Добрые предзнаменования

Анафема положила свои вещи на древний стол под единственной лампочкой без абажура, свисавшей с потолка в кухне.

Ну и что ей удалось узнать? Она пришла к выводу, что почти ничего.

По всей вероятности, ЭТО было на северном краю деревни, но она и так это подозревала. Если подходить слишком близко, засветка от сигнала слишком сильная, если отходить дальше, невозможно снять точные показания.

От этого можно было прийти в ярость. Ответ должен быть где-то в книге. Однако для того, чтобы понять Предсказания, нужно было думать так же, как думала полубезумная ведьма с неимоверно высоким коэффициентом умственного развития, которая жила в семнадцатом веке. Ко всему прочему, для того чтобы разобраться в ее манере выражения, нужен был словарь для решения кроссвордов. Прочие члены ее семейства считали, что Агнесса намеренно затемняла смысл своих высказываний, чтобы чужаки не смогли их понять; Анафема же, полагавшая, что иногда она способна мыслить, как Агнесса, лично для себя решила, что Агнесса была просто врединой с отвратительным чувством юмора.

У нее даже не было…

Где Книга?

Анафема в ужасе смотрела на стол. Карта. Самодельный теодолит. Термос с горячим бульоном. Фонарик.

Пустой квадрат, где должна была лежать Книга Пророчеств.

Она ее потеряла.

Да не может этого быть! Агнесса была неимоверно щепетильной во всем, что касалось судьбы ее книги.

Анафема схватила фонарь и выбежала из дома.

* * *

– Такое ощущение, как… в точности такое же ощущение, когда говорят «такая жуть, что мороз по коже продирает» – только наоборот, – сказал Азирафель. – Вот так примерно.

– Я никогда так не говорю, – заметил Кроули. – Лично я за жуть обеими руками.

– Светлое чувство, – еще раз попытался объяснить Азирафель.

– Нет, ничего не ощущаю, – притворно веселым голосом заявил Кроули. – Ты просто чрезмерно чувствителен.

– Это моя работа, – сказал Азирафель. – Ангелы не могут быть чрезмерно чувствительны.

– Скорее всего, тем, кто здесь живет, просто нравится здесь жить. А ты перехватываешь это ощущение.

– Никогда не перехватывал ничего подобного в Лондоне, – сказал Азирафель.

– Именно. Это доказывает, что я прав, – отозвался Кроули. – А вот то самое место. Я помню львов перед воротами.

Фары «Бентли» выхватили из темноты двух каменных львов и заросли рододендронов вдоль аллеи. Под шинами заскрипел гравий.

– Мне кажется, еще слишком рано наносить визит монахиням, – с сомнением в голосе сказал Азирафель.

– Ерунда. Монахини чуть свет на ногах, – возразил Кроули. – Что там у них по распорядку – утреня? Или я путаю, и это какая-то посуда?

– Фи, как грубо, – сказал ангел. – Не надо так шутить.

– Да ладно тебе. Я же говорю, они из наших. Черные монашки. Нам нужна была больница по соседству с военной базой, вот и все.

– Не понял.

– Ты что думаешь – жены американских дипломатов всегда рожают у черта на рогах, в маленьких больницах при монастыре? Все должно выглядеть естественно. В Нижнем Тэдфилде есть военная база, она поехала туда на открытие, тут все и началось. Военный госпиталь не готов ее принять, и тут подворачивается наш человек и очень кстати говорит: «Есть тут одно местечко неподалеку» – и все дела. На мой взгляд, неплохо сработано.

– Если не считать пары мелких деталей, – вставил Азирафель.

– Так ведь почти получилось, – возмутился Кроули, почувствовав, что должен вступиться за честь фирмы.

– Видишь ли, в зле всегда заложены ростки его поражения, – сказал ангел. – Сама его природа – отрицание, и именно поэтому включает в себя уничтожение даже в минуты кажущейся победы. И не имеет значения, насколько его план грандиозен, отлично спланирован, защищен от ошибок – по определению, свойственная злу греховность обрушится на самих злоумышленников. И не имеет значения, насколько они преуспеют в делах своих, ибо в конце сами они призовут гибель на головы свои. И замыслы их разобьются о скалы неправедности, и низринутся они в пучину забвения, и исчезнут бесследно.

Кроули задумался.

– Да нет, – сказал он наконец. – Готов поспорить, кто-то просто свалял дурака. Ого!

Он тихонько присвистнул.

Усыпанная гравием площадка перед входом была сплошь заставлена машинами. И они не походили на машины монашек. «Бентли» был посрамлен начисто. Многие из этих машин могли похвастаться гордым «турбо» или «гранд» в названии и телефонными антеннами на крыше. И почти всем было меньше года от роду.

У Кроули зачесались руки. Азирафель исцелял велосипеды и сращивал кости; а он жаждал стащить пару-другую магнитол, спустить пару-другую шин и прочее в том же духе. Но он устоял перед соблазном.

– Ну и ну, – сказал он. – Помнится, раньше машиной для монашек был «Моррис-мини». Как раз вмещалось четыре штуки.

– Не может этого быть, – сказал Азирафель.

– Может, они приватизировали монастырь? – предположил Кроули.

– Или ты приехал не в то место.

– Это то место, я точно говорю. Пошли.

Они вышли из машины. Через тридцать секунд кто-то пристрелил их обоих. Со снайперской меткостью.

* * *

Лучше всего Мэри Ходжес, в прошлом Говорлива, умела подчиняться приказам. Она обожала приказы и любила подчиняться им. Когда подчиняешься приказам, жить намного проще.

А вот перемен она терпеть не могла. Ей так нравился Болтливый Орден. Она первый раз в жизни завела друзей. У нее первый раз в жизни была собственная комната. Конечно, она знала, что орден замешан в делах, которые с определенной точки зрения могли считаться дурными, но за тридцать лет своей жизни Мэри Ходжес видела вполне достаточно и не питала иллюзий о том, чем занимается большинство людей, чтобы скоротать время, неделю за неделей. К тому же кормили здесь хорошо, и ее окружали интересные люди.

После пожара их орден, или то, что от него осталось, переехал. Выполнив свое единственное предназначение, монашки разошлись кто куда.

А она не уехала. Ей нравился этот дом. И, по ее словам, кто-то должен был остаться и проследить за ремонтом, потому что нельзя в наши дни доверять рабочим, пока не стоишь у них над душой, если можно так выразиться. Это означало, что ей придется нарушить обет, но мать-настоятельница сказала, что здесь нет особой беды, это в правилах черной общины – нарушать обеты, и так оно и останется до конца дней, то есть еще одиннадцать лет, так что раз уж ей так хочется, пусть она принимает дела, вот адрес, куда пересылать письма, если, конечно, они не в официальных желтых конвертах.

А потом с ней произошла странная вещь. Когда она осталась одна в полуразрушенном доме в одной из комнат, не затронутых пожаром, и день за днем спорила с мужчинами, которые носили за ухом карандаши и сигареты, уже не пытались отряхнуть побелку со штанов и считали на калькуляторах, показывавших другую сумму, если расплачивались наличными, она открыла в себе нечто, о существовании чего даже и не подозревала.

Под налетом глупости и готовности услужить она открыла в себе Мэри Ходжес.

Она обнаружила, что нет ничего сложного в толковании выкладок строителей и вычислении НДС. Затем, прочитав несколько книг из библиотеки, она обнаружила, что финансы – область деятельности как интересная, так и не слишком сложная. Она перестала читать женские журналы про любовь и вязание и взялась за другие женские журналы, про виды оргазма. Однако, взяв себе на заметку, что, пожалуй, надо будет заняться оргазмом, как только представится такая возможность, она все же решила, что это – те же любовь и вязание, только в более продвинутой форме. И тогда она взялась за журналы, где обсуждались вопросы слияния корпораций.

Тщательно все продумав, она купила в Нортоне небольшой домашний компьютер, чем немало позабавила молодого и снисходительного продавца. После бурно проведенных выходных она отвезла его обратно. Не потому, что в коробку забыли положить переходник для сетевого кабеля, как было подумал продавец, когда она вошла в магазин, а потому что в компьютере не было 387-го сопроцессора. Это он еще понял – в конце концов, он ведь все же был продавцом и понимал некоторые длинные слова – но после этого разговор, с его точки зрения, приобрел удручающий характер. Мэри Ходжес выложила перед ним журналы еще одного сорта, с буквами «ПК» в названиях, и продемонстрировала множество статей и обзоров с аккуратными пометками красной ручкой.

Она начала читать про новых женщин. Она никогда не осознавала себя старой женщиной, но по некотором размышлении пришла к выводу, что подобного рода ярлыки – все те же любовь и вязание, а на самом деле надо просто стараться быть собой. Причем изо всех сил. Ей всегда нравилось одеваться в черное с белым. Оставалось сделать подол покороче, каблуки подлиннее и снять монашеский платок.

И в один прекрасный день, когда она листала очередной журнал, ей на глаза попалась статья об огромном и, видимо, неудовлетворенном спросе на просторные здания с обширными прилегающими участками, которые принадлежат людям, понимающим, что именно нужно деловому сообществу. На следующий день она поехала и заказала канцелярские товары с логотипом «Центр тимбилдинга “Усадьба Тэдфилд”», рассудив, что к тому времени, когда они будут готовы, она будет знать все, что необходимо для того, чтобы управлять этим центром.

А на следующей неделе вышла реклама.

Ее начинание оказалось потрясающе успешным, поскольку еще в самом начале Собственной Карьеры Мэри Ходжес поняла, что термин «подготовка менеджеров» совсем не означает демонстрацию малопонятных слайдов в учебных классах. В наши дни серьезным компаниям нужно намного больше.

Что она им и предоставила.

* * *

Кроули, опершись спиной о постамент, тяжело опустился на землю. Азирафель уже лежал навзничь в кусте рододендронов, и по его пальто расплывалось темное пятно.

Кроули почувствовал, что его рубашка тоже намокает.

Просто смешно. Меньше всего ему сейчас хотелось попасть под пулю. Придется долго и нудно объяснять, что произошло. Новые тела так просто не выдают – всегда требуют сообщить, куда ты дел старое. Это все равно что пытаться получить новый карандаш у снабженца с особенно гнусным характером.

Не веря своим глазам, он уставился на руку.

Демоны обязаны видеть в темноте. И он видел, что его рука – желтая. Он истекал кровью. Желтой.

Он осторожно лизнул палец.

Потом он подполз к Азирафелю и потрогал его рубашку. Если это была кровь, значит, что-то чудовищное произошло с законами биологии.

– Ой, как больно, – простонал павший ангел. – Прямо под ребро.

– Похоже, что так. А кровь у тебя всегда синяя?

Азирафель открыл глаза. Он потрогал грудь. Сел. И повторил все действия, совершенные Кроули несколько секунд назад.

– Краска? – удивился он.

Кроули кивнул.

– Что это за игра? – спросил Азирафель.

– Не знаю, – сказал Кроули, – но лично мне кажется, что она называется «тупые уроды».

Судя по его тону, он тоже умел играть в эту игру. И был более опытным игроком.

Да, это была игра. И что за игра! Найджел Томпкинс, заместитель начальника отдела снабжения, полз, прячась в подлеске, и в мозгу его проносились лучшие сцены из незабываемых (но не всех) фильмов с Клинтом Иствудом. А он-то считал, что тимбилдинг – тоска смертная…

Нет, одна лекция все же была, но на ней объясняли, каким оружием пользуются при игре в пейнтбол и чего именно не надо с ним делать. Томпкинс взглянул на свежие молодые лица своих конкурентов по курсам. И все они как один приняли решение сделать все, чего не надо делать, если появится хотя бы малейшая возможность, что это сойдет с им рук. Если тебе говорят, что закон бизнеса – это закон джунглей, а потом дают тебе в руки ружье, то вполне очевидно, думал Томпкинс, что от тебя не ждут, что ты будешь целиться только в грудь; смысл в том, чтобы повесить голову председателя правления у себя над камином.

Кроме того, ходили слухи, что в фирме «Ассоциация» кто-то немало способствовал собственному продвижению по служебной лестнице, анонимно обеспечив поступление соответствующего количества краски в левый орган слуха своего непосредственного начальника. Последний в результате стал жаловаться на то, что во время важных совещаний ему постоянно кто-то звонит, и в конце концов был отправлен в отставку по медицинским показаниям.

А еще рядом сидели другие слушатели – эдакие, метафорически выражаясь, сперматозоиды, и все они стремились вперед, прекрасно понимая, что в живых останется только один Председатель правления Открытого акционерного общества «Группа компаний “Корпорация «Холдинг»”», и им станет, скорее всего, самый главный член. Правления, разумеется.

Разумеется, девушка из Отдела подготовки персонала рассказывала им, что курсы, на которые их отправляют, имеют целью развитие и укрепление качеств лидера, навыков работы в команде, групповой инициативы и так далее. Слушатели старались не смотреть друг на друга.

До сих пор все складывалось весьма удачно. Каноэ и сплав по белой воде потопили Джонстона (пробитая барабанная перепонка). Уиттакер отпал при восхождении на гору в Уэльсе (растяжение в паху).

Томпкинс вложил в ружье очередной шарик краски и принялся повторять про себя бизнес-мантры. «Во всем, как не хочешь, чтобы с тобой поступали люди, так поступай ты с ними – и раньше их». «Убей или умри». «Стреляй первым». «Выживает сильнейший». «Ты слишком много знал».

Он подполз поближе к двум темным фигурам у постамента. Видимо, они его не замечали.

Когда подлесок кончился и прятаться было уже негде, он набрал в легкие побольше воздуху и вскочил на ноги.

– Что, сявки, не ждали? Вот ва-АААААААААААА…

Вместо одной из фигур у постамента вдруг оказалось что-то чудовищное. Он отключился.

Кроули вернул себе любимое обличье.

– Ненавижу, когда приходится так делать, – пробормотал он. – Всегда боюсь, что забуду, как превратиться обратно. Да и костюм можно испортить.

– С моей точки зрения, с червями ты чуть-чуть перестарался, – сказал Азирафель, почти беззлобно.

Ангелы обязаны соблюдать определенные моральные устои, так что он, в отличие от Кроули, предпочитал покупать одежду, а не творить ее небрежным усилием воли из тверди земной. И рубашка его, кстати, была весьма дорогой.

– Ты только посмотри, – сокрушался Азирафель. – Мне никогда не вывести этих пятен.

– Сотвори чудо, – рассеянно предложил Кроули, вглядываясь в кусты в поисках очередных слишком ретивых слушателей.

– Но я-то всегда буду знать, что здесь было пятно. Ты же понимаешь. В глубине души, так сказать, – пояснил ангел. Он поднял ружье и повертел его в руках.

– Я такого никогда не видел, – сказал он.

Раздался хлопок, и у статуи, возвышавшейся на постаменте, отлетело ухо.

– Давай-ка убираться отсюда, – сказал Кроули. – Он был не один.

– Очень странное ружье. Посмотри-ка, действительно забавно.

– Мне казалось, ваши не одобряют оружия, – заметил Кроули.

Он взял ружье из пухлых ладошек ангела и поглядел сквозь короткий обрубленный ствол.

– Отнюдь, – возразил Азирафель. – Сейчас считают, что оружие придает вес словесным доводам. В хороших руках, разумеется.

– Неужели? – рука Кроули поползла к спусковому крючку. – Ладно. Пошли.

Он не без сожаления бросил ружье на грудь павшего в неравном бою Томпкинса и направился к дому прямо через сырую лужайку.

Ворота «Усадьбы Тэдфилд» не были заперты, и они беспрепятственно проникли внутрь. Там, где раньше была монастырская трапезная, теперь сидело несколько полноватых молодых людей в камуфляже, заляпанном краской, и перед ними дымились кружки с какао. Некоторые им приветственно помахали.

У входа было что-то вроде гостиничной стойки. Во всем чувствовалась спокойная, деловитая, уверенная атмосфера. Азирафель уставился на доску, стоявшую на алюминиевой треноге.

На черной ткани, которой была обтянута доска, белыми пластиковыми буковками было аккуратно выложено: 20–21 августа: Открытое акционерное общество «Группа компаний “Корпорация «Холдинг»”» – Курс «Инициативы по разрешению конфликтов».

Кроули тем временем разглядывал рекламные буклеты на стойке. На глянцевой обложке красовались фотографии «Замка», а внутри особо упоминались джакузи и крытый бассейн с подогревом. Сзади была дана традиционная для бизнес-центров карта-схема проезда, которая в результате искусного нарушения масштаба давала понять, что усадьба Тэдфилд удобно расположена в непосредственной близости ко всем крупнейшим автомагистралям страны, одновременно умалчивая о лабиринте проселочных дорог, простиравшемся на много километров вокруг нее.

– Не то место? – спросил Азирафель.

– То самое.

– Значит, не то время?

– Именно. – Кроули полистал буклет, пытаясь найти хоть какой-нибудь ключ к разгадке.

Он зашипел сквозь зубы.

Может быть, было глупо надеяться на то, что здесь все еще обитает Болтливый Орден. В конце концов, свою миссию они выполнили. Может быть, они уехали в «черную» Америку или еще куда-нибудь, чтобы обращать христиан. Но он продолжал читать. Иногда в таких буклетах была краткая историческая справка – просто потому, что компании, которые снимают такие здания на выходные для проведения курса «Интерактивный анализ кадровой политики» или семинара «Стратегическая динамика маркетинга» желают чувствовать, что занимаются стратегическим анализом в том же самом здании (плюс-минус пара капитальных ремонтов, гражданская война и два крупных пожара), которое было построено на пожертвования некоего финансиста эпохи Елизаветы Первой в качестве чумного барака.

Не то чтобы он всерьез ожидал найти что-нибудь вроде «всего одиннадцать лет назад усадьба Тэдфилд была прибежищем сатанинского монашеского ордена, который, впрочем, провалил все дело», но мало ли…

К ним подошел пухленький человечек в наряде «камуфляж-пустыня». В руках у него был пластиковый стакан с кофе.

– Кто выиграл? – дружелюбно спросил он. – Мне, гляньте-ка, молодой Эвансон из перспективного планирования как саданет в правый локоть…

– Проиграем все, – рассеянно ответил Кроули.

В парке послышалась стрельба. Не веселое «свисть-шлеп» шариков краски, а злобное шипение кусочков свинца, которым придали обтекаемую форму и очень высокую скорость.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Только утром в четверг по предварительной договоренности.

2

Конкретно эта модель была сделана для Кроули по спецзаказу. Производство единственной микросхемы на заказ обходится неимоверно дорого, но он мог себе это позволить. Его часы показывали время в двадцати крупнейших городах мира и еще в одном главном городе, в Другом Месте, где всегда было одно и то же время, а именно: Слишком Поздно.

3

Святая внятномученица Берилла Краковская, предположительно принявшая мученическую смерть в середине пятого века. Согласно легенде, эту юную деву вопреки ее воле выдали замуж за язычника, принца Казимира. Перед первой брачной ночью она взмолилась Господу, чтобы тот вмешался, и смутно рассчитывала на чудесное появление у нее бороды. Более того, она уже приготовила изящную бритву с ручкой из слоновой кости, в женском исполнении, именно на этот случай; вместо этого Господь даровал Берилле чудесную способность непрерывно болтать по любому пришедшему ей на ум поводу, равно важному или нет, без перерывов на то, чтобы вздохнуть или вкусить пищи телесной.

По одной версии этой легенды, принц Казимир задушил Бериллу через три недели после свадьбы, еще до формальной консумации их брака. Она девственницей приняла мученическую смерть, не переставая болтать до последнего вздоха.

По другой версии этой легенды, Казимир купил себе пару затычек для ушей, и она умерла в своей постели, рядом с ним, в возрасте шестидесяти двух лет.

Монашки ордена Св. Бериллы дают обет всегда следовать примеру св. Бериллы, за исключением вечеров по четвергам, когда им дозволено на полчаса заткнуться и, буде на то их желание, сыграть партию в пинг-понг.

4

Того, в котором в роли детектива выступает маленькая пожилая особа и в котором нет ни одной погони. А если есть, то машины едут очень, очень медленно.

5

Здесь, возможно, следует заметить: мистер Янг полагал, что «папарацци» – это разновидность итальянского линолеума.

6

Хотя ему и пришлось подняться в 1832 году, чтобы сходить в туалет.

7

У. Шекспир «Буря», акт I, сцена 2 (пер. М. Донской).

8

Примечание для американцев и прочих пришельцев: Милтон Кейнз – новый город, примерно на полпути между Лондоном и Бирмингемом. Его строили в расчете на то, что это будет современный, здоровый, рационально спланированный город, в котором к тому же будет приятно жить. Многие британцы находят это забавным.

9

Библия Далеко Посылающая была известна также тем, что в ней, в третьей главе Бытия, было двадцать семь стихов вместо канонических двадцати четырех (см. след. стр.).

За стихом 24, который в каноническом тексте звучит так: «И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни» следует:

25 И обратился Господь Бог к Ангелу, что охранял врата восточные, говоря: Где пламенный меч твой, что был дан тебе?

26 И сказал Ангел: Только что был здесь, наверное, лежит где-нибудь, я скоро голову свою с вами потеряю.

27 И Господь не спрашивал его больше.

Судя по всему, эти стихи попали в текст уже при вычитке. В те времена общепринятой практикой печатников было вывешивать гранки перед входом в типографии, для вящего просвещения народа и бесплатной вычитки, и лишь поскольку весь тираж в конце концов пошел в печку, никто не обращался с вопросами по этому поводу к некому господину А. Зирафелю, который держал книжную лавку по соседству, всегда любезно помогал с переводами и чей почерк был легко узнаваем.

10

А две другие называются «Унесенные ураганом» и «Возвращение принца Датского».

11

У которого были свои соображения на этот счет, и после их воплощения в жизнь он последние несколько лет жизни провел в Ньюгейтской тюрьме.

12

Еще один великолепный маркетинговый ход: пуританский парламент Кромвеля объявил Рождество вне закона в 1654 году.

13

Городом он считался только формально. Размером он был с большую деревню в Англии или, переходя на американскую систему мер, с небольшой супермаркет.

14

Вечерняя школа неподалеку от Тотнем-Корт-Роуд. Занятия в ней ведет престарелый актер, который играл английских дворецких в кино, театре и на телевидении начиная с 1920-х годов.

15

Он избегал упоминаний о том, что Аттила любил свою матушку, а Влад Дракула пунктуально начинал каждый день с молитвы.

16

Не упоминая о сифилисе.