Хмурый февраль 1930 г.

Сергей Шентеров

Хмурый февраль 1930 г.

Книга посвящена столетию со дня рождения Шентерова Е. И. – моего отца, сына кулака Шентерова И. К.

Предисловие

В этой книге автор изложил историю своего родного деда, историю своей семьи.

События удалось реконструировать на основе подлинных документов, материалов уголовного дела, воспоминаний родственников и жителей деревни Фролиха.

Почти 100 лет прошло с того момента, как раскулачили семью Шентерова Ивана Кузьмича. Память об этом должна передаваться из поколения в поколение.

Автор не ставил перед собой задачу осудить или оправдать участников событий.

Если порой эмоции брали верх и выливались на страницы книги, прошу у читателя прощения. Поймите, моя семья жестоко пострадала от советской власти.

Автор благодарит Волкова А. М. за передачу материалов уголовного дела.

Шентеров Иван Кузьмич

Родился в 1884 году в деревне Фролиха. Получил образование в земском училище села Арбузово (учился тогда три года).

Женился 30 января 1905 года на Каленовой Екатерине Васильевне (дата рождения – 22.11.1887), которая была родом из деревни Головино. Родители её – Каленовы Василий Артемьевич и Любовь Андреевна. По данным архива, род Каленовых начинается от крестьянина села Головино Степана, родившегося в 1690 году.

Интересны некоторые данные из жизни рода Каленовых. Павел Семёнович (родился в 1770 году) погиб на войне. Можно предположить, что в 1812–1813 годах в войне с французами.

Шентеров Иван Кузьмич с первой женой Шентеровой (Кленовой) Екатериной Васильевной (слева)

Агриппина Каленова (родилась в 1870 году) вышла замуж за артиллериста Парамонова Козьму Игнатьевича.

Прасковья Каленова (родилась в 1860 году) вышла замуж за рядового гренадёрского полка Борисова Андрея.

Любовь Андреевна, тёща Ивана Кузьмича, из семьи раскольников, так как её рождение не было зарегистрировано в метрических церковных книгах. Родилась она в деревне Малое Запрудье.

Свадьба Каленова Василия Артемьевича и Любови Андреевны состоялась 02.02.1887.

Первый ребёнок в семье Василия и Любови – Иван – родился в деревне Вышманово 10.09.1889.

Любовь Андреевна умерла 13 мая 1900 года от чахотки. Каленов Василий Артемьевич (дата рождения – 25.07.1900) женился второй раз на крестьянке деревни Кузнецы Анисье Петровне Моховой (1875 года рождения).

Сведениями о детях от этого брака мы не располагаем. Даты смерти неизвестны.

На кладбище села Арбузово за 1914–1918 годы не хоронили людей с фамилией Каленовы (нет записей в церковной книге).

Познакомились Шентеров Иван Кузьмич и Екатерина Васильевна в Собинке, по всей видимости, они к тому времени работали там на фабрике. Сняли в Собинке комнату, где и жили как молодая семья.

Иван Кузьмич в прядильном цехе попал в станок, получил серьёзную травму ноги, перенёс две операции. Ногу спасли, но она стала короче на 7–8 см. Работать в цехе он уже не мог. В каком году произошло это событие, не совсем ясно: по одной версии, в 1905-м, а по второй – в 1915 году.

Первая версия кажется более правдоподобной, так как Ивана Кузьмича не призывали в армию в Первую мировую войну. В пользу второй версии говорят документы из архива ФСБ РФ, где в протоколе допроса написано со слов Ивана Кузьмича: «работал на фабрике до получения увечья». До самой смерти Иван Кузьмич хромал, из-за этого к нему и его семье пристало прозвище Храмовы, которое чуть не стало фамилией. На фабрике Иван Кузьмич работал на разных должностях.

Чем конкретно он занимался, неясно, скорее всего, строительством, так как в это время организовал лесопилку и мечтал построить кирпичный завод. Строительных знаний и умений Ивану Кузьмичу хватало: он так поставил на кирпичный фундамент свой дом и обе печи, что и спустя 100 лет они стоят идеально.

В 1915 году во Фролихе Иван Кузьмич имел, по сути, временное жильё: из бани сделали домик. По нашему мнению, переоборудованная баня стояла на участке деда – Шентерова Демьяна. А позднее здесь построили дом.

Первый сын – Алексей – родился 19.05.1910, прожил мало и 18.10.1910 умер «от простуды».

В 1912 году 18 марта рождается сын Василий. Третий сын – Константин – рождается 03.08.1914, в этот же год на фронтах Первой мировой войны погибает родной брат Екатерины Васильевны.

Газета «Русское Слово» от 7 сентября 1914 года опубликовала сообщение особого отдела делопроизводства по сбору и регистрации сведений о выбывших по причине смерти или вследствие ран, а также пропавших без вести воинских чинов, действующих против неприятельской армии. В частности, в нём указано: убиты – подпоручик Каленов Иван Николаевич. Он был посмертно награждён Георгиевским крестом IV степени за номером 134141.

В семье Ивана и Екатерины рождается первая дочь – Прасковья (15.10.1916–11.05.2007).

В деревне Головино у Каленова Василия Артемьевича дом и очень приличное хозяйство: пасека, сад и различная скотина. При доме был магазин. Всё это большое хозяйство тесть отдаёт молодой семье. Причина передачи имущества нам не понятна.

Версия:

В 1915 году в деревне Кузнецы умирают родители второй жены Каленова Василия Артемьевича – Анисьи Петровны. Бесхозными остаются дом и хозяйство, и Анисья уговаривает мужа Василия переехать в её родовой дом. Так освобождается дом Каленовых в Головино, который и отдают семье Шентеровых – Ивану и Екатерине. Именно этот дом и стоит сейчас в деревне Фролиха. Иван Кузьмич решает оставить работу на фабрике.

В Головино они жить не поехали, а решили всё перевозить во Фролиху. Братья Ивана Кузьмича были дружны, считались хорошими специалистами. У всех были лошади. На участок, где стоял домик-баня, и поставили перевезённый дом.

По всей видимости, дом деда (Демьяна) был либо продан, либо разобран. Сруб был поставлен на новый кирпичный фундамент, обит свежей доской, были сделаны новые наличники. Дом покрыли металлической крышей, которую украсили многочисленными металлическими конструкциями. Также была организована система сброса воды. Отдельные элементы этой системы сохранились, так как были сняты позднее, а саму красоту крыши можно рассмотреть на сохранившихся фото.

Поставленный дом находится на этом же месте и по сей день. В доме установлена печь (столбик) из изразцов, туда перевезена мебель и иконы. Иконы, по воспоминаниям очевидцев, были из самого Иерусалима. Без сомнения, это был самый большой и самый красивый дом в деревне Фролиха.

Место, где раньше стоял дом в Головино, удалось найти. Однако даже спустя 100 лет память местных жителей сохранила то место, где находился магазин, единственный на всю деревню. Больше магазинов в Головино не было и, наверное, не будет.

Пустырь в Головино не застроен до сих пор. Удивительно, как посередине деревни, на месте, где прежде стоял дом с магазином, сохранилась пустая усадьба. Сейчас там растут деревья…

13 октября 1918 года Екатерина Васильевна умерла от гриппа – «испанки». Детям было 6, 4 и 2 года соответственно. Справиться с большим хозяйством и маленькими детьми отцу было невозможно, и ему родственники быстро сосватали из деревни Коростелёво Тимофееву Екатерину Яковлевну, с которой 17 ноября 1918 года был заключён брак.

Тимофеева Екатерина Яковлевна – из семьи Тимофеева Якова Ивановича и Тимофеевой Татьяны Андреевны. Родилась Екатерина Яковлевна 18.11.1896.

За первые 10 лет совместной жизни у Ивана и Екатерины родилось пятеро детей:

Анна 08.09.1919–23.06.1990;

Клавдия 25.07.1921–23.06.2003;

Евгений 25.03.1924–24.11.1998;

Борис 15.07.1926–18.01.1981;

Алексей 20.03.1928–06.05.1950.

Шентеров Иван Кузьмич был человеком предприимчивым: занимался всем, что приносило доход в его большую семью.

Мы имеем, подтверждение из архивных документов по факту торговли Шентерова И. К. поросятами.

Выписка из протоколов заседания комиссии по выявлению действительных оборотов предприятий и сведений об оборотах промышленных предприятий по волости; отчёты о финансовом состоянии обществ и артелей; списки мельниц 16 января – 24 апреля 1924 года:

«…91. Шентеров И. К. – торг. поросят с воза 22 г. 600 р. – 1800 р.». Кто-то из Шентеровых (по нашей версии, Шентеров Иван Кузьмич) в 1921 году во Фролихе служил приказчиком и заведовал фуражом. Ниже приведена выписка из архивного документа.

КОПИИ ПРОТОКОЛОВ ЗАСЕДАНИЙ КОЛЛЕГИИ ИСПОЛКОМА. С ЕЖЕМЕСЯЧНЫМИ И НЕДЕЛЬНЫМИ ОТЧЁТНОСТЯМИ И ОБЩЕЙ ПЕРЕПИСКОЙ БУЛАНОВСКОГО ВИКА.

1 февраля 1921 г. – 19 ноября 1921 г.

ПРОТОКОЛ № от 18/II 21 г.

Совещания председателей сельсоветов Булановской волости в присутствии лесозаготовителя от Желескома т. Вольфсона под председат. т. Павлова, секр. Е. Лупановой.

Присутствует 10 человек.

Повестка дня:

1) О гужевой и трудовой повинности.

2) Доклад волпосевкома /слово т. Залетова/.

3) Разное.

Слушали:

Т. Вольфсон объявляет о новом задании Желескома о вывозе 500 кб. дров на февраль. Это задание необходимо выполнить. Оплата: деньгами – 29160 руб., овёс – 105 фунтов, хлеба – 10 фунтов, мануфактура – 3 арш., всё бесплатно за 1 куб. сажень.

Постановили:

1. Постановлено: принять все меры к вывозке дров для Желескома на Колокшу с тем условием, чтобы овёс выдавался во Фролихе, на что получено согласие т. Вольфсона о доставке еженедельно по 200 пуд. овса к приказчику Шентерову для удовлетворения работающих лошадей…»

В 1928 году при попытке провоза лошадей железнодорожным транспортом из Тумы (Рязанская область) во Владимир без оформления надлежащих документов был задержан Шентеров Иван Кузьмич. Выяснилось, что он дал взятку железнодорожному служащему. Возбудили уголовное дело о даче взятки, которое передали в рязанский суд.

Был вынесен приговор – ограничение в общественных правах сроком на три года. По всей видимости, Иван Кузьмич был лишён патента на личную торговлю, а также избирательного права (что-то похожее на условный срок, который дают сейчас). После этого случая дела в гору идти перестали, и основные свои заработки Иван Кузьмич имел от работы в деревне.

Он разбил большой фруктовый сад, нанимал сезонных рабочих, построил два амбара для хранения яблок.

Яблоки заворачивали в древесные опилки, привезённые с лесопилки, укладывали в ящики, которые изготавливались из неликвидного леса в мастерской при лесопилке. Ящики хранили в амбаре. Зимой, когда яблоки у всех заканчивались, открывали амбар и поставляли яблоки в ящиках в магазины для продажи.

Ситуация в стране в конце двадцатых годов начала накаляться, поползли слухи о том, что у осуждённых в ограничении прав могут отобрать имущество. Иван Кузьмич решил «поделить» имущество со старшим сыном Василием: как бы выделить ему имущество и тем самым спасти нажитое от возможной конфискации.

Полагаем, что намеренно распускались слухи о том, будто отношения со старшими детьми у «мачехи» не складывались. Мол, два старших брата (Василий и Константин) просили отца отдать им новый большой сарай и иное имущество для начала собственной жизни, потому что они хотели отделиться от семьи и жить самостоятельно. По другой версии, на самом деле отношения старших детей с мачехой были далеки от идеальных. В принципе, это понятно: как правило, дети тяжело принимают мачеху.

Для оформления такого раздела имущества требовалось решение суда.

Был подан иск. Собинский суд не разрешил раздел имущества.

В архиве Собинского районного суда удалось найти документальное подтверждение данного факта. Очевидно, что Василию и Константину не удалось в судебном порядке получить часть имущества в свою пользу (и тем самым спасти его от последующей экспроприации).

По одной из версий, сразу после проигранного суда в 1928 году двое старших сыновей, Василий и Константин, уходят из дома. По второй версии, они покинули дом в 1930 году.

Сыновья уезжают в Собинку. Василий работает, а Константина отец устраивает в школу для продолжения учёбы. Первое время Иван Кузьмич помогает сыновьям встать на ноги на новом месте.

По всей видимости, Иван Кузьмич понимал, что конфискации имущества не избежать, и заблаговременно осторожно начал прятать своё имущество.

Сейчас неясно, что именно он смог передать на сохранение родственникам и друзьям. Известно немногое, но есть показания деревенских жителей о том, что Иван Кузьмич «какое-то добро возами увозил, а возвращался пустым». Видели люди, как он вывез много пиломатериала, а потом сгорела лесопилка. Остаётся только гадать, сгорела она случайно или Иван Кузьмич специально её сжёг, заранее спрятав всё оборудование.

Пасеки (мёд) и свадьбы у дома

У Ивана Кузьмича в лесу за деревней было три пасеки. Ульи переносили из года в год на новые места: искали, с каких мест получится больше меда.

По воспоминаниям местных жителей, мёд возили телегами. Можно предположить, что количество ульев было очень значительным.

По описи изъятого имущества значится:

рамочных ульев – 8 шт.;

колодочных ульев – 2 шт.

Очевидно, что Иван Кузьмич смог бо́льшую часть ульев куда-то спрятать либо продать, что более вероятно.

Не сохранилось воспоминаний, что по возвращении из концлагеря он снова занимался пчёлами (1933 год).

Избы, где зимой хранили ульи (целых две!), были описаны, разобраны по брёвнышку и изъяты. То, что изб было две, ещё раз подтверждает данные о большом количестве ульев.

Сохранились воспоминания, что на Медовый Спас Иван Кузьмич угощал мёдом всех жителей деревни Фролиха. Он выставлял два больших корыта мёда и около десяти караваев хлеба. Жители деревни ели хлеб с мёдом и благодарили Ивана Кузьмича.

Сохранились интересные воспоминания о проведении свадеб в деревне Фролиха.

Дом у Ивана Кузьмича был самый красивый в деревне, свадебный стол и лавки расставляли прямо на лужайке перед домом. Гуляли свадьбу шумно, с песнями. Иван Кузьмич всегда дарил молодым подарок, чем ещё больше привлекал к этому месту внимание со стороны намечаемых свадебных пиршеств. Конечно, мы говорим о свадьбах в тёплое время года.

Впрочем, вернёмся к пчёлам и мёду.

Мёда привозили столько, что хватало и на продажу. Выручали хорошие деньги, и много мёда оставляли на нужды семьи. Сахара покупали очень мало, использовали мёд: компот на меду, блины и пироги на меду, запеканки на меду и так далее. В общем, мёд использовали так же, как сейчас хозяйки используют сахар. Хранили мёд в бочках в подвале под домом.

Ещё одной статьёй дохода семьи был пчелиный воск. Воск собирали, копили некоторое время, а потом продавали на свечной завод. Обилие таких производств может удивить. В каждом уезде их было десять и более. Удивляться этому не стоит. Свеча – это свет. Керосин был дорог и использовался не всегда. А вот свечи изготавливали из воска, свиного и овечьего сала. Они широко использовались в быту и были относительно дёшевы.

Одним из крупнейших скупщиков воска был Владимирский Епархиальный свечной завод (нам это здание сейчас известно как музыкальная фабрика у Центрального рынка). Этот завод выпускал в год до 3000 пудов свечей. Воск скупали по 20 рублей за один пуд.

После революции завод этот был переделан в ватную фабрику. Воск продолжали принимать от крестьян мелкие заводики, разбросанные по всей территории Владимирской губернии.

Пилорама

У Ивана Кузьмича в лесу за деревней была стационарная пилорама. До сих пор в лесу из земли торчат кирпичные столбы с огромными болтами для крепления оборудования пилорамы.

Недалеко от пилорамы были устроены навесы для временного хранения пиломатериалов.

На момент 1925 года Фролихинский лесопильный завод уже находился в ведении Уездного исполнительного комитета. По всей видимости, руководил пилорамой приказчик Шентеров Иван Кузьмич.

В 1930 году Иван Кузьмич в первую очередь решил реализовать оборудование и пиломатериалы. Сейчас мы с уверенностью не можем сказать, успел ли он это сделать. Но ряд фактов говорит о том, что успел. После 1930 года около Фролихи пилорама не работала, значит, оборудование было продано, иначе советская власть могла бы запустить пилораму. Сохранились воспоминания о «руинах» пилорамы. А в лесу остались лишь столбы. Сарай и навесы были разобраны на нужды колхоза уже позднее. Материалы были использованы при строительстве овощехранилищ.

В материалах уголовного дела есть показания Романова М. П., который утверждал, что Шентеров Иван Кузьмич увозил пиломатериал телегами в Ставрово для реализации.

Отметим, что продавать пиломатериал в Ставрово было очень разумно: леса рядом нет, город достаточно большой и не так далеко от Фролихи.

Посылторг

До революции начала работать система посылторга, и революция не разрушила её. Такая система позволяла выписывать с заводов Урала инструменты и оплачивать их после получения. Заказ формировался списком, инструменты собирали на железоделательных заводах и высылали по адресу.

В начале 2000-х годов, разбирая старые рамки с фотографиями, которые висели в доме, я обнаружил старинный фанерный лист с надписью, где указаны адрес, вес инструментов.

Получая эти инструменты, Иван Кузьмич продавал их в розницу, по всей видимости, имея с этого приличный доход. Эту «фанерку» с надписью сохранили, покрыли её лаком, сделали музейным экспонатом.

Мечта предпринимателя Шентерова Ивана Кузьмича

Бизнес-мечтой Ивана Кузьмича был кирпичный завод. Именно к её осуществлению он целенаправленно шёл в 20-х годах прошлого века.

Производство кирпича могло быть сезонным. Когда в земле копали и обустраивали печи для обжига, кирпич формовали вручную: глину закладывали в деревянные формы, подсушивали, осторожно вынимали и обжигали в печи.

Однако такое предприятие могло работать только в летний сезон. Количество работников было небольшим – 5–6 человек. Кирпич считался дорогим и дефицитным товаром.

Шентеров Иван Кузьмич мечтал о предприятии, которое могло выпускать кирпич круглый год. Для этого необходимо не только иметь залежи глины (а её вдоль Клязьмы достаточно), но и, главное, построить печи для обжига и вспомогательные помещения.

Иван Кузьмич имел детальный план строительства кирпичного завода. Чем не вековая мечта русского человека – свой «свечной заводик»…

Мечте не удалось сбыться из-за прекращения политики НЭПа и резкого сворачивания индивидуального предпринимательства в стране.

В книге есть фотография деревенской часовенки и фундаментных столбов пилорамы. Отличный красный кирпич частных сезонных производств.

Здоровье Ивана Кузьмича

Иногда Ивана Кузьмича беспокоили боли в пояснице, видимо, связанные с полученной травмой на фабрике. Характер травмы сейчас сложно описать, но то, что Иван Кузьмич хромал всю жизнь, – достоверная информация. Екатерину Яковлевну в деревне звали «Храмова», чтоб отличать от иных Шентеровых.

Интересен тот факт, что при выдаче паспорта СССР паспортистка спросила: «Как Вас записать? Храмова? Или Шентерова?» Екатерина Яковлевна выбрала фамилию Шентерова.

Сестры: Самсонова (Тимофеева) Анастасия Яковлевна и Шентерова (Тимофеева) Екатерина Яковлевна

Но вернёмся к методам лечения «проблемной» спины.

Иван Кузьмич использовал способ «топтать спину»: он ложился на пол и просил детей «потоптать» спину. Скорее, это было чудачество и баловство, но дети с удовольствием бегали по папеньке (так они его звали).

Ещё применял Иван Кузьмич способ прогревания поясницы. В печурке русской печки лежали мешочки с солью, плотно зашитые со всех сторон. Соль нагревалась, мешочек прикладывали к спине, и боль отступала.

Фролиха празднует «Десяту» – десятая неделя после Пасхи, престольный праздник

Связь с Коростелёвом

В январе 1930 года Иван Кузьмич большое количество продуктов отвёз родственникам своей жены Екатерины в Коростелёво. Это примерно 20 километров от Фролихи. Там проживала родная сестра Екатерины Анастасия.

Самсоновой Анастасии довелось нести на своих плечах огромную нагрузку по поддержке детей, Ивана и Екатерины, которые остались жить на кухне отобранного советской властью дома. Еженедельно старшая дочка Прасковья брала санки и шла пешком в Коростелёво (около 20 км!). Ко времени её прихода готов был «продуктовый набор»: свежий хлеб, крупы, масло, творог. И в таком режиме в течение двух лет шла поддержка семьи Шентеровых.

Иван Кузьмич оставил в семье Самсоновых на хранение самовар и бельгийские часы с боем. Когда он вернулся из концлагеря и узнал, как поддерживали его детей, то оставил самовар и часы в подарок в знак благодарности и на добрую память. Судьба самовара не известна, а вот часы долго служили семье Самсоновых, потом встали. Мастера найти не смогли. Положили часы на шкаф, и там они пылились до конца 1990 года. Задумали хозяева ремонт в доме, стали шкаф выносить, упали часы и разбились вдребезги…

Любопытен тот факт, что захоронены Самсоновы на кладбище Арбузово. По всей видимости, это было решение Екатерины Яковлевны. Могила их находится в 5–6 метрах от могил Ивана и Екатерины Шентеровых. Сёстры покоятся на кладбище рядом, вместе со своими мужьями.

Сельская (деревенская) община

Жизнь в деревне сама по себе настраивает людей на коллективный (совместный) труд: быстро скосить траву, высушить сено и стоговать его. Быстро, пока не высохла земля, засеять поля и т. д.

В воспоминаниях остались некоторые эпизоды совместных дел, о которых нужно рассказать.

Сбор грибов одной корзиночкой был детской забавой, которая давала возможность разнообразить текущий пищевой рацион. А вот заготовка грибов на зиму была делом общим. В лес в грибную пору ехали на лошадях. Грибы брали телегами. Возвращались в деревню и делили грибы по домам. Там каждая семья чистила грибы, солила, набивала ими бочки.

Уход за крупным рогатым скотом был организован посредством использования особенностей болота у озера Исихра. Каждую весну от воды до леса строили забор (из 3–4 жердей на столбах) длиной примерно 500–600 метров.

Ставили две линии забора на расстоянии 1–2 километра и этим забором закрывали край леса. Устраивали двое-трое ворот (на стороне леса). Начиная с весны, как появлялась свежая трава, и до глубокой осени из деревни всех коров, быков, телят, коз и овец загоняли на это «пастбище». Там скот свободно гулял. Воду пил в озере, травы и мелкого кустарника было вволю. Ветерок не забивал скот слепнями, комарами и мухами.

Два раза в день женщины ходили доить своих коров и молоко уносили в деревню. От Фролихи до озера около 2 километров по лесной дороге. Хозяйка приносила кусок хлеба, обильно посыпанный солью, и на крик хозяйки «Ночка, Ночка!» корова спешила за куском хлеба и на дойку.

Для охраны деревни от лесных пожаров жители ежегодно поддерживали широкий просек. Он располагался на юго-западе примерно в 6–7 километрах от деревни. Просек разбит таким образом, чтобы не дать огню по лесу подойти к деревне. Ширина просеки была более ста метров, такая величина была обусловлена двумя факторами:

первый: если падала горящая сосна, то она не должна была перенести огонь на другую сторону просеки, и потому сгорала на свободном от леса месте;

второй: горящий лист или хвоя, пока летит по ветру через просек, сгорает, и до противоположного леса долетает уже неопасный пепел.

Летом мужики ездили на широкий просек, вырубали берёзки и дубки на веники, чтоб просек не зарастал. На просеке обильно росла малина, которую с удовольствием собирали женщины и девочки. По краю просеки также отлично росла земляника, и эта ягода была особо любима жителями деревни.