Назад в СССР. Воспоминания очевидца. Часть первая

Это не автобиография из серии ЖЗЛ, поскольку я к таковым не отношусь. Это портрет ушедшей советской эпохи, которую я застал и которую помню. На мой взгляд, она завершилась в 1985 году с приходом к власти Горбачева, но я увидел большой кусок этого исторического  полотна – с 1952 по 1985 годы, почти половина.

Итак, я родился в сентябре 1952 года в Ленинграде.  Мой отец – Каплан Лев Моисеевич ( 1929 года рождения) тогда работал инженером в 20 строительном тресте Главленинградстроя. Мать – Иванова Наталья Терентьевна трудилась в центральном аппарате Главка.

Такие смешанные браки в то время были не редкостью, хотя многие еврейские мамы (как известно, самые заботливые в мире) были против русских жен.

Однако, мои еврейские дедушка (Каплан Моисей Исаакович) и бабушка (Листмангоф Анна Соломоновна) к маме относились хорошо, и она до сих пор вспоминает о них с большим уважением и благодарностью.

Моя русская бабушка Иванова Надежда Васильевна от еврейского зятя была не в восторге, но потом как – то смирилась. Родители получали по 60 рублей в месяц – этого было маловато, но Моисей Исаакович и Анна Соломоновна им помогали.

А жили мы вместе с дедушкой и бабушкой в большой коммунальной квартире на канале Грибоедова (впоследствии там снимался фильм по роману Федора Достоевского «Преступление и наказание» с Георгием Тараторкиным в главной роли).

Советская коммуналка

 Это была типичная  послевоенная  коммуналка – семь семей, настоящий интернационал (евреи, армяне, айсоры, русские, даже один  турок – месхетинец). Кстати, турок был однорукий и очень мрачный, я его немного побаивался.

Айсоры в советские времена всегда были сапожниками. Работали на улице в маленьких сапожных будках (сейчас они почти исчезли). Именно там было принято чистить до зеркального блеска сапоги (или ботинки – у кого были).

Конечно, от моих родителей (выпускников экономического факультета ЛГУ им. А.А.Жданова – тогда его называли просто – Университет, потому что других «университетов» не было) до айсоров – чистильщиков сапог расстояние было довольно большое, поэтому посещать айсоров мне не рекомендовалось.

Однако они относились к нашей семье с большим почтением (в те времена интеллигенцию по –  настоящему уважали) и все время меня приглашали в гости.  И я потихонечку к ним ходил.

Семейство было большое – 11 человек, а жили они в двух смежных комнатах по 10 –  12 метров каждая. Было тесно, шумно, много детей и весело.  Угощать меня им было нечем – жили бедно, разве что леденцом – петушком, что продавали цыганки.

Про цыганок и петушков

Цыганок тогда тоже не жаловали. и леденцы мне брать строго – настрого запрещали, но они были очень вкусные, и я брал.

Зато у Елены Назаровны и деда Бахчи я бывал часто, тем более, что у них была внучка Ася (постарше меня) и я с ней дружил. Помню, мы много играли «в фантики», тогда все дети играли в фантики и асины школьные друзья – тоже.

Игра была немудреная – мы собирали красивые конфетные обертки и  делали из них такие плотные конвертики (боюсь, что сейчас не сделаю, да и конфеты мне уже нельзя). Надо было забрать все фанты у противника, подгоняя свои фанты щелчками. При этом фант можно забрать, только если расстояние меньше, чем расстояние от большого до указательного пальца.  И здесь тоже были свои хитрости – если «выстрелишь» и не достанешь чужого фанта, то противник с легкостью заберет твой.

Играли, естественно, на полу, ползали в совершенном азарте часами. Уверяю вас, что эта забытая послевоенная игра и сейчас  будет увлекательной для детишек (я обязательно попробую с внуками – между прочим, дети  с удовольствием отрываются от своих «гаджетов», если вы предложите им что ни – будь азартное  и интересное).

Жили, в общем то, дружно, хотя плита была одна, а четырех камфорок на всех явно не хватало, и одной раковины – тоже. Туалет, конечно, был один –  нередко (особенно по утрам) возникали очереди. Выходили из положения тем, что каждой семье назначали свое время.

Если семейство не успевало управиться – возникали скандалы. Иногда дело доходил до потасовки, но тяжких телесных повреждений я не помню.

Телефон тоже был один, долго разговаривать не разрешалось, разве что не было других желающих, но такое случалось редко.

Наша комната

А сами мы жили в такой длинной, вытянутой комнате: ширина – три метра, длина – шесть метров. Мы – это мама, папа и я. Декретный отпуск тогда был: две недели до родов и две – после, поэтому мама кормила меня грудью в обед (это разрешалось – обед  для кормящих матерей немного увеличивали).

Но смотреть за мной было некому (бабушка работала, дед сильно хромал и за мной не поспевал), поэтому  одно время (до детского сада) у нас жила еще и няня – молодая деревенская девушка.

Я ее не помню, но мама говорит, что к ней приходили бравые матросы, так что у нас было весело.

Наша печка

Центрального отопления еще не было, и у нас стояла большая печка. Топили ее два раза в день – утром и вечером. Когда мне исполнилось шесть лет, мне тоже разрешили топить. Сначала под присмотром, потом самостоятельно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.