Свобода

Механик остановился, оглядываясь назад. Грифель подошел к нему и принял от него конверт. Кортнев насторожился, машинально заводя руку за пояс.

– Будь добр, оставь нас ненадолго, – обратился Грифель к механику, – да и работяг своих выведи, пусть отдохнут немного, я с клиентом поговорить хочу.

– Понял, – немного дрожащим голосом произнес механик и тут же удалился, забрав с собой троих мастеров, копавшихся в помещении.

– Ствол сбрось, – улыбаясь, сказал Грифель, обращаясь к Вячеславу.

В этот момент Кортнев ощутил, как чья-то тяжелая рука легла ему на плечо, в бок ему воткнулось что-то твердое и холодное. Он вытащил из-за пояса пистолет и передал его подошедшему сзади громиле.

– Заводи! – крикнул Грифель.

Другой громила, втолкнув в гараж по очереди Андрея, Марию и Оксану, и встал у них за спиной, также держа в руке пистолет.

– Они чистые, – доложил он.

– Хорошо, – отозвался Грифель, – стой там. Ну вот, все в сборе. Хозяин тачки куда-то пропал. Где этот экстравагантный старичок?

Вячеслав хотел было повернуться, но сильная рука сжала ему шею. Грифель тем временем рассматривал содержимое конверта. Убрав его в карман, он обратился к Вячеславу:

– Что ж, ладно. Ну, здравствуй, Корт. Вот и встало все на свои места. Теперь не нужно гадать, что случилось с Могилой. Но, это я так, к слову приплел. Я бы и не узнал о нем ничего, если бы не ты. Ну, ты же майор в прошлом, Корт, грамотный товарищ, да и друзья твои не вчера родились. У меня доступ к таким ведомствам страны, что я способен дать тебе целиком и полностью новую жизнь, вручив новый паспорт, проведя всю необходимую информацию по всем базам, нарисовав все нужные сопроводительные бумажки – от медицинской карты в поликлинике до справки о рождении в загсе и военного билета. Так ответь мне на один вопрос, уважаемый Корт. Неужели ты думал, что я не смогу пробить твою тачку? Номера ты наклеил, это понятно, но двигатель ты не поменял! Ты Кортнев, там стоят Зорин, Соловьева и Данченко. Я все о вас знаю. Чтобы узнать это, мне понадобилось не более получаса. Я только одного не понимаю, где хозяин машины, Гордон? Он не хотел делиться выручкой от продажи своей тачки, и ты грохнул его, как Могилу?

Вячеслав молчал.

– В общем-то, это уже не важно. Дурак ты, майор. Скинул бы мотор в другом месте, может быть и выручил бы больше, а ко мне бы только за документами пришел. И мы бы закрыли вопрос. Почему ты не подумал? Не успел?

Грифель рассмеялся своим скрипучим смехом.

– Шучу, Корт, шучу. У тебя бы все равно ничего не получилось. Я бы ваши физиономии по ментовской базе пробил – то на то и вышло бы. Но, за прибавку к зарплате спасибо, удружил, так удружил. – У Грифеля зазвонил телефон. – Извини, майор. Алло! Ты здесь уже? Вот ты шустрый, я только принял… Куда тебе срочно? Вот ты черт кривой! Я занят, зайди с черного хода, здесь закрыто на обед, там пацаны отдадут. Лады, с бабками после разберемся. Давай, не отвлекай меня. – Грифель убрал телефон. – Вот так нужно работать, майор. Ты только вчера ко мне пришел о документах прознать, а уже сейчас твой «Rover» забирают. Обидно? Это жизнь. Ты ведь не знал, с кем связывался? Нет, не знал?

– Кто вы такие? – спросил Кортнев.

– Мы? – удивился Грифель. – О чем ты, дорогой? Нет никаких «мы». Есть, например я, я бизнесмен, это мои ребята, моя, так сказать, охрана. А что ты спрашиваешь, я не понимаю.

– Кто такие «Черные псы»?

Грифель рассмеялся.

– Тебе зачем знать? Достаточно того, что ты там чужой. Ведь чужой? Хотя… Я, конечно, могу ошибаться, но раз ты со своими друзьями умудрился так далеко забраться от Ростова, там, где ты сел на крючок, то, думаю, я могу задать тебе тот же вопрос. Нет, не могу? Озарений не было никаких?

– Я тебя не понимаю, – натянуто произнес Вячеслав.

Грифель внимательно посмотрел на Кортнева, потом перевел взгляд на остальных, потом снова на Кортнева.

– Вы странные люди, – проговорил он, – вы затеяли игру, в которую нельзя выиграть. Она так и называется «Проиграй или проиграешь».

– О чем ты говоришь? – спросил Вячеслав.

– Систему нельзя переиграть, перевернуть… бог ты мой, победить! Вы такие наивные. Взрослые, вроде… на вид, по крайней мере. Куда полезли?

– Какую систему? – кинул Кортнев.

– Всю! – воскликнул Грифель. – Систему этой жизни, мира, сознания!

– Кто такие «Черные псы»? – настаивал Кортнев.

– Какой ты скучный, майор. Лучше спросить у тех, кто это придумал. Да уже не имеет значения. Ты залез не на ту территорию, вы залезли. И вы даже представить себе не можете, во что влипли.

– Во что?

– Даже если предположить, что я вам что-то и скажу, – допустим, я решил оставить вам жизнь и отпустил, – вы не сможете этим воспользоваться, поскольку все равно ничего не поймете.

– Почему?

– Да потому, что для начала нужно узнать, кто такие эти «Черные псы», – ухмыльнулся Грифель.

– Так кто они такие? – не унимался Кортнев.

– Ты не поверишь, – спокойно произнес Грифель, – но даже я этого не знаю.

– Смешной ты, Грифель, – раздался голос Андрея.

– Зато, не такой кретин, как ты, – бросил в его сторону Грифель.

– Кто за всем этим стоит? – спросил Кортнев.

– И ты? Ну не кретин ли? Я только что сказал, что не знаю, это раз. Что тебе с того, если ты это узнаешь? Это два. Кому ты это на том свете рассказывать собрался? – Грифель заскрипел. Он взглянул на часы. – Ой, ты, заболтался я с тобой. Я деловой человек, а трачу время на покойника. Фургон подогнали? – обратился он к одному из охранников.

– Да, Степа ждет, – ответил тот.

– Давайте, быстро. И кровь сотрите, уберите все, а то неудобно перед работягами, – сказал Грифель и направился к выходу.

Но не успел он сделать и шаг, как вдруг, словно из-под земли за ним выросла небольшая тень и приставила к горлу кинжал.

– Оружие на пол, быстро! – закричал, что есть мочи Ислам.

Охранники не пошевелились.

– Зарежу, как собаку, – прохрипел Ислам и, чтобы продемонстрировать свою готовность, надавил на лезвие так, что порезал Грифелю кожу, пустив струйку крови. Грифель взглядом дал понять, чтобы указание Ислама выполнили. Не успели те отбросить пистолеты с накрученными на дуло глушителями, как Андрей с Вячеславом подобрали их и направили на них же.

– Молодец, Ислам! – крикнул Андрей. – Оксана, держи ствол, я мигом.

– Фургон! – крикнул Кортнев.

– Черт! – Андрей остановился. Он подобрал пистолет Вячеслава и бросился к выходу.

– Оригинально, – с трудом выговорил Грифель, – кто это? Это же не Гордон, больше никого в сводках не было.

– Ты, вроде, взрослый, Грифель, на вид, а веришь в сказки, – проговорил Кортнев. – Да, и в системах бывают исключения.

Сказав это, он ударил охранника, которого держал под прицелом, рукояткой пистолета по затылку, и добавил ему, когда тот свалился.

– Думаешь, ты сможешь сбежать? – напрягаясь, спросил Грифель.

– Я уже начал, – ответил Кортнев, подходя ко второму охраннику.

– Я тебя не об этом спросил, – пытаясь рассмеяться, проговорил Грифель.

– Чего? – Вячеслав остановился, кинув взгляд на Грифеля.

– Ты не способен покинуть свою тюрьму, дурачок! Думаешь, ты сбежишь от самого себя? Ты заключенный, Корт! Все вы! – Грифель хрипел, придавленный кинжалом Ислама. – А они повсюду, и они вас не отпустят…

Кортнев перевал взгляд на Марию и заметил, как она прямо на глазах бледнеет.

– Вы, ничтожные насекомые! – вдруг разразился ревом Грифель.

– Все, Степа в нокауте, рвем… – Андрей вбежал в гараж и остановился, удивленно оглядываясь. – Вы что повисли?

– Вырубай этого, – опомнившись, кинул ему Вячеслав, указывая на охранника, удерживаемого Оксаной, и повернулся к Грифелю. – А этого с собой берем…

– Вы все подохнете в выгребной яме, черви поганые! – зло рычал Грифель. – Подохнете! Каждый в своей вонючей яме!..

В этот момент Вячеслав бросил взгляд на Ислама, глаза которого горели яростью.

– И будете гнить там… – продолжал рычать Грифель.

– Ислам, нет! – заорал Кортнев.

Но было поздно. Ислам уже отвел кинжал в сторону. Грифель повалился ничком на пол, заливая его кровью.

– Твою мать! – Андрей возвел глаза.

Воспользовавшись заминкой, охранник, стоящий рядом, хотел было вырваться, но Оксана успела пустить ему пулю в затылок.

– Мамочки, – прошептала Мария.

– Ходу отсюда! – крикнул Андрей, забирая у Оксаны пистолет. – Ислам, бегом!

Кортнев подбежал к Марии и увлек ее за собой. Все выскочили на улицу и побежали к калитке. Андрей вдруг остановился и кинулся обратно.

– Андрей, ты… – крикнула Оксана.

– Деньги! – бросил он.

Через две минуты Андрей надавил на газ, и его внедорожник сорвался с места.

Когда накануне Мария сказала о том, что она может помочь, никто не придал этому значения. Уже после, планируя, как идти к Грифелю в фотоателье, решили, что раз речь шла о трех паспортах, то Кортневу нужно будет привести трех человек, а кого именно, не имело значения, раз это не уточнялось ранее. Если все пойдет гладко, то место Марии займет Ислам, нет, придется действовать по обстоятельствам. Варианты обстоятельств были рассмотрены, и Ислам получил соответствующие инструкции. Андрей бросил свой автомобиль недалеко от автосервиса, за домом. После он подсел в «Range Rover». Подъехав к автосервису, Вячеслав, оставив всех во дворе, въехал в гараж. Ислам тем временем зашел со стороны двора, к которому примыкал гараж, проник внутрь и укрылся там до поры.

– Маша, ты как? – спросила Оксана.

Та молчала, глядя в пол. Вячеслав обнимал Марию, стараясь сдержать ее дрожь. Ислам ютился рядом.

– В квартире точно ничего не осталось? – спросила Андрей.

– Все забрали, – ответила Оксана, – деньги оставила в коридоре, ключ под ковриком, хозяйке попозже позвоню.

– Резюмирую, – хмуро произнес Андрей, – мы лишились машины, но получили деньги. Оксана, посчитай, сколько там, может, больше полутора лимонов. Это, в общем, хорошо. У нас нет паспортов. Это, в общем, плохо. И не просто плохо. Это…

– Давай, после обсудим, – предложила Оксана.

– Интересно, знали ли эти быки что-нибудь? – продолжал Андрей. – Хотя, если и нет, то наверняка кто-то еще из людей Грифеля знал о нас, конкретно о нас. В автосервисе, похоже, все разбежались по углам. И уже заявили. Вот, только, о чем? Ладно, нас могли засечь? Машину нашу? Могли, все, что угодно могли… Мать вашу всех, мать!..

– Спокойно! – крикнул Кортнев.

– Даже, если не засекли, а этих псов пасли федералы, то сейчас же все может быть известно, я уже не знаю, где как, что с чем связано. Путь у нас на восток… вот, черт, не думал, что обнаружим мы себя так! Не из-за мальчика, Петра Ильича, а… так…

– Успокойся! – повторил Кортнев.

– И о черных псах мы от Грифеля узнали все, ну, просто все, что можно о них узнать. Исчерпывающая информация. Всю душу выбили из него и все выяснили, все до последнего… таракана… Ислам…

– Успокойся! – уже громче прикрикнул Кортнев.

– Ладно, – выдохнул Андрей. – Молодец, Ислам, спасибо. Ты молодец!

– Андрей, – тихо произнесла Оксана.

– Да, милая?

– Ты… держись.

К 16 октября после 600-километрового марша и частых стычек с войсками колонна Че достигла гор Эскамбрая в провинции Лас-Вильяс, открыв новый фронт. Одним из первых мероприятий Че стало обнародование закона об аграрной реформе, освобождавшей мелких арендаторов от уплат помещику, и открытие школы, что обеспечило ему симпатии крестьянства. Со второй половины декабря повстанцы начали решительное наступление, практически каждый день освобождая новый город. С 28 декабря начались бои за Санта-Клару. В середине дня 1 января остатки гарнизона капитулировали. В этот же день диктатор Батиста бежал из страны. 2 января партизаны, в частности, подразделения под командованием Че Гевары без боя вошли в Гавану, где бурно приветствовались населением

9 февраля 1959 года президентским декретом Че был провозглашен гражданином Кубы с правами урожденного кубинца.

– 41 –

Выбравшись из Красноярска, Андрей направил автомобиль на восток по трассе Р-255 «Сибирь» в сторону Иркутска. На протяжении часа езды никто не вымолвил ни единого слова. Оксана не спускала глаз с экрана смартфона, отслеживая новости.

– Тишина, – наконец произнесла она.

– Если верить тем сказкам, что мы услышали о черных псах, в этом нет ничего удивительного, – отозвался Андрей. – Особенно, если спецслужбы имеют к этому непосредственное отношение. Что дальше делать?.. Не ясно. Слава, у тебя есть идеи? Слава? Ты не спишь?

Оксана повернулась назад, к Вячеславу с Марией, и тут же вскрикнула в ужасе.

– Андрей, останови машину! – закричала она. – Слава, что ты молчишь-то?

Кортнев, бросив испуганный взгляд на Оксану, лишь растерянно хлопал глазами. Он обхватил Марию обеими руками и прижался к ней всем телом. Девушку била такая дрожь, что он с трудом ее удерживал. Ее лицо было мертвенно-бледным, а глаза, наполненные слезами, выражали какую-то нечеловеческую боль. Сердце Оксаны сжалось от холода. Ислам в растерянности вжался в сидение.

Андрей остановил автомобиль и съехал на обочину.

– Ислам, помоги! – крикнул, очнувшийся Вячеслав.

Выскочив, Оксана бросилась к багажнику и вытащила оттуда одеяло.

– Подальше от дороги! – крикнула она и, отойдя от обочины, пройдя немного вглубь рощицы, постелила одеяло на траве, под березами.

Ислам с Вячеславом перенесли Марию и аккуратно уложили ее, Оксана подоткнула под голову сложенную куртку. Склонившись над ней, она поднесла к ее губам стакан с водой, перехваченный у Андрея. Вячеслав склонился рядом, держа Марию за руку.

– Все будет хорошо, все пройдет, – приговаривала Оксана.

Вячеслав помог Марии немного приподняться, и та начала пить воду большими глотками, быстро осушив стакан, Андрей подлил еще из бутылки, и опустился рядом с Оксаной. Та быстро взглянула на него, незаметно пожав плечами.

– Что с тобой, солнышко? – еле выговорил Кортнев. – Скажи что-нибудь?

– Подожди, Слава, – прервала его Оксана.

Закончив пить, Мария опустила голову, закрыв глаза. Ее дыхание успокаивалось, дрожь начала проходить и вскоре оставила ее.

– Маша, – прошептал Вячеслав.

Спустя минуту Мария открыла глаза и приподнялась на локтях.

– Сейчас, милая. – Вячеслав подхватил ее вместе с одеялом и усадил, прислонив к стволу дерева.

– Ты как, Маша? – спросила Оксана.

– Мне хорошо… сейчас, – попытавшись улыбнуться, произнесла она.

– Это… – начал Вячеслав.

– Это были они, – сказала Мария и посмотрела прямо в глаза Вячеслава.

– Маша?

– Простите меня, но я не могу больше…

– Кто, они? – с горечью в голосе спросил Кортнев.

– Я говорила, – ответила Мария. – Те, которым не нравится то, куда и зачем вы идете. Вы… Я не могу… Больше я не могу…

– Машенька… – промолвил Вячеслав.

– Вы, у вас может получиться, а я… я боюсь… простите…

– Это шайтаны, – произнес Ислам, садясь напротив Марии и глядя мимо нее.

– Опять, – прошептал Кортнев, опуская голову.

– Чтобы победить их, нужно вступить с ними в бой. Только так можно от них избавиться. Ты не сможешь этого, ты погубишь себя, – продолжил Ислам, обращаясь к Марии, после чего встал и отошел в сторону.

– Это так, – подтвердила Мария. – Простите меня.

– Ну, что ты, Маша, – улыбаясь, сказала Оксана. – Ты только, скажи, мы все для тебя сделаем.

– Оставьте нас со Славой, пожалуйста, – произнесла Мария.

– Конечно. – Опершись на Андрея, Оксана поднялась, и они, подозвав Ислама, направились к машине.

– Я тебя очень люблю, Слава, – вставая, ласково произнесла Мария.

– Машенька, а я…

– Слава, – прервала она его, – отпусти меня. Ты же видишь, я не в состоянии больше находиться с вами, у меня нет этих сил.

– Маша… Я останусь с тобой, я отправлюсь с тобой, куда скажешь… Мы сможем… мы…

– Нет, Слава, не сможем, поверь мне. Ты должен двигаться дальше, но… Ты сможешь, но ты должен оставить меня, отпустить…

– Машенька, как же…

– Слава! – взмолилась Мария, – отпусти меня!

– Маша, я не могу тебя оставить! Как ты такое можешь говорить?

– Прошу тебя, ты должен оставить меня. Если ты этого не сделаешь, ты погубишь себя, и я этого не смогу пережить, не смогу себе простить… ты погубишь нас обоих. Прошу тебя, Слава, следуй дальше, к ней, ты должен ее найти… Я верю в тебя… Прошу… ради нас с тобой, найди ее!

– Кого, Маша?.. Маша!..

– Умоляю, Слава! – Мария упала перед Вячеславом на колени, – если ты меня любишь, ты должен меня отпустить, а сам идти дальше, Слава!..

– Машенька… – Вячеслав, опустился рядом с Марией и крепко обнял ее.

Свинцовая туча вернулась и заволокла все пространство вокруг себя.

Мария разговаривала с Оксаной, прохаживаясь меж берез, вдоль опушки рощи.

– На самолет ее, наверное, даже не посадят, с поезда снимут прямо тут, при посадке, – рассуждал Андрей. – Я не то, что не представляю, как ей добраться до Волгодонска, я не могу представить ее одну, добирающуюся куда-либо!

– Она непреклонна, – глухо отозвался Вячеслав, – давай думать.

– Вообще, ты понимаешь, что не имеет значения, где это произойдет, это все равно произойдет. В аэропорту, на вокзале! Ну, предположим, она добралась до Волгодонска, свершилось чудо, и она оказалась дома. Там ее и повяжут!

– Маша… – начал Кортнев и тут же запнулся. – Маша пообещала, что будет говорить о том, что я ее похитил и насильно удерживал.

– Полтора месяца? В нашей теплой компании? А съемка в магазине, который мы обломили? Там ты не очень-то ее удерживаешь. Другое дело, она может пойти, как свидетель, а не соучастник. Что ей могут предъявить?

– Андрюша, ты только сейчас на свет явился? Все, что угодно!

– Она это понимает?

– Она все понимает, и готова ко всему.

– Но…

– Только не к тому, чтобы оставаться с нами… со мной…

– Мы обрекаем ее на…

– Андрей, хватит, ты сам все слышал, и понимаешь, что… понять это… это… Довольно! И я… я дал ей слово…

– Она не выдержит допросов, всего того, что ей предстоит… – начал Андрей.

– Она все знает, Андрей, – оборвал Вячеслав.

– Я… я не понимаю… Может, есть какой другой путь? Давай, так, сейчас… Красноярск – большой город. Снимем ей квартиру на год! Это будет стоить тысяч двести, оставим ей денег на проживание, деньги у нас теперь есть, слава богу, скинем вторую тачку, еще будут, а после, когда все уляжется, ты заберешь ее…

– Андрей, ты сам-то в это веришь? И в то, что она согласится на такое.

– Она сама что говорит? – строго спросил Андрей.

– Просит посадить ее на автобус до Красноярска и все. Просит отпустить ее прямо здесь, и обещает сама со всем справиться.

– И ты?

– Ох, Андрюша! После того, что я сегодня видел, – и не только сегодня, – что я от нее слышал, что чувствовал, я верю ей. Верю в то, что со мной она остаться не может, что это опасно для нее самой и… Нет, нет… я сам не знаю, что говорю.

– Проклятье, – прошептал Андрей. – Так подумать, что мы возимся столько? Вжали бы гашетку в пол и уже месяц назад были бы все на берегу океана.

– Ну, что ты погнал?..

– Кстати, в свете последних событий, – продолжил Андрей, – с учетом того, что мы натворили, мы очень некстати остановились в пятидесяти километрах от Красноярска на трассе.

Оксана приняла решимость подруги и, более того, вскоре после того, как они начали беседу, приняла и ее сторону.

Андрей отогнал автомобиль по грунтовой дороге в сторону какого-то села, и, не доезжая, заехал глубоко, насколько это было можно, в лес. На съезде с трассы была автобусная остановка, до которой решили идти пешком. Вячеслав с Марией собирали вещи, а Андрей с Оксаной бродили в стороне.

– Хозяйке я еще не звонила, – сказала Оксана. – Квартира за нами до завтра.

– Будь на связи, – предупредил ее Андрей. – Она согласилась взять деньги?

– Я уговорила ее взять триста тысяч. Убедила, что дорога непредсказуема. Она намерена лететь самолетом.

– Слава? – обратился Андрей.

– Не спрашивай, – отмахнулась Оксана. – Он, думаю, этого никогда принять не сможет. Все в ее руках.

– Почему мы это делаем? – спросил вдруг Андрей.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы посылаем ее, да что там… на верную смерть. Как мы можем?

– Ты меня не слушал.

– Что, Оксана?

– У нее нет выбора.

– А у нас, у Славы?

– Если она покинет его, ей больше ничего не будет грозить, – послышался рядом голос Ислама. – Она успокоится, а он будет полностью готов к борьбе.

Оксана с Андреем одновременно вздрогнули, удивленно посмотрев на него.

– Откуда ты знаешь? – спросила Оксана.

– Знаю. – Ислам развернулся и пошел прочь.

– Она жертвует своей любовью, – прошептала Оксана, – ради него, ради его цели.

– А разве его цель не быть вместе с ней?

– Он сможет быть с ней только так, просто он не хочет этого принимать. Именно принимать, поскольку понять он уже все понял. Это единственно верное решение.

– Как можно быть в этом уверенным, Оксана?

– Нужно просто верить. Я верю Маше, она не способна на ложь. Она спасет Вячеслава. Главное, чтобы он поддержал ее в этом.

Андрей молчал.

– Мы что-нибудь придумаем со Славой. У нас есть время, – говорила Оксана. – И если у тебя появятся свежие идеи – звони.

– Договорились. У нас осталось одна карточка и две пустые трубки. Отдай ей, мы будем звонить. Думаю, мы сразу поймем, взяли ее или нет, она не предаст. И… я не знаю, какие идеи могут прийти…

Мария попрощалась с Андреем и Исламом. Андрей заметил Марии, что прощаются они не навсегда, на что та улыбнулась и поцеловала его в щеку.

Прошло не более часа, после того, как Мария с Вячеславом и Оксаной выдвинулись к автобусной остановке, а Андрей уже опустошил треть пачки из-под сигарет. Ислам сидел у дерева, в то время как Андрей наматывал круги между деревьев. Он несколько раз проверял, ловит ли тут сеть, то и дело, доставая телефон и убирая его обратно, в карман. Наконец он оставил его в руке. Некоторое время он смотрел на короткий список контактов, после чего выбрал один из них, нажал на вызов и поднес трубку к уху. Он совсем не ожидал, что кто-то ответит, и когда количество длинных гудков превысило степень его терпения, и он уже хотел отключиться, на том конце приняли вызов.

Уже поздним вечером он позвонил Оксане.

– Оксана, это риск, но, извини, я ничего лучше не придумал, – начал он.

– Не пугай меня, – сказала Оксана.

– На тебе Слава.

– Андрей?

– Я вышел на нашего полковника. Он сказал, что сделал так, что дня на три-четыре Мария исчезнет из базы, из розыска. С полуночи. Все! Пусть решает Слава, я не вижу причин нас подставлять, особенно если учесть, что его сняли с дела, и он сам нам об этом сообщил. Как у вас?

– Я оставила их одних. Андрей, ты молодец. Сожмем кулаки…

– Но, это все, что он может. Что будет, когда Мария доберется до дома?

– Я поговорю прямо сейчас.

– Хорошо, держи меня в курсе. Спокойной ночи, дорогая.

– Спокойной ночи, любимый.

Уже стемнело. Андрей забрался в автомобиль.

– Давай вперед, – сказал он Исламу, разместившемуся на заднем сидении, – превратим салон в спальню.

Ислам пересел.

– Откуда ты все это знаешь? – спроси его Андрей.

– Что?

– Ну, о твоих шайтанах, о шайтанах Маши. Что это такое?

– Я знаю, – робко произнес Ислам.

– Не хочешь говорить?

– Я не знаю, что говорить.

– Ислам, я вот готов тебе признаться в том, что происходит в моей голове, поскольку, я уверен, что-то с ней происходит. И произошло что-то необычное. – Андрей взглянул на Ислама. Тот лишь покорно кивнул. – Я с юных лет любил размышлять о… А, черт, о чем я только не любил размышлять! Если кратко… Я… В последние годы я стал остро ощущать давление со всех сторон, давление, ограничивающее свободу не только моих действий, но, даже мысли. Я отнюдь не уникален в этом плане, но не буду говорить за всех. Одним словом, это давление нарастало, я уже начал задыхаться на работе, дома, да везде. Я стремительно терял вкус к жизни именно по причине того, что чувствовал, как мне казалось, что я совсем не ее хозяин, или даже так: хозяин моей жизни совсем не я. Несмотря на это, я словно нарочно накапливал этих хозяев в лице, например, кредитных организаций. Работа у меня была замечательная в финансовом плане, но совершенно неинтересная. Как я на нее попал? А как я получил то образование, благодаря которому я на нее попал? Просто! Да, просто надо было поступить в институт, как все. А в какой? Я с детства мечтал быть путешественником, я честно говорю, – похоже, сейчас эта мечта осуществилась, – но, как им стать и что делать, чтобы им стать? Я не знал, а меня никто не научил. А что вокруг? Родители, родственники, друзья? Все придерживаются единственного правила – идти по пути наименьшего сопротивления. Для достижения поставленной цели? Как бы ни так! Для достижения должного уровня жизни! Ты спросишь, а почему это не может быть целью? Да потому, что это обычное животное стремление, смазанное человеческой склонностью к комфорту. И никак не цель, способствующая прогрессу даже для самого себя. И когда ты становишься на путь, на тот путь, на котором стоят все, ты автоматически становишься зависимым и от этих всех и ото всех сопутствующих элементов этой удивительной разнообразной и интересной жизни, смысл которой спрятан за дверьми всевозможных квартир, домов, машин, салонов, бутиков и банков. Кто я? Животное, только осознающее себя таковым в силу природных особенностей человеческого мозга. Но вот вопрос! А почему я не выбрал свой путь? И нет ответа! Я не знаю, честно. Я его потерял где-то там, в детстве, когда хотел стать путешественником. Почему? Да в силу какой-то врожденной привычки. Я даже не задумывался об этом, я делал все, что делали все вокруг. Я становился, как все, и в итоге, стал им. И мне было хорошо. Хорошо ли? Я и об этом не задумывался. До поры. А тот путь? Я о нем не вспоминал даже для смеха. Возможно, тот путь я не смог забрать с собой в жизнь, потому что он не проходил в ее узкие двери, и мог быть раздавлен ее стенами, в рамки которых не должно помещаться что-то, выходящие за пределы общепризнанного чего? Правильно, этого животного стремления к определенному уровню жизни. Или я не смог, или не хотел, я уже не могу точно сказать. Случилось то, что случилось. Я превратился в стандартный продукт своего общества, продукт массового производства. И я слился с массой, стал ее инструментом. Это незаметное, возможно, черт возьми, подсознательное, или, как там еще, неосознанное стремление к выживанию. То же самое выживание, только в иных условиях. Это не Африка, не твоя яма. Но, это тоже яма!.. Ислам?.. Ты понимаешь, о чем я говорю?