Героев не убивали

Не нужно бояться занести в раны грязь – в состав татуировочной смеси входит обеззараживающее средство. А боль… ну, у гвардийцев так принято…

… всего шаг, но в нём расстояние, вместившее в себя весь путь победоносного полка через Гвардию и обратно – что с Рыжим не так? Сверхъестественная усталость заставила рядового остановиться, задуматься.

Полковые братья рядового описывали женщин в терминах ножек, грудей, поп и звуков издаваемых во время оргазма, таким же солдат попытался разложить теперь королеву – как по полочкам. Ручку сюда, ножку туда, туда же взятые по отдельности ягодицы… против воли рядового части упорно складывались назад в женщину, не укладывающуюся в границы норм, и погрешностей. Королева казалась как-то по-особенному хрупкой – слишком хрупкой, чтобы её можно было взять за бедра и одеть на себя, будто сапог или рукавицу. Даже пошевелиться рядом с ней, было как-то боязно. Словно… словно она настроение, эхо песни, позволявшей на время забыть, что на обед у них ныне присно, и до конца войны рыба, и её – песню – можно разбить неосторожным движением…

Ступни Агнесс…такие маленькие, что Рыжий, наверное, смог бы взять их обе в одну ладонь и накрыть сверху пальцами… откуда всё это взялось? Почему складки на бёдрах, жёсткие даже на вид, и запах выброшенной на берег рыбы, утратили значение?

Проведя половину жизни на гвардийском фронте, на женщин в татуировках Рыжий нагляделся по самое изобилие. Многие из них были куда красивее Агнесс, и все сильно меньше его, но ни к одной из них он не боялся приблизиться, и не одна не тянула его к себе будто знамя полка после боя или голос, призывающий укрепить соответствие. Подумалось внезапно и вовсе дикое – такую же смесь благоговения и страха он ощущал, когда приближался к генералу Эдмунду, Фердинанду Грека, или даже Санрэю…

Может быть, это колдовство?

“Если влюбился, брат, её надо трахнуть” – наконец услышал Рыжий голос Хнаса, настоящего знатока – “просто трахнуть. Вниз, в зад, в глотку. Как рукой снимает”

Укрепившись в себе, Рыжий собрался последовать совету, но ему помешали.

Тени в неприметных уголках ожили, и, воплотились четвёркой госников, иначе, подчинённых генерала государственной обороны, любителя экзотических сигар Клауса Брица. Госники отдали честь Рыжему так, словно он был их сослуживцем, и по-хозяйски расположились в комнате. “Бдительность,” – запоздало напомнил себе Рыжий – “Бдительность”. Враг… Испытав странное облегчение, солдат присел на краешек кровати и, сгорбившись, уставился в дверь. Желудок его урчал по-прежнему, и сердобольный госник вручил рядовому утешительный приз – что-то гвардийское, но съедобное.

Агнесс лежала на постели в позе трупа, и взгляд её, устремлённый в потолок, абсолютно ничего не выражал.

5

“И руки по локоть погрузил я в дерьмо”

Других слов у Эдмунда Айсланца не было. Если бы не обязанности перед Милитарией и гордость высшей формы человека – паррика, он не ограничился бы половиной бутылки, а надрался до состояния, в котором перестаёшь отличать “да здравствует господин наш генералиссимус”, от “будь проклят Иудефъяк”. Генерал запрокинул гудящую, словно колокол, голову и взглянул в небо. Оно совсем почернело, как будто гигантский встревоженный осьминог опорожнил туда свой мешок. Сквозь постепенно рассеивающийся туман медленно проступал лунный диск и тусклые звёзды.

Факелы, зажженные неизвестными героями? Любопытные глаза неведомых существ? Святящиеся приманки, на которые хищники космического океана ловят добычу, точно он сам на червя? В обществе Итсуми на Эдмунда часто находило поэтическое настроение.

Наконец, генерал спросил:

– Зачем ты присвоил себе мою победу?

Ледок в собственном голосе неприятно удивил Эдмунда.

– Ты лучше скажи, как показали себя солдаты, когда узнали, что за дело взялся Санрэй?

– Лучше чем когда-либо. Мне никогда не удавалось добиться от них ничего подобного. Хотя меня тоже любят. Нет, любили…

– Ну, и чем ты после этого недоволен?

– Тем и не доволен. Побеждаю я, а любят тебя.

“В самом деле, чем”? Получив из Штаба запечатанный пакет “на крайний случай” c инструкцией действовать только от лица генерала Санрэя, Эдмунд честно выполнил приказ, и правильно – хотя бы потому, что, играя от себя, ему вряд ли удалось бы вклиниться в командование операцией и спасти дело. Милитария одержала победу, вот и всё. Иудефъяк, он же ещё на поле боя принял решение не поднимать этот вопрос…

“Всё эта тварь”. “Голая Татуированная Тварь”.

“Она играет на моих нервах”

Лучшие стрелки Милитарии – Эдмунд Айсланц и Санрэй-Итсуми. На максимальной дистанции пулю, попавшую на палец от центра мишени, Эдмунд воспринимал, словно фальшивую ноту. Организованная им самим свадьба от начала и до конца состояла из таких вот фальшивых нот. Взять хотя бы треклятое “представление”! На первый взгляд ничего особенного: обычное рыцарское варварство (подобных монологов удостоился любой хоть сколько-нибудь заметный командиров парриков, включая его самого). А на деле возможность безнаказанно поливать парриков и радоваться успехам их врагов, одновременно выставляя их карикатурными клоунами, с коими и сражаться-то стыдно.

“В чёрно-чёрной стороне, в чёрно-чёрном месте…”

Свадебная речь королевы, написанная заранее, до сих пор лежала у Эдмунда в кармане. Она была написана от лица героя Джефферса, томящегося в застенках Иудефъяка.

Эдмунд знал Агнесс всего ничего, но уже хотел её придушить.

– Зачем ты послал его еб*ать эту бл*дь…?

“Да что с ним такое”? Да, мысль о том, что гвардийка сейчас получает удовольствие от паррика, причиняет боль сходную с зубной, но причём здесь Итсуми? Он-то как раз попал в яблочко, это Цаччария дурак. Если паррики считают Джефферса Королём Гвардийским на том основании, что он единственный из крупных вождей пришёл на помощь паррикам – несусветная чушь с гвардийской точки зрения, но Эдмунду нравилось – то соответствующий ему солдат является единственно законным правителем рыцарей. А, следовательно, королева получает право называться таковой только по заключению брака! Сам бы он, даром что генерал, никогда до такого не додумался. А Итсуми смог!

Эдмунд вспомнил, как выглядела тварь, когда любимый рядовой Хёнинга нахлобучил ей тиару, (ещё и придерживал, чтобы не свалилась!) и у него отлегло от сердца.

– На самом деле тебя беспокоит Модест, резервная армия и Фердинанд Грека.

Друзья сидели прямо на площади Раскрытия, опираясь спинами о стены Штаба.

Улицы Ставки опустели. Город спал, мучаясь надеждой и страхом, не ведая о военном вестнике, уже написанном, отцензуренном и размноженном, чтобы с наступлением утра быть доставленным в каждый дом. Компанию генералам составляла только початая бутылка вина, прихваченная Эдмундом, бокалы, без обиняков поставленные прямо на брусчатку, и две упорные травинки, пробившиеся сквозь камень вопреки всему.

– Грека надо убирать

Сказал Санрэй. Нет, Эдмунд.

И вновь удивился сам себе. Фердинанда Грека? 1/3 вторичного воплощения генералиссимуса, командовавшего парриками ещё при первом его воплощении? Опытнейшего полководца, обогатившего науку Милитарии десятком изумительных стратагем, позволявших брать рыцарские замки без изнурительных осад? Творца её побед? Эдмунд вспомнил все ошибки Грека за последние годы и с неожиданным спокойствием ответил сам себе – да. Именно об этом он должен говорить с Итсуми. Безногий Всадник Гвардии свалился со своей лошади. Жрец Побед парриков, сам того не замечая, кадит иному божеству. Старый волк,… Короче, как Иудефъяка не назови…

Влажная стена Штаба приятно холодила Эдмунду затылок, способствуя ясности мыслей.

– Пересмотреть его соответствие невозможно.

– Это да. Такой никому не подчиняться не будет.

– Остаётся натаскивание новичков или Штаб.

– В Штаб нельзя. Слишком близко к резервной армии. Старик может впасть в искушение…

– Модест, я понимаю, уже впал…

Санрэй говорил то, что Эдмунд, успокоившись, сказал бы сам себе – и в какой-то момент Айсланцу даже стало казаться, что он один. Сидит, прихлёбывает вино, приправленное настоявшейся в тумане взвесью, и наводит порядок в своей голове.

Гвардийская компания в её настоящем виде не отвечает интересам…. просрана, чего юлить. Не выиграв ни одного крупного сражения, рыцари повисли на руках у Грека, будто чудовищные раки. Сохранять такое положение в преддверье решительного наступления митисийцев всё равно что сунуть голову в петлю. С рыцарями надо кончать, и если для этого следует поступиться захваченными территориями, или ублажать Голую Татуированную Тварь и её клевретов, так тому и быть. Эдмунд ни на грош не верил в возможность затащить гвардийцев на митисийский фронт в количестве большем, чем символическое, но союз позволял свалить на них часть забот по поддержанию скукоживающегося рыцарского. К слову, то, что подобное вообще оказалось возможным, в глазах Эдмунда служило наглядным подтверждением нелестной характеристики, данной гвардийскому народу генералиссимусом. Нечеловеки и животные, как они есть.

Сидеть за одним столом с такими не лучше, чем поселиться в отхожей яме… ну и что? Эдмунд готов был унизиться, чтобы Милитария немножечко приблизилась к цели.

– Модест уже впал – подытожил Итсуми, подняв бокал над головой, как если бы хотел чокнуться со звездой – и поэтому нам нужен непобедимый Санрэй, которого очень любят солдаты, включая и тех, что угодили в резерв. Они выполнят мой приказ.

– Пусть так. Но то, что делаете вы с Модестом ненормально. Резервная армия по своему размеру уже сопоставима с митисийской, и она никак не используется! Полковники отказываются давать солдатам отпуска…они оказываются бессрочным! Походы по местам славы генералиссимуса заканчиваются в резервной армии. Занятия по установлению офицерского соответствия заканчиваются в резервной армии. И ладно бы, если в итоге резервы оказывались у Хорке! Солдаты месяцами маринуются вдали от фронта, как будто для Модеста мир уже наступил. Даже думать не хочу, кому они теперь соответствуют.… У нас шутят, что в Ставке завёлся второй Иудефъяк, и это не безобидно, Итсуми!

Эдмунду очень не понравились слова новоиспеченного короля Гвардии. Да, кое в чём он был прав, – окажись у Грека хотя бы четверть от резервной армии, Жрец Побед парриков справился бы и без вмешательства Эдмунда. Другое дело, что пять или даже три года назад Грека не потребовались бы резервы. “Он слишком много о них думает” – мысленно скривился Эдмунд – “о них и том, как громил рыхлые рыцарские армии в прошлом”.

И хуже того, он об этом говорит…

– Где солдат, там и власть, как завещал генералиссимус, а у кого больше всего солдат?

– У Грека. То есть было у Грека. У Хорке, у Модеста…

– Ну и зачем Модесту отдавать солдат Хорке, если тот и так сильнее его. Всё просто.

– Да, просто.

Эдмунд согласился. Просто. Милитария Сар-Паррик это не государство и армия, как за морем, это армия, сохранившая те черты и функции государства, без которых не могла обойтись, равно и пороки. Иная простота хуже воровства, потому что дезертирство…

– Тебя надо отправить на гвардийский фронт вместо Грека. Хотя… будет непросто объяснить, почему непобедимый генерал Санрэй сражается с уже побеждённым противником.

– Ничуть не сложнее чем то, почему он согласился возглавить армию, которая… как там у вас говорят…

– Вступит в бой, когда Иудефъяк опять ворвётся в Ставку.

– А ты возьмёшь на себя митисийцев?

– Ими, как обычно, займётся Хорке. И я…

Верхняя губа Эдмунда хищно приподнялась. Он был готов казнить … короля Гвардии за публичное унижение парриков, но чувства его понимал отменно. Всякий раз, когда речь заходила о переводе на митисийский фронт, генерал чувствовал себя собакой, взявшей след. Эдмунд достиг всего в Гвардии, упёршись лишь в Грека, повзрослел и закалился, научился побеждать в самых тяжёлых обстоятельствах, превзошёл самого Жреца Побед…

Хватит ли этого, чтобы не ударить в грязь лицом перед Тенши, как его там …Якуровым?

– Клянусь, на митисийском фронте генерал Санрэй одержит самую громкую из своих побед!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Ошибки Ангелов (лат). В Chrono Cross, место пересечения параллельных миров. Поскольку настоящая повесть выросла из фанфика на Chrono Cross, я позволил себе украсить её этой и некоторыми иными отсылками, несмотря на то, что смысловой связи между повестью и Chrono Cross не сохранилось.

2

Илиада. Песнь первая.