Отпусти мои крылья

– А нас точно пропустят?

Ожидаю ответ – разумеется, ведь Лиза всегда в себе уверена на все сто. Но на этот раз подруга неопределенно пожимает плечами.

– Значит, возможно и нет? – мой голос полон разочарования. Наверное, я и правда на какой-то миг поверила в сказку. И сейчас почувствовала себя так, будто моя карета превратилась в тыкву задолго до полночи.

– Я всегда с Матвеем проходила. Его тут все знают.

– И что делать будем? Ждать его возле входа?

– Не знаю!! – заметно нервничает Лиса. – Об этом я не подумала, извини!!

– Ладно, ничего, – успокаивающе сжимаю ее руку. Ну что толку давить на человека. Лиза не в себе из-за ссоры, или что там у них произошло. Теперь я поняла – она держалась до последнего, но перед клубом начали сдавать нервы. И мои хотелки свежевылупившейся принцессы надо засунуть подальше.

Но на улице прохладно, зубы начинают стучать от холода. Мы в легких платьицах, сверху я на себя накинула тонкий белый плащ, а Лиса – черную блестящую куртку из кожзама. Еще немного и окончательно продрогнем. Не заболеть бы…

– Эй, девочки, чего внутрь не проходите? – кричит нам мужчина, который вот уже минут пятнадцать неподалеку, болтая по телефону и на нас глазея.

– Знакомых ждем, – коротко бросаю фразу в ответ, крепче стискивая руку Лизы.

– Замерзнете.

– А тебе то что? – грубо отвечает Лиса.

Мужчина не отвечая выбрасывает сигарету и направляется к нам.

– Да ничего, спросил просто. Зачем хамишь, красавица? Я же помочь хочу. В клуб не пускают что ли?

– Мы еще не пробовали… – начинаю оправдываться и осекаюсь, увидев взгляд Лисы.

– Со мной запросто пройдете. Да не бойтесь, не съем. Мне может лет и поболе вашего, но поверьте, в сомнительных подкатах к дамам я не нуждаюсь. И так все отлично. Просто жаль стало, особенно ваши посиневшие носы. Пошли, красотки. Угощу коктейлем и разойдемся по разным сторонам.

Мужчине на вид не меньше сорока. Даже Лизе неловко, и что бы он там не говорил – все равно подозрительно. Но я вижу, как отчаянно переживает подруга. Ей необходимо попасть в клуб. Может Матвея там нет, а может с другой обжимается внутри сего помещения. Нужно выяснить. Неизвестность хуже всего.

– Хорошо, – киваю незнакомцу. – Но если что, учтите, у нас тут родственники работают. А еще, я кричать умею о-о-очень громко. Оглохнете.

– Меня Романом зовут, – кивает на мою тираду незнакомец. Можете не верить, но я тут завсегдатай – каждая собака знает. Так что не резон мне свои маньячные наклонности, о коих вы уже живописно нарисовали картину у себя в голове, проявлять тут. Но я восхищен вашей осмотрительностью, девочки.

– Я Василина. А это Лиза.

– Очень приятно. Заходим?

* * *

Роман на самом деле оказался интересным собеседником. И не обманул – женщины висли на нем буквально горстями. Не слукавил Рома и в том, что знакомых в клубе у него много. Кивал и здоровался буквально каждую секунду пока мы протискивались к бару. Правда от напитков мы все равно отказались.

А вот и Матвей. Я первая замечаю его белокурую голову, фотки неоднократно разглядывала вместе с Лисой на Фейсбуке. Красивый парень, интересный, яркий. Любитель мотоциклов, большая часть фото – на его роскошном железном коне. Толкаю Лизу локтем в бок. Мы сидим возле бара вот уже, наверное, с полчаса – Рома оставил нас и ушел танцевать, когда его пригласила какая-то девушка. До этого он пытался уломать на танец меня, но я так и не решилась. Наблюдаю за танцующими – кто-то двигается классно, так слаженно и отточено – глаз не оторвать. Кто-то наоборот, забавно, аж смех душит. Пожалуй, во мне уже не осталось смущения. На танцполе никому ни до кого нет дела. Люди просто сливаются с музыкой, как умеют. Отдыхают, расслабляются. И с каждой секундой во мне разгорается пожар. Я тоже хочу. Тело требует движений, хочет влиться в общий ритм. Расслабиться, раскрепоститься.

Но Матвей отвлекает меня от музыки. Подходит, заметив Лису. Смотрю на лицо подруги и начинаю волноваться. Щеки алеют, руки смущенно теребят край платья.

– Привет, ты давно пришла? – как ни в чем не бывало спрашивает Матвей.

– Час назад. Это кстати моя лучшая подруга Василина. Давно хотела вас познакомить.

– Очень приятно. – протягиваю руку для знакомства.

– Мне тоже, кивает Матвей. – Что будете пить, девочки?

– Ничего, – качает головой Лиса. – Хотя нет, возьми бутылку простой воды. Без газа.

– Мне то же самое, – пищу смущенно.

– Ясно, – хмыкает Матвей. – Хороший выбор, хоть и странный для клуба. – Пошли потанцуем, – берет Лису за руку. Словно ничего не произошло! Как будто не было нескольких дней без звонков, изводящего ожидания и неизвестности.

– Я поговорить хотела… – нерешительно переминается с ноги на ногу Лиса. Я ее такой никогда не видела! Даже после пощечины Соболевой.

– Хорошо. Потанцуем и поговорим, – Матвей целует подругу в щеку, и та, зардевшись безропотно следует за ним.

Остаюсь в одиночестве. Впрочем, какое там, вокруг толпа. Но меня никто не знает. Я невидимка, песчинка в пустыне. Потрясающее ощущение. Это раскрепощает. Хочется плыть по течению, кружиться в воздухе… отдаться мелодии без остатка. Из динамиков льются первые ноты любимой песни, такой пронзительно красивой и нежной:

How Deep Is Your Love

I want you to breathe me in

Let me be your air

Let me roam your body freely

No inhibition, no fear[2]

Выдержка отказывает мне, не могу усидеть на месте. Ноги сами несут меня в толпу. Завороженная музыкой, я забываю обо всем. Чувствую себя невесомым, порхающим мотыльком на раскрашенном неоновыми всполохами танцполе. Кружусь, платье красивыми золотистыми волнами обвивает мое тело при каждом повороте. Наслаждаюсь песней, растворяюсь в мелодии, в словах о любви, без остатка.

«Как глубока твоя любовь? – грустным голосом вопрошает исполнитель. – Похожа ли на океан – бескрайний, бездонный? Насколько она сильна?»

Смотрю на диджея с дредами, пластично двигающегося в такт песне. Похоже, и его зацепила эта композиция. Простая, но такая проникновенная.

Бывает ли подобная любовь на самом деле? Что испытывает человек, который любит? Что сильнее при этом – боль, страх или счастье? Мне почему-то кажется, что все вместе.

Не замечаю, как ко мне пристраивается незнакомый парень, начинает танцевать все ближе и ближе, я стараюсь держать дистанцию, но он либо игнорирует мое нежелание, либо не замечает, что вряд ли. Хочу уйти, мелодия почти закончилась, но тут руки незнакомца хватают меня за талию, поднимают высоко в воздух и начинают кружить… Это уже мне совсем не нравится. Вырываюсь, паникую. То же самое ощущение беспомощности, как тогда, возле кабинета немецкого.

Артур. Всегда и везде, при любой мысли он приходит мне в голову. Это очень, очень плохо. Не надо вспоминать, учись постоять за себя, Василина.

– Эй, отпустил девушку, – раздается рядом знакомый голос. Вскидываю голову. Артур Бурмистров собственной персоной. Хищный взгляд на прилипшего ко мне «танцора диско», и вот уже мои ноги касаются пола. Снова Принц пришел мне на выручку. Второй раз. Что бы это значило? Мой мучитель стал защитником? Или все-таки заглаживает вину, опасаясь, что старшей сестре пожалуюсь?

Принудивший меня к танцу парень решает, что овчинка, то бишь я, не стоит выделки. Буркнув извинения, растворяется в толпе. А я хмуро смотрю на спасителя. Ну вот кто его просил? Тоже мне, рыцарем заделался. Может, я сама в состоянии отшить нахала?

– Я вообще-то не просила помощи, – холодно кидаю Принцу, разворачиваюсь спиной и направляюсь к тому месту, где меня оставили Лиса с Матвеем. Возможно, они уже поговорили и ждут меня там.

– Не думал тебя увидеть здесь, Мотылек. Каким ветром залетела? – Надо же, Принц идет за мной!

– Тебя забыла спросить, – фыркаю, слегка поворачивая голову назад. А в душе поражаюсь своей смелости – и как только духу хватило на столь дерзкий ответ? Или меня так сильно задели его слова? Намек на то, что невзрачные насекомые, как я, не ходят по клубам?

Ужасно хочется пить, но вода осталась у Лизы, моя сумочка слишком мала для бутылки. Это скорее даже малюсенький расшитый золотыми пайетками кошелек, в который влезает только телефон и немного денег. Подхожу к бару, заказываю бутылку простой воды без газа. Выпиваю залпом половину. Артур все еще рядом. Недоумеваю, почему.

– Да уж, умеешь удивлять. Странная ты, – задумчиво произносит Принц.

И вот что можно ответить на такое заявление? «Да, ты прав»? Или: «Знаешь, ты тоже»?

Подхожу к стульям в некотором отдалении от барной стойки, здесь мы расстались с Лизой. Никого нет. Все еще разговаривает с Матвеем? А мне что делать? Набираю ее номер, но абонент недоступен. Отключила, чтобы поговорить спокойно? Ох, Лиса! С каждой минутой нервничаю все сильнее. А тут еще и близость Артура, ну вот почему он так и стоит рядом, смотрит, разглядывает? Меня это раздражает. Я боюсь позабыть, что должна быть колючей и неприступной с ним. Язвить, отстаивать свою независимость. Это трудно. Долго не протяну. Может, пройтись по клубу, поискать Лизу? Но с какой стороны начать?

Артур продолжает молча стоять рядом. С каждой минутой это все сильнее нервирует меня.

Оглядываюсь по сторонам, подумав о Соболевой. Наверняка она где-нибудь здесь, неподалеку. Увидит меня рядом со своим парнем – беды точно не миновать. Не то чтобы я боялась Нику – я уже не чувствую себя новенькой, да и поддержка друзей дает уверенность. И все же как-то не по себе. Понравилось бы мне, если б увидела своего парня с другой? Конечно же нет! Вот и не надо нам рядом стоять… ни к чему это.

Артур неожиданно протягивает руку, и притягивает к себе кулон, который Лиса сегодня подарила. Внимательно разглядывает. Хочу отстраниться, но боюсь, что цепочка порвется.

– Утром мотылек, ночью звезда морская? – хмыкает Бурмистров.

– Тебе то что? – отвечаю, но беззлобно. – Кстати, спасибо что вернул кулон. Он очень мне дорог. Но мне интересно, почему ты вдруг смилостивился?

– В смысле? – уточняет Принц удивленно.

– Какая причина такого великодушия? Твоя сестра?

– Не понимаю, что ты хочешь сказать, Дусманис, – хмурится Артур.

– Мне очень Таисия нравится. Замечательный преподаватель, никогда у меня такой учительницы по литературе не было. Я ничего не рассказывала ей о наших с тобой стычках… но она недавно сама начала меня расспрашивать. Помнишь, когда с урока тебя выгнала?

– А-а-а, ясно. Ты решила, что я старшей сеструхи испугался? – ухмыляется Артур.

– Как вариант.

– Ну, возможно ты права. Тайка может быть настоящей мегерой. Обожает поучать и воспитывать.

– Ясно. – Мне отчего-то грустно, словно другой ответ хотела получить. Какой?

«Я отдал кулон потому что ты мне нравишься»

Краснею, подумав об этом. Загоняю как можно глубже безумные мысли. Встряхиваю локонами.

– В любом случае, спасибо! Не ожидала, что ты умеешь признавать свои ошибки. Да и Ника тоже… Кстати, где она? – задаю вопрос хлопая ресницами, лишь бы скрыть охватившее меня смущение. Да и вспомнив о манерной Барби, поневоле начинаю копировать ее мимику. Слегка надуваю губы.

Наверное, смешно получается, потому что у Артура такое лицо… Уставился на меня и выглядит так, будто сейчас заржет. Смущаюсь и опускаю подбородок, теперь рассматриваю туфли, стараясь забыть про стоящего рядом парня. Туфли – чудо, переливаются серебристым светом, лучики светомузыки скользят по ним солнечными зайчиками, как и по ниспадающим «лепесткам» платья. Рядом с высоким широкоплечим Артуром чувствую себя Дюймовочкой. Это и неуютно, и раздражающе, но в то же время я ощущаю себя невероятно хрупкой и женственной рядом с ним…

А вот это уже совсем плохие мысли, Василина. Бежать, и срочно. Пока окончательно не свихнулась от близости Принца, который тебе не светит. Да и не нужен.

Снова взгляд на обувь. Ее вид отчего-то успокаивает меня. Хм, странно, никогда не замечала в себе склонности к фетишизму.

«Если побегу от Принца – главное, не потерять туфельку, – мелькает в голове сумасшедшая мысль. Ты совсем с ума сошла, девочка! Помешалась на глупых сказках!

Нет. Я просто мыслю рационально, – продолжаю внутренний диалог с самой собой. – Во-первых, не прощу себе потерю столь шикарной вещи, которую я когда-либо имела в своем гардеробе, тем более подарок дорогих мне людей. А во-вторых… ни за что мне не нужен такой вот догоняющий Принц. Да и Бурмистров – точно не из сказки. Если бы не внешность – ему бы больше роль Кощея Бессмертного подошла. Жестокий и надменный, ну почему, как ни мечтаю держаться от него подальше, он все ближе оказывается! Каждый раз!!»

– Я от тебя просто тащусь, Дусманис, такие рожи корчишь, умираю от любопытства, что бы это значило.

– Отвали, Бурмистров, – снова грублю, потому что он бесконечно смущает меня. Тревожит.

– Сначала скажи, о чем задумалась. Либо у тебя живот прихватило… Либо ты влюбилась в меня, – уже откровенно ржет надо мной Артур.

– Может, хватит говорить ерунду! – выпаливаю обиженно. Задумчиво смотрю на остатки воды в бутылке. Артур правильно понимает мой взгляд.

– Только попробуй, Дусманис. На этот раз просто так не отделаешься, – тихо произносит он. – А ты… – осекаюсь, подумав, что как-то некрасиво обзывать человека, который спас тебя только что от неприятного инцидента. – Ладно, проехали. Не собираюсь я тебя обливать. Мне подругу найти надо. Я тут с Лизой. Она пошла со своим парнем поговорить.

– Никуда Лиса твоя не денется. Пойдем пока потанцуем, – неожиданно ошарашивает меня Артур.

– Что? – Вот теперь у меня точно не лицо, а рожа. Рот распахивается от удивления. Бурмистров приглашает меня на танец? Мир перевернулся, а я и не заметила!?

– Мне понравилось, как ты двигаешься, – снова удивляет меня Артур. – Занималась танцами?

– Нет, никогда. Но спасибо. Не ожидала похвалы от тебя.

– Так идем?

«Вот уж ни за что! – раздается крик внутри меня. – Бурмистров снова играет с тобой! Не вздумай поддаваться на провокации».

– Трусишь?

– Просто не хочу!

– Придется!

– Вот еще! Отстань, Бурмистров! Ни за что не буду танцевать с тобой!

Но Принц не привык отступать, а к отказам – тем более. Огромной горой надвигается на меня. Красивый, немного растрепанный, будто кто-то провел рукой по его волосам, взъерошив их. И тут же меня охватывает желание тоже попробовать, запустить руки в его копну, притянуть к себе его лицо, заглянуть в глаза цвета серебра.

«Приди в себя, Василина», – пищит тихонечко внутренний голос. Последние проблески здравого смысла. А в голове – дурман от его запаха, изысканного, будоражащего, терпкого. Хочется приблизиться и глубоко вдохнуть.

Артур выглядит так, словно тоже взволнован. Но это уже бред, а точнее, всему виной мое глупое воображение! Он все ближе. Притягивает меня к себе. Ткань лифа платья уже касается его грудной клетки, и у меня перехватывает дыхание, ноги подкашиваются. В голове больше нет мыслей – там торнадо.

Губы Артура касаются моих губ, и я начинаю падать. Реально, нога подворачивается… Но сильные руки подхватывают, Принц прижимает меня к себе. Очень крепко. Поднимает руку к моему лицу, убирает выбившуюся прядь.

– Уже и на ногах не стоишь… Слабенькая совсем. Но не бойся, не дам упасть.

Издевается, наверняка в душе ржет над моей глупой реакцией. Мне так стыдно, но поделать ничего не могу. О поцелуях столько написано, сказано… Но все равно никто не в силах подготовить к лавине чувств, что я испытываю сейчас. И самое ужасное – ни убежать, ни скрыться…

Его ладонь ложится на мой затылок, Артур снова наклоняется к моим губам. Я едва нахожу силы, чтобы повернуть голову вбок, так что его губы лишь слегка скользят по моей щеке.

– А ты упрямая, Василина. – Сердце пропускает удар. Осознаю, что Принц впервые назвал меня по имени. Глаза защипало, приходится зажмуриться, чтобы сдержать непрошеные слезы. Руки Артура обхватывают мое лицо. Теперь мы касаемся друг друга лбами. Он тяжело дышит, будто бежал. Мое дыхание тоже затруднено. Мы как рыбы, выброшенные на берег. И что-то подсказывает мне – это лишь передышка. Принц меня не собирается отпускать. Нужно самой найти силы и вывернуться из захвата. Но как же тепло, как неожиданно сладко в его плену! Я не хочу бежать, тело ломит лишь при одной мысли об этом!

– Эй, зда́рова, дружище. – Чья-то рука хлопает Артура по плечу, и он отпускает меня. – Что тут у нас? Я помешал? Играешь в «покажи мне свою – я покажу тебе свой»? Не замечал в тебе склонности заниматься этим на людях… Хотя понять могу. Такая куколка! Мы не знакомы? Я такую красотку бы не забыл. Простите, мадемуазель, что нарушил ваше уединение. – Незнакомый парень, произнеся эту насмешливую тираду, от которой у меня щеки запылали жаром, берет мою правую руку и приникает к ней поцелуем, как галантный рыцарь. Чем лишает меня дара речи.

Незнакомец высок, одного роста с Артуром, но выглядит старше. Необычная стрижка – подбритые виски, а сверху длинные волосы – что-то вроде каре, только мужского. Красив, но совсем не так, как Артур. В Бурмистрове все буквально пышет обаянием. Мимика, жесты, улыбка – от них исходят тепло и свет. А вот этот «дружище» – красив изысканно, но на ум приходит слово «порочно». Изогнутые чувственные губы. Большие голубые глаза – проницательные и хитрые.

– Бур, я вообще-то по делу, насчет завтрашней гонки хотел обсудить. Девочка твоя все мысли мне перепутала. Так чего, все в силе на завтра?

– Конечно. Мог и по телефону выяснить.

– Зачем, если знаю, что ты тут. Неужто так сильно помешал? – усмехается парень. – К тому же нам надо про Седого поговорить. Крупно парень вляпался, не знаю, как долг отдавать будет. Наверняка к тебе за помощью прибежит. В конце концов, понимает, за брата девушки полюбому впряжешься. Или уже прибежал?

– Нет, не видел его пока. Так что там, в общих деталях?

– О, ты много пропустил… – но тут парень осекается, посмотрев на меня. – Кстати, я сейчас возле входа твою блонди видел. Очень психовала, что не может найти тебя. Обещал СМС скинуть, если мне повезет больше, чем ей, в поисках. – Уже откровенно ржет над ситуацией, а у меня от понимания, что речь о Барби, начинают пылать щеки. Чувствую себя грязной, использованной в чем-то порочном. И почему-то кажется, что незнакомый парень сделал все это специально. Унизил меня, разозлил Артура. Что это за отношения, за дружба такая? Гонки… Господи, Бурмистров еще и в этом участвует?

Парень тем временем достает телефон, начинает набирать текст, явно подначивая Артура.

Который злится, я это чувствую. Вырывает телефон у друга.

– Хватит, Якоб. Не беси.

– Ты слишком жадный. Блондинка на входе, шатенка возле бара, – манерно кривит губы Якоб. – Не слишком ли заигрался?

– Да тебе-то что? – психует Артур.

– Ничего. Просто скучно, – ухмыляется парень. – Так чего, деточка, потанцуешь со мной, пусть валит блондин к своей белокурой бестии? Ника – она такая, может и в волосы вцепиться. А я хороший, ты не думай. Со мной играть интереснее, чем с ним, – кивает на Артура.

– Мы ни во что не играем, я как раз уходила, – отвечаю как можно тверже.

Пытаюсь уйти, но Артур берет меня за руку и не отпускает. Вырываю руку, дернув изо всех сил. От резкой боли темнеет перед глазами и наворачиваются слезы. Но стараюсь не подавать вида. Отступаю.

– Ого, а девочка-то с характером, – удивленно присвистывает парень. – Бур, это ж прям чудо! Нашлась наконец та, которая не исходит на тебя слюнями и не растекается лужей возле твоих ног. Я просто обязан узнать ее поближе. Иди ко мне, малышка. Я тебя спасу от плохого мальчика. Я – хороший, можешь быть спокойна. Не дам в обиду.

– Только сам обижу? – Уклоняюсь от протянутой руки, отскакиваю в сторону. Не желаю быть игрушкой ни для одного из них. Уроды. Обращаются как с куклой. И чем больше делят, тем сильнее азарт. Хочу уйти, но мне в который раз преграждают дорогу.

– Ну и язва. Но так еще интереснее. Кто же ты, куколка? Где откопал этот самородок, Бур?

– Не твое дело, – еще сильнее мрачнеет Артур. – Отстань от девочки, Якоб.

– Хм, значит, у нас уже идет отрицание здоровой конкуренции?

– Отвалите оба! – перехожу на крик, потому что этот петушиный бой двух самцов реально достал. Никогда не была предметом спора. В кино, честное слово, такие сцены выглядят намного романтичней. Тут же я чувствую себя бессловесной вещью.

Парни тем временем напрягаются все сильнее, у Артура аж желваки заходили на лице. Не могу поверить! Из-за меня? Это шутка такая? Розыгрыш? Я сплю, и это всего лишь бредовый сон?

Щипаю себя за руку. Но ничего не меняется, я по-прежнему в клубе, люди все также неистово дрыгаются под музыку. Отворачиваюсь от парней, подпрыгиваю, стараясь разглядеть в толпе Лису или Матвея. Как же надолго они пропали! Не бросит же подруга меня здесь одну. Нет, такого просто не может быть! Лиза никогда так не поступит!

Ладно, хватит с меня Бурмистрова, надо и вправду искать подругу.

Лизу я нашла рыдающей в кабинке женского туалета. Сердце сжалось, когда увидела подругу в таком состоянии. Обняла ее, вытащила наружу, умыла холодной водой. На все вопросы она лишь головой мотала. У меня самой внутри все кипело от самых разных чувств, не поддающихся описанию и контролю. Я будто в водоворот попала, когда не успеваешь думать о событиях, лишь захлебываешься и тонешь.

Тащу Лису к выходу из клуба, мысленно давая себе обещание найти эту сволочь Матвея и как следует высказать ему. Вот ведь урод! До чего довел бедную девочку! Что же за нелюди эти парни? Как они смеют так поступать?

«Да вот так, – отвечает внутренний скептик. – Потому что им все позволено».

Даю себе зарок разговорить Лизу во что бы то ни стало.

Едва оказавшись на пороге клуба, обнаруживаем, что Лиса забыла сумочку. Там и телефон, и ключи от квартиры. К моей удаче, Роман опять курит на крыльце, ну хоть в чем-то повезло! Радуюсь, как старому другу, располагает этот мужчина к себе, что тут скажешь.

Рома занят разговором с какой-то дамой, но я беззастенчиво прерываю тет-а-тет и прошу его присмотреть за Лизой. Недавний знакомый смотрит на нас с удивлением – то ли от моей наглости, то ли от зареванного личика Лисы. Но кивает, и я уношусь обратно в клуб, благо, охрана пропускает. Несусь к туалетам, в надежде вернуть потерянную сумочку. Конечно, такси нам и Рома вызовет, не сомневаюсь. Но будить Настасью Михайловну, просить денег расплатиться с водителем – совсем не улыбается.

Мне везет – сумка все еще в кабинке. На обратном пути, желая сократить дорогу, решаю пробежать через танцпол. Народу уже не так много, поэтому я довольно легко лавирую между танцующими. Но на самой середине цепляюсь за что-то каблуком, понимаю, что падение неминуемо. Вот позорище! Как раз в центре танцпола! Глупо размахиваю руками, пытаясь сохранить равновесие, готовлюсь к позорному падению, и тут понимаю, что кто-то подхватил меня.

– Снова теряешь равновесие. – Глубокий вкрадчивый голос Артура за спиной заставляет внутренне сжаться. Сильные руки обвивают мои плечи. И снова слабость в конечностях – не упала я только потому, что Принц крепко держит меня. Черт! Да что же это такое! До каких пор он будет заставать меня врасплох в идиотских ситуациях? От отчаянного стыда за то, что Бурмистров снова оказался свидетелем моих дурацких движений, закусываю губу. Но уже через минуту усилием воли отбрасываю ненужные эмоции и развернувшись, дерзко смотрю на Артура.

– Спасибо. Мне пора. – Пытаюсь убрать с плеч его руки.

– Придумал тебе новое прозвище. Неваляшка. Как тебе?

– Мне неинтересно, извини. Я тороплюсь.

Прошу прощения, но в голосе – вызов. Я это понимаю, как и то, что снова могу отхватить за свою дерзость. Но сейчас мне все равно. Сколько можно смущаться, давать волю страху? Скоро школьная жизнь закончится, и в новой, взрослой – не будет места неуклюжим выходкам и стыду. Там придется выгрызать себе дорогу – как любит выражаться Анна Григорьевна. Так зачем пасовать перед такой ерундой как школьный Принц? Вот только рассуждать легко, а на деле…

Артур крепко хватает меня за руку, не давая уйти. Разворачивает к себе лицом, задумчиво прищуривается и оглядывает меня с ног до головы.

– Мне правда пора! Лиза ждет на улице!

– Но мы еще не закончили разговор, который прервал Якоб. – Принц одаривает меня неотразимой улыбкой. – И ты все еще должна мне танец.

Эти слова заставляют мое глупое сердце отчаянно колотиться в груди. К счастью, внешне мне удается скрыть смятение, остаться спокойно-равнодушной. Понимаю, что Принц не отстанет. И дело не во мне, а в парне, Якобе. Артур все еще соревнуется с другом. Проще дать Бурмистрову то, что он хочет. Предоставив желаемое, я быстрее освобожусь, чем если продолжу препирательства.

Было ли это правдой? Или я лишь глупо пыталась скрыть другую истину? То, что сама до безумия хочу этот танец? Я не знаю. Слишком сложно заниматься самоанализом, когда громкая музыка оглушает, а события стремительно меняются, как в калейдоскопе. Лучше побуду пару минут Скарлетт О’Хара. Подумаю обо всем завтра, а пока подарю вынужденный танец несносному Ретту Батлеру. Пусть подавится.