Дорога на восток

– Пойдем что-нибудь перекусим! А то утренние яйца и сыр давно уже переварились. Заодно и поговорим. Есть кое-какие новости.

Чем можно перекусить в Германии – быстро и недорого? Конечно же знаменитыми жареными сосисками и пивом. Заведений, в которых этими «символами» торгуют, в каждом немецком городе масса. Нашлось подходящее и для нас, в двух шагах от почтамта. Внутри стеклянного модернового павильончика мы усаживаться не стали, расположились на свежем воздухе за одним из пластиковых столиков. Притащив по бокалу с пивом и тарелку с сосисками и булочками, Сашка с ходу оценил мои покупки.

– Молодец, времени не теряешь, прибарахляешься. Смотри, все не растрать, нам здесь еще пару дней околачиваться. Как с языком?

– Вполне. Можно твоего приятеля не задействовать в качестве переводчика… Так что у тебя за новости? И где ты их ухитрился раздобыть? Старые знакомства?

Загайнов довольно прищурился на весеннее солнышко.

– Можно сказать и так. Что же ты думаешь, я раньше сюда так запросто приезжал, от нечего делать? Еще во времена существования ГДР наша контора очень плотно контактировала с местной, так называемой Штази. Ну а потом, после объединения, остались связи, которые по наследству перешли к фээргэшной службе безопасности. Кое-кто из людей – тоже. Так что контакты поддерживаются и ныне. Не такие тесные, разумеется, как раньше, в европейских рамках, без панибратства. Но если возникает нужда в консультациях, наши службы обычно друг другу не отказывают. В разумных пределах. Я со Штази никаких дел не имел, в контору позже пришел. Но некоторые концы мне передали, когда собрался сюда первый раз ехать. Вот сейчас и пригодилось. Короче, наш клиент действительно в Германию не зря приезжал. Зафиксированы его встречи с местными сатанистами. Каково?

Я присвистнул.

– Думаешь, он курьером поработал?

– Вполне вероятно. Тутошние поклоннички дьявола вполне мирно себя ведут, их контролируют весьма плотно, не разгуляешься. Но и не пресекают, как у нас. Демократия все же, уважение к убеждениям каждой отдельной личности должно быть непременно.

В Сашкином голосе слышался неприкрытый сарказм.

– Ну, встречался глуповатый юноша с собратьями по вере, что тут такого?

– Да как тебе сказать… Пока эти ребята-сатанята не объединены, они большой опасности из себя не представляют. Что, если приезд Картышева-младшего – попытки объединения?

– Но ведь пропал он не здесь, а на Украине! При чем тут местные сатанисты?

– Вот это нам и предстоит выяснить до того, как трогаться в обратный путь. Я пока и сам еще ничего не понимаю.

В этот момент почти бесшумно мимо нас прошел длиннющий трамвай. Пассажиров в нем было совсем немного, не то, что в наших, обычно переполненных. Бросив взгляд на этого электрического красавца, я не поверил своим глазам. У окна сидела наша вчерашняя попутчица Елена. Но ведь она осталась в Галле! Выходит, как только мы отправились дальше, в Арнзальц, она тут же последовала за нами? Не может быть! А главное – зачем?

– Посиди здесь, – торопливо сказал я Сашке и бросился догонять трамвай.

По счастью, ближайшая остановка оказалась недалеко, и мне удалось вскочить в заднюю дверь в последнюю секунду. Прошел по вагону, запоздало вспомнив, что даже не знаю, чем тут платят за проезд и каковы размеры штрафа, если билета у тебя нет. Ладно, разберемся…

Девушка сзади действительно была очень похожа на Елену. Но в чем-то и отличалась. На всякий случай я все же, заранее радостно улыбаясь, тронул ее за плечо.

– Леночка, какими судьбами?

Она непроизвольно дернулась и повернула ко мне удивленное лицо. Очень и очень похожее. Но опять же – чем-то отличающееся. А когда она заговорила по-немецки, я понял, что непростительно ошибся. Местное пиво так подействовало, что ли? Ерунда какая!

Сбивчиво извинившись за ошибку, я выскочил на остановке и понуро побрел назад, ругая себя в душе на чем свет стоит. Ну с чего я взял, что девушка, ехавшая в гости, непременно должна следить за нами? Так скоро собственной тени будешь пугаться…

Загайнов за время моего отсутствия взял еще по одному пиву.

– Куда это ты бегал? – подозрительно поинтересовался он. – Туалет искал, что ли? Тут прямо в кафе подземный есть.

– Нет, просто решил пробежаться, погода хорошая, – уныло ответил я, не решившись рассказать о своей ошибке. Лучше бы все же поделился с приятелем. Но кто знал, что через несколько дней события примут такой оборот?

Сашка посмотрел на меня, как на полного идиота, однако приставать не стал. Мы кое-что еще обсудили и опять разошлись, решив встретиться уже вечером. Я по-прежнему оставался не у дел. Отправился бродить по городу – посмотреть, как тут и что, в надежде, что попадется совсем уж оригинальный магазинчик, где можно будет купить подарки для Риты.

Убив таким образом время и все еще ничего не выбрав, я вернулся к дому Шрайберов, на этот раз не заблудившись. Хозяева из-за нашего приезда сегодня появились с работы пораньше, Сашка тоже был здесь, азартно спорил с Гербертом. Я вмешиваться не стал, поскольку предметом спора была Чечня, а на нее у меня после первой войны, в которой я участвовал, и второй, на которой не был, имелась своя точка зрения, в корне не совпадавшая с той, которой придерживаются западные журналисты и политики, решившие почему-то, что могут диктовать России, как ей вести себя с бандитской республикой. И сама не живет, и другим покоя не дает! Пусть бы какой-то американский штат или немецкая земля попробовали отделиться. Да задавили бы в один момент, не считаясь с потерями и расходами на подавление сепаратистов!

– Пойми, Александр, – убеждал немец, – Россия сейчас пожинает плоды своей долгой колониальной политики. Если ты хочешь писать для нашей газеты, то должен смотреть на происходящее именно с такой позиции. Ведь не чеченцы пришли в Москву, а русские наемники в Грозный. И уничтожили его, разрушили полностью, убив при этом тысячи мирных жителей.

– Не чеченцы пришли в Москву? – горячился Сашка. – А взорванные дома в наших городах? В них, между прочим, не офицеры и солдаты жили, а очень даже мирные жители. Которые спали к тому же! Кого ты называешь наемниками? Российских солдат? Да они получают в тысячи, если не в миллионы раз меньше, чем солдаты бундесвера! Копейки получают! А рискуют постоянно! Знаю я, как ваши вояки живут! День прошел, солдатик мундир в шкаф повесил – и в гастштет: пиво дуть и девок щупать. А наш в казарму, где его «деды» всю ночь мучают. И два года он родителей не видит, о девушках только во сне мечтает. Наемники! Да не будь их, чеченские боевики уже по вашим улицам сейчас бы разгуливали! Вы тут сидите и ничего о них не знаете.

Я кашлянул.

– Саш, пойдем покурим…

Шрайберы не курили, и мы выходили на крыльцо, чтобы не мешать хозяевам.

– Ты чего это раздухарился? – поинтересовался я, разминая сигарету.

Загайнов зло сплюнул.

– Да пошли они… Демократы хреновы! Сами Югославию долбили почем зря, а нам морали читают. Терпеть не могу таких козлов!

– Не забывай все-таки, что мы в гостях, – мягко посоветовал я. – А что это он говорил насчет того, чтобы писать для их газеты?

– Была мыслишка, – неохотно ответил Сашка. – Почему бы и нет? У них собственного корреспондента в России нет. И я, глядишь, подзаработал бы валюты. Платить обещали неплохо за каждый материал. Но, как видишь, ничего не выходит. Писать, как они хотят, задницу рвать за «чехов», я не могу и не буду.

– Сашка, опомнись! – возопил я. – Какое писание?! Ты не забыл, где работаешь? Да если шеф пронюхает про такое, он тебя на ленточки порвет! Что, не слышал, как тех офицеров судили, которые на шведов и японцев работали? Так они хоть настоящими журналистами были! А ты про свои газетные подвиги уже забыть должен! У тебя сейчас совсем другие функции!

Загайнов смутился.

– Вообще-то верно… Ну, переклинило, бывает. Но не стану же я Герберту докладывать про свои функции? Он меня как журналиста знает. Вот и предложил.

– Что, не знаешь, как вежливо отказаться? Пообещай, что подумаешь. А потом как бы времени не окажется, мол, своей работы по горло… Новости есть какие-нибудь?

– Есть, конечно, как без них! Я, естественно, большого шума не поднимаю, чтобы лишнего внимания не привлекать. А то коллеги коллегами, но, если узнают, чьего сынка мы разыскиваем… Так вот, останавливался Картышев-младший не здесь, в Арнзальце, а в Галле. В общежитии тамошнего университета. Сейчас все проще стало. Любой студент из любой страны может попроситься несколько дней пожить. Без вопросов.

– Галле, говоришь? Странно, мы ведь заезжали туда по дороге, тоже студента высаживали. И еще эту, Елену…

Мне вспомнилась девушка в трамвае сегодня днем. Что-то здесь было неправильным. У меня хорошая память на лица, практически никогда не ошибаюсь. Конечно, не исключено что два человека могут быть очень похожими. Но вот странность – на следующий же день после приезда – такое совпадение… Поделиться с Сашкой своими подозрениями? Нет, рано, смешно буду выглядеть. Жалко, фотографии этой Леночки у меня нет, мог бы прямо сейчас определить, переехала она в Арнзальц или по-прежнему находится в Галле. Ладно, посмотрим, что дальше будет.

– А что ты хочешь? – сказал Загайнов. – Сейчас столько наших студентов по европам шляется. Думают, что здесь образование лучше дают. Ну, образование или нет, а хоть какое-то время пожить по-человечески всем хочется. Кое-кто наверняка и совсем остается. Ничего, завтра мне некоторые подробности здешнего пребывания нашего мальца пообещали нарыть. Кстати, у тебя какие планы?

– Никаких, – пожал я плечами. Действительно, какие могут быть планы у праздношатающегося туриста? Достопримечательности осмотреть, сувениров прикупить.

– Мы же машину искать поедем. Шрайберы специально с работы отпросились, чтобы нам помочь.

– А не помешают в делах?

– Нет, в этом случае нам действительно их помощь понадобится. И их машина. Здесь автомагазины довольно далеко друг от друга находятся, по периметру города. Пока все обойдешь… На такси ведь нам средств не выделили. Значит, придется использовать капиталистический транспорт. Ничего, по-моему, им даже приятно нас наставлять на путь истинный. Так и норовят нравоучения почитать: как мы жить должны, и как – нет.

– Все, не заводись по новой. И вообще, личная просьба – не лезь ты спорить с ними. Все равно ничего не докажешь. Пошли лучше пивка накатим.

– Хорошо, не буду с буржуями спорить.

Мы вернулись в дом. Но, увы, пива так и не попили. Немцы накрыли стол со свечами и французским шампанским. В конце концов, это тоже оказалось неплохо. Вечер прошел в неспешных беседах. О Чечне больше не вспоминали.

Глава 5

Искать машину отправились сразу после завтрака. Мы, конечно, не рассчитывали найти такой же шикарный БМВ, какой был у Герберта. Журналист объяснил, что машину ему выдала компания, купившая местную газету сразу после объединения Германий.

– Я хотел что-нибудь американское. Но мне объяснили, что немецкий журналист должен ездить на немецком автомобиле, – пояснил Шрайбер.

– Понятно, – кивнул Загайнов. – Так патриотичнее.

Опять в его голосе слышался сарказм.

Я пришел на помощь немцу.

– Многие американцы предпочитают машины из Германии. Считают их более шикарными, чем отечественные.

Герберт бросил на меня благодарный взгляд. Похоже, Сашка уже порядком достал его своими агрессивными репликами…

Поначалу мы хотели поискать что-нибудь родное, типа экспортной «Лады», чтобы потом не было проблем с обслуживанием и запасными частями, но, как выяснилось, новых поставок из России давно не случалось, не пользовались наши «тачки» здесь спросом. А те, что были раньше, во времена ГДР, или вывезли наши соотечественники, или отправились на свалки.

Поэтому мы стали обращать внимание на все подержанные автомобили. Их было много. Автосалонов здесь имелось в избытке. Каждый представлял определенную фирму. И на площадках перед ними сияли лаком новенькие «тойоты», «хонды» и «опели». Но где-нибудь в уголке обязательно стояли старые (и не очень) «фиаты», «ситроены» и «форды». Хозяева сдавали их как часть платы за новые машины. У Сашки загорелись глаза, когда он увидел ношеные, но еще в хорошем состоянии «порше». Увы, такие «лошадки» даже с очень большим пробегом были нам не по карману. Приходилось довольствоваться чем-нибудь поскромнее.

Шрайберов мы выдвинули в авангард. Кто, как не журналист в родном городе, может все разузнать и выведать? Хотя бы и о возможности найти недорогой, но хороший автомобиль, способный преодолеть дальний путь и потом еще побегать по разбитым российским дорогам. Семейная пара расспрашивала дилеров с немецкой дотошностью, и через пару часов поиски наши увенчались успехом. Нам попался пятилетний «форд-эскорт» просто в прекрасном состоянии. И запросили за него чуть больше тысячи евро, как раз такую сумму, которую мы могли заплатить.

Сашка почти прыгал от восторга. У него никогда не было собственной машины, только служебные, и он еще не представлял себе, какая это морока. Особенно в Москве. Здесь, в Германии, совершенно не требовался гараж по причине мягкого климата и почти полного отсутствия воровства. Все улицы вдоль тротуаров были уставлены автомобилями, но не слышалось противного завывания сигнализаций, срабатывающих от малейшего дуновения ветерка. Представляю, что было бы, если у нас в один прекрасный день вот так всем оставить свои «тачки», практически без присмотра. Во-первых, сигнализация тут же стала бы орать беспрерывно, а во-вторых, к утру милицию со спокойной совестью можно отправлять в дурдом – свихнешься ведь, разыскивая сразу столько угнанных машин!

Я имел как-то глупость купить потрепанного жигуленка пятой модели и с грехом пополам проездил на нем год. Потом не выдержал, продал, даже с небольшим убытком для себя. Замучился доставать запчасти, платить гаишникам и покупать украденные колеса. Поэтому сейчас совсем не возражал против того, чтобы машину зарегистрировали на имя Загайнова. Пусть насладится в полной мере обладанием такого сокровища!

Регистрация заняла всего пару часов. Шрайберов это выводило из себя. «Бюрократы!» – ворчали они. Сашка злорадно усмехался.

– Два часа! А два дня не хотят? Две недели или лучше два месяца? Бюрократы! Посмотрели бы они на наших!

Я молча с ним соглашался.

Вообще-то покупку полагалось обмыть. Но немцы к этому не привыкли, а у нас ситуация была не совсем подходящая для выпивки. Предстояли дела. Во время объезда автосалонов мы всюду задавали один и тот же вопрос: не покупал ли недавно у них молодой русский парень «Ауди-100»? Дескать, хороший наш знакомый, рекомендовал нам одного из местных дилеров, да мы забыли, которого именно. Честные немцы сознавались, что нет, русские у них давно машин не покупают, почти не появляются здесь в последнее время.

Повезло только в бюро регистрации, где нам, кстати, выдали специальные перегонные номера с красной вертикальной полосой. Порывшись в памяти компьютера, служащая, которую Сашка постарался изо всех сил обаять и врал ей беспардонно, сообщила, что да, такую машину недавно регистрировал гражданин России Андрей Картышев и должен был на ней благополучно отбыть в тот же день.

Пока мы шли по следу верно. Вообще-то эти сведения, которые, если честно, нам почти ничего не давали, Загайнов мог получить и в местной службе безопасности. Но он и так там уже засветился в достаточной мере. В конце концов, власти могли всерьез заинтересоваться, а кто же такой этот Андрей Картышев и какого черта он тут делал? И если бы открылась правда про папу-генерала, то раскрыли бы и нас. А это уже лишнее.

Итак, Сашка отправился по своим делам, а я, так сказать, в простоте душевной, решил съездить в Галле. Город посмотреть, его старинный университет, а заодно и узнать кое-что. Машину мы оставили около дома Шрайберов. Нечего на ней пока разъезжать, не дай бог, случится что – потом не расплатишься. Чету журналистов отпустили на работу до вечера, чему они несказанно обрадовались. Надо же, как въелось стремление работать без отдыхов и перерывов! Никогда не понимал трудоголиков, готовых сидеть за своими столами сутками напролет. Любое дело можно исполнять вполне цивилизованно, не нанося вред своему здоровью, в пределах рабочего времени. С другой стороны, на работников с подобными убеждениями начальство всегда смотрит косо. Стремления не проявляешь, усердия не выказываешь – значит, плох, и повышать тебя по службе, премии выплачивать не стоит.

Загайнову о поездке в Галле я не сказал. Заявил, что надо еще побродить по магазинам. Рите ведь так ничего и не купил.

– Да возьми ей духи французские – и дело с концом! – рассмеялся Сашка. – Что ты трудности себе выдумываешь!

Я тоже склонялся в сторону духов, но раздумывать ведь никому не запрещается? Кроме того, боялся, хотя и не сильно, показаться смешным в глазах приятеля со своими подозрениями насчет Лены. И был еще один фактор. Вообще-то за последние годы я привык работать один, без команды. Находил это правильным: отвечаешь в случае чего только за себя и ни за кого больше.

Так что я распрощался с Сашкой и немцами, прогулочным шагом отправился на вокзал, с грехом пополам разобрался с расписанием, сел в выглядевший игрушечным поезд и через сорок минут был в старинном городке Галле. Елена вполне могла в тот же день приехать в Арнзальц, расстояние-то – плевое. Если, конечно, у нее были причины это сделать…

А еще здесь несколько дней жил Андрей Картышев, юноша с мрачными глазами, таинственно пропавший затем на территории далекой Украины. Если жил – должны остаться следы. Хотя времени уже прошло… Но, может быть, что-то и получится…

На первый взгляд, Галле ничем не отличался от Арнзальца. Разве что размерами. Такие же узкие улочки между старинных домов, почти бесшумные трамваи, люди, спешащие по своим делам. Но здесь было много молодежи, гораздо больше, чем в Арнзальце. Понятное дело – университет. И всем этим юношам и девушкам надо где-то жить. Следовательно, существует куча общежитий. А мне надо найти одно-единственное, то, в котором поселился сатанист из Крестополя.

Впрочем, почему же именно сатанист? Ну, встречался с местными придурками, это еще ни о чем не говорит. Молодежь всегда была общительной, богатой на знакомства. Порой – чрезмерно.

Мне действительно не очень верилось в сатанистскую версию. Почему – затрудняюсь сказать. Просто не верилось – и все. Безо всякой логики. Мало ли у кого какие завихрения в молодости бывают? Но у сына генерала ФСБ? Впрочем, Картышев еще недавно был только полковником…

Поступил я просто и без затей. Разыскал ректорат университета, представился приятелем Андрея и рассказал байку о том, что он должен был мне оставить небольшую посылку от родных. В университете привыкли к русским студентам, поэтому отнеслись к моим вопросам с пониманием. Даже выделили невысокую скуластую девушку, чтобы проводила до общежития, где селили временно приезжавших иностранцев.

Девушку звали Сандра, и была она родом из… Байчории! Надо же, как нынешнего студента судьба бросает. Где Байчория и где Галле! Мне было интересно расспросить мою проводницу, как идут дела на ее родине, ведь я был там в командировке пять месяцев назад и не без оснований полагал, что после наших с Сашкой похождений кое-что в этой маленькой степной республике должно было серьезно измениться. Рита мне рассказывала, но ведь интересно мнение и другого человека.

К сожалению, Сандра в полной мере моего любопытства удовлетворить не могла. Она приехала сюда полгода назад и о переменах на родине знала только из писем родителей. Я тоже не стал распространяться о том, что там случилось и что ожидается в ближайшем будущем. Нечего зря языком трепать.

– Интересно здесь? – спросил я. Мы шли по посыпанной песком аккуратной аллейке. На лавочках, как в студенческих городках всего мира, молодежь что-то зубрила, пила пиво, целовалась.

– Сейчас уже не так, привыкла за полгода, – созналась Сандра. – А поначалу ходила и по сторонам глазела. Очень все непривычно, не как у нас. И с языком трудно было.

– А сейчас?

– Да ну, конечно, проще! – засмеялась она. – Почти никаких проблем. Когда попадаешь в языковую среду – поневоле быстро учишься.

– Друзья появились?

– Хватает! Здесь наших, из России много. И другие есть: из Украины, Белоруссии. Чехи, поляки… Даже несколько французов и итальянцев.

– С этими не дружишь?

– Почему? Дружу. Больше, конечно, с нашими и немцами. Тоже неплохие ребята.

Девчонка поглядывала на меня с интересом. Ах ты, чертовка! Только дружишь или… Хотя приехала из глуши, вполне могла «обкататься» за полгода. У них сейчас просто с этим. Раньше называлось «теорией стакана воды», мол, переспать с мужчиной так же просто, как выпить стакан воды. Тоже жажду утоляет. А теперь как? Да никак, наверное, не называется. Просто занимаются этим, не забывая предохраняться, вот и все. Никакой идеологии.

– А что вы делаете, когда занятия кончаются?

– Ну-у, по-разному… Дискотеки каждый день, гуляем… Иногда в другие города экскурсии. Здесь все такое интересное!

– Слушай, Сандра, – наконец решился я. – Не знаешь, секты тут какие-нибудь есть?

– Какие секты? – сделала она коровьи глаза.

– Всякие. Религиозные секты, я имею в виду.

– Это там, где богу молятся?

– Не только богу.

– Этого добра хватает! Придумывают всякую ерунду, а потом смотреть на них страшно. Иногда голодают так, что одежда как на вешалке висит. Тут даже фашисты есть! – добавила она страшным шепотом.

Фашисты меня ни в коей мере не интересовали. Да и местные сатанисты тоже. Пусть с ними власти разбираются. Хотелось разобраться, с кем встречался Андрей и зачем он вообще сюда приезжал. Единственные из его здешних знакомых, о которых мне было известно, все же были сатанистами. Так что приходилось пока топтать эту тропку.

– Послушай, дружок, ты такого Андрея Картышева не встречала?

Она задумалась.

– А как он выглядит?

– Высокий, симпатичный парень, только взгляд у него немного мрачноватый. Он совсем недавно на несколько дней приезжал. И, как в ректорате сказали, жил в той комнате, куда ты меня ведешь.

– Андрей, Андрей… Он не из Крестополя?

– Именно! – обрадовался я. – Выходит, знаешь?

– Ну, как – знаю, – пожала плечами Сандра. – Видела пару раз. Но он почти и не бывал в общежитии. Так, ночевать приходил. А где был в остальное время – не представляю. В университет многие студенты приезжают, которые просто путешествуют. Останавливаются на пару дней, а потом дальше отправляются. На Западе это просто, почти границ нет. Мы летом с друзьями тоже во Францию собираемся. Хочется в Париже побывать. Денег надо немного подкопить. Нам стипендию платят, только очень маленькую. Когда из Байчории уезжала, президент обещал деньги присылать каждый месяц. Два раза действительно по двести марок приходило, а потом – все.

Хм-м, во Францию она собирается… Надо же, как повезло девчонке из заштатной республики! В Германии учится, не в самом плохом университете, на каникулах в Париж едет. Конечно, и у себя дома не последней студенткой была. А может, просто родители – важные шишки, вот и отправили ее по обмену сюда…

Мне Париж даже не снится, такая уж судьба. В Арнзальц попал совершенно случайно и то на несколько дней. Ладно, горевать по этому поводу, что ли?

– Далеко еще?

– Да мы пришли уже. Вот это и есть общежитие.

Здание выглядело очень неплохо. Пятиэтажное, по всему фасаду ряды небольших балкончиков. Надо полагать, балконы есть у каждой комнаты. И удобства наверняка соответствующие. Человек должен учиться и жить в достойных условиях, чтобы ни он соседям не мешал, ни соседи ему.

– Что, здесь только временные приезжие живут?

– Ну зачем же? Для тех, кто на короткое время поселяется, один этаж, первый. А мы выше живем.

– И у каждого своя комната?

– Нет, обычно комната на двоих. Или на семью, если кто-то женится. Со мной девушка из Николаева живет, украинка, Оксана. Только ее сейчас нет, дома что-то случилось, она на пару недель уехала. Так, а в какой же комнате ваш Андрей жил?

Никакого вахтера в вестибюле не наблюдалось. Здесь не принято было проверять пропуска и сурово контролировать каждого гостя. Разгул демократии. Приходи хоть ночью, хоть днем – никто слова не скажет. И в то же время чисто и уютно. «Общежитие – дом родной» – лозунг, претворенный в жизнь.

Сандра постучала, как мне показалось, в первую попавшуюся дверь, коротко переговорила с открывшим ей полусонным очкариком и кивнула мне.

– Все нормально. Этого Андрея в восемнадцатой селили. Там и сейчас люди есть. Пошли!

Мы двинулись по коридору. Общежитие казалось пустым, только порой из-за закрытых дверей раздавалась приглушенная музыка. Не все здесь аккуратно посещали лекции и семинары. Этим местные студенты совсем не отличались от наших. Только никто не бегал с кастрюлями на кухню и не шаркал тапочками, возвращаясь из общего душа. А так – общага, как общага, выглядит только чуть покультурнее наших. Наверняка и гуляют тут при случае как следует. Не зря же иностранцы живут, славяне всякие.