С клыками наголо

О вампирах придумано так много небылиц. Солнечный свет, чеснок, осина, молитвы, святая вода… Брэм Стокер тоже внёс свою лепту. Это же надо выдумать – дневной сон в гробу! Нет, мы любим уют и комфорт. Ну, и немножко жидкости, содержащей гемоглобин, раз в неделю. Разве это преступление?

Донецк, 2023

Светлана Закирьянова

Поскрёбыш

«В полнолуние пациенты всегда ведут себя, как упыри. Это вам всякий дежурант подтвердит. Поступают в больницу, побитые, после драк, а то и вовсе, с вилкою в боку, хорошее же оружие, вилка, один удар – четыре дырки!» – таким мрачным мыслям вечером в пятницу предавался Иван Арнольдович, челюстно-лицевой хирург 5 горбольницы.

Он сидел на очень жёстком и неудобном стуле в ординаторской и дописывал очередную историю болезни. В журнал поступлений, в своём втором приёмном кабинете, без вздоха посмотреть он не мог, ещё не совсем поздний вечер, а план перевыполнен на все двести процентов. И какие умники придумали наверху этот план? На этом риторическом вопросе в дверь ординаторской заглянула медсестра Александра и предложила доктору поужинать.

– Иван Арнольдович, пойдёмте, когда, если не сейчас? Там плов стынет, чайник я вскипятила уже. Идёмте же!

Доктор с благодарностью посмотрел вслед уходящей медсестре. Кто ж ещё может понять, что он не робот – машина по удалению зубов и зашиванию лбов, кроме как такие же медработники, врачи и медсестры?

Пройдя по длинному, тускло подсвеченному коридору, Иван Арнольдович попал в медсестринскую. Здесь, как всегда вкусно пахло едой, духами и немного спиртом. Всё это, наряду с весёлым щебетанием дежурной медсестры и санитарки настраивало на позитивный лад и перезагружало измученную нервную систему Ивана Арнольдовича. За окном уже виднелась желтоватая луна, освещавшая осенний больничный дворик.

– А на прошлой неделе чудак батарейку проглотил, так наши девчонки всей операционной бригадой с хирургами пели песню про то, что «у любви у нашей села батарейка», – хохотали женщины.

«Больничные байки, приятный ужин, чего ещё надо?» – думал, придя в себя, сытый и от того довольный доктор. И тут внезапно Иван Арнольдович почувствовал непреодолимое желание идти в кабинет, хотя ни звонка из приемного покоя, ни шагов пациентов за дверью не было.

Пройдя обратно по пустому коридору и зайдя в кабинет, он оценил обстановку и, не найдя ничего интересного, засобирался было возвратиться в тёплый спасительный очаг медсестринской, но тут в дверь тихонько, скорее даже осторожно, постучали.

«Ну вот, опять поскребыш явился, не запылился», – таким недобрым именем Иван Арнольдович называл пациентов, которые минуя приёмник, шли напрямую к нему, то ли по чьему-то совету, то ли исходя из собственного богатого опыта предыдущих поступлений.

Дверь заскрипела и в комнату всплыла бледная фигура в черном. Общую мрачность шёлковой рубашки и штанов разбавляла старомодная жилетка с алыми вставками.

«Ну, пижон», – ухмыльнулся про себя врач, со вздохом открывая журнал пациентов.

Общий вид посетителя казался крайне удрученным.

– Дофтор, доброво вецева.

– И Вам не хворать. Что привело?

– Твагедия! Фозле фовот кто-то раффыпал чефнок, и я так подпвыгнув, что фрезался жубами об фетку дерева!

– У Вас, что, такая сильная аллергия на чеснок?

– Фильнейшая неперенофимость! Однофначно!

– А на анестетики такой аллергии нет?

– Да, то есть, нет! Только чефнок и севебво.

– Всё бывает. Ваши фамилия, имя, отчество, год рождения?

– Мафк Францифкофич Кевн, тыфяча пятьфот, тьфу, дефятфот фемьдесят вофьмого года…

Иван Арнольдович с интересом осмотрел пациента. Бледноватый, вероятно анемия, глаза чёрные, как угольки, выражение лица страдальческое. Худощав, даже астеничен, пульс прощупывается с трудом, давление аппарат с первого раза измерять отказался, со второго показал 60/30 мм рт. ст. – с таким даже не встают, не то, что сидят на стуле, горестно подпирая щеку. Да ну её, эту технику – вечно чудит!

Доктор усадил несчастного Марка в стоматологическое кресло. Общее состояние ротовой полости было санированным – ровный ряд мелких белоснежных зубов, среди которых как дыры в заборе смотрелись наполовину выбитые клыки, а также единично, двойки и четвёрки.

– Да… Вам не особо повезло. Ну ничего, сейчас всё исправим!

Иван Арнольдович позвонил медсестре, и вместе они принялись за работу. И вот в почкообразном лотке оказались обломки былого зубного великолепия. Пациент сидел недвижим, казалось, что даже сердце его перестало биться, однако дыхание было ровным и спокойным. Хорошо, что он не видел всю бурю эмоций под маской доктора, ведь когда Иван Арнольдович работал, он непроизвольно стискивал зубы и гримасничал так, что, если бы не маска, люди думали бы, что он изгоняет бесов, а не рвёт зубы. Небольшие капельки пота выступили на его лбу, и их тут же заботливо промокнула медсестра Александра, попутно убирая лоток с зубами, чтобы вынести их в санитарную комнату.

Закончив манипуляции в этой, на удивление, бескровной операции, Иван Арнольдович потянулся корцангом за салфеткой с антисептиком, и тут, в полуобороте, услышал вкрадчивый злорадный голос:

– Спасибо тебе, доктор, век уже, как к зубным врачам не ходил. Ну, а сейчас, принимай-ка мое благодарствие!

Реакция врача была незамедлительной. Быстро схватив пульверизатор, стоящий на операционном столе, он брызнул им в лицо и рот нападавшего пациента.

– А-а-а-а!

На крик уже прибежала Александра, держа в руках пистолет с серебряными патронами и вся обвешанная чесночной лентой, как Шварценеггер из фильмов девяностых.

– Эх, что ж вы, батенька, про аллергию на святую воду-то умолчали! Как-будто мы тут всё про регенерацию зубов ваших-то и не знаем, ай-яй-яй!

Доктор нажал кнопку на операционном столе, и в тот же миг, шею, руки и ноги Марка обвили серебряные обручи, оббитые изнутри и снаружи бронзой. Посмотрев на вампира поверх своих очков, он строго сказал:

– Слушай-ка сюда, упырь. Предлагаю работу на станции переливания крови. Ты, включая свой зов, заманиваешь туда до десяти-пятнадцати человек в день, берешь не больше 400 миллилитров с каждого, сдаешь, на выходе получаешь зарплату – до двух стаканов в день, тебе хватит, знаем. Работа посменная, всех своих коллег ты уже знаешь по ежегодным балам вампиров, все работают у нас, не покладая крыл и зубов. Ах да… Если вдруг захочешь сбежать – не получится, в обручах маячки, шаг в сторону – бронзовая капсула упадет, как миленькая. И пиши, как звали на фамильном склепе!

И Иван Арнольдович наконец-то искренне за весь свой рабочий день рассмеялся, видя перед собой искажённое злобой и удивлением лицо вампира, сидящего перед ним в кресле. Поняв, что его провели, Марк горестно вздохнул, и потёр затылок. А доктор тем временем продолжал:

– Да, солнцезащитный крем входит в твой соцпакет. Ну и, конечно же, ежегодный медосмотр.

– И отпуск?

– И отпуск, в конце октября, но по очереди, все на бал хотят.

– Но я так давно не работал, уже вот лет так пятьсот!

– Ничего, привыкнешь. Надо же нам план по группам крови и на станции выполнять! Поспособствуешь, Марк, не пыхти!

Медсестра восхищенно смотрела на Ивана Арнольдовича.

– Здорово же вы с этим чесноком перед воротами придумали! И как хорошо, что только наша больница дежурит по городу в полнолуние. Как Вам это удаётся?

Доктор загадочно улыбнулся на этот вопрос и проводил вампира Марка до дверей. Они шли практически в обнимку.

– Приходи завтра утром, форму дам.

– Алую?

– Ну, конечно, обижаешь, дресс-код везде соблюдать надо. Кстати, с прошлого полнолуния на станции работает Агнесса, вроде как вы знакомы с ней.

Глаза вампира лихорадочно и радостно заблестели.

Бесшумно выйдя из приемного кабинета, и пройдя немного по коридору, новоиспеченный сотрудник станции переливания крови, пятисотлетний вампир Марк Францискович Керн взглянул на табличку ординаторской. Да, наверное, следовало бы сразу её прочитать, перед первым зовом и поскрёбыванием в дверь.

В прозрачную ячейку таблички была вставлена надпись, напечатанная мелким шрифтом:

«Сегодня приём ведёт: Иван Арнольдович Ванхельсингов, врач челюстно-лицевой хирург высшей категории, доктор медицинских наук».

Александра Окатова

Мэри и её барашек

Вот Мэри вышла из ворот.Баран бредёт за ней.Она по улице идёт.Баран идёт за ней.Водила Мэри на лугаБарашка с первых дней.Он отрастил давно рога,Но ходит вслед за ней.

Я слегка качнулась вперёд и тихим голосом, одними губами, так тихо, как только могу, чтобы никто не понял о чём я, сказала:

– Сегодня я хочу одну порцию горячего салата с сердцем, мозги с горошком и штрудель с виноградом, – проговорила я чуть ли не по буквам, чтобы официантка поняла без вопросов, что именно имеется в виду – какое сердце, какой виноград.

– И красного вина, – спохватилась я, – надо же, чуть не забыла самое главное, вот растяпа!

Память тут же слабеет, если исключить из рациона свежее мясо и красное вино. Странно: от голода память слабеет, а слух и зрение – наоборот, как на зло, обостряются. Чтобы голова хорошо соображала, надо хоть раз в неделю есть свежее мясо и пить красное вино, можно обойтись без десерта с виноградом, но мясо и вино обязательно. А я не ела уже два месяца, и дальше бы не ела, и гемоглобин бы упал (он и так упал), бледная стала, как снежная королева, соображаю медленно, слова забываю, не сразу нахожу, голова кружится, настроения нет, слезы стоят в глазах, чуть что, тюкают, как капель весной с края крыши. Я приладилась пить кипяток, он немного облегчает состояние, но на очень короткий промежуток времени. Всё равно без мяса нельзя, и без вина. Я поклялась себе, что не приду в этот ресторан, не буду больше есть эти блюда, не буду ни за что, лучше умру! И не ела. Два месяца. Ноги еле таскаю. И вот сейчас я здесь, несмотря на свою клятву.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.