Колония – первый шаг к бессмертию

Сейчас Красную планету заселяют пять миллиардов человек. Население неуклонно растет с каждым годом, как и на Земле. В 2150 году Марс объявил себя независимым. Новая Земля, как окрестили Красную планету. С орбиты она словно обтянута канатами, городами и магистралями. Если смотреть издалека, за два часа до приземления, то от планеты отходят лучи, похожие на солнечные. Система противо–метеоритной обороны работает практически без остановки на всех направлениях. Сверхскоростные микро–ракеты перехватывают все нераспознанные цели. Если появляется что–то посерьезнее, то подключаются модули электромагнитных ускорителей. Они могут запустить по незваному гостю увеличенное количество зарядов с более высокой скоростью и точностью. Туннельный эффект от сверхскоростных снарядов напоминает новогодние фейерверки. С орбиты вид подобных салютов завораживает.

– Ваш подъезд сэр, – перебил мои размышления таксист.

Глава 1.4

Проснулся рано, кошмары из старых воспоминаний не давали покоя, со мной случается иногда такое, когда переживания начинают преобладать над здравым смыслом, заварив крепкий чай я вышел на балкон, на шикарном Марсианском небе застыл корабль которого еще вчера не было на небосклоне, прямоугольный, огроменный «Наутилус» уже ожидал нас, ярко озаряя утренний небосвод. Весь день ушел на сборы, мной было собрано два увесистых рюкзака, наконец, время пробило семь вечера.

В Центре меня встретили у главного входа и спешно проводили в кабинет предполетных консультаций. Бейкерс и Соколов что–то нервно обсуждали между собой, пока люди собирались.

– Привет, – послышалось сзади.

– Привет, – тихо ответил я.

– Меня зовут Вадя, – я обернулся и протянул руку.

– Андрей.

– Андрюх, я тут состав нашей группы видел. Тридцать человек и вот незадача, один Андрей в списке. Ты, как понимаю, инженер–поисковик?

– Угу, он самый.

– Видишь ли, я твой напарник. Ну, точнее сказать, помощник. Фонарик подержать или проводок какой… Меня в качестве стажера к тебе закрепили, чтобы поднабраться опыта так сказать в экстремальных условиях.

– Ну, здорова, Вадя! А кофе ты умеешь делать?

– Ты давай не зазнавайся, а то обидеться могу, – рыкнул Вадим.

– Расслабься, – засмеялся я, – это будет бартер. Ты мне – кофе, а я научу тебя перепрошивке серверов и поиску людей. Будешь очень крут после нашей встречи!

– Ну, – задумался он. – Хорошо, только особо не задирайся. Я тоже кое–что умею.

– Надеюсь.

– Андрюх, смотри. Вон «америкашки» чего–то трясутся и группой ходят, – указал он на кучку суетливых персон. – А мы как обычно: каждый сам по себе, – на этой фразе Вадя пнул по стулу своего соседа сбоку.

– Эй, а тебя как зовут? – спросил он.

– Олег, – ответил ему худощавой наружности бородатый сосед в больших очках с квадратной оправой. – Итак, Олег, я Вадим, а это Андрюха. Ну что, будем знакомы? А чего ты в очках–то? Поменял бы глаза!

– Приятно познакомиться, Вадим. Я глазам своим верю больше, чем чужим.

– Ладно, Олег, без паники. Я просто спросил. Ты кто по профессии? – настаивал Вадя, казалось, в шутливой форме.

– Биолог. Я вообще не пойму, зачем мое присутствие там нужно?

– Да, действительно, странно, – вмешался я. – Возможно, до кучи взяли.

– Ха–ха, – рассмеялся Вадя. – А вдруг там пауки–пришельцы напали на колонию? Олег препарирует, изучит.

– Дурак ты, Вадя, сразу видно, что неуч, – ловко парировал биолог.

– Эй, очки, не умничай, – словно не ожидал отпора Вадим.

– Господа, попрошу внимания! – громко произнес Соколов. – Так как все в сборе, сейчас каждую группу сопроводят в комнату сбора. На вас оденут специальные костюмы, а затем встречаемся на стартовой площадке. А сейчас все поднимаемся и выходим поочередно со своими сопровождающими!

– Блин, что–то как то не по себе, хоть бы что–то пояснили, – бормотал Олег.

– Олежа, не бойся, я с тобой, – подталкивая очкарика к выходу, с усмешкой дурил Вадя.

– Друзья, меня Семен зовут, – раздался спокойный голос.

– Привет, Сема, – обернулся Вадим. – Это Андрюха, я Вадя, наш друг Олег. Кем будешь?

– Я? Психолог. Изучаю отклонения мозга у чокнутых обычно.

– О, ты как раз вовремя! У нас Олегу помощь нужна, парень переживает что–то, – показывал пальцем Вадя.

– Отстанешь, нет? Вадим, я первый раз лечу, вот и вся причина моего волнения.

– Олег, как тебя отобрали из миллионов, если ты не летал ни разу с Марса? – удивился я.

– Андрей, я доктор наук. Дело свое знаю превосходно.

– Эй, вы, там? Пришли, – заворчал сопровождающий.

Костюмы на нас одевали минут десять. На худосочного Олега его комплект не подошел. Еще минут пятнадцать мы не выходили, ожидая, пока ему принесут другой (на два размера меньше).

– Олежа, блин, – не удержался в очередной раз Вадим, – из–за твоей тощей задницы я уже устал в нем стоять! Тяжелый, зараза!

Олег лишь злобно косился в нашу сторону.

Наконец, нас вывели на полигон. Шлюпки «Наутилуса» уже прогревались.

Около них, держась очень прямо и заложив руки за спину, прогуливался Бейкерс. За ним, в безмолвном почтении, шествовали два охранника. Хотя мне трудно представить, чтобы человек в здравом уме подошел к нему спросить «сколько время?» Генерал Соколов делал какие–то пометки в планшете, иногда задавая Бейкерсу неслышные нам вопросы, на которые тот отвечал, не прерывая маршрута около шлюпок: десять шагов вперед – десять назад. Но вот он остановился и обратился к нам, предварительно расстегнув тугой ворот комбинезона из дорогой кожи.

Меня заинтересовал его сверкнувший на шее оригинальный амулет – число «тридцать три», выбитое на лбу волчьей головы, инкрустированной двумя драгоценными камнями на месте глаз: синего и черного цвета, такими, как и у самого Бейкерса.

Сразу вспомнился мой поход в церковь на Марсе лет десять назад.

В тот момент я покупал себе нательный крестик. Перед подобными полетами, которые мне тогда предстояли, чувство веры обострялось как никогда. Где–то неподалеку священник общался с прихожанином.

Я обернулся послушать, о чем они говорили. Мужчина в неброской одежде спрашивал о разного рода талисманах на удачу. Он хотел купить себе подобный у какого–то экстрасенса, а проповедник, в свою очередь, всячески отговаривал его, объясняя, что это уже не вера, что в нашей религии не было и нет никаких талисманов.

– Вы должны опасаться надевать на себя эгрегор, – сказал служитель. – Он держит в плену душу человека, овладевает его мыслями, контролирует его. Неизвестно, с каким смыслом будет создан подобный предмет. Возможно, тот, кто его породит, заложит идею кроме той, что нужна тебе. К примеру, обязует хозяина амулета регулярно жертвовать какие–то средства на нужды мошенника.

Прихожанин только вслушивался в каждое слово, подтверждая и внимательно оценивая каждый домысел служителя храма.

Я не спускал глаз с амулета Бейкерса, но цвет глаз у волка дал понять, что кто–то, скорее всего, на какой–то праздник ему подарок сделал. Возможно, младший персонал, чтобы задобрить строгого генерала, а, возможно, и высшее руководство дарит подобные презенты. Что–то вроде особой медали. И «тридцать три» может быть означает срок службы, за который он удостоился подобной роскоши.

Мои мысли сбил голос Соколова:

– Друзья, наша миссия начинается здесь и сейчас. Ваши вещи погрузили в шлюпки, так что за них не переживайте, – начал он. – Мы вылетаем через семь минут. Последнее, что хочу сказать: В шлюпках не пить, сидеть расслабленно, жвачку не жевать. Все как обычно. Генерал Бейкерс тоже хочет вам сказать что–то.

– Итак, парни, я надеюсь на ваш профессионализм, – молвил Бейкерс. – Давайте выполним свою работу четко и качественно, вернемся целыми и невредимыми.

Нас около пяти минут усаживали в модные шаттлы. Олег трясся от страха, Вадя тоже молчал, держа иконку в перчатках, а Семен что–то шептал себе под нос, будто успокаивая себя. Складывалось впечатление, что все мое окружение было плохо подготовленным, а я перевел взгляд на бескрайне звездное небо.

Заревели двигатели.

– Лишние предметы убрать, экстренная кнопка – слева от каждого в случае чрезвычайной ситуации, – сообщил диспетчер. – Минутная готовность.

Свет в шлюпке погас, отдаленно были видны вспышки фотокамер.

– Ну что, парни, с Богом, – кряхтел Олег.

– Это ты верно подметил, Олеж, – уже без насмешек прошептал Вадя. – С Богом.

– Расслабьтесь, ведь смерть – это не конец, – четко выразился Семен.

– Сема, сплюнь, блин, какая смерть? – не удержался я. – Все и так на взводе!

На этой фразе двигатели заревели на полную мощь.

– 5… 4… 3… 2… 1…

– Просто закройте глаза, – произнес я. Шлюпки сорвались вверх, уши заложило. В первые же секунды мозг как будто прижался к затылку, а тело превратилось в камень. Все сидели с открытыми ртами, вжавшись в кресла.

Глава 2. «Недолгий путь»

– Тридцать секунд, полет проходит в штатном режиме, – послышалось в гарнитуру. – Отстрел носителя через три, два, один.

Раздался мощный хлопок, шлюпку тряхнуло влево. Микро ракета отлетела в сторону, затем мы медленно выровнялись.

– Смотрите! – показывая пальцем вперед, произнес Олег.

Впереди, закрывая Солнце, сверкал огромный красавец «Наутилус». Он блестел так, как будто был собран только что! Величественный и могучий.

А я как всегда любовался бесконечными триллионами сияющих звезд, группирующимися в созвездия по какому–то только им ведомому признаку. Словно подражая людям, которые предпочитают проводить свободное время, будто семечки набиваясь в торговые центры, где их, как кажется, временами тоже бесчисленное множество.

Честно говоря, для профессионального космонавта Млечный Путь служит ориентиром в бесконечности. Однажды был случай, когда один небольшой космолет лишился навигации в связи с поломкой оборудования. Космонавт, ориентируясь по Млечному Пути, смог вернуться обратно на Марс. С тех пор выработана методика ориентирования по нему в случае чрезвычайной ситуации.

А вот для тех, кто впервые видит эту огромную плоскую линию, тесно унизанную звездами и вращающуюся в черном космосе, конечно, наступает катарсис. Еще бы, таким мелким и ничтожным кажется человек на фоне вихря звезд в бесконечном космическом разнообразии.

Когда учился в академии, у нас были тренажеры космолетов. Вот тогда я побывал в разных галактиках, одновременно сидя на Земле и в то же время бороздя просторы неизвестности. Неоднократно видел и нашу безобидную соседку – изящную туманность Андромеды, которая похожа на колесо, в котором вертятся новые, старые и среднего возраста звезды.

А однажды наш с педагогом космолет, сбившись с курса, угодил в самую сердцевину неизвестной эллиптической галактики, похожей на огромный оранжевый апельсин. Тогда я получил зачет автоматом за то, что никому не расскажу, как мы ушли с траектории. Он очень дорожил своим авторитетом.

– Прибытие до станции составляет две минуты, все в порядке? – интересовался диспетчер.

– Все отлично! – слышалось с переднего кресла.

Тем временем мы подлетали к «Наутилусу».

Зрелище непередаваемое, его размеры нереальные! В отличие от остальных лайнеров, в нем нет невесомости из–за его огромной массы и специального оборудования. Гравитация как на Земле там создается специальными системами, отдел для персонала напоминает огромную центрифугу.

Шлюпки выстроились в ряд. Управлять ими самостоятельно не возможно, все координируется искусственным интеллектом крейсера.

Перед нами открылись огромные врата, и шаттлы один за одним стали исчезать за ними. Визуально за воротами площадка похожа на парковку автомобилей. Шлюпки вмещают не более сорока пассажиров, каждая размером не больше пассажирского автобуса и внешне напоминает продолговатую капсулу обтекаемой формы с маленькими крыльями в передней части.

Мы медленно приблизились к стыковочным захватам.

– Наполнение помещения кислородом, открытие капсул через пятьдесят секунд, – сообщил женский голос по каналам связи.

Все сидели молча. Наконец, дверь поднялась вверх с характерным шипением.

– Все на выход, не спеша и не толкаясь. Добро пожаловать на борт, все следуем за мной, – руководил неизвестный до этого момента человек.

Это был высокий, стройный блондин, с почти белого цвета глазами. Вадя хотел было что–то сказать в его адрес, показывая пальцем на его крашеную голову, но я толкнул Вадима и головой кивнул в противоположную сторону. Грандиозный корабль интересовал гораздо больше, чем перигидрольный, надменный зазнайка, с чрезвычайно гладким загорелым лицом, будто рекламирующим достижения косметической хирургии.

Как и полагается гиганту технического прогресса, изнутри корабль представлял собой эталон последних инженерных разработок вперемешку с интересными, сделанными под старину деталями.

Мы стояли в огромном зале. Гладкий, металлический овал, усиленный креплениями, которые выглядели, как декоративные античные арки.

Создавалась иллюзия пребывания в Римской курии, где, как известно, заседали сенаторы, олицетворявшие могущество, власть и славу Рима. В стенах были встроенные ниши, в них стояли ценнейшие артефакты Земли, выкупленные руководством корабля «Наутилус»: конные статуи полководцев, воинов–легионеров и мифических богов из камня и мрамора.

Особенно внушительно выглядела статуя последнего римского философа–стоика Марка Аврелия, стоившая просто бешеных денег. Достаточно вспомнить высказывание о его лошади, вошедшее в историю: «Прекраснее и умнее головы коня Марка Аврелия нельзя найти в природе». Этот человек был очень высокого мнения о себе и своем ездовом животном.

Но ни античные скульптуры, ни комфортабельные диваны в виде раритетных скамеек не могли заставить забыть, что мы находимся на корабле последнего поколения.

Об этом напоминали информационные экраны, сообщавшие о происходящих событиях во всей Солнечной системе. Большое количество людей, казалось, хаотично перемещались в разных направлениях. Прозрачные лифты, которые постоянно метались туда–сюда, перевозя разные грузы по кораблю. Ремонтные роботы в автоматическом режиме производили какие–то манипуляции с некоторыми шлюпками под пристальным взором пилотов.

– Меня зовут Даниил, для вас – просто командир. С этого момента вы четко выполняете все мои команды. Сейчас направляемся в медицинский блок для обследования, за мной!

– Пффф, – корча лицо, произнес Вадим.

– Да ладно, так положено. Кто–то должен координировать общие действия. В нашем случае он больше проводник, мы же не военные, – прошептал я новоиспеченному, нервному дружку.

– Кстати, о военных, – дернул меня за руку Семен. – Их вроде обещали только двести, а тут шлюпок двадцать, по–моему, прибыло.

Мы повернулись посмотреть. Вооруженные до зубов люди так–же глядели в нашу сторону и что–то громко обсуждали. Среди них я увидел Ирину, она что–то искала в отсеке для багажа.

– Полагаю, мы им не очень нравимся.

– Им вообще никто не нравится, Олег, – добавил я. – Мы – это их головная боль. Сидели бы они на своих базах и играли в нарды, а тут лети куда–то, охраняй кучку ученых типа нас. На их месте мы бы тоже были не рады.

– Верно подмечено, – одобрил Вадя.

– Командир, а почему мы не полетели на «Дискавери»? – спросил кто–то из вновь прибывших.

– «Дискавери» на данный момент выполняет важную миссию на Венере.

Мы вошли в распахнувшийся и тут же закрывшийся за нами широкий вход, оказавшись в отдельном коридоре, полностью изолированном от основного.

Здесь уже не было старинных статуй, зато наблюдалось движение каких–то голубоватых световых потоков на потолке, рождавших причудливую игру света и тени на стенах и полу.

Впрочем, загадка освещения получила весьма скоро свое неожиданное разрешение.

Пока я разглядывал пол в поисках скрытой системы подсветки, Семен издал внезапный возглас:

– Ой, ужас, не может быть, – и ткнул пальцем вверх, прямо в потолок.

Когда все посмотрели в указанном направлении, то оказалось, что мы – не единственные находящиеся в этом коридоре. Прямо на нас пялились, прижавшись зубастыми, сильно удлиненными рылами к прозрачному куполу потолка, штук пять акул–скулусеков, эти водоплавающие были искусственно выведены из найденных останков в одном из пересохших морей на Марсе.

Еще шесть–семь этих тварей с шипастыми плавниками, жалами на хвостах и «свиными мордами» вертикально кружились поодаль, проявляя к нам явный и неподдельный интерес, о чем свидетельствовали их полуоткрытые пасти.

Оказалось, что купол над нами превращен в огромный аквариум, где, собственно, и резвились эти «милые» рыбешки.

– Вот это номер, – изумленно констатировал увиденное Вадим и погрозил кулаком висящей прямо над ним акуле, которая ощупывала кончиком рыла потолок в надежде найти способ добраться до нас.

– Если красивые статуи я еще могу объяснить, как психолог, чтобы вновь прибывший персонал понял, что находится на действительно могущественном судне, то содержание вот этих рыб в потолке разумному объяснению не подлежит, – заявил Семен, адресуя свое высказывание Даниилу.

Тот слегка скривил лицо, выражая, вероятно, тем самым недоумение к словам Семена, и ответил:

– Это к психологии никакого отношения не имеет, поэтому вы можете и не понимать. Наши спецы следят за поведением рыб, которые, как известно, лучше любых приборов чувствуют опасность. На Земле, на подводных лодках, держали золотых рыбок, а мы используем скулусеков. Они реагируют на крупные метеориты и изменение давления быстрее любого радара, эдакий эхолокатор только в космосе.

– Тогда извиняюсь, – признал свою ошибку Семен, чем явно польстил Даниилу.

Он еще раз скривил губы, что на этот раз означало улыбку, и снова кивнул на потолок, за которым безостановочно кружили эти диковинные звери.

– Бейкерс придумал, – продолжил он. – Весь второй этаж оборудован, как большой аквариум для этих хищных гигантов. Как–то раз он взял только одну особь с собой в одно из своих многочисленных путешествий. Когда та начала метаться по сравнительно небольшому контейнеру, он сначала не понял, в чем дело. А через какое–то время на радаре появился метеорит, летевший точно по направлению корабля. Так Бейкерс и выяснил, что у этих тварей ярко выражен инстинкт самосохранения. Они словно предсказывают, что может им угрожать.

– Веселый он парень, этот Бейкерс, – не удержался я от колкого замечания, но тут же получил отпор, как и Семен.

– Вы напрасно язвите, – не глядя на меня, произнес Даниил, – он очень уважаемый, достойный и храбрый человек. Оставшийся единственным выжившим в последнем походе, где, кстати, погибла и его жена. Не удивительно, что он принимает все меры, чтобы обеспечить безопасность своих сотрудников. Пусть даже они кажутся кому–то необычными.

Я почувствовал резкий укол совести за то, что постоянно думал про Бейкерса только плохое, а Даниил добавил еще порцию информации:

– Генерал четыре дня летел на спасательной шлюпке от Меркурия в сторону Земли. Это было задолго до того, как первая нога человека ступила на эту планету. Бейкерс был первым. Так вот, его шаттл последние сутки дрейфовал без двигателей, так как топливо закончилось. Ему повезло, что неподалеку находился корабль «Пророк», который изучал неправильное вращение Венеры. Связные услышали сигналы, посылаемые Бейкерсом, и тот был спасен.

– Название корабля–то какое, – вмешался Олег.

– Это корабль «Новой Церкви». Они, как и все сейчас, активно изучают солнечную систему, даже сделали несколько важных открытий, – гордо заявил Даниил. – Ладно, всем нужно обследоваться.

Медицинский блок расположен сразу же после парковки и предбанника, в котором мы стояли. Тут необходимо раздеться догола. Далее шел отсек обеззараживания, а после него – ряд кабинетов. Все глянцевое и белое: сидения, двери, стены, потолки.

Вояк отправили в левое крыло, нас – в правое.

– Ха, они не люди, я так и думал, – глумился Вадим.

– Полагаю, что у них несколько другие проверки, – посмотрел на него я.

– Скорее, причина в том, что они бы задергали нас тем, какие они крутые, а мы доходяги. Это в стиле военных – игра мускул. Дело обычное. Я часто на приемах встречал служивых, – продолжал домыслы Семен. – Они как дети: бывшие боксеры, каратисты и просто отбитые по жизни головы в своей кучке. Считаю, что кулаки и запугивания их способ самоутверждения. Только есть одно «но» – в последнее время не было войн и конфликтов, поэтому их кидают туда, куда попало и где это возможно, для того чтобы не теряли формы. Они при этом умудряются передраться между собой, строят непонятные козни друг другу. Короче, резвятся от скуки над собой и окружающими. И чтобы нас с вами не травмировать морально, приходится определять по разные стороны думающих людей от остальных. Надеюсь, жить они будут, тоже вдали от нас.

– Эх, Сема, – с долей скептицизма булькнул я, – я там знаю одну очень даже милую особу, ее я бы поселил к себе в каюту.

– Код 12.22, кабинет семнадцать, – раздалось по громкой связи.

– О, как вовремя, – произнес Вадя, глядя на меня.

– Ну, давай, Андрей, ни пуха, – жалостливо выдавил Семен.

Судя по внутренней обстановке медицинского кабинета, я пришел к выводу, что на корабле вообще уделяется довольно много, если не сказать чрезмерно много, для релаксации сотрудников.

С одной стороны, это как бы хорошо – забота о душевном равновесии, которое, как известно, вещь довольно хрупкая. А с другой – столько отвлекающих внимание предметов, что напрашивается вопрос: от чего они должны отвлекать внимание? Вот и это помещение содержало в изобилии элементы развлекательного характера, без которых медицина могла бы вполне обойтись.

Например, здесь вместо лаконичных белых стен были установлены голографические фотообои с динамической подсветкой. На них порхали бабочки, взмывали в небо стаи ярких птиц, а красивые женщины в бикини прогуливались по золотым пляжам на фоне лазурных волн.

Также в кабинете отчетливо ощущался какой–то сладковатый цветочный запах, но я не мог определить сорт этих цветов. Поскольку данная комната, как и все на этом корабле, была довольно больших размеров, она разграничивалась на зоны, обозначенные табличками: «Зона диагностических работ», «Зона исследовательских работ» и прочее.

Я направился к табличке «Зона первичной консультации» и остановился около полумягкого кресла с высоким подголовником напротив врачебного стола, за которым озабоченно склонился доктор с усталым, но добрым лицом. Его почти полностью скрывал информационный экран, где медики хранят наборы файлов, слайды рентгенов и обследований.

– Доброй ночи. Садитесь. Проблемы по здоровью имеются? – что–то записывая в планшет, поинтересовался доктор.

– Я думаю, моя кровь вам подскажет больше, док! Видимых признаков в течение жизни не наблюдал.

– Что ж, забор крови и анализ занимают порядка тридцати секунд. Это стандартная процедура.

Док поднес медицинский пистолет к пальцу, послышался щелчок. Боли не было – иглы смазаны анестетиком.

– 12.22, позовите следующего. Все в порядке.

– Это все?

– А вы что хотели? Полное мед обследование? Вас слишком много! Пройдите дальше, отметьтесь в зоне диагностических работ.

Я с неохотой покинул гостеприимное кресло, где бы с удовольствием вздремнул часок–другой, и вдоль обоев, на которых по степи проносился табун джейранов, приблизился к медсестре, чтобы оставить отпечаток пальца в планшете для отметок о посещении.

Надо сказать, что внешность этой, если можно так выразиться, «эскулапки», полностью соответствовала девизу «время остановилось».

Необычайно яркий макияж девушки выглядел весьма по–боевому, хотя обычно медицинским работникам запрещено подобное. Видимо, ее обязанности ограничивались исключительно снятием отпечатков. Длинные накладные ресницы вздымались над фиолетовыми веками, усеянными блестками; в лиловых губах торчали золотые булавки для пирсинга, а в довольно милом носе – изумрудное кольцо. Кажется, я видел подобное в старинных фильмах, которые когда–то смотрели родители.

Она взглянула на меня своим сногсшибательным в прямом смысле взглядом и нежным сопрано попросила «подождать минуточку», пока на информационный стол загрузится мое личное дело. Будучи не в силах вынести созерцание столь специфичной особы, я стал рассматривать шкафы, где за плексигласовыми стеклами стояли всевозможные колбы и пробирки.

Тут меня ожидал еще один сюрприз – набор инструментов для вскрытия, которыми обычно пользуются в исследовательских институтах закрытого типа. Ошибиться я не мог, потому что точно такие же мне с гордостью демонстрировал приятель детства, работавший на Земле в одном из таких институтов. Названия некоторых из них я запомнил навсегда ввиду их особых функций.

«Но зачем они здесь? Неужели ими кто–то пользуется?» – мысленно задав себе эти вопросы, я обратился к «намалеванному» созданию: