет уместной, и даже необходимой.

Оливия откинула с лица красно-каштановые пряди и подняла на Кэйда абсолютно сухие глаза, в глубине которых притаилась ледяная ярость.

– А, не берите в голову. – Махнула она рукой. – После смерти родителей, Деррек постоянно пытается наложить свои лапы на компанию, но ничего у него не получится. Он выгнал мою мать из дома без гроша в кармане, вычеркнул ее из завещания. И наивно полагает, что я позволю ему войти в дело, которому мой отец отдал столько сил!

– Это не первая его попытка?

– О Боже! Конечно, нет. – Оливия усмехнулась. – Ладно, это не стоит внимания. Полагаю, у нас сейчас есть дела поважнее.

Кэйд не стал спорить. Война Оливии Блэквуд с собственным дедом его никоим образом не касалась.

Всю дорогу до бара они молчали. Оливия уверенно вела свой мустанг сквозь каменные джунгли, ловко лавируя в потоке автомобилей. На стоянке у бара было практически пусто, но Кэйд велел девушке проехать дальше чуть ли не половину квартала, и завести мустанг на платную парковку маленького одноэтажного отеля. Сонный сторож выдал им бумажный талончик, какие обычно используют на временных паркингах у ярмарок и базаров в праздничные дни.

Кэйд пожалел, что не попросил Оливию заехать домой и переодеться. Ее бирюзовый деловой костюм, бледно-желтая блузка и туфельки на высоченных каблуках плохо вписывались в общую картину дешевого придорожного бара. В таком наряде можно было отправиться в «Вудшед-грилл» или «Боатани» пропустить стаканчик в компании друзей или даже в одиночку, но только не сюда. Оливия удивилась, когда он сказал ей об этом. Было видно, что такая мысль не приходила ей в голову, однако она с легкостью признала правоту детектива и предоставила ему полную свободу действий.

Подумав немного, Кэйд сказал, чтобы она распустила волосы, сняла жакет, тяжелые золотые серьги и часики с мелкими изумрудами. В бардачке нашелся тюбик с ярко-алой помадой, забытый кем-то из ее подруг и Оливия под одобрительный кивок детектива щедро накрасила губы, с удовлетворением глядя на себя в маленькое зеркальце. Стало лучше. Теперь она была похожа на одну из тех девиц, работающих в элитной службе эскорта, которые хоть и считают ниже своего достоинства ходить по подобным барам, но все равно идут туда в надежде отдохнуть от работы и развлечься в компании какого-нибудь ковбоя.

– Вот. Теперь я выгляжу, как девица легкого поведения. – Сказала она, улыбаясь своему отражению в зеркале. – Видел бы меня папа. Представляю, ЧТО бы он сказал.

– Будь я на месте твоего отца, я бы давно запер тебя дома и запретил даже смотреть в сторону улицы. – Заметил Кэйд, с трудом отводя взгляд от глубокого декольте, в котором виднелись нежные округлости полной груди. Светло-желтая блузка с маленькими, золотистыми застежками, из легкой, полупрозрачной ткани вызывала в его воображение крайне непристойные картины. И еще он поймал себя на мысли, что вовсе не хочет, чтобы Оливия в таком виде шла в бар.

– Тогда мне очень повезло, что ты не мой отец. Хотя папе едва ли пришла бы в голову такая мысль. Он мне доверял. – С грустью сказала девушка.

Слова Кэйда пробудили в душе Оливии целый рой воспоминаний, ярких, счастливых и от того особенно тяжелых сейчас. На какой-то миг в ее больших, аквамариновых глазах, опушенных густыми ресницами, мелькнула боль и Кэйд почувствовал себя последней сволочью. В конце концов, Оливию Блэквуд привело в участок вовсе не любопытство. Она хотела справедливости. Чтобы психопат, убивший ее родителей и маленькую сестренку, оказался за решеткой. А он почему-то вел себя с ней так, словно она праздная, богатая дурочка, которой захотелось острых ощущений.

– Извини. – Кэйд легонько коснулся плеча Оливии и протянул ей салфетку. – Сотри эту отвратительную помаду и пойдем. В конце концов, перед нами не стоит задача «поймать тебе клиента» – не удержался он от ехидного замечания. – Пора выяснить, правду ли нам рассказал Найджел Стокли.

Она не ответила. Только посмотрела на него долгим, задумчивым взглядом, словно пыталась понять, чем вызвано его сочувствие, а потом молча взяла из его руки белый бумажный комочек и пошла следом.

Сигаретный дым висел в воздухе плотной пеленой. Рассеять его не могли даже, работающие на полную мощь огромные вытяжки. Было душно и холодно одновременно. Запахи дешевого виски, сигарет и пота сливались в непередаваемой палитре. В тускло-желтом свете туда-сюда сновали официантки, неопрятные размалеванные девицы в ярких форменных платьицах и наколках на голове. За барной стойкой стоял немолодой, среднего роста мулат с пышной, угольно-черной шевелюрой едва тронутой сединой на висках и пронзительными, темными глазами. Двигался он довольно ловко, однако едва ли имел представление о тонком искусстве сочетания напитков, способных удовлетворить требовательного клиента.

Несмотря на поздний час, посетителей было немного. В самом углу устроилась шумная компания из шести человек. Судя по внешнему виду, старшеклассники, уже вкусившие всю прелесть ночной жизни большого города и отчаянно пытающиеся казаться старше, чем есть на самом деле. Взглянув на этих ребят, Оливия ощутила легкий приступ ностальгии по тем далеким дням, когда она сама впервые оказалась в баре. Ей тогда только исполнилось шестнадцать лет. Была осень. Родители улетели в Лас-Вегас на уикенд, чтобы отметить там годовщину свадьбы, а Джей собирался на вечеринку к приятелю по общаге. Вот Оливия с двумя подругами и решили воспользоваться моментом. Воспоминания о той ночи были расплывчатые, словно разрозненные кусочки цветной мозаики, сваленные в коробку маленьким ребенком. Они много пили, танцевали на маленькой сцене, под аплодисменты и пьяное улюлюканье толпы, а вот закончилось все в отделении скорой помощи при госпитале Эст-Анимал.

В том баре девушки познакомились с компанией симпатичных молодых людей. Те пригласили их за свой столик и угостили выпивкой с немудреной закуской из чипсов и жаренных на гриле колбасок. Как-то незаметно разговор перешел на недавно прошедшее шоу байкеров в песчаном карьере под Бэй-Гроув. Спор завязался жаркий. Не долго думая пьяная компания отправилась в этот самый карьер дабы на практике каждый мог доказать свою правоту. Они угнали со стоянки старенький мотоцикл, только прыгать на нем через канаву никто не из девчонок так и не решился, кроме Оливии. Домой из больницы ее привез Джей. Она отделалась несложным переломом руки, ссадинами да порезами. Родители так и не узнали, что произошло на самом деле.

– Сначала, надо поговорить с барменом. – Сказал Кэйд, когда они вошли.

– Неплохая мысль. – Согласилась Оливия.

– Только, пожалуйста, не встревай в разговор. Ты не профессионал, и можешь все испортить!

После его слов на щеках девушки от возмущения вспыхнул румянец. Она с трудом удержалась, чтобы не ляпнуть в ответ какую-нибудь колкость. За кого ее принимает этот «надутый индюк»? Но Кэйд казалось, не обратил внимания на ее недовольство. Он напряженно думал. Показания Найджела Стокли, единственная ниточка, которая могла привести их к «Цирюльнику» и сейчас многое зависело от того, сумеет ли он правильно настроить контакт с человеком, владеющим информацией. Конечно, можно было ворваться в бар с группой захвата, помахать значком и, в конце концов, заставить бармена все рассказать. Однако это было то, что Кэйд, как хороший профессионал, называл – «нечистая» работа.

Человек, попавший под жесткий перекрестный допрос, может запутаться в показаниях (что случается не так уж редко), забыть, упустить какую-нибудь важную деталь. Не по злому умыслу, а из-за страха или волнения. Куда разумнее попытаться наладить диалог со свидетелем. Да, бывали случаи, когда подобный тактический маневр не приносил результатов, и тогда в дело вступали помощники детектива Сэм и Герти.

То, что в бар нагрянули копы, бармен Морсело Уикс понял сразу. Недаром он двадцать лет стоял за стойкой, разливая виски и смешивая немудреные коктейли. Умение с одного взгляда определить финансовое положение и социальный статус человека прочно въелось в его сознание еще с того времени, когда он был сопливым мальчишкой и промышлял в электричках, чтобы прокормить голодающую семью.

Быстро прокрутив в памяти события трех последних вечеров, Морсело не обнаружил ничего, что могло привлечь внимание стражей правопорядка, но расслабляться не стоило.

– М-р Уикс? – спросил детектив Блум, подойдя к барной стойке. – Детектив Блум, полиция Пенсаколы, отдел насильственных преступлений. Я могу задать вам пару вопросов?

– ОНП? За каким чертом я вам понадобился? – недоверчиво протянул Морсело, в упор, смотря на Кэйда. – И дамочка с вами. Она что, тоже коп?

– Добровольный помощник. – Усмехнулся детектив. – Так как? Поговорим?

Морсело попытался взвесить все «за» и «против». Если он откажется от разговора, то у детектива может сложиться впечатление, что он скрывает информацию. Еще, чего доброго, отвезут в участок и там проведут допрос с пристрастием. А у него и без того проблем хватает. Если же он согласится, от него тоже просто так не отстанут. Будут задавать вопросы, таскать на очные ставки, опознания, заставят заполнить чертову кучу бумаг… за то не побьют. Это решило дело.

– Думаю, мы можем поговорить. – Сказал он, наконец. – Пойдемте за столик. Он подал знак официантке, чтобы она заменила его, и провел детектива к столику в углу, с грязной пластиковой табличкой «для персонала».

– М-р Уикс. – Кэйд выложил на полированную поверхность стола несколько фотографий. – Посмотрите на эти снимки. Вы кого-нибудь узнаете?

Морсело кивнул.

– Да. Это Найт. Он часто бывает здесь. Но последние пару дней я его не видел. Он что, кого-то убил? Вот жалость. Мне он показался нормальным парнем.

– Он приходит сюда один?

– Обычно да.

– Обычно? – насторожился Кэйд.

– Ну, примерно неделю назад он явился в компании какого-то мажора, на крутой тачке. Они пили всю ночь, а потом тот парень дал мне денег, чтобы я позаботился о его друге. Ну, я и попросил Кенни, это парнишка с кухни. Мы оттащили Найта в подсобку, а утром он ушел.

– Сможете описать парня, который приходил с Найджелом? Как он выглядел?

– Описать? Это нет. Я вас-то назавтра не вспомню. Вот тачка у него классная. Дорогая. Темно-оранжевый Шевроле-камаро. В 279 лошадок.

– Он с кем-то здесь общался?

– Кто? Тот парень? – уточнил Морсело. – Не. Он первый раз заглянул и больше не появлялся.

– Найджел.

– Да ни с кем. – Пожал плечами бармен. – Приходит, всегда заказывает виски с колой, сидит до самого закрытия. Глазеет на девушек. О! Одна из официанток, Таня, Таня Гилберт жаловалась на него пару раз. Найт вроде предлагал ей, ну вы понимаете. А я сказал ей, чтоб сама разбиралась. Раз нанялась на работу, нечего по каждому поводу ныть и жаловаться.

– Она сегодня работает?

– Кто?

– Официантка, к которой приставал Найджел. – спокойной продолжил Кэйд, хоть ему и хотелось уже прибить этого несообразительного верзилу.

Морсело поднял голову и посмотрел в зал.

– Да. Вон она, разговаривает с дамочкой, которая с вами пришла. Поболтайте с Таней, вдруг она вам чего скажет. Это все, детектив? Мне работать надо.

– Пока все. Спасибо. Завтра утром к вам заедут мои люди. Надо, чтобы вы поработали с художником и составили фоторобот того парня, что приезжал с Найджелом. – строго сказал Кэйд.

Он встал. Морсело рассказал достаточно, чтобы можно было сделать выводы и добавить недостающие кусочки мозаики к показаниям Найджела Стокли.

Официантка Таня оказалась совсем молоденькой девушкой с роскошной копной абсолютно прямых, темно-каштановых волос и чуть раскосыми зеленовато-серыми глазами. Одета она была гораздо аккуратнее своих коллег, снующих туда-сюда по залу в желтоватых от грязи передниках, и гораздо скромнее. Никакой косметики на лице, а ее ярко-желтое форменное платьице было застегнуто на все пуговицы до самого горла, волосы стянуты на затылке в простой хвост и, заметив, как блестят в свете ламп ее ноги, Кэйд понял, что она, не смотря на теплую погоду, надела колготки.

Кэйд подошел к столику, за которым сидели девушки и до него долетели обрывки их разговора.

– …ты кому-нибудь говорила о том, что Стокли к тебе приставал? – спросила Оливия, пристально глядя на Таню.

– Д-да. Я рассказала сеньору Морсело, только он не стал меня слушать. Приказал идти в зал. – Пролепетала девушка, комкая в руках бумажную салфетку.

– Понятно. – Зло протянула «его коллега», бросив недружелюбный взгляд в сторону барной стойки. – Таня, можно спросить? Почему ты пошла сюда работать?

– Мне нужны деньги, чтобы пойти в колледж.

Казалось, ее ответ удивил Оливию.

– А ты не могла найти место поприличнее?

– Я пыталась. – Едва слышно сказала Таня. – Мой отец сидит в тюрьме по обвинению в краже, и как только работодатели узнавали об этом, я получала отказ.

На лице Оливии мелькнула гримаса жалости, но девушка, погруженная в свои невеселые мысли, этого не видела. Кэйд решил, что пора ему вмешаться.

– Добрый вечер, мисс Гилберт. – Поздоровался он.

Таня подняла на Кэйда испуганные глаза, в которых блестели едва сдерживаемые слезы

– Таня, это мой коллега детектив Кэйд Блум из отдела насильственных преступлений. Давай вернемся к тому вечеру, когда Стокли пришел сюда с приятелем. – Мягко сказала Оливия.

– Была как раз моя смена.

– Значит, вы обслуживали Найджела и его приятеля? – живо спросил Кэйд – Сможете описать парня?

– Н-незнаю. – Таня замялась на минутку. – Высокий. Светлые волосы. В мятой рубашке с нашивкой в виде крокодильчика. Самый обычный парень. На руке, чуть выше локтя родимое пятно. И еще браслет. Серебряный, очень красивый. Витая цепь и несколько брелоков.

– Завтра сюда приедет наш художник. Таня, надо чтобы вы помогли составить фоторобот.

– Хорошо. Я все сделаю. Вы думаете, Стокли кого-то убил? – спросила она.

– Это вряд ли. – Усмехнулась Оливия. – Скорее помог убийце спрятать труп и…

– Спасибо, мисс Гилберт, это все. – Кэйд резко прервал Оливию и встал. – Вы нам очень помогли.

Бросив на детектива убийственный взгляд, Оливия достала из сумочки визитку.

– Таня! Завтра, после того, как поработаешь с художником, – сказала она. – Позвони по этому телефону и запишись на собеседование. Я предупрежу мисс Морис, что ты придешь. Если условия устоят вас обеих, то со следующей недели можешь выходить на работу.

На лице Тани Гилберт отразилось изумление. Похоже, она не ожидала, что кто-то может проявить искреннее участие к ее судьбе.

– Я… мой отец… он же… – начала заикаться девушка, но Оливия лишь неопределенно махнула рукой.

– Это не имеет значения. Ты-то ведь ни в чем не виновата. – Пожала она плечами.

Оливию на самом деле не волновало прошлое Тани. Достаточно было и того, что, даже работая в этом низкопробном заведении, она выглядела достойно. Ей просто был нужен еще один шанс, и Оливия с удовольствием ей его предоставила.

Глава 11

После прокуренной, тяжелой атмосферы дешевого бара, ночная свежесть казалась особенно приятной. Оливия достала из пачки сигарету и глубоко затянулась, стараясь не обращать внимания на укоризненный взгляд детектива. Он, как и Джей считал, что она слишком много курит. Правда, постоянное нытье брата ее совершенно не трогало, а вот Кэйд… его замечания почему-то ужасно злили.

– Интересно, почему Стокли солгал? – спросила она.

– Люди лгут. – Заметил Кэйд, пожав плечами. – Первое, чему учат в полицейской академии – сомневаться во всем. Особенно в показаниях свидетелей.

– Ты прекрасно знаешь, что я не это имела в виду. Его положение и так достаточно шаткое. Зачем все усложнять? Он ведь должен был понимать, что мы проверим показания.

– Стокли мелкий жулик. Недалекий, глупый и жадный до денег. У таких ребят обычно не хватает воображения.

– Идеальный исполнитель. – Кивнула Оливия и огляделась в поисках урны.

Она заметила, как от стоянки к ним направился мужчина в строгом сером костюме. Его походка и манера слегка откидывать назад, словно под тяжестью массы густых волос, голову, показались ей очень знакомыми. Когда мужчина подошел ближе, на лице Оливии появилась чуть смущенная улыбка.

– Вот уж неожиданная встреча, мисс Блэквуд. – сказал он глубоким, хорошо поставленным голосом. – А вы изменились. Я едва вас узнал.

– Профессор Хендрис. Рада вас видеть. – Тихо пробормотала девушка.

Мужчина посмотрел на Оливию проницательными, голубыми глазами, ненадолго задержал взгляд на ее декольте и как-то сурово покачал головой.

– Так-так! Молодая леди! И что же вы здесь делаете в столь поздний час? Одна? Девушке вашего возраста и положения не годиться посещать подобные заведения!

Восклицание профессора вызвало у Оливии приступ смеха и одновременно стойкое желание убраться куда-нибудь подальше. Бесцеремонность этого человека злила ее, но она не могла пренебречь правилами элементарной вежливости. Присутствие Кэйда лишь усугубляло ситуацию. Сейчас она чувствовала себя маленькой девочкой, застигнутой врасплох строгой мамой у осколков ее любимой вазы.

– Как вы могли заметить, профессор, я не одна. Это детектив Кэйд Блум из отдела насильственных преступлений – Оливия посмотрела на Кэйда. – Профессор Хендрис был моим преподавателем криминалистики в колледже.

Мужчины пожали друг другу руки.

– Детектив? Надеюсь, вы не собираетесь арестовать эту юную леди? – спросил Хендрис со смешком в голосе.

– Вообще-то собираюсь. – Серьезно, без тени улыбки ответил Кэйд. И добавил совсем другим тоном, – но не сегодня.

Они рассмеялись. Профессор снова покачал головой, бормоча себе под нос что-то вроде: «Хорошо», «Очень хорошо». Потом он повернулся к Оливии.

– Мисс Блэквуд. А вы не думаете вернуться к учебе?

– Едва ли это хорошая идея. – Криво улыбнулась девушка. – Не уверена, что я могу стать вторым Перри Мейсеном.

– Вы недооцениваете свои способности, дорогое дитя. – Хендрис посмотрел на Кэйда. – Оливия была самой лучшей студенткой на всем курсе. Право, будет, очень жаль, если она не доведет это дело до конца. Может быть вы, молодой человек, сможете на нее повлиять?

Губы Кэйда тронула легкая усмешка, когда он представил Оливию в лекционном зале, старательно записывающую в толстую тетрадь, слова преподавателя. Он словно наяву видел, как она сидит за партой в коротенькой, клетчатой юбочке и простой белой рубахе, водит ручкой по бумаге, закусив от напряжения кончик языка. Ее роскошные огненные волосы заплетены в косички…

И, почему-то именно эта простая картинка показалась вдруг до неприличия соблазнительной. Он моментально разозлился на себя и тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения.

– Не уверен, что мои слова что-либо изменят. – Сказал он сухо. – Тем более, и я в этом совершенно уверен, женщине не место в полиции. Они слишком эмоциональны, и все принимают близко к сердцу.

Кэйд знал, что его слова наверняка разозлят Оливию. Он уже успел заметить, как болезненно она реагирует на любые замечания такого рода. Видимо, в детстве, родители слишком много времени уделяли ей, слишком опекали, а старший брат пользовался, незаслуженной по ее мнению, свободой. Однако сейчас она промолчала.

– Не могу с вами согласиться, молодой человек. – Многозначительно покачал головой профессор Хендрис. – Мне в жизни доводилось встречать женщин, которые были куда хладнокровнее иных мужчин. Если вы не спешите, могу я предложить вам что-нибудь выпить?

– Извините нас, профессор. – Быстро сказала Оливия, которую ужасно испугала перспектива провести со своим бывшим преподавателем лишний час, а то и больше. – Уже довольно поздно и дома будут волноваться.

– Жаль. Но я надеюсь, юная леди, что вы как-нибудь заглянете ко мне на кафедру. Вместе с вашим другом, разумеется. Может мне все-таки удастся уговорить вас вернуться к учебе.

– Всего хорошего, профессор. Была рада повидаться! – сквозь зубы процедила Оливия.