Купола

В четверг в церкви, во время «Всеношной» читались тексты из Евангелия и лучшие певцы города пели «помяни меня Господи, во царствии Твоем…». Пятничная служба посвящалась плащанице. Посреди церкви устанавливали стол с покрывалом, изображающем Христа во гробе. Прихожане с грустными молитвами подходили и целовали покрывало. Потом шел крестный ход вокруг церкви. В пятницу же пекли куличи. Куличей тоже было много: большие и маленькие для каждого из детей. Большие куличи пекли в специальных разборных формах. После выемки из печи куличи «отдыхали-остывали» на боку, чтоб «не осели».

В субботу красили яйца во всевозможные цвета. Потом выбирали самую красивую пасху, кулич и несколько крашенных яиц, увязывали вместе с тарелками в накрахмаленные салфетки, украшали цветами, сахарными барашками буквами «х» и «в» и несли в церковь «святить». На освещение куличей и пасх всегда брали с собой детей, которые с радостным любопытством смотрели на все это разнообразное разноцветье сладостей, расхаживая вокруг столов «освещения».

И вот, двенадцать часов ночи на Святое воскресенье…

Надя и ее брат Леня очень боялись, что их во время не разбудят, когда укладывали в постель, как только начало темнеть.

Но их подняли в одиннадцать часов, они успели одеться и теперь очень радостные и торжественные вместе с взрослыми шли в ярко освященную церковь к «Заутрене». Там собралось уже много народа.

Служба проходила особенно торжественно, освященная внутренней радостью и жизнеутверждением, начиналась крестным ходом вокруг церкви под разливающийся по всему городу звон колоколов и восторженным пением молитвы «Христос воскрес из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробе живот даровав!»

После «Заутрени» люди начинали «христосоваться»: целовались со словами «Христос Воскрес!» и на ответное «Воистину Воскрес!».

Наденька и Леня, не сдерживая своего восторга, также целовались друг с другом и со взрослыми.

Приятно было смотреть на всеобщую радость и счастливые лица.

Надя с улыбкой заметила, как многие юноши с удовольствием целовали молодых знакомых барышень, которые не могли отказаться после обращения «Христос Воскрес!».

Мало кто оставался после этого в церкви, хотя церковная служба продолжалась. Все веселые нарядные спешили домой к праздничным столам с красивыми и разнообразными кушаньями. Этой ночью после «Заутрени» заканчивался Великий пост, и можно было «разговляться».

За столом обменивались впечатлениями праздника. Все ощущали приятное непередаваемое весеннее настроение… бесконечного обновления жизни …Дарили друг другу подарки. Каждый подарок привлекал внимание и шумно принимался с благоговением и огромным достоинством и радостью. Наде приятно было смотреть на одетых в красивые платья бабушку, маму, щеголеватого папу в темно-синем так подходящем ему костюме, забавно наряженных братьев и сестер…

Все были такие красивые со счастливыми лицами, и, казалось, счастью этому не будет предела никогда!

Было уже поздно, когда дети отправились спать. Надя, проводив маму в ее комнату, вернулась за бабушкой.

Столовая опустела. Петр Александрович продолжал сидеть со своей матерью.

– Уже девять лет, как ушел наш батюшка. Видел бы он, как выросли дети… его внуки.

– Да…был бы счастлив он, Петенька. Но, чувствую я какую-то тревогу… с ним бы было легче…да, я… тоже не вечна…

– Ну что вы, маменька…

– Тревожусь за Егореньку…Вот также десять лет назад…я испугалась за него…когда отцу сказал…что не будет работать в торговле и обязательно поедет учиться в Москву…

отец разгневался,…ему было непонятно,… что дети хотят своей дороги в жизни…

– Да, отцу перечить было всегда сложно… Наверно, Георгий сильный…Я бы так не смог…Но в терпении…дух Божий.

– А сильным больше достается…и беды, в том числе.

– Бог с вами, маменька, неужто мы прогневали…Его…Ведь Вашему благочестию … и помощи Вашей искренней ближнему… Неужто, Он там не видит все это…

– Дай Бог…Пойду к себе…помолюсь за всех…и за Егореньку…

Петр Александрович, оставшись один, посидел некоторое время в раздумье. По лицу его было видно, что этот праздник принес ему очередную радость познания окружающего. Выразить он этого не мог, но чувствовал, что это как поиск истины: влечет и в руки дается с трудом. Даже тревожные слова матери не могли затмить эту его уверенность.

«Несомненно, что праздник любви к людям…самая светлая истина. Вот говорят, что человеку надо?… Построить дом…вырастить сына…посадить дерево… Но тут не хватает самого важного: в своем доме познавать глубже самого себя…смотреть на детей: наблюдать свои надежды и ошибки…смотреть также на дерево и видеть в холодном стволе и каждой почке…часть своей любви…и думать о вечной жизни…»

Утром долго спали. Часов в одиннадцать все дети нарядно одетые во главе с Наденькой шли с родителями в дом Гладковых, «христосоваться» к маминой бабушке.

На улице было людно и празднично, очень звонко и радостно играли колокола во всех церквях и соборах.

Мальчики – Леня и трехлетние Коля и Митя, хотели казаться взрослыми и целовали бабушку с достоинством, строго руководствуясь назиданием родителей, но, получив подарки, вся эта взрослость моментально слетала с их лиц. В доме гостеприимных Гладковых были свои дети: Шурик, Лева и Таня из них старшие. Тут же завязывались игры, шум … беготня друг за другом. После этого детей сажали за стол и угощали сладостями….

Взрослые оставались за столом. А дети бежали во двор…И были предоставлены сами себе, а совсем маленькие – нянькам.

Часам к двум возвращались домой, куда уже пришли гости: Валентин Александрович с женой и дочерьми Катей и Манечкой. Дети резвились во дворе.

Накануне праздника из Москвы приехала жена дяди Георгия, тетя Александра с мальчиком Шуриком. Самого дядю Георгий Надя знала только по фотографии на бабушкином комоде. Тетя Александра очень нравилась Наде своей энергией и неординарной деловитостью. Позднее она узнала от взрослых, что та в свое время окончила Бестужевские курсы и была женщиной по тем временам весьма образованной. Она занималась строительством собственного дома в городе, который, как казалось Наде, получился очень уютным, красивым и был со вкусом обставлен. Но временами жила в московской квартире и собиралась окончательно обосноваться на родине после окончания войны и возвращения мужа.

Все собрались в гостиной за столом, шли разговоры о Москве, последних событиях. А событиями была наполнена жизнь…Война, которая приняла затяжной характер…Волнения в самой армии и в народе…среди крестьян и рабочих на заводах и фабриках. Здесь, в провинциальном городе, все изменения выражались только слухами и сомнениями дотошных горожан.

Наденька сидела рядом с бабушкой.

Сначала все слушали тетю Шуру, которая из московских газет рассказывала о трудностях армейской жизни, неудачах и о последних событиях на фронте. Читала письмо мужа из Вильно. Еще совсем маленькой Надя помнила, как Кока тихо говорила маме, что дядю Георгия скоро должны мобилизовать на войну. Слово «мобилизовать» было непонятно, а слово «война» внушала непреодолимый страх и придавала в ее глазах силу незнакомого ей дяде.

Надя не очень внимательно прислушивалась к этой теме и больше смотрела на бледного Шурика, который очень красиво рисовал кораблик с мачтами, якорями и даже каютами с интересными разнообразными окошками.

Прислуга сообщила, что пришел отец Серафим. Кока поспешила навстречу. Поздоровавшись и благословив всех присутствующих,

отец Серафим занял почетное место рядом с хозяйкой.

– Отец Серафим, с праздником Вас, Христос Воскрес!

– Воистину Воскрес! Дети мои.

– Тревожен нынче праздник…Слышали об отречении царя, Николая Александровича? – произнес дядя Валентин.

– Да,.. непонятен и отказ Михаила Александровича…Думаю, сделана какая-то непоправимая ошибка.

– С другой стороны необходима демократия в обществе, – продолжал Валентин Александрович.

– Как же ты можешь представить жизнь без царя-батюшки…Истинного нашего, праведного…помазанника Божьего? – вступилась Кока.

– Не было бы большего разрушения… вот что беспокоит мою душу, – задумчиво, со вздохом произнес Отец Серафим.

– Но ведь ждали перемен…улучшения жизни…я приветствую конституцию…согласен с матушкой, что парламентская монархия не изжила себя…Поэтому мне по душе …кадеты…надеемся на изменение жизни к лучшему …а налоги платим исправно…о пожертвованиях я не говорю…наша компания ежемесячно тратит не менее 10 процентов…, – робко настаивал дядя Валентин.

Разговор в дальнейшем в основном велся между ним и отцом Серафимом, который говорил хоть и с сомнением, но всегда с твердой ноткой.

– Вся это многопартийность…слышим только слова…дел нет.

– Но различие мнений, демократия – ведет к прогрессу.

– Каждый кричит…Свобода…Только природа может раствориться в ней…Разум – определенное испытание человеку: и порой в собственном заблуждении прозрение не всегда побеждает.

– Для вас свобода это что?

– В России все через веру… и ведь не запрещены другие конфессии…Наоборот…Будьте как дома…всех принимаем и понимаем.

– Но кроме Закона Божьего надо много знать, понимать и, в конечном счете, управлять.

– Я не возражаю,…просвещайте,…только не разрушайте…и, прежде всего,… православия… Часто забываем церковь…почему – то видим в ней…якобы темноту восприятия мира…А она через душу … просвещает народ.

– Думаю, никто не собирается разрушать.

Отец Серафим вздохнул и, глядя ему в глаза, уверенно произнес:

– Если когда-нибудь захотят уничтожить Россию, начнут с ее стержня, с православия…, создадут космополитическую идеологию.

–Почему именно православие объединяет?

–Вспомните, кто сохранил Русь, кто был во главе единства…Вот они....монастырские воины Ослябя…Пересвет…Патриархи всегда были рядом и духовно поддерживали власть, в трудную годину всегда были с ней и народом и …искренни… и честны.

– Но как жить без демократии и свободы?…Насилием невозможно делать политику.

– Вспомните Древний Рим…Демократия может быть и в рабовладельческом обществе. Это категория общения…

…В России от нее человек станет не намного свободнее…Скорее это похоже на карнавал…Что для вас олицетворение Руси?

– Пожалуй,…одним словом не скажешь…Но последнее время… скорее застой.

– Опять слова…Россию надо чувствовать и правильно понимать. Свобода, о которой вы говорите…это все на поверхности. Она ведь освобождает и порок… А внутренняя свобода идет от идеи божественной справедливости и всемогущего духа, который раскрепощает человека…она не каждому дается, но в душе она у русского праведного человека. Это объяснить невозможно. Посмотрите росписи Владимирского Собора в Киеве Виктора Васнецова «Крещение Руси», «Богоматерь с младенцем» или «Нищие певцы богомольцы». А все его сказочные и былинные образы? Разве, по-своему они не богатыри?

– Но это все образы.

– Вы не чувствуете народной духовности…а это громадная сила…при всей кажущейся терпеливости и даже подавленности.

– Но во всем этом какое-то убаюкивающее молчание.

– А сила именно в молчании. Вспомните отшельников, которые потом стали символами Православия. Просто мы привыкаем к тому, что тот, кто много говорит, все знает и понимает. Но чтобы понять здесь истину, надо опять обратиться к религии. Понятие Бога связано с высшей справедливостью.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.