Полная версия
Встреча с кержаками-староверами (из рассказов геолога)
Встреча с кержаками-староверами
(из рассказов геолога)
1
С серого неба накрапывает мелкий холодный дождичек.
Анин выверяет тропу и берет курс на заимку. До нее остается километров 10—11. Дождь продолжается. Анин идет по привычке считая шаги. Шаги считает «тройками» (каждая «тройка» – два метра) – левой раз, правой два, левой три, правой четыре… Умножишь на два, получишь метры. Вот и сейчас, он ведет счет и засекает время. В первый час проходят 1625 «троек» – три с четвертью километра. Останавливаются, так как мокры насквозь. Снова костер, снова выливают воду из сапог, выжимают носки и портянки. Штаны снимают и держат над огнем как трубки – теплый воздух проходит сквозь них как сквозь трубы для «буржуек» – так сушить быстрее…
За второй час проходят около четырех километров. Еще немного и еще чуть-чуть и вот она, Пимушиха. Уже видны крыши.
Заимка
Заимка всего на два домика. На лай собак выходят двое мужчин. Они вопросительно смотрят на пришедших, которые стоят за калиткой и мокнут.
Несмотря на темноту и моросящий дождь можно различить, что один из них высок ростом и плотного телосложения, второй – ниже на пол головы, но тоже плотный, коренастый. У молодого в руках ружье.
Так они стоят некоторое время, две группы незнакомых людей, разглядывая друг друга в темноте. Потом Анин, поздоровавшись, спрашивает:
– Мы из экспедиции. Можно к вам?
– Заходите.
Изба просторная и чистая. В сенях мельничная установка с конным приводом, в комнате большая русская печь, лавки вдоль стен. В красном углу большая икона Христа-спасителя в серебряном окладе. Под иконой полочка, покрытая рушником. На ней две толстые книги: большая черная с золотым обрезом и поменьше в твердом красноватом переплете. Сразу видно старого издания.
Хозяин высокий, широколицый, подстриженный в кружок. Борода черная, окладистая, с проседью. Взгляд внимательный, выжидающий.
– Мы из экспедиции, – представляется ему Анин. – Я начальник отряда Яков Родионович Анин.
– Из Енисейска? – Как бы между прочим спрашивает хозяин.
– Экспедиция в Енисейске. А мы к вам прямиком, с Енисея.
Хозяин критически оглядывает их грязную порванную оде-жду.
Кивает головой: – Похоже!
И снова смотрит вопрошающе: мол, здесь-то вам что нужно?
– Если можно, мы поживем у вас дня два-три? – говорит Анин. – А дальше на Касовские галеи пойдем.
– Лады, – говорит хозяин. – Завтра потолкуем. Устали, поди.
– Устали, – подтверждает Анин. – И промокли.
– Мать, – говорит хозяин, не поворачивая головы. – Собери на стол гостей попотчевать.
Из-за печи появляются женские фигуры, видимо хозяйка, невестка и девочка, вероятно внучка хозяина. Одеты они в длинные темные платья. Головы повязаны темными платками по-монашески, видны только лица от бровей до подбородка.
Хозяйка сноровисто достает ухватом из печи казан с еще теплой картошкой, невестка приносит огурцы, творог, сметану. Хозяйка быстро выставляет снедь на стол, деревянный, чистый, просторный. Внучка подает на чистом полотенце круглый каравай, свежий, вероятно сегодняшней выпечки.
– Вы уж разрешите ваши мисочки, – просит хозяйка. – С посудой у нас плохо.
Мужчины – хозяин с сыновьями и гости, садятся за стол.
Сыновья, что выходили встречать, как и отец крепкие, широколицые, ширококостные. Хозяин заимки, Тимофей Савельевич, и его старший сын Федор, сразу видно, одна плоть и кровь. Темные, бородатые, «сурьезные». Младший сын, Влас, словно на отшибе. Он такой же стати, плотный, коренастый, но ростом ниже и, главное, бритый и стрижен по-городскому. И ходит немного в развалку. Пригляделся – ну, конечно! Из-за ворота выглядывает полосатая тельняшка. Чудеса! Кержак в тельняшке!
Иван видит, как Влас прячет улыбку, нагибая голову. Чувствует, наверное, что тельняшка здесь не к месту.
Единственно, что хочется сейчас гостям, так это обсушиться и лечь спать.
– А для согрева не найдется? – спрашивает Анин.
Старший сын выжидательно смотрит на отца. Тот чуть нагнул голову.
– Подождите, – говорит старший сын. Он уходит и вскоре возвращается с четвертью медовухи.
Михеич, мокрый и незаметный до этого, подается вперед словно гончая, почуявшая добычу. Хозяин наливает каждому. Мутная желтоватая жидкость. Михеич припадает к стакану и, не глядя по сторонам, выпивает одним духом, ставит стакан на стол и выжидательно смотрит на хозяина.
– Поешь, – говорит Михеичу Анин и тот, словно проснувшись, тянется к миске с горячей картошкой.
Яков Родионович тоже выпивает свой стакан залпом, но спокойно, словно не медовуху пьет, а кефир. Пьет и Иван. Сладковатый напиток, после которого становится и теплее и веселее.
Выпивает стакан медовухи и хозяин, за компанию. Сыновья к медовухе не прикладываются.
Горячая картошка со сметаной! Кажется, что давно уже не ели так вкусно и так сытно. Хозяин наливает еще по стакану. И снова Михеич проглатывает его, словно боится не успеть. Хозяин не смотрит в сторону Михеича, но Анин чувствует, что у того нарастает неприязнь к Михеичу. Эта неприязнь появилась еще раньше, когда Михеич, войдя в избу, попытался неловко перекреститься на икону. Ничего особенного, Михеич, как и хозяева, верующий. Но вера-то у них разная: у хозяев – старая, они староверы, и крестятся двумя перстами, а Михеич веры канонизированной при Петре-I и крестится он тремя перстами. Вроде разница небольшая, а преграда непреодолимая. И теперь к тому же медовуха, точнее торопливость, граничащая с неприличием.
Хозяин наливает и по третьему стакану и по четвертому. Но все молча. Гости насыщаются, хозяева наблюдают. Мужчины. Женщины, подав на стол, скрываются за занавеской, что отделяет простенок за печкой, словно и не было их.
«Надо будет образумить Михеича, – думает Анин, – и Ивану объяснить, где находимся».
Они согреваются и пьянеют. Им стелют на полу шкуру сохатого, тут же за лавкой, на которой они сидят. Покрыться дают три тулупа. Они валятся спать в прямом смысле этого слова. Едва хватает силы снять верхнюю мокрую одежду. Спать!… Спать!.. Спать!..
2
Первым проснулся Анин. Он сразу ощутил и мягкую теплую шкуру, и уют жилья, потянулся и подумал, как хорошо, что они не в лесу. Но тут же открыл глаза и разглядел свою сухую одежду, заботливо сложенную хозяевами на лавке.
За окном еще густели сумерки, но обитатели заимки уже не спали. Хозяйка, одетая во все темное и повязанная платком, как и вчера, по-монашески, хлопотала у печи, доставая оттуда ухватом одни чугунки и устанавливая другие. Ей помогала девочка лет двенадцати, худенькая, одетая во все белое.
«Как мотылек, – подумал Яков Родионович, – а живет в темноте».
Вошел Тимофей Савельевич. Он был обсыпан мучной пылью.
Вслед за ним вошел Влас. Тимофей Савельевич взглянул на него.
– Готово! – сказал Влас.
– Баньку вам протопили, – сказал Тимофей Савельевич. – Поснедаете, можете помыться.
Яков Родионович приподнялся на шкуре, протянул руку за одеждой. Сидя натянул рубашку, затем поднялся, надевая штаны. Как только он стал одеваться, поднялся и Михеич. Тыльной стороной ладони расправил усы – вот, мол, и мы в порядке. А что вчера, так было ли это?
Иван тоже проснулся. Но он только приоткрыл один глаз, а вставать не торопился. На шкуре так тепло и так мягко. Это тебе не бревнышки у костра.
Но Анин взглянул на него и Иван выпрямился как пружина. Молодой, подвижный, он быстро натянул сухую одежду и первым подошел к рукомойнику, оригинальному умывальнику-бочонку. Но тот был пуст.
– Где у вас вода, – спросил он и сразу почувствовал, что на него как-то странно смотрят. Смотрит неожиданно притихший Яков Родионович, взглядом суровым и осуждающим – хозяин, как будто с испугом – хозяйка, а Влас, наоборот, с веселыми искорками в глазах.
– Давайте вашу кружечку, – ласковым голоском сказала девочка.
Она ополоснула руки, зачерпнула ковшиком из кадки и сверху, осторожно, чтобы не коснуться, наполнила его кружку. И, когда она отошла, хозяин заулыбался, а хозяйка, быстро вытерев руки о передник, стала собирать на стол.
– Вы уж разрешите ваши мисочки, – как и вчера, попросила она.
Вчера Иван не обратил на это внимания, но сегодня он уже понял, что дело не в посуде.
Сели за стол. Пока хозяйка перекладывала горячую картошку из чугунка по мискам, Яков Родионович наклонился к нему и тихо сказал:
– Ничего сам не трогай. Кержаки здесь живут, староверы. Ни посуды их не касайся, ни с женщинами не заговаривай… Они сами все дадут…
– Ешьте на здоровье, – сказала хозяйка и отошла в сторону.
– Это что же, как в граде Китеже? – изумился Иван.
– Как в граде… – кивнул Яков Родионович. – Россия велика… Смотри внимательно, еще не то увидишь.
Тимофей Савельевич отряхнул с колен мучную пыль, сел рядом.
– Давайте с нами? – предложил ему Анин.
– Благодарствую, мы уже…
Он сидел с гостями, хотя работа ждала его. Но и не только из вежливости. Анин понимал: вчера было не до разговоров, сегодня надо было объяснить – кто они, зачем здесь. Да и нужда была к хозяину, надо было, чтобы он помог.
– Трудная тайга здесь, – сказал он, кладя ложку.
– Трудная, – подтвердил хозяин. Но, ни о чем не спросил.
– Мы поживем у вас день-другой? – спросил Анин. – Окрестности посмотрим, потом дальше пойдем.
– Ищите чего?
– Местность обследуем. К верховьям Каса нам надо.
– Болота там. Непроходимые.
– Знаю. Я на Малый Кас выходил. Со стороны Оби. По карте Маковский волок через Касовские галеи лежал. Землепроходцы раньше по нему с Оби в Енисей переваливали.
– То когда было! Нет там теперь волока.
– Волока нет. А люди? Раньше, я знаю, жили там.
– Все равно, не пройдете. С Большого Каса к Малому летом пути нет.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
