Теория институтов

Стр.215-216:

«Однако теперь, когда все сказано по части сохранения старых добрых порядков, вернемся к тому остающемуся справедливым факту, что институты изменяются и развиваются. Происходит совокупное развитие обычаев и образа мысли, приспособление и отбор принимаемых обществом условностей и способов существования. Кое-что следует сказать о функции праздного класса в деле направления этого развития, а также в его торможении, однако здесь мало что можно добавить о его связи с развитием институтов, кроме как то, что касается институтов, являющихся непосредственно экономическими и прежде всего экономическими по своему характеру. Эти институты – экономическую структуру общества – можно грубо обособить в два класса, или категории, согласно тому, какой из двух различных целей экономического развития общества они служат.

Следуя классической терминологии, можно сказать, что это либо институты приобретения, либо институты производства; или, возвращаясь вновь к терминам, употреблявшимся в различной связи в начальных главах, это институты финансовые либо производственные; или же еще в других терминах они являются институтами, отвечающими либо завистническому, либо независтническому интересу. Одна категория имеет отношение к «бизнесу», другая – к промышленности, понимая это слово в его техническом смысле. Последняя категория не воспринимается иногда в качестве институтов, большей частью по той причине, что они не касаются непосредственно правящего класса, а поэтому редко являются предметом законодательства или зрелого общественного договора. Когда же им уделяется внимание, то подход к ним осуществляется с финансовой стороны, или с позиции бизнеса, причем в наше время это та сторона или тот аспект экономической жизни, которая главным образом и занимает умы людей, в особенности являясь предметом размышлений верхних слоев14. В делах экономических эти слои мало заинтересованы в чем-либо, кроме бизнеса, тогда как на них главным образом и возлагается обязанность обдумывать положение дел в обществе.

Отношение праздного (т. е. имущего непроизводственного) класса к экономическому процессу является денежным отношением – отношением стяжательства, а не производства, эксплуатации, а не полезности.

Из главы XII «Соблюдение обрядов благочестия»:

Стр.287:

«Структура общества, в которой хищнический склад ума стал господствующим фактором при формировании институтов, является системой, основанной на статусе. Норма, пронизывающая хищнический жизненный уклад, – это отношение вышестоящих и нижестоящих, знатных и низких, господствующих и подчиненных лиц и социальных групп, отношение хозяина и раба15».

Стр.289:

«В той мере, в какой организация экономики соответствует потребностям современной коллективной жизни, она пережила режим статуса, и отношение личного рабского подчинения является в ней бесполезным и неуместным».

«В том, что касается экономической эффективности общности, чувство личной вассальной зависимости и тот общий склад ума, который в этом чувстве выражается, являются пережитками, не дающими развиваться новому и препятствующими достаточному приспособлению социальных институтов к существующей ситуации16».

Цитаты из главы XIII «Случаи сохранения независтнического интереса»:

стр.315:

«До тех пор пока остается в целости система статуса, пока праздный класс может прибегать к непроизводственным видам деятельности, отличным от обыкновения явно бесцельно убивать время в изнурительном расточительстве, до тех пор не следует ожидать никаких значительных отклонений от праздно светской системы почтенной жизни».

стр.332:

«Можно даже сказать, что в современных производственных общностях беспристрастное представление большинства заключается в том, что идеалом человека является стремление к миру, доброй воле и экономической эффективности, а не к корыстному, насильническому, мошенническому и господственному образу жизни17».

Помимо Торстейна Веблена основоположниками институционализма (institutionalism) или институциональной экономики (institutional economics) признаются Джон Коммонс18 и Уэсли Митчелл19, чьими научными интересами была экономика. Они тоже американцы, тоже преподававшие в университетах США. В частности, в книге Джона Коммонса «Институциональная экономика» (Institutional Economics), вышедшей в 1931 году есть следующие слова:

«Сложность определения предметной области так называемой «институциональной экономики» обусловлена расплывчивостью термина «институт».

«Если мы беремся установить универсальный признак, общий для всякого поведения, определяемого как институциональное, мы можем сформулировать определение института как коллективного действия20 по контролю, освобождению и расширению индивидуального действия. Коллективное действие принимает различные формы, начиная от неорганизованных обычаев до множества функционирующих организаций, таких как семья, корпорация, торговая ассоциация, профсоюз, резервная система, государство. Общим для всех принципом является большая или меньшая степень контроля, освобождения и расширения индивидуального действия посредством коллективного действия».

В дальнейшем «эстафетная палочка» институционализма от его основоположников и их последователей, а их не мало, перешла в руки так называемых неоинституционалистов – представителей новой институциональной экономики (new institutional economics), которая является экономической теорией неоклассического направления, а это направление доминирует в мире современной экономической мысли. И это существенно для её представителей, так как наиболее ярким из них стали вручать нобелевские премии по экономике.

Считается (в научном мире), что началось шествие неинституционализма по просторам экономической мысли со статьи Рональда Коуза21 «Природа фирмы» (THE NATURE OF THE FIRMTHE), опубликованной в 1937 году в журнале "Economics" (N. S. 1937, Vol. 4. Nov.).

В этой статье Коуз исследует термин «фирма»22 и дает ему собственное полное и непротиворечивое, с его точки зрения, определение.

Необходимость исследования термина «фирма» Коуз обосновывает уже в самом начале своей статьи:

«В прошлом экономическая теория страдала оттого, что не могла отчетливо сформулировать свои предпосылки. Развивая теорию, экономисты часто уклонялись от исследования основ, на которых она воздвигалась. Но такое исследование существенно не только для предотвращения ложных толкований и ненужных споров, возникающих при недостаточном знании исходных установок теории, но также в силу крайней значимости для экономической теории разумного суждения при выборе между соперничающими наборами теоретических предпосылок».

«Поскольку в экономической теории заметна явная тенденция начинать анализ с отдельной фирмы, а не с отрасли, тем больше необходимость не только в ясном определении слова "фирма", но и в установлении отличия, если оно существует, от того, как употребляется это слово в "реальном мире"».

Далее Коуз уже определяет цель своего исследования:

«Я надеюсь далее показать, что можно получить определение фирмы не только реалистичное, т. е. соответствующее тому, как определяют фирму в реальном мире, но и совместимое с двумя самыми могущественными инструментами экономического анализа, развитыми Маршаллом, – с идеей предела и идеей замещения, которые вместе образуют идею замещения в пределе. Наше определение, конечно же, должно "устанавливать связь с формальными отношениями, которые допускают точное понимание"».

При этом в I разделе своей статьи Коуз отмечает:

«Экономист полагает, что экономическую систему координирует механизм цен, общество при этом мыслится не как организация, а как организм. Экономика работает "сама по себе"».

«Для внутрифирменной ситуации это описание просто не годится».

«Экономисты, конечно, не прошли мимо этого факта. Маршалл вводит организацию как четвертый фактор производства; Дж. Б. Кларк наделяет предпринимателя функцией координации; Найт вводит менеджера, осуществляющего координацию. Как указывает Д. Робертсон, мы обнаруживаем "островки сознательной власти в этом океане бессознательной кооперации, подобные сгусткам масла, сбивающимся в бадье с пахтой". Но как объяснить необходимость такой организации, раз принято утверждать, что координацию следует предоставить механизму цен? Почему существуют эти "островки сознательной власти"»?

«Когда производство направляется движением цен, оно может осуществляться вообще вне каких-либо организаций. В таком случае позволительно спросить, почему же все-таки существуют организации»?

Далее, продолжая цепочку своих рассуждений и основываясь на мнении других, цитируемых им экономистов, Коуз утверждает:

«Можно, я полагаю, считать отличительной чертой фирмы вытеснение механизма цен».

«(В свете того факта, что экономисты, полагая механизм цен инструментом координации, признают также координирующую функцию "предпринимателя", очень важно выяснить, почему же в редком случае координация предоставляется механизму цен, а в другом – предпринимателю.

Цель этой статьи – устранить разрыв между предположениями экономической теории, что (в одних случаях) ресурсы размещаются посредством механизма цен и (в других случаях) они размещаются усилиями Предпринимателя-координатора. Мы должны объяснить, что же на практике влияет на этот выбор между разными способами размещения».

Во II разделе своей статьи Коуз объясняет себе и читателям поставленную задачу, строит разнообразные предположения и формулирует свои выводы из них:

«Наша задача открыть причину появления фирм в экономике, строящейся на специализации и обмене. Механизм цен (взятый лишь как способ распределения ресурсов) может быть вытеснен, только если замещающие его отношения предоставляют какие-то собственные выгоды».

«Основная причина того, что создавать фирмы прибыльно, должна бы быть та, что существуют затраты использования ценового механизма. Очевиднейшая из затрат "организации" производства с помощью ценового механизма состоит в выяснении того, каковы же соответствующие цены».

«Фактор производства (или его собственник) не должен заключать серию контрактов с факторами, с которыми он кооперируется внутри фирмы, что было бы необходимо, разумеется, если бы кооперация была прямым результатом работы ценового механизма. Этот ряд контрактов замещается одним единственным».

«Существо контракта в том, что им устанавливаются только пределы власти предпринимателя. В этих границах, следовательно, он может управлять остальными факторами производства».

«Когда направление ресурсов (в границах, определяемых контрактом) начинает зависеть от покупателя именно таким образом, возникает отношение, которое я называю "фирмой". Таким образом, возникновение фирмы делается более вероятным в тех случаях, когда очень краткосрочные контракты оказываются неудовлетворительными. Очевидно, что это важнее в случае поставки услуг труда, чем при покупке товаров».

«Мы можем подытожить эти аргументы следующим образом: деятельность рынка предполагает некоторые затраты и, формируя организации и предоставляя некоему авторитету ("предпринимателю") право направлять ресурсы, можно сократить некоторые рыночные затраты. Предприниматель, поскольку он может получать факторы производства по меньшей цене, чем предоставил бы вытесненный им рынок, должен выполнять свои функции с меньшими затратами. А если он этого не сумеет, всегда есть возможность вернуться к услугам открытого рынка».

«Другой фактор, заслуживающий быть отмеченным, это различное отношение правительств или других регулирующих органов к обменным трансакциям, совершаемым на рынке, и к таким же трансакциям, организуемым внутри фирмы. Если рассмотреть действие налога на продажи, мы увидим, что этот налог падает на рыночные трансакции, но не относится к таким же трансакциям внутри фирмы. Поскольку перед нами альтернативные методы "организации" – через ценовой механизм или через предпринимателя, такое регулирование дает жизнь фирмам, которые иначе не имели бы raison d'être (франц. – «причину быть»). Оно служит причиной возникновения фирм в специализированной обменной экономике. Конечно, поскольку такие фирмы уже существуют, такого рода меры, как налог на продажи, просто поощряют их делаться больше, чем они стали бы в иной ситуации».

«Таковы причины существования фирм в специализированной обменной экономике, относительно которой предполагается, что распределение ресурсов "организуется" механизмом цен. Фирма, таким образом, есть система отношений, возникающих, когда направление ресурсов начинает зависеть от предпринимателя23.

Намеченный выше подход дает, как представляется, известные преимущества, поскольку позволяет дать научное толкование высказываниям о том, что фирма становится больше или меньше. Фирма становится больше, когда дополнительные трансакции (которые могли бы быть обменными трансакциями, координируемыми через механизм цен) организуются предпринимателем, и она делается меньше, когда он отказывается от организации таких трансакций».

После этого Коуз во II, III, IV продолжает рассуждать о разных вещах и понятиях из мира экономической теории24, и её проблем, объясняя возможность их разрешения, используя сделанные им выводы о причинах появления фирм.

Кроме того, Коуз объясняет читателям преимущества своего подхода к этой проблеме, своей концепции «фирмы» перед предлагавшимися ранее подходами других экономистов, доказывая тем самым правильность своего подхода, своего вывода, и своего определения «фирмы».

Затем в V разделе своей статьи Коуз осуществляет проверку своей концепции «фирмы» на реалистичность (соответствия концепции реальному миру) и работоспособность. Вот, что он пишет:

«Лучший подход к вопросу о том, что же есть фирма на практике, – рассмотреть правовое отношение, обычно называемое "хозяин и слуга", или "наниматель и наемный работник". Сущностные черты этого отношения описывались следующим образом:

"1. Слуга обязан предоставлять личные услуги хозяину или другим от имени хозяина, иначе этот контракт окажется контрактом по продаже товаров или чего-либо подобного.

2. Хозяин должен иметь право контролировать работу слуги лично или через другого слугу или представителя. Именно право контроля или вмешательства, право указывать слуге, когда работать (в рабочие часы), а когда не работать, что делать и как делать (в рамках службы), является важнейшей характеристикой в этих отношениях и отделяет слугу от независимого подрядчика или от того, кто просто обязался передавать нанимателю плоды своего труда. В последнем случае подрядчик, или исполнитель, не находится под контролем нанимателя при исполнении своей работы или оказании услуги; он должен справиться со своей работой, чтобы получить результаты, которые он подрядился обеспечить"».

«Мы видим отсюда, что существом правовых отношений "хозяина и слуги" является право управления, так же как в развитой выше экономической концепции»25.

По мнению Коуза, он это убедительно доказывает и заключает:

«Отсюда мы можем заключить, что данное нами определение близко соответствует фирме, как ее понимают в реальном мире. Таким образом, наше определение реалистично».

Кроме того, Коуз утверждает и еще о некоторых преимуществах своей концепции «фирмы»:

«Таким образом, у нас есть теория подвижного равновесия. Вышеупомянутый анализ позволит также прояснить отношения между инициативой и предприимчивостью, и управлением. Инициатива означает предвидение и действует через механизм цен – через заключение новых контрактов. Управление в собственном смысле слова просто реагирует на изменения цен и соответственно перекомпоновывает контролируемые факторы производства26. То, что бизнесмен обычно соединяет обе функции, является очевидным результатом рассмотренных выше рыночных затрат».

Однако Нобелевскую премию по экономике Коуз получил не за это, и только в 1991 году, за открытие и прояснение точного смысла транзакционных издержек и прав собственности в институциональной структуре и функционировании экономики.

Да и широкое внимание к идеям неоинституционалистов началось только в конце 70-х годов XX века, сначала в США, потом и в Европе.

Сам термин «неоинституционализм» был введен в научный оборот другим американским экономистом Оливером Уильямсом27, нобелевским лауреатом по экономике 2009 года.

Глава 2. Постулаты теории

Теперь, после краткого ознакомления с истоками институционализма и его развития в рамках современной экономической науки, я познакомлю вас, уважаемые читатели, со своми собственными идеями и выводами, составляющми существо и суть моей «Теории институтов»

Начнем с определений:

Институт – система взаимозависимых, взаимосвязанных ролей, определяющих образец поведения людей, принимающих на себя эти роли, во взаимоотношениях между людьми при взаимодействии.

Общественные отношения – это система институтов, существующая в конкретный исторический период в конкретном обществе.

Роль – ограниченный институтом конечный ансамбль действий человека в отношении других людей, в процессе их взаимодействия в рамках данного института.

Роль обозначена именем существительным, определяющим суть и смысл действий человека, принявшего эту роль для исполнения в рамках данного института. Перенос роли в другой институт порождает дополнительные действия человека исполняющего такую роль, ранее не предусмотренные таким институтом и сдвоенное наименование роли человека в этом другом институте (пример: отцы-командиры). Перенос роли возможен из институтов высшего порядка в институты низшего порядка, но не наоборот.

Создавая тот или иной Институт люди, таким образом, самим себе отвечают на вопросы:

Как действовать по отношению другу к другу?

Как осуществлять взаимодействие, раз уж у них сложилось то или иное сообщество?

Созданный в результате Институт и является ответом на указанные вопросы, в той узкоспециализированной области взаимодействия людей, которую этот Институт и олицетворяет.

И именно образование людьми сообщества с одной стороны порождает потребность в упорядоченном взаимодействии, т.е. в наличии Института, а с другой стороны, чтобы образовать устойчивое сообщество людям становиться нужным, упорядочить взаимоотношения, т.е. создать Институт.

Рассмотрим простую умозрительную модель:

Уже два человека для постоянного взаимодействия между собой нуждаются в упорядочивании отношений, выработки правил этих взаимоотношений, даже в тех случаях, когда они вовсе не стремятся осуществлять какую-либо совместную деятельность.

Простое одновременное нахождение двух человек в одном и том же пространстве, вынуждает людей каким-то образом обозначить свое отношение друг к другу. Вынуждвет описать его для себя какими-то терминами и определениями этих терминов. Вынуждает каждого из них решить: что делать? и как делать? уже при первом контакте, каким бы он ни был. А все это значит создать Институт взаимодействия (причем не один, а целый ряд (набор, ансамбль) Институтов). В противном случае, существование уже только этих двух людей в этом пространстве одновременно становиться невозможным.

Даже простое игнорирование одного другим или обоими друг друга – это уже Институт взаимодействия, хотя о нем никто из них и не договаривался вовсе. А уж прямое физическое (или какое-либо иное) взаимодействие любого типа и с любым знаком (положительным или отрицательным) – это и есть полноценный Институт, такой же, как и любой из ныне нам известных.

Продолжим рассмотрение нашей модели в направлении крайнего, не типичного, но простого случая:

Даже в случае уничтожение одного из людей другим – это сразу несколько Институтов взаимодействия.

Первый – это сама борьба, пусть и без правил, но с общей целью: остаться в живых одному. При этом не важно, кто зачинщик-агрессор, а кто жертва нападения. Борьба – это набор действий обоих участников протяжённый во времени (сам временной интервал не имеет значение), действий происходящих в определенной последовательности и по заранее сформированному плану (одного из участников борьбы или обоих сразу не имеет значение). Это и есть Институт взаимодействия. Что с того, что само взаимодействие неприглядное и людям не свойственное. Это все равно пример такого взаимодействия и пример Института взаимодействия.

Кроме того, последствия этого взаимодействия становятся необратимыми и оказывают постоянное и непрерывное воздействие на обоих участников. Один из участников взаимодействия погибает, ведь именно это и было целью взаимодействия. А другой участник продолжает существовать с постоянно действующим осознанием совершенного действия, что окажет влияние на все его последующие действия и на само его состояние впоследствии.

Возникнут Институты вины, совести, греха, раскаяния, злобы, торжества, первенства и т.д., и т.п. У человека будет сформирован им самим целый набор институциональных последствий (новых Институтов) вызванных всего лишь одним, ранее состоявшимся взаимодействием с другим человеком. То есть, взаимодействие этих двух человек не прекратиться и после гибели одного из них.

Рассуждая в том же ключе, нетрудно установить, что, даже находясь в гордом одиночестве, человек живет не неизвестно где, а окружен природой, погружен в нее, находится во взаимосвязи с окружающим его миром и для взаимодействия с ним создает для себя Институты взаимодействия с этим миром в целом и его отдельными элементами в частности.

С появлением хотя бы еще одного человека, уже они оба создают множество Институтов взаимодействия между собой и изменяют все созданные первым человеком Институты взаимодействия с окружающим миром с учетом Институтов взаимодействия между ними.

С появлением еще одного человека все изменения вновь повторяются во всех ранее созданных Институтах взаимодействия. С возрастанием численности людей такие изменения в Институтах взаимодействия происходят вновь и вновь, но не сразу, не скачком, а постепенно. Скорость таких изменений привязана к скорости роста численности сообщества людей, но не равна ей, а отстает с соответствующим коэффициентом. При этом каждое новое существенное (т.е. на порядок) изменение численности людей вызывает существенное же, даже радикальное изменение (полный отказ от предыдущего Института и замена его новым, возможно даже противоположной направленности) в Институтах взаимодействия людей, действовавших ранее в их сообществе.

К тому же и скорости изменения у разных Институтов взаимодействия не совпадают между собой, а происходят с различными скоростями. Не происходит одновременного изменения во всем множестве Институтов взаимодействия, действовавших ранее (какие-то Институты и вовсе не претерпевают изменений).

Даже Институты взаимодействия органично связанные в подмножества, связанные в единую цепочку последовательных дополнений один другого, вызванные созданием производных от Институтов большей размерности к Институтам меньшей размерности, не изменяются одновременно, а со скоростями характерными для их размерности.

И уж тем более различны скорости изменений Институтов разной размерности и скорости Институтов не входящих в связанные подмножества.

Ускоренный рост численности Человечества в тот или иной исторический период вызывает ускоренное в той же мере изменение Институтов взаимодействия, подлежащих изменению, осуществляемое все же с соответствующим отставанием скорости таких изменений от скорости роста численности людей.

Так что в изменении со временем Институтов взаимодействия людей, как и в замене одних Институтов на другие по мере роста численности Человечества нет ничего необычного, трагического и уж тем более опасного для существования Человечества.