bannerbanner
Леонхард фон Линдендорф. Граф
Леонхард фон Линдендорф. Граф

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 3

Передал вымпелом на другие корабли: «Делай, как я». Другим вымпелом приказал всем зарядить носовые орудия картечью. Потом поставил свой струг носом к другому берегу. Ну, не совсем перпендикулярно к берегу, конечно, а то выстрелом из пушки могло перебить какую-то толстую веревку, которая шла от носа корабля к мачте. Как она называется, я так и не запомнил, хотя мне обо всех этих веревках и рассказывал капитан. Но мне это и не нужно. Веревка и веревка. Все корабли, наконец, встали носом к противоположному берегу. Швисы как раз сгрудились на берегу и слали нам проклятия. Видно, деревенские как раз и занимались переправой с берега на берег, раз они сюда пришли. Что-то, я смотрю, на берегу полно лодок. Но все они с нашей стороны. А жаль. Лучше бы они были на том берегу, тогда потренировались бы в стрельбе по движущейся лодке, так сказать, в боевых условиях. А то даже неинтересно. Столпились на берегу и чего-то орут. Река шириной всего метров триста – триста пятьдесят. А мы отошли от берега метров на полста. Дистанция до противника – менее трехсот метров. Даже жалко их стало. Они-то думают, что наши пушки до них не добьют. Ну-ну. Я дал отмашку – и грянул залп. Не сказать, что он был слитным, но все равно это было что-то. Я аж присел. Ну да, над рекой звук распространяется совсем не так, как над сушей. Даже уши заложило. Пока я мотал головой и прочищал уши, дым рассеялся. На месте толпы швисов лежала груда тел. Немногие уцелевшие мчались прочь от реки. Вряд ли мы перебили всех. Скорее всего, меньше половины. Да и не собирался я их всех убивать, тогда надо было бы бить побатарейно. В этом случае никто бы не ушел. А так снесли только первые ряды, и все. Но напугал я их хорошо. Теперь тысячу раз подумают, прежде чем идти ко мне.

А мы развернулись и поплыли вниз по течению. Плыли до самого вечера, но как только начало темнеть, остановились. К берегу приставать не стали – все-таки это земля швисов, хотя пока она и принадлежит Леопольду Габсбургу. Но он ее практически не контролирует. Только большие города, где он держит свои гарнизоны, но скоро его и оттуда выбьют. Все-таки швисы – вояки очень хорошие. Жаль, что у меня с ними так получилось. Союзниками мы бы, конечно, не стали – не признают они союзов с чужаками, но нанять я бы их мог. А теперь какой уж найм. Теперь каждый швис будет мечтать перегрызть мне глотку. Ну, пусть попробуют.

Переночевали спокойно, а с раннего утра двинулись дальше. К обеду подошли к Базелю. Все наши суда встали на рейде, а я на своем струге подошел к пристани. Правда, недалеко встали еще два струга, которые страховали нас своими пушками.

Я стоял на носу корабля, рядом с пушкой, и ждал таможенников. Наверняка сейчас припрутся сдирать с нас пошлину за проход через их город. Подскакала какая-то группа всадников. Один из них, в неплохом рыцарском доспехе, приблизился к нам.

– Кто вы такие? – грозно спросил он.

Ни фига себе! Даже с коня не слез. Это уже наглость.

– Я граф фон Линдендорф, а кто вы?

– Я барон Маркус фон Лейтнер, помощник коменданта города.

– Барон, вас в детстве не учили правилам учтивости? Почему вы разговариваете со мной сидя на коне?

– Граф, сейчас не до учтивости. До нас дошли вести, что вы уничтожили несколько сотен подданных нашего герцога. Это так?

– Если вы имеете в виду швисов, то да, так и есть. Я сжег Шаффхаузен и расстрелял колонну каких-то голодранцев, которые шли к городу на помощь. Но я был в своем праве: наемники именно из этого города вторглись в мое графство и устроили там кровавую вакханалию. Так что я только отомстил.

– Но эта земля принадлежит моему герцогу, и город тоже. Вы должны были подать жалобу ему, а не бесчинствовать на его земле. Я буду вынужден задержать вас и проводить к моему господину для разбирательства.

– Барон, вы в своем уме? Задержать меня?

Барон поднял левую руку, и из-за домов стали выбегать арбалетчики. Ничего себе, вот это встреча. Подготовились, собаки.

– Всем занять укрытия! – крикнул я и тут же почувствовал удар в грудь. Удар был такой силы, что меня отбросило на несколько метров, и падая, я неслабо приложился головой о палубу.

Тут же раздались мушкетные выстрелы. Потом грохнула пушка. И еще две. Мушкетная стрельба усилилась, а потом резко все затихло. Я лежал на палубе, и никто ко мне не подходил. Наконец подскочил Элдрик и стал снимать с меня кирасу. Я попытался рассмотреть свою грудь, чуть приподняв голову. Из кирасы торчал арбалетный болт. Прямо напротив сердца. Это что, меня убили, что ли? Не похоже. Голова болит, аж раскалывается, а у мертвых голова болеть не должна. Да и грудь болит. Значит, только ранили, но и ранение в нынешнее время чаще всего приводит к смерти. Так что пора брать свое спасение в свои же руки.

– Что ты возишься с застежками… – зашипел я, – режь ремни.

Элдрик перерезал ремни и снял с меня кирасу. Болт так и остался торчать в ней. С меня уже стягивали хауберк, котарди и камизу.

– Ваше сиятельство, рана неглубокая, сейчас я вас перевяжу.

– Подожди, Элдрик. Сначала промой ее крепким вином, потом почисть, чтобы там не осталось никакой грязи. Чисть кинжалом, но и его сначала промой крепким вином и только потом перевязывай. Но быстрее, быстрее, а то я кровью изойду.

Говорить громко я не мог, но зато шипел с такой злостью, что все делалось очень быстро. Рядом со мной, на коленях, стоял Курт, и лицо у него было такое, что казалось, будто он сейчас заплачет.

– Так, Курт, бери командование в свои руки.

– Я этот город с землей сровняю!.. – зарычал он.

– Не дури, Курт. Очисть мост от солдат герцога, чтобы корабли могли пройти спокойно под мостом, и достаточно. В город не лезь. Он нам не нужен, а людей можем потерять много. Действуй.

Принесли вино, и Элдрик стал промывать рану. От боли я отключился.

Когда пришел в себя, все уже было кончено. Вокруг стояла тишина, только слышался плеск волн. Я лежал в своем закутке. Рядом сидел Элдрик.

– Элдрик, что там происходит?

– Вы очнулись, ваше сиятельство!.. Может, пить хотите?

– Да. Дай воды.

Он напоил меня.

– Как у нас дела?

– Все хорошо, ваше сиятельство. Мы плывем дальше. Города уже почти не видно, только дым заметно.

– Позови Курта.

Вот ведь скотина, сжег все-таки город. Ну я ему сейчас устрою…

Примчался Курт.

– Докладывай.

– Все нормально, ваше сиятельство. Мост очистили. Правда, пришлось поджечь предмостные городские кварталы, чтобы не смогли подойти подкрепления к защитникам моста. А мы атаковали с другой стороны реки. Первые ряды несли перед собой сходни, вместо щитов, а вторые и третьи расстреливали из мушкетов противника. Правда, с корабликами нашими проблема.

– Что еще?

– После частой стрельбы из шестидюймовок почти на всех кораблях появилась течь.

Вот ведь зараза. Как я ни пытался укрепить силовой набор стругов – не помогло. Ладно, и четырехдюймовых пушек, думаю, хватит. А домой вернемся, еще поколдую над кораблями.

– До дома без ремонта дойдем?

– Дойдем, конечно.

– Ну и ладно. Наши потери?

– Семерых мушкетеров убили первым же залпом арбалетчики. Это когда и вас ранило. Двенадцать мушкетеров погибли на мосту. Двадцать три ранены.

– Как выйдем из австрийских земель, остановишь у какой-нибудь деревни – похороним наших мушкетеров. Со мной что?

– С вами все в порядке. Болт пробил кирасу и застрял в кольчуге. В тело вошел на полнаконечника, так что скоро все заживет.

Ага, если от заражения не сдохну. Ну, будем надеяться на лучшее. Хреново, что с герцогом поссорился. Он мне такой плюхи не простит. Я вообще-то рассчитывал, что он только рад будет, что я швисов пощипал – у него с ними не прекращающаяся война, а оно вон как получилось. Если б не этот чокнутый баронишка, все было бы нормально. Написал бы ему потом письмо, извинился – и все бы затихло. А теперь что делать? Ведь он может и ко мне нагрянуть, тут по реке не так уж и далеко. А если к нему еще и Берг с архиепископом Кельнским присоединятся, то мне совсем кисло станет. Надо будет с отцом Бенедиктом поговорить, может, он что присоветует. Хотя на святош сейчас надежды мало. Ведь сейчас аж два папы. Один, Урбан, сидит в Риме, а другой, Климент, – в Авиньоне. И кого поддерживает Леопольд, я не знаю. Отец Бенедикт контактировал вроде с Григорием, но он уже умер, и кого сейчас поддерживает наш святоша, я тоже не знаю. Приеду, выясню. Если они одного папу поддерживают, то договориться можно, а вот если разных, то плохо, не договорятся.

– Так, Курт. В Страсбурге остановимся на пару дней. Там пороховая фабрика. Выкупишь весь порох, что они продают. Если будут отдельно сера и селитра, то тоже покупай. Сколько продадут, столько и бери. И еще. И в Страсбурге и в других городах рассказывай, что мы подверглись предательскому нападению людей герцога. Что без объяснения причин нас обстреляли из арбалетов. И что погибло много наших людей, не ожидавших такого подлого нападения, и ранен граф. И мы были вынуждены прорываться мимо Базеля с боем. Вести быстро разойдутся, и пусть герцог разбирается. Предательски расстрелять из арбалетов графа со свитой – это не шутки. Пока он будет разбираться, пройдет немало времени. Может, и удастся избежать нападения. Меня ни для кого нет. Если кто будет спрашивать, то я раненый лежу в своей каюте и никого не принимаю. Все, Курт, командуй.

Курт ушел. А я наконец смог расслабиться и уснуть.

В своей каморке я провалялся весь следующий день, а к вечеру уже встал. Рана не особенно и болела. Резких движений я, конечно, делать еще не мог, но в остальном она мне и не мешала. Так что я сидел на палубе и наслаждался плаванием. Хоронить погибших солдат я все же не пошел – Элдрик не пустил. Да я не очень-то и рвался. Все-таки частичка вины в их гибели была на мне. Если б я не поперся мстить швисам, они были бы живы. Да и на пристани в Базеле я действовал как мальчишка. Слишком расслабился. Посчитал, что все уже позади и ничего плохого нас ожидать не может. Вот и получил. Да и при очистке моста от кнехтов герцога потерь можно было избежать. Если бы я озаботился изготовлением щитов. Обыкновенных ростовых щитов. Хватило бы и десятка. И не надо было бы тащить солдатам перед собой неудобные и не предназначенные для защиты сходни. Хорошо Курт догадался их использовать, а то положили бы там вообще всю роту. А ведь я знал про этот мост и предполагал, что так может произойти, но защитой для солдат не озаботился. Да, пушки и мушкеты не всесильны. Иногда надо и голову включать.

Нет, потери в любой войне неизбежны, но их ведь можно минимизировать. В этом и заключается искусство военачальника. Хреновый из меня командир получился. Конечно, опыт приходит с годами, и в следующий раз я буду готовиться к любому походу более тщательно, но ведь люди уже погибли. Впрочем, я и не рассчитывал вернуться без потерь. Но одно дело потерять людей в бою с сильным противником, а швисы такие и есть, и другое – вот так, по-глупому. Да, тяжело. Все, вернемся – и передам командование войсками Курту, а сам буду заниматься хозяйством. Дел полно. Нужно замки укреплять, новые форты строить. Дороги. Обязательно строить дороги. И два города надо построить – на Руре и на Рейне. Думаю, года за два-три управлюсь. Даже с дорогами. Не такое уж большое у меня графство. Как средней величины район в Московской области. Главное, чтобы эти два-три года ко мне никто не лез. Ближайшие соседи пока и не полезут – ученые, а вот Леопольд Австрийский может. Ну, будем надеяться, что обойдется. Вернемся домой, надо будет отправить отца Бенедикта к императору. Пусть похлопочет, чтобы тот сделал меня имперским князем. Конечно, свободы будет поменьше, да и платить придется, но оно того стоит. Тогда фиг меня кто тронет. С императором связываться вряд ли кто станет. А с другой стороны, ходить в ост каждый год не хочется. Можно, конечно, деньгами отдать, но император не дурак, деньги вряд ли возьмет, а потребует от меня участия в своих походах. А воюет он часто. И буду я каждый год воевать то в Италии, то с поляками, то со шведами или датчанами. А может и потребовать, чтобы я своими пушками и мушкетами поделился. И ведь не откажешь тогда. Сеньору не отказывают. Да, тут надо думать и думать.

В Страсбурге я на берег не сходил. Изображал из себя раненого. Чтобы никто из посторонних не прорвался ко мне, мой струг стоял не у пирса, а недалеко от него, так сказать, на рейде. У города мы простояли два дня. Ушли бы раньше, но была какая-то заморочка с порохом. Пока его подготовили для нас, пока привезли и погрузили… Мы взяли сорок бочонков уже готового пороха и семьдесят бочонков отдельно селитры и серы. Даже двадцать бочонков размолотого угля, хотя его нам и не надо было. Уж уголь мы и сами могли намолоть, но эти жулики без угля отказались продавать селитру и серу. Пришлось брать.

На берег сходила только отдельная группа, состоящая из офицеров и сержантов, остальных не пустили. Пусти солдат в город – обязательно ведь попрутся к шлюхам, как их ни стращай. Не хватало мне еще привезти в свое графство из похода сифилис или подобную ему гадость. Я уж не говорю о том, что вшей и блох набрали бы сполна. А на кораблях ни помыться, ни постираться толком невозможно. Так что солдатикам пришлось потерпеть. Ну и офицерам тоже. С Куртом сходили на берег только десять человек, наиболее сообразительных и продвинутых в торговле. Еще из его прежнего отряда. Был у него даже один бывший торговец, сбежавший когда-то от кредиторов в наемники. Правда, теперь он дворянин и рыцарь, один из ротных командиров. Так что поторговаться было кому.

Мне и самому, конечно, страсть как хотелось побродить по древнему Страсбургу, но пришлось сидеть на корабле и играть роль раненого. А Курт со своими людьми разносил по городу весть, что люди герцога Леопольда предательски напали на графа-хозяина, ранили его и побили его людей. Из арбалетов. Именно на это и делался акцент. Ведь папа Иннокентий Второй еще в 1139 году запретил использование арбалетов во внутрихристианских войнах. Правда, на этот запрет никто не обращал особого внимания. Но именно сочетание того, что граф был ранен предательски, к тому же из арбалета, запрещенного церковью, и заставит Леопольда провести расследование. Иначе пострадает его рыцарская честь, а к этому сейчас относятся серьезно. Пока он будет разбираться, наступит осень, и ко мне он уже не пойдет, а к весне, может, и остынет.

Потом были Зельц, Вормс, Майнц, Кобленц. Везде останавливались на пару дней. Все суда загрузили так, что передвигаться по ним стало довольно трудно. Набрали различных тканей, кож, посуды и прочих товаров, с которыми у нас были проблемы. Закупили также много вина. Оказывается, в южной части течения Рейна оно было лучше, чем у нас. Я-то в этом слабо разбираюсь, но Курт был очень доволен именно этой покупкой. И нигде я не сходил на берег. Зато мои эмиссары везде рассказывали сказку о произошедшем в Базеле. В Кобленце, столице архиепископства Трир, меня даже пригласили к архиепископу. Его посланец и на корабль ко мне прорвался. Но меня всего замотали бинтами, и я лежал в своей каморке с видом умирающего. Так что удалось отбрехаться. Правда, делал это не я, а Курт. Он таких страстей понарассказал посланцу архиепископа о моем ранении, что мне и в самом деле плохо стало. После этого я решил больше нигде до самого дома не останавливаться – накаркает еще… Зато во всех этих городах Курт со своей гоп-компанией отрывался вовсю. Сколько они кабаков обошли – не счесть. Единственное, я ему запретил походы в бордели, пригрозив, что сразу заложу жене. Это его, конечно, огорчило, но не особенно. Они и так неплохо погуляли. С какой завистью смотрели мушкетеры на их пьяные рожи, когда они возвращались на корабль! Как бы они мне Линдендорф не разнесли по возвращении.

Так и плыли. Остановились только в Вольцогене. Там я наконец сошел на берег. Хотел сходить в замок и помыться, но потом передумал. Лошади на кораблях и так измучились, а выгружать их, чтобы выгулять, не хотелось – возни много. Так что лучше уж до дома быстрее добраться. Выслушал только доклад коменданта замка, отдал ему на усиление взвод мушкетеров и одну батарею – и велел плыть дальше. Так же сделал и в Вирте. Но в конце я все-таки не выдержал: пройти половину Германии и ничего не увидеть – это свинство. В Дуйсбурге я велел остановиться и сошел-таки на берег. Правда, граф так и лежал раненый на корабле, а в город сошел простой кирасир. В компании с Куртом, Элдриком и еще тремя кирасирами мы сошли на берег.

Город мне понравился. Именно тем, что это был настоящий город. Мой Линдендорф – это все-таки еще просто очень большая деревня. А Дуйсбург – это уже город. Множество трех- и четырехэтажных зданий. Императорская резиденция. Оказывается, когда-то императоры частенько здесь останавливались. А больше всего меня поразил собор Спасителя. Сам собор еще не до конца был построен, но колокольня уже стояла. 106-метровая башня! Обалдеть – настоящий небоскреб! И это в четырнадцатом веке!.. Я долго любовался башней, обходя ее со всех сторон. У себя я такое вряд ли осилю. Ничего, надеюсь, отец Бенедикт построит собор не хуже этого. Хотя строят сейчас медленно, могу и не дожить до конца строительства. Хорошо бы этот городишко прибрать к рукам. А что? Вполне возможно. Дуйсбург считается свободным городом, хотя это не помешало императору в 1290 году отдать его в залог графу Клеве за две тысячи серебряных империалов. Так что он сейчас в подвешенном состоянии – вроде и свободный, а вроде и нет. Да и ганзейцы на него глаз положили. Даже вроде считают его своим, хотя юридически он им не принадлежит. Очень уж расположен хорошо. При впадении Рура в Рейн. Стоит на берегах сразу и Рура и Рейна. Очень удобно для торговли. Недаром здесь еще при древних римлянах были огромный рынок и поселение, обслуживающее его. Уже сейчас ганзейцы плотно обосновались в городе, и недалек тот день, когда они включат город в свой союз. Тогда его уже не хапнешь. С Ганзой бодаться я еще не готов. Правда, с графом Клеве можно поссориться, но он и так ко мне не очень хорошо относится – все-таки родственник Бергов и родной брат нынешнего графа фон Марк. Тем более передо мной яркий пример – Леопольд Австрийский Габсбург. Совершенно спокойно, под придуманным предлогом, захватил свободный город Базель и плюет на всех. Ладно, надо с Гюнтером еще посоветоваться.

Пообедали в довольно приличной таверне в центре города. Даже не особенно и грязно. Видимо, близость к моему графству дает о себе знать. Да и на улицах было не так уж много грязи. И воняло не очень. Конечно, мы были только в центре города, но и это, со слов Курта, большой прогресс. В других городах и этого нет. Ну так купцы из Дуйсбурга – частые гости в Линдендорфе. Вот и пытаются свой город хоть немного в порядок привести. Надеюсь, у них это получится, в конце концов. А затем и другие подтянутся.

Потом прошлись по порту. Тут был настоящий порт, не то что в моем городке на Руре. Множество складов, пристаней, кораблей. Кораблей никак не меньше сотни. В основном со стороны Рейна, конечно, но и со стороны Рура тоже всего хватало. И складов и кораблей. Правда, со стороны Рейна от реки до города далековато. Как мне объяснил Курт, раньше Дуйсбург стоял прямо на берегу реки, но потом она почему-то изменила свое русло и ушла от города. Но все равно порт остался и работал довольно интенсивно. Мы все очень внимательно осмотрели. Я даже зарисовки сделал. Курт на меня посматривал заинтересованно, но молчал.

– Чего глазами лупаешь? Осматривай все как следует. Наметь места для высадки десанта, пути подхода к стенам и воротам.

– Вы собираетесь захватить город, ваше сиятельство?

– Не сейчас, но как там дальше все обернется, кто знает?

Да, город мне понравился. Так понравился, что я твердо решил прибрать его к рукам. Именно сейчас такая возможность есть. Заступиться за него теперь в общем-то некому. Если только ганзейцам. Но и им ссориться со мной не с руки – очень уж выгодна торговля моим металлом. И изделиями из него. Поссориться со мной и лишиться выгоды из-за города, который по существу им и не принадлежит, они не решатся. Так что если я не буду хлопать ушами, то у меня все получится. Но и в самом деле – не сейчас. Надо все-таки подготовиться, просчитать все еще раз, посоветоваться с Гюнтером.

Погуляв еще по городу, вернулись на корабль. Там и заночевали. И во время ужина и после Курт все ко мне приставал – что я решил с Дуйсбургом. А я как раз ничего еще и не решил. Как говорится: и хочется и колется. Хапнуть город, конечно, хотелось, но к чему это приведет? Город-то ничейный, так что приходи и бери, но земли вокруг принадлежат графу Клеве Адольфу Первому. А если я захвачу город, то и землю вокруг, конечно, прихвачу. Во всяком случае, со своей стороны Рейна и Рура. Хотя и на другом берегу Рура находится мое баронство. И было бы неплохо слегка увеличить его. Как раз до Рейна. А это опять же земля графа Клеве. Так что если я прихвачу кусок земли на одном берегу Рура, то и на другом придется делать то же самое. Семь бед, один ответ. Так что с графом Клеве я поссорюсь очень серьезно.

А кто у нас граф Клеве? А граф у нас Адольф, младший брат Энгельберта, графа фон Марк, моего бывшего сюзерена. В принципе, объединившись, они бы могли двинуться на меня, но опоздали. Год проваландались, а потом у них началась заварушка с епископом Кельнским. Как раз в семьдесят седьмом году. И он бы, объединившись с Бергом, братцам накостылял; собственно, это они и собирались сделать, попутно растоптав малолетнего барона, но не вышло. Малолетний барон помножил на ноль их объединенную армию, чем очень помог и своему бывшему сюзерену и его братцу. Так что они в общем-то мои должники. Но про долг они сразу забудут, как только я откушу кусочек от графства Клеве. Да и какой долг? О чем это я? Фон Марк меня давно растоптал бы, если б мог. Но боится. Даже в союзе с братом боится. Одно хорошо – не смогут они объединиться против меня с архиепископом Кельнским Фридрихом Третьим Саарверденом. Слишком уж не любят они друг друга. Да и находятся они еще до сих пор в состоянии войны друг с другом.

А архиепископ – союзник фон Берга. И Берг с архиепископом будут очень рады, если я отщипну кусочек и от Клеве. Не страдать же им одним. Получится, что я от всех соседей по кусочку отщипну. Ну, тогда надо от Клеве отщипнуть побольше, а то несправедливо получится. До реки Эмшер или даже Липпе. Как раз как парочка моих баронств получится. Небольших баронств. Или одного большого, вроде баронства Кетлин. От Марка, Берга и Кельна я ведь отгрыз кусочки очень не плохие. Особенно от Берга и Марка.

Да, тут надо думать. Очень хорошо думать. И не одному. Я ведь всех современных раскладов не знаю. Надо с Гюнтером посоветоваться. А лучше сразу с отцом Бенедиктом. Он вроде ко мне хорошо относится, так что плохого не посоветует. А уж следовать его совету или нет, будем решать вместе с Гюнтером и Куртом. На этом и остановлюсь. Нечего сейчас голову ломать. Да и спать пора.

Глава 2

Утром отправились домой. Всю дорогу я думал о Дуйсбурге. Отгонял от себя мысли о нем, а они опять возвращались. Да, зацепил меня этот городишко. Он и в самом деле был совсем небольшим. Мой Линдендорф не меньше, а скоро и вообще обгонит его по всем показателям. Одного у него нельзя отнять – это настоящий город с тысячелетней историей. Он был городом еще при римлянах. Тех, которых почему-то называют древними. Вот при них он и возник. А это завораживало. Да, он не очень благоустроен. И промышленности в нем практически нет. Он жил только с торговли. Но, думаю, если он попадет в мои руки, я из него конфетку сделаю. Торговля так торговля. Будет торговой столицей моего графства, а Линдендорф – промышленным центром. Так и надо сделать. А то слишком тесно стало в Линдендорфе от разных непонятных людей. Все называют себя купцами, а кто на самом деле? Нет, в основном, конечно, купцы, но Ирма правильно сказала: купцы-то приезжают не одни, а со свитой. И кого они с собой привозят, хрен знает. А ведь секретов в Линдендорфе столько, что и сейчас не знаю, как их уберечь, а дальше будет только хуже. Вот и надо сделать так, чтобы лишние люди у меня в городе были наперечет. Не фига там разным шпионам болтаться. Если Дуйсбург отожму, то так и сделаю – он у меня будет торговым городом, этаким огромным торгово-развлекательным центром, а Линдендорф – административной, промышленной и научной столицей. И в город пускать только по приглашениям. Вот так будет правильно.

Вот наконец мы и дома. К Хаттингену подошли после обеда. Мне подвели коня, и я рванул домой. Думаю, Курт здесь и без меня справится.

Ами меня в этот раз не встречала. Да и откуда она могла узнать, что мы уже прибыли? Об этом еще никто не знает. Нашел ее на женской половине в компании жен моих офицеров. Ну и хорошо. Одной ей было бы совсем грустно. Увидев меня, она с радостью попыталась вскочить, но не получилось. Да, с таким животом не попрыгаешь. Но он, кстати, ее совсем не портил. Чувствовалась, конечно, некоторая одутловатость, скованность движений, но лицо чистое, без пятен. Да и какая, впрочем, разница. После родов все равно ведь все пройдет, и она опять станет стройной и изящной. А сейчас она прекрасна уже тем, что носит моего ребенка.

На страницу:
2 из 3