Виктория

– И что нам с Вами, Виктория Андреевна, делать? – спросил Александр, сделав ей кардиограмму и укол.

– Саш, отвези меня, пожалуйста, домой, – попросила она.

– Вам хотя бы сутки нужно выспаться. Вы себя загнали. Дашу из сада заберем, и я отвезу вас домой, босс.

Александр позвонил в квартиру Егору, но дверь ему открыл Виктор.

– Мама заболела, – сказала отцу Даша, снимая сумку матери с шеи.

– Давайте, уложим Викторию Андреевну в постель, – снимая обувь, говорил Саша. – Все разговоры потом. Вы помогите ей раздеться.

– Что с ней? – спросил Виктор, выходя из спальни.

– Сердечный приступ. Сейчас она под действием лекарств. Ей нужно хотя бы выспаться для начала, а потом лечиться. Она сильно переутомилась. Машину я поставил на стоянку, держите ключи. Вы дайте ей пару дней отдыха. Она сама знает, что сделала первый шаг к инфаркту. Если нужна будет помощь, звоните.

– Вы слышали, что сказал Саша? Будем справляться одни, маме нужен отдых, – сказал Виктор детям на кухне за ужином.

Виктория проспала до шести утра. Тихонько поднявшись с постели, она заглянула в детскую комнату. Виктор спал с Егором на диване, а Даша в кровати. Прикрыв двери, она приняла душ до этого, включив стиральную машину. Теперь она сидела в кухне за чашкой кофе и смотрела на свою вчерашнюю кардиограмму. Сидя спиной к двери, она не сразу почувствовала присутствие Виктора, задумавшись над результатами увиденного.

– Привет. Как ты? – спросил Виктор, присаживаясь напротив нее. – Как медицина оценивает твое состояние?

– Доброе утро. Ничего страшного не произошло. Как говорят: «запас прочности достиг придела». Я в последнюю неделю просто не рассчитала свои силы, но уже все в порядке.

– Послушай внимательно и не держи, пожалуйста, меня за болвана. После завтрака, я заберу детей на прогулку. Уроки Егор сделал вчера. В десять приедет Оксана. Что приготовить на обед и ужин, сама распорядишься. Попробуй полентяйничать всего пару дней.

– Вить, я не инвалид. У меня машина уже стирает, и завтрак я ребятам приготовлю.

– Я тебя в инвалиды не записываю. Мы даем тебе выходной в честь новой должности. Зачем она тебе нужна?

– Пока больше не кому. Появится кандидат, я ее без сожаления передам. Будете гулять, не забудь о том, что Даше нельзя много сладкого.

Накормив Виктора и детей завтраком, развешивая белье, Вика почувствовала головокружение и слабость в ногах. Виктор это заметил.

– Давай, самостоятельная ты наша, в постель. Привыкай к мысли, что я поселился в соседней комнате на два дня.

Дождавшись Оксану, Виктор с детьми уехал. Оксана давно работала в доме Грачевых. Ей было около сорока пяти лет. Когда Вика с Виктором развелись, Анна Ивановна приняла решение о том, что Оксана работает в квартире Виктора и в доме через день. Теперь вместо квартиры Виктора, ей следовало два дня работать в квартире Вики. Анна Ивановна и раньше предлагала помощь Виктории, но та отказывалась. « У меня нет проблем. Егора увозит и привозит отец. Я с Дарьей справляюсь. Ужины мы готовим. Вас я напрягаю в свои дежурства – этого достаточно», – говорила она. Теперь помощь оказывалась без ее согласия. Сделав влажную уборку в спальне, Оксана принесла Вике стакан с соком, открыла форточку и прикрыла дверь, сказав при этом: – «Отдыхайте и ни о чем не думайте». Виктория лежала и пыталась вспомнить, когда она вот так, просто, нежилась в постели. Если что и вспоминалось, то это было до появления в ее жизни Егора и Даши. Да, они по выходным или праздникам, могли полежать с детьми, помечтать, подурачиться лишние полчаса, час, но потом труба звала и играла подъем. «Ничего, у меня неотложных дел нет. Коль Оксана уже оккупировала кухню, все, в том числе и я, голодными не будут. Завтра я успею приготовить вечером «наряды» себе и детям, а с понедельника, я пройду курс поддерживающей терапии и буду, как новенькая», – думала Вика, засыпая. Сон был поверхностным. Она, то отчетливо слышала работу пылесоса, то звуки, доносившиеся с улицы, то негромкие голоса детей. Они ужинали вчетвером, после чего ее отправили в кровать, и свои рассказы продолжили рядом с ней в спальне. Часть следующего дня, до обеда, Вика принимала эту опеку, а потом решала свои вопросы, только прислушиваясь к советчикам. Утром в понедельник, собирая Дашу в сад, она просто сказала Виктору, стоящему в прихожей:

– Спасибо тебе большое. Я давно так не отдыхала. Обещаю, больше тебя не нагружать подобным образом.

– Пожалуйста. Ты обрати внимание на свое здоровье. Нужна будет помощь – звони, попроси Егора, пришли сообщение.

Через неделю у Виктории с сыном состоялся после ужина короткий разговор, и начал его Егор.

– Мам, папа какую раньше музыку в машине слушал?

– Зарубежную. У него есть любимые группы и он, зная язык, понимает, о чем они поют.

– Теперь он слушает музыку ближнего зарубежья. Певец и автор песен из Азербайджана Эмин Агаларов. Я нашел его песни и клипы в интернете. От одного мне прямо не по себе стало.

– Что за песня? – спросила Вика, глядя на сына. – Что в клипе не так?

– Называется «Дай мне забыть тебя». Посмотри сама. – Он нашел ролик и протянул планшет матери.

На экране появился особняк, в гостиной которого сидел за белым роялем исполнитель.

«Кончилась игра, револьверы остывают.

Сердце без тебя, гаснет, но не умирает.

Вечная любовь, прожила всего три года.

В нас теперь похожих на врагов.

Вот приехала на авто жена, привезя продукты. Готовит обед. Обед, ссора, дети на ступеньках лестницы. Теперь исполнитель за рулем байка, едет по шоссе, авария, и все это сопровождается песней.

«Кончилась игра, белый флаг, душа в руинах.

Наши голоса, утонувшие в обидах.

Покидая дом, на краю твоей Вселенной.

Умоляю только об одном.

Дай мне забыть тебя, дай, разлюбить тебя.

Сны о тебе и грусть, время стирает пусть.

Память – смертельный яд. Я – без тебя распят.

Но продолжаю жить. Дай мне тебя забыть».

Пел автор так, как будто не находил выхода из сложившейся ситуации, а на экране менялись кадры: приезд скорой помощи, мистика «возвращения в дом», доктора бессильны и секундный кадр чудесного воскрешения. Клип действительно, на взгляд Вики, был трагичным. Стоило лишь надеяться на то, что последний кадр все же явь. «Как же мы неосторожны в действиях и высказываниях, когда обижаем, друг друга, и понимаем, что виноваты, когда теряем все, что так дорого», – подумала она, нажимая паузу.

– Папа это слушает? – спросила она сына.

– Мне кажется, он знает ее наизусть. Ему без нас плохо, мам. Как ты думаешь, мужчина с мотоциклом выживет, вернется в семью?

– Он должен выжить, судя по последнему кадру. Ты скучаешь по папе, и хочешь, чтобы он вернулся? Сынок, прости меня, но, я не хочу этого. Не хочу ничего менять в нашей с вами жизни. Через время, возможно, я буду думать иначе, а сейчас нет.

– У нас с тобой и с Дашкой все хорошо, – целуя мать в щеку, сказал Егор, забирая планшет.

Три месяца пролетели быстро и незаметно. Приближался Новый 2017 год. Виктории с большим трудом удавалось принять разительные перемены в бывшем муже. Ей очень хотелось, чтобы так было всегда, но она не верила в такую возможность. Он не навязывал ей своего присутствия, хотя проводил с детьми большую часть своего свободного времени. Он даже побывал на утреннике в детском саду у дочери, чего раньше не было. В непогоду, в мороз он находил занятия с ними в квартире, и не считал себя лишним едоком за столом, привозя продукты в субботу утром. Виктории же было проще, когда они гуляли вне дома. Он пригласил их встретить Новый год в доме родителей за городом. Родители улетели к дочери еще на католическое Рождество, и в доме была только Оксана.

– Вика, поехали на природу. Сама отдохнешь, и детям будет лучше на свежем воздухе. Правда, у нас запланированы и выезды в город, но ненадолго, – предлагал Виктор.

– Это, как-то неправильно, – возражала ему Вика.

– Да плюнь ты на эти правила. Кто и когда их придумывал или устанавливал? Напиши или установи свои правила, и живи по ним. Хочешь, я уеду первого числа, оставив вас на Оксану. Только детям объясни сама мое отсутствие.

Вика видела и слышала, как радуются дети предстоящей поездке. Они с восторгом рассказывали, какая красивая елка растет во дворе, которую обязательно нужно нарядить в огоньки. Что под елку в гостиной, Дед Мороз обязательно положит подарки, Что на чердаке нашлись санки, а во дворе много снега для снеговика. В конечном итоге, Вика сдалась. Собрав сумку с вещами для отдыха за городом, она выехала с детьми тридцать первого декабря после обеда на неделю. В этом доме она не была два года. К ужину, провожая старый год, она вышла в вечернем платье, которому было больше десяти лет, а точнее лет тринадцать. Она «расставила» его в некоторых местах и теперь оно сидело по фигуре. Виктор помнил, что именно в нем она встречала Новый 2005 год. «Двенадцать лет назад мы были очень счастливы», – подумал он, пододвигая ей стул.

– Мам, какая ты красивая у нас, как королева из сказки, – заметил Егор.

– Теперь у нас две принцессы и два принца. Только папа мой принц, – со знанием дела вставила Даша.

«Чего мужику не хватает? – думала Оксана, подавая ужин. – Умная, симпатичная женщина. Двое прекрасных деток. Что еще нужно? Вот дуры таким дуракам и нужны». Иллюминацию во дворе включили заранее, и фейерверк запустили до боя курантов ради Даши, которая уже в десять вечера клевала носом. Уложив одну принцессу в кровать, остались втроем за столом. Егор дождался боя курантов, поздравил родителей с Новым годом, еще умудрился посмотреть на салют во дворах соседей и тоже отправился спать.

– Мам, может, вы с папой, наконец, помиритесь в честь праздника? – с надеждой спросил сын.

– Мы говорили с тобой об этом. Не все зависит от меня, Егор. Прости, дорогой. Спокойной ночи.

Виктор и Вика засиделись за столом еще пару часов, положив подарки детям под елку. Убрав со стола посуду в машину, а продукты в холодильник, они поднялись наверх. Дети спали. Поправив одеяло Даши, и оставив свет ночника, Вика прикрыла дверь в детскую.

– Спокойной ночи. Спасибо за праздник, – говорила Вика, открывая дверь гостевой комнаты.

– Приятных снов тебе на новом месте, – ответил Виктор. – Ты ведь не ночевала еще в этом доме в гостевой комнате?

– Когда-то в этом доме была наша общая спальня, а теперь мы живем каждый на своей жилплощади, в своем футляре. Я, Витя, приехала ради ребят, пусть так и будет.

– Ты знаешь, какое желание загадал Егор? Чтобы мы с тобой помирились, – улыбнулся грустно Виктор. – Тебе помочь с платьем?

– Мыс тобой не ссорились, мы развелись, а это разные вещи даже для праздника. Помоги, – говорила она, поворачиваясь к нему спиной, и вздрогнула, когда его рука коснулась молнии на платье. Эти руки не касались ее два года. «Господи, что я делаю?» – успела подумать она, до страстного поцелуя бывшего мужа…

Она проснулась от громких голосов детей, которые доносились с улицы. Часы на ее смартфоне показывали десять часов утра. «Ночь была бурной, утро безмятежным, а день будет беспечным», – подумала она, поднимаясь и приводя себя в порядок. В спортивном костюме она спустилась в кухню. Оксаны на рабочем месте не было. «Значит, у нее сегодня выходной. Когда она ушла, и поздравил ли ее хозяин? – думала Вика, открывая холодильник. – Салаты, закуски, обед, пирог. Все очень хорошо. Ничего готовить не надо». Она выпила чашку кофе и вышла во двор, где дети сразу переключились на нее. Виктор нежно поцеловал ее в щеку, пожелав доброго утра.

– Пойдемте в дом разбирать подарки, – пригласил он детей. – Теперь мы своим шумом никому не помешаем.

Шуму от полученных подарков действительно было много. Вике достался новый смартфон. Пока дети были заняты, Виктор, глядя на Вику, спросил:

– Ты не будешь против приезда Полянских? Они везут с собой шашлыки и детей, – говорил он улыбаясь.

– Почему я должна быть против их приезда? Я буду рада повидать Аллу. Вы завтракали? Давайте к столу, я проголодалась, а вы с прогулки.

Полянские приехали ближе к обеду. Пока мужчины были на улице, женщины накрывали на стол. Егор, за старшего развлекал трех девчонок. Двух погодок шести и пяти лет, и сестру.

– Как у тебя с Виктором? – спросила участливо Алла.

– Не знаю. Я чувствую себя пациенткой дурдома. Думаю одно, говорю другое, делаю третье, – ответила Вика.

– Я прочла в интернете, чтобы прожить счастливо в браке пятьдесят лет, нужно иногда быть глухой, иногда слепой и изредка придурковатой. Интересно, это личный пример или чей-то вывод? – смеялась Алла.

– У меня тоже клиника, и это что-то из психиатрии. Я вижу грабли, и знаю, что наступив на них, получу по лбу и… наступаю, причем добровольно и осознано. Скажи мне: чего я сюда, скажем, приперлась? Сделать подарок детям? Дать пообщаться с отцом? Ну, и отпустила бы их одних, – говорила Вика, сердясь сама на себя.

– Егор бы не поехал без тебя, и ты это знаешь. Поездки бы просто не было. Ты меня, Вика, иногда удивляешь. Кому и что ты хочешь доказать? В чем все время себя винишь? Хочешь жить для детей, живи, но не забывай и о себе. Хорошо тебе с ним, пользуйся моментом и не жалей ни о чем. Воспринимай его не только, как отца детей. Пусть это будет твое увлечение, твой любовник. Два в одном, так сказать. Думаешь, у нас с Сергеем все так безоблачно? Мне порой хочется его убить, а как подумаю, что его не будет рядом, пугаюсь собственных мыслей. Живи подруга настоящим, и не сдерживай себя. Витька любит тебя. Мало того, он знает, что не найдет другой такой. Думаю, он давно понял свою ошибку, но меняться в таком возрасте очень непросто. Помоги ему, дай время.

– Не знаю, будет ли от этого какой-то толк. Знаешь, у меня в голове часто мелькает одна мысль: «Не будь у меня детей, я уехала бы из этого города далеко и надолго. Забыла бы все, как страшный сон». Но я, во-первых, не представляю себе жизни без Егора и Даши, а во-вторых, как говорят, от себя не убежишь, а в-третьих, что самое абсурдное, мне не интересны другие мужчины, я их просто не замечаю. Грачев действует на меня, как удав на кролика. Этот «гипноз» я редко, но не выдерживаю, а иногда сама лезу в пасть, – говорила растеряно Вика. – Мне страшно начинать все с начала. Он жил с Лизой для себя, передав Егора няне. Он не видел, как родилась Даша и росла до четырех месяцев, и последние два года. Он не хочет или не может понять, что нас теперь ни двое, а четверо. Что мы оба нужны не только друг другу, но и детям. Как ему это вбить в голову?

– Наберись терпения, дай ему еще один шанс. Он не мальчик, и сам сообразит, что к чему. Главное, сама не замыкайся в своей раковине. Живи так, как тебе хочется сейчас, сегодня. Ты совсем не встречаешься со своими подругами?

– Нет, но и не чувствую себя в изоляции. Я простила им их предательство, но отношения не хочу налаживать. Мы дружили с ними больше десяти лет, а когда я попросила о помощи, причем посильной, мне отказали. Пять дней, пока я буду в роддоме, им нужно было присмотреть за Егором, пожить на всем готовом и все. Это можно было сделать одной или сообща, но нет. А вот коллега помог, и невесту свою привлек. Я им благодарна. Для меня было трудное время.

– Почему ты не позвонила мне или Сергею? – спросила Алла.

– У вас у самих было двое маленьких детей, а ты, насколько я знаю, не признаешь в доме посторонних и обходишься, как и я, без прислуги. Сергею было чем заняться и без моих поручений. Он предлагал помощь, но я отказалась. Мы справились, это главное.

Четвертого января Виктория Андреевна дежурила, а приехав утром пятого числа, попала в дом, который находился в осаде.

– Где ребята? Что произошло в мое отсутствие? – спросила она Виктора, который был расстроен.

– Весь день мы провели в городе, и все было нормально. Вечером на такси приехали две молодые девушки, но я их даже не знаю. Вели себя так, как будто я их вызвал на ночь. Мы с ребятами во дворе были, и Егор все это видел. Я вызвал такси и отправил их. Егор поднялся наверх, забрав Дашу, и даже не спустился к ужину. Разговаривать он со мной не хочет. Я же не могу ломать дверь и забирать Дашу, да она и не хочет.

– Вить, ты не забыл, что наш сын в свои десять лет учится в шестом классе? Он не только силен в математике, он кое-что не хуже взрослого воспринимает. Это ревность, обида на тебя. Мать из дому, женщины в гости. Ты ему можешь это объяснить? Я в последний раз попытаюсь оправдать тебя, – сказала она, неспеша поднимаясь наверх. – Егор, открой. Я наслышана о вчерашнем визите. Долго будем держать дистанцию? – спросила она, беря Дашу на руки и присаживаясь на диван рядом с сыном. – Ты не подумал о том, что нас с папой пытаются рассорить? Они просто не знали, что я буду на дежурстве. Папа утверждает, что он никого не приглашал в гости. А если он говорит правду? Получается, ты его обидел подозрениями.

– Мам, сначала одна Сандра хозяйничала в его квартире, теперь уже в дом по двое приходят.

– Будем собираться домой? В любом случае, нам следует позавтракать, учитывая вашу временную голодовку. Ты хоть понимаешь, что виноват в том, что лишил Дашу ужина?

– Мам, мы поели здесь. Нам Оксана приносила ужин перед сном. Правда я не знаю, сказала ли она об этом папе.

– Ты считаешь это нормальным?

– Мам, я не прав. Я помирюсь с папой, да и поговорить мне с вами нужно. Я пошел, а ты переодевайся, и приходите с Дашей.

Они заканчивали завтрак, когда раздался вызов входящего сигнала скайпа.

– Мам, это, наверное, дедушка звонит, я с ним пообщаюсь, но у меня и к вам разговор серьезный будет, – сказал Егор, выходя из-за стола. За ним хвостиком увязалась Даша.

– Вика, а как теперь мы с тобой будем жить дальше, – спросил Виктор, беря за руку Вику.

– Как раньше. Ты же видишь, не получается у нас с тобой совместной жизни, да и несовместной тоже. Я думаю, наша страсть скоро пройдет. Я тебе благодарна за прошлое, но не вижу для нас будущего. Нам плохо врозь, но нам не лучше и вместе. Это не любовь, Вить, это мучение. Я шесть долгих лет любила тебя тайно, и первое время очень ждала, что ты вернешься ко мне. Потом ты женился и надежды рухнули. Зачем я приняла твое предложение стать для Егора «личным доктором», а потом и крестной мамой? Может, для того, чтобы видеть тебя изредка? Ты вспомни, как мы возобновляли наши отношения после шести лет? На эмоциях, Витя! В начале поселок, дом деда, через полгода моя квартира, потом твоя травма, опять полгода, исчезновение и еще полгода. Год брака и два года развода. Тебе подсчитать, сколько мы пробыли вместе за эти последние шесть лет или сам сообразишь? Ты все время искал причину разрыва, а она в тебе самом. Скажи: ты действительно так уверен, что я кроме тебя никому не нужна?

– Ты мне нужна. Я не могу представить рядом с тобой кого-то другого, даже думать об этом не могу. Я не знаю Данилова, но я хорошо знаю Тихомирова и боюсь твоего выбора.

– А ты и не представляй. Я морально не готова к отношениям с мужчинами, хотя мне нравится, когда приглашают на свидания или дарят цветы. Только в моем сердце нет места ни для одного из них. Я никому из них не доверяю. Твоя беда в том, что ты больше всего любишь себя и живешь так, как удобно тебе. Ты не эгоист, нет. Ты заботливый, внимательный, щедрый, но делаешь это, ни ради другого, а ради себя. Так, скажем, тебе удобнее и спокойнее. Купить то, чтобы было не хуже, чем у других, а нужно оно или нет, удобно, комфортно ли – дело десятое. Нужна шуба к зиме? Вот она! Тебе напомнить, какую роскошную шубу приобрел? Ты купил ее не для меня, а для того, чтобы я в ней появилась три раза за зиму с тобой на людях. Тебе льстило это приобретение, хотя ты видел, какие неудобства она доставляла мне в машине. А это дорогущее колье, которое я оставила? Все оценили твой подарок кроме меня. Я Бога молила, и думала лишь о том, чтобы не потерять этот шедевр. Ты не мог не знать, что я не привыкла к таким вещам. Слава Богу, я успела продать шубу за две третьих ее стоимости, до того, как ее съела моль. Но сейчас я не об этом хотела сказать. Я не могу понять одной простой вещи: тыне можешь смириться с тем, что теперь нас четверо, а не двое, или все же принять факт существование наших детей? Ты думаешь, мне было просто начинать жить с Егоркой? Его появление в моей жизни изменило все, начиная от подъема утром и заканчивая отбоем. А рождение Даши? Их двое, я одна, но уделять внимание необходимо обоим. Прогулки, обеды, игры, домашние дела – все это на мне. Ты нашелся, и жизнь стала налаживаться. Но, извини, ненадолго. Ты не принял новую действительность. Она тебя утомляла и напрягала. Я тебя в этом не виню. Видимо, ты не создан для семьи. А может дело в том, что ее никогда по-настоящему у тебя и не было? С появлением нового члена семьи, с рождением ребенка, все через это проходят, и не все без «потерь». Жизнь меняется, меняемся мы.

– Вика, мы прожили с тобой под одной крышей год. Мне было действительно трудно принять действительность, но я старался. Я бы справился с новой ролью отца и мужа со временем, если бы не разговор с Даниловым. Он и моя ревность стала просто причиной вернуться к прежней жизни. Но стало не лучше, а гораздо хуже. У меня не получалось жить, как раньше, но и не стало возможности вернуться в семью, которой я себя сам лишил. Прошу тебя, давай попробуем еще раз. Вернее ты просто позволишь мне быть рядом с вами. Мне очень плохо без вас. Я многое понял.

– Я не уверена, что поступаю правильно, давая тебе такую возможность. Не уверена, что наша совместная жизнь продлится долго. Ты можешь переехать к нам, я возражать не буду, но свое очередное отсутствие объясняй детям сам. Я не стану больше оправдывать тебя в глазах сына. Согласен?

– Согласен. Ты знаешь, что мы сделаем в первую очередь, когда вернемся в город? – задал он вопрос и сам на него ответил. – Мы купим тебе такую шубу, какую ты выберешь сама.

– Купим, но к следующему сезону. Через два месяца наступит весна, и шуба будет не нужна. А ребятам к весне нужна будет обувь. Жаль вещи не растут вместе с ними.

– Мам, пап, дедушка передает вам привет и поздравления. Я потом ему перезвоню. Тут такое дело: на весенних каникулах будет проходить городская Олимпиада по математике. Можно я свои силы попробую?

– Что для этого нужно и как ты себя будешь чувствовать, если проиграешь? – задала вопросы мать.

– Плакать не буду. Буду знать, что не дорос еще. Мне нужен будет час дополнительных занятий в школе и столько же дома. Дед уверен в моих силах.

– Тогда в чем проблема? Я буду забирать тебя позже, – сказал отец. – Мама говорит у тебя проблемы с английским? Давай общаться между собой на нем или возьми дополнительные уроки. Тебе нагрузки такие по силам?

– Я дома занимаюсь только письменными уроками. У меня на это уходит час с небольшим. Полтора-два часа математика. К маминому приходу с Дашей я свободен. Дедушка на почту сбросил мне занимательные задания, но мама не позволяет мне сидеть за компьютером по вечерам больше двух часов с перерывом.

– А нас с мамой пригласишь на Олимпиаду?

– А ты придешь? Мама, в отличие от тебя, и в школе бывает.

– Не сердись. Я буду исправляться и обязательно приду. Хочу поговорить с твоим преподавателем. Идет? А теперь иди в кабинет, у тебя есть два часа. Мама пусть отдыхает, а я займусь с Дашей. Два часа. Время пошло. – Сколько же многого я не знаю о собственном сыне.

– Я тебя хотела попросить пойти с ним в школу. Слухи имеют свойства распространяться, а подростки бывают очень жестокими. Пусть его одноклассники видят, что вы вместе.

– Я буду ходить в школу.

– Ты для начала выйди хотя бы из машины, а уж потом поговори с классным руководителем. Он у них мужчина. Узнаешь, какие проблемы и перспективы у нашего сына.

После новогодних каникул они вчетвером вернулись в квартиру Виктории. Даша без особого энтузиазма уступила место в кровати рядом с мамой отцу. Помог сообразительный Егор. Он предложил ей свою кровать, а сам перебрался на диван. Виктор не спешил перевозить свой гардероб и делал это в отсутствии Вики. Она не контролировала его, но просила ставить в известность, если он задерживается, особенно в те дни, когда она дежурила. Виктору приходилось не просто наладить отношения с детьми. Одно дело, когда ты исполняешь роль воскресного папы, и совсем другое, когда ты живешь вместе изо дня в день. С Егором было проще. А вот Даша, которой шел четвертый год, и которая привыкла проводить вечера, если ни с мамой, то с Егором, очень ревновала брата и маму к отцу. Это нужно было исправлять.

Олимпиада проходила во время весенних каникул. Среди шестых классов Егор занял второе место и рискнул соревноваться в возрастной группе среди седьмых-девятых классов. Когда подвели итоги, он оказался третьим. Мальчишка сиял.

– Можно мне слово? – крикнул он из зала, и, не дожидаясь разрешения, вышел на сцену. – Извините, я понимаю, что у вас свои правила, но бывают ведь исключение. У нас с Сергеем Лисицыным разница всего один балл. Я доказал себе, что могу, но место принадлежит Сереге, он его заслужил. Мне десять лет, ему пятнадцать и победа для него важнее. Я отказываюсь от третьего места. Извините.