Новогодняя почта – 3. В глубине твоей души

Искали 10 часов подряд. Исходили почти всю округу, но девочку так и не нашли. Обессиленные, все вернулись к палаткам, чтобы хоть немного отдохнуть. Тут кто-то и спросил, нет ли у Изморози ветрофона, может быть, ей просто позвонить?

– Нет у неё этой вашей воронки, – грустно махнув рукой сказала Стужа, – всё некогда ей было научиться, а ведь я же говорила!.. А она всё рисовала, да вышивала, да пряжу пряла… Не любит она новшеств всяких.

– А тогда… – оживился вдруг Восточный ветер, – что если мы вызовем помощь?

– Глупыша-то? Можно! Он с воздуха всё разведает! – согласился Норд.

– Да нет, настоящую помощь! Не обижайся, Норд, но белую Изморозь на белом снегу и глупыш не увидит, даже с высоты. Тут снеговики-поисковики надобны!

Все моментально согласились, что идея очень хорошая, и Дед Мороз попытался связаться с Волшебным лесом. Да только буран поднялся такой, что связь никак не устанавливалась. Сколько ни помогали Ветра отправить сигнал, он путался в снежной кутерьме и гас, не долетая даже до полярного круга. Попробовали через человеческие станции, что стояли неподалёку, но и так не вышло – там была какая-то особенно хитрая кодировка и обычный сигнал не проходил.

Уж сколько Дедушка не пытался договорится с Бураном, чтобы он хоть немного поутих, сколько не ходили к нему на поклон и Стужа, и Ветра, и даже Вьюга со Льдом, а только ничего не помогло. Буран всё твердил, что не может стихнуть, ведь каждый год в этот день он начинается на Северном полюсе, и это его работа. А если он будет плохо делать свою работу, его заменят, уволят, выгонят, или ещё хуже – отправят в отпуск! Странный он был, этот северный Буран. Говорил, что очень жалко ему Изморозьку, а только не так-то просто это – огромному снежному циклону взять в один миг, да уйти. Что разгонялся он целую неделю, и шторм на море создавал, и тучи снеговые пригонял, со всех доступных областей их утянул, мол в этом году тучи снежные – редкость. И теперь он никак, ну никак не сможет помочь. В конце концов махнули рукой на попытки его урезонить.

Было всё это неделю назад. С тех пор Дед Мороз пытался дозвониться до Снегурки по нескольку раз на дню. И только для этого, да ещё чтобы вздремнуть часок-другой, возвращался в палатку. А в остальное время все разыскивали Изморозь.

Наконец, сегодня буря улеглась и сигнал прошёл. Правда не до Снегурки, а на мою вороночку, которую делал сам Восточный ветер. И когда уже ночью прибыли снеговики, все вздохнули с облегчением – теперь-то Изморозь точно найдётся. Снеговики принялись за дело решительно – разложили аппаратуру, распределили поисковые группы и отправили Дедушку с друзьями отдыхать, ведь к тому времени те с ног валились от усталости. Оказалось, что есть у снеговиков специальный прибор, чтобы волшебных существ искать – радар какой-то хитрый. Запустили они его, да в два счёта обнаружили, где Изморозь находится. А ведь совсем недалеко и была – у той самой расщелины, где медвежата играли. Тут уж Дедушка вспомнил про голос, что Зимке послышался. Вот, оказывается чей голос-то был, вот кто детишек окликал! Бросились все к расщелине этой. Как могли бежали, а всё же снеговики опередили. Снегом там всё замело за эту неделю основательно, ни следов медвежьих, ни Изморози не видать. Но радар опять выручил, показал, что девочка на верхушке горы ледяной. Снеговики никого не пустили, гору оцепили и начали потихоньку свежий снег с неё скидывать. Так копали почти два часа, и докопались до льдины огромной, что от горы откололась, да вниз поехала. Почти на самой вершине! Вот, подо льдиной этой и была зажата Изморозь. Да не просто зажата, а как будто на ней эта льдина только и держалась. Иголочки тонкие ледяные шли вверх и вниз от девочки, цепляя глыбу, не давая соскользнуть вниз. Тут уж все догадались, как дело было.

Снеговики льдину вдесятером подняли, рядом положили, да аккуратно Изморозь от неё отделили. А она, бедная, ни пошевелиться, ни сказать ничего не может, так заледенела на морозе! Это хорошо ещё, что не рассыпалась мелкими снежными крошками. Снеговики сказали, что очень вовремя её нашли, ещё бы дня два, и… Но тогда никто не хотел думать о том, что – «и…»

Девочку положили на носилки и как можно быстрее доставили в палатку. Стали отогревать, поить, кормить. Только она немного в себя пришла, как сама и рассказала, что рисовала в тот день на горе полярную ночь и северное сияние. Увидела как медвежата пришли, и как льдина треснула. Да не просто треснула, а вниз с горы поехала. Ещё немного и упала бы прямо на малышей. Как назло, те затеяли ссору и никак не хотели уходить, вот и пришлось Изморози льдину тормозить. А что она умеет-то? Подмораживать чуток, ледяные иголочки пускать. Что могла, то и сделала.

Медвежата тоже рассказ Изморози слышали. Так им стыдно стало! Прямо при всех подошли к девочке, слёзы из глаз катятся, носы лапой прикрывают, и давай прощения у неё просить. А Изморозь и не сердилась на них совсем, только заставила пообещать, что ссориться и драться они больше никогда не станут, что бы ни было – всегда дружными будут и добрыми. Медвежата обещали накрепко, и не отходили от Изморози до самого отъезда. Грели её своим пушистым мехом, рассказывали какие-то свои девчоночьи секреты, договаривались писать письма и приезжать друг к другу в гости.

Провожали снеговиков-поисковиков и Дедушку с компанией все, кто мог. Конечно пришли Норд с семейством и умный глупыш. А тюлени и моржи кричали прощальные слова с берега, побоявшись отходить далеко от воды. Недолго собирались, да быстро вернулись.

– Вот такая история с нами вышла, – закончил Дед Мороз свой рассказ.

Разошлись все из дворца Деда Мороза уже под утро. Уставшая, но радостная от того, что всё закончилось хорошо и Дедушка теперь дома, я вылетела на улицу из широких дверей и ахнула. Кругом всё было белым-бело! Неужели Дедушка постарался? Это выходит, он нам историю рассказывал и одновременно зимушку к нам притягивал, морозил и снегом всё укрывал? Вот чудеса! Настроение стало ещё лучше, я готова была петь и танцевать. Спать совсем не хотелось! На работу мне только вечером, а что если?.. И я немножко, совсем чуть-чуть, может быть полчаса или час, не больше… покружилась вместе с падающими с неба снежинками в свете фонаря. Как же я была счастлива! Домой прилетела когда было совсем светло. Бабушка не спала, ждала меня. На столе уютно расположилась тарелка с ледяньчиками и чашечка воды. Неужели она и не ложилась? Ой, как стыдно, я совсем заигралась и забыла, что кто-то может волноваться и переживать за меня.

– Бабулечка, прости что я так долго! – подлетая к столу, взмолилась я.

– Да всё понятно, такое дело – Дед Мороз вернулся, снег выпал. Чего же тут дома сидеть? Кормили вас во дворце, знаю, а всё же подумала, вдруг захочешь ледяньчиков? Заодно рецепт опять записала, пока помню-то.

– Ой, рецепт… Прости бабушка, он где-то у Зайца остался, кажется.

– Да не страшно! Записала, говорю же. А ну попробуй, верно ли всё вспомнила?

Я надкусила мягкий хрустящий ледяньчик и тут же заверила бабушку, что рецепт тот самый, а может быть даже и чуть лучше! Оглянуться не успела, как умяла половину тарелки. Пока ела, рассказала бабушке всю историю приключений Дедушки. Она только успевала вздыхать, охать да ахать. А вот что было потом – я помню плохо. От еды я совсем разомлела и, кажется, уснула прямо за столом.

Однако проснулась я, как обычно, в своей постели, от того что бабушка трясла и тормошила меня.

– Вставай, Снежка, вставай, на работу опоздаешь!

Часть вторая. Основная, волнительная

Глава 6. Сплошные неприятности

Сегодня у Сашки был, как обычно, ужасный день. Началось всё с того, что училка опять вызвала его именно тогда, когда он не успел подготовиться. Дурацкий Пушкин с его «Буря мглою небо кроет…». Ну просто не хватило времени выучить, пришёл вчера после борьбы и упал спать! Да училке не объяснишь… У неё на все оправдания одна отговорка: «Школа – это ваша основная работа, если кружки мешают – не надо заниматься». Много она понимает, может он чемпионом станет! Будет она тогда жалеть и локти кусать, что испортила надежде страны всё детство! В общем, схватил пару по литературе. От родителей влетит. Хотя, родители не самая большая проблема, вот тренер может и вообще на занятия не допустить, так что надо срочно исправлять. Да ещё и Лёшка этот. Тоже мне, брат называется. Подошёл на перемене и давай причитать: «Ну что ты вскочил, я бы мог ответить, я-то успел выучить! Марь Иванна ведь нас не различает». А что он вскочил? Да потому что сказали: «Александр Петлицын», к доске. А кто Александр? Он. Вот и вскочил. Автоматически. Да и, в конце концов, если он – Сашка, и он, Сашка, не выучил, то ему и отвечать. Не надо ему никаких тут защитников!

Санька со злостью пнул ногой портфель, в котором мирно дожидалось выполнения домашнее задание на завтра. Математики пять номеров! В каждом по шесть примеров! Да ещё русский… До репетитора по английскому оставалось два часа и надо было всё успеть. Санька обречённо плюхнул на стол тетрадь по математике. Из коридора послышался звук открываемой двери. Ну вот, мама пришла. Ну что за невезуха такая, и почему именно сегодня она смогла отпроситься пораньше?

– Лёшка, Сашка, вы обедали? – немедленно зазвучал мамин голос.

Лёха, разумеется, сразу сдал брата с потрохами.

– Я поел, а Санька – только салат.

– Саша, ну что это такое? Сколько можно говорить, что надо полноценно питаться? Тебе даже тренер об этом твердит, а ты всё равно не слушаешь, – голос мамы всё приближался и приближался, пока не ворвался в детскую вместе с распахнутой дверью.

– Ну мам, я поел. Мне уроки делать надо, задают целую гору! Смотри какой ужас – математика, русский, английский!.. – выкидывая на стол учебники и тетради, привычно пошёл в наступление Санька.

Все же знают, что лучшая защита – это нападение. И тактика эта не раз спасала Сашку в самых разных ситуациях. Он освоил этот приём два года назад, ещё в садике. То есть он и раньше так делал, только не знал, что это такой специальный приём. И вот с тех пор, стоило только ему попасться на каких-то шалостях или нарушениях режима, или разбить и сломать что-то, как все вокруг слышали: «Да это она – ваза дурацкая, сама тут мешалась, кто её поставил?», «Зачем вообще варить фасолевый суп, это же гадость?», «Я играл, конечно, я же ребенок, не лишайте меня детства!». На каждый случай у него находился способ переложить вину и возмутиться, и он никогда не проигрывал. Обычно всё заканчивалось тем, что пристыженный противник покидал поле боя, оправдываясь и извиняясь.

– Эх, Санька, Санька… – внезапно тихим и грустным голосом проговорила мама. – И что с тобой происходит? Раньше такой был хороший мальчик, послушный, умный, вежливый… Смотри, ведь скоро Новый год, если будешь так продолжать – Дед мороз ничего тебе не подарит.

Ха, Дед Мороз! В него Санька не верил уже целый год, нашла чем напугать. Это Лёшка ещё верит, ну так он и младше Сашки на целых 15 минут, так что не удивительно. А Сашке давно уже понятно, что подарки на Новый год покупают родители, правда их количество от поведения всё же зависит. Дед Мороз, даже если бы и существовал, никак не смог бы проверить всех детей на планете – хорошо они себя ведут или нет. А вот мама с папой знают всё. Ну, почти всё. Про двойку по литературе пока ещё не знают.

– Маам, – жалобно заныл Сашка, считая в уме, скольких подарков он может лишиться, если срочно не убедит маму в том, что он все ещё хороший мальчик, – ну я правда много салата съел, он же полезный! И творог через полчаса на полдник буду, без разговоров, честно! Мамочка, ну не люблю я этот рассольник, ты же знаешь. Ну прости, я понимаю, что ты старалась. Я больше так не буду!

– Ладно уж, горе моё, делай свои уроки, – тут же смягчилась мама, – только не отвлекайся, скоро английский!

«Да! Задачка решена, мама больше не злится, а значит новая приставка будет!» – мысленно обрадовался Саня.

Мама вышла, но дверь не успела закрыться, как в нее влетел Лёшка. И конечно братья тут же поцапались. Саня обвинял Лёшку в том, что тот рассказал маме про суп, а Лёшка оправдывался тем, что волнуется за Санькино здоровье. В конце концов чуть не подрались, но мама крикнула из кухни «Что там у вас?» и пришлось затихнуть и усесться за столы, делать уроки. Злые друг на друга мальчишки не разговаривали целых полчаса. Пока у Сашки не тренькнул телефон, извещая о полученном сообщении. Писал Марат, лучший друг и, по совместительству, одноклассник Саши. Оказалось, что он скачал какую-то жутко интересную игрушку и теперь очень хотел обсудить это дело с Саней. Новая игрушка, разумеется, оказалась увлекательнее уроков, и еще минут сорок Сашка увлечённо разговаривал с Маратом, желая узнать все детали. Оглянуться не успел, а уже почти шесть! Быстро начал делать русский, математику позже можно будет списать у брата. Но не успел, пришёл репетитор.

Йелоу, блю, грин, эйбисиди… Вся эта мука продолжалась целый час! За это время в мыслях у Сашки сегодняшняя двойка по литературе успела размножиться и превратиться в две завтрашние двойки по русскому и математике. Хорошо, хоть английский сделали с репетитором. Но одна пятёрка не спасёт! За три двойки на одной неделе его точно отстранят от тренировок, а желанная приставка опять станет лишь мечтой. Ну что за наказание!

Во время ужина хмурый Сашка плюхнул котлету прямо в середину горки пюре, от чего брызги полетели во все стороны. Мама, бросив вилку на стол, пошла за тряпкой, а папа поднял глаза и строго сказал: «Это что за выходки? А ну немедленно извинись, иначе останешься без ужина!»

– Вот ещё – без ужина! – вмешалась мама, вытирая стол. – Он только об этом и мечтает, а ты ему потакаешь! Пусть ест!

– Лена, это элемент воспитания, – возразил папа. – Слышала фразу – сытое брюхо к ученью глухо? Вот, а ему явно стоит поучиться хорошим манерам.

– Ах это значит, я не учу их манерам? Меньше бы работал, больше бы дома бывал, вот сам бы и учил! – вспылила мама.

– Я, между прочим, обеспечиваю нас, а не прохлаждаюсь непонятно где!

– Я тоже работаю, но при этом и весь дом на мне!

Громкость их голосов росла с каждой фразой, небольшое происшествие грозило вот-вот перерасти в полноценный скандал. Ссорились родители редко, и от этого Саньке было особенно не по себе. Он вжался в стул и постарался стать совершенно незаметным.

– Мама, папа, ну не ругайтесь! – вмешался Лёшка, – Вы оба нас обеспечиваете, и манерам учите, у Сашки это просто случайно получилось, честное слово!

Вот ведь, заступничек. И откуда это в нём? Вечно лезет всех мирить, защищать, носы утирать. Рохля какой-то, а не пацан. Однако, ссора стихла, до конца не начавшись. Хмурыми за столом теперь были уже все – и мама с папой, и Лёшка с Сашкой. В тишине доев ужин, родственники разошлись по комнатам.

Санька, всё так же молча, сел доделывать русский, а Лёшка завалился с книжкой на диван. Вот пижон, сделал все уроки! Неужели сложно предложить брату списать? Сашка решил, что сам просить не будет ни за что, а то и здесь получится, что Лёша кругом хороший, а он, Сашка, зло во плоти. Утирая слезу отчаяния, Санька упорно писал в тетради словарные слова. Деревня, девочка, директор… это была уже третья строка и вдруг вместо дИректор у Сашки из-под ручки выскочил дЕректор! Ну всё одно к одному! Зачеркнуть? Оценку снизят даже за это. Как бы исправить?

– Лёха, замазка есть? – понуро спросил Сашка брата. А что делать, оценки исправлять надо, скоро конец четверти, тут уж не до гордости.

– Есть! – моментально откликнулся Лёшка. – А что случилось? Давай я сам замажу, я аккуратно!

«Ладно уж, пусть спасает», – мысленно махнул рукой Сашка и позволил брату исправить предательскую Е на И.

Ну а после как было не воспользоваться моментом и не попросить списать математику? Скрипнув зубами Сашка заставил-таки себя это сделать. И, как выяснилось, очень зря.

– Знаешь что, Саня, ты сам проболтал по телефону целый час, вместо того, чтобы делать уроки. И математику я тебе списывать не дам, потому что так ты не научишься решать примеры и схватишь пару на контрольной. Ещё хуже будет. Давай лучше садить и делай. Будешь меньше болтать – больше успеешь, – очень спокойно и твёрдо ответил Лёшка.

От такой наглости, от предательства и обиды всё в Сашке закипело!

– Ах ты!.. – крикнул он и кинулся на Лёшку с кулаками.

Их быстро разняли, умыли и уложили спать. Конечно, наказали обоих – завтра целый день без сладкого. Ну и ладно, кому оно нужно? Хотя, мама купила сегодня мороженое… шоколадное, Сашкино любимое…

Лежа в кровати в темноте Санька думал то о двойках, то о Лёшкином коварстве, то о несчастной котлете, то о мороженом… И так ему было больно и обидно от всего, всего, всего! И почему жизнь с ним так жестока и несправедлива? Заснуть он никак не мог. И вот, когда улеглись и затихли родители, он потихоньку встал и направился на кухню.

– Плевать на запреты и наказания, на двойки и на брата плевать, пусть всё будет ещё хуже – плевать! – думал Сашка по пути к холодильнику. – А вот возьму и съем это мороженое! Прямо целиком съем! Один! И заболею ангиной, и все меня будут жалеть, а ругать не станут. Или наоборот, станут? Ну и пусть, всё равно.

Босые ноги мёрзли на линолеуме кухни, злые слёзы капали на пижаму, а рука уже тянулась к дверце морозилки.

– Как всё надоело, – внезапно вслух произнес Сашка, открывая морозилку и хватая коробку с мороженым. – И почему жить так плохо? Все обижают, предают, даже родной брат. Хоть бы уже в душе снег пошёл и замёрзло всё навсегда!

Вдруг в глубине морозильной камеры что-то сверкнуло. Откуда ни возьмись поднялся снежный вихрь и ударил прямо в лицо мальчику. Сашка отшатнулся, принялся было смазывать с лица мокрые снежинки и отплевываться, но оказалось что ни влаги на лице, ни снега во рту у него нет. Что за ерунда? Привиделось что ли? Видимо пора спать – заключил Сашка, положил мороженое на место и, захлопнув морозилку, отправился в постель.

Так хорошо и спокойно, как в эту ночь, он не спал уже давно.

Глава 7. Город по имени «Санька»

Это был последний холодильник из первого списка адресов. Из того самого, который я получила в начале рабочего дня на почте, и по которому летала вот уже 7 часов без перерыва. Сумка распухла у меня на боку от многочисленных писем и оттягивала лучик так, что даже просто лететь прямо было уже затруднительно. Сейчас вот ещё одно письмо, и домой за новым списком!

Я так старалась без потерь пробраться по морозилке, так пыхтела и сопела, что не заметила звука шагов снаружи. Дверца холодильника распахнулась и я услышала голос мальчика: «Все обижают, предают, даже родной брат. Хоть бы уже в душе снег пошёл и замёрзло всё навсегда!». От неожиданности я вздрогнула, сумка накренилась и потянула меня вниз. Я больно ударилась о ящик морозилки и, защищая меня, разумеется, вспыхнула искорка волшебства! Как раз в тот момент, когда мальчик договорил! Что тут началось!.. Волшебство всегда требует применения. Раз уж оно выделилось, то автоматически направляется либо на самое доброе дело, которое можно совершить, либо непосредственно на защиту волшебного существа, либо на самое яркое желание. То есть именно в этой последовательности – если нет ни желания, ни опасности – то на доброе дело; если есть опасность, но нет желания – то на защиту; ну а уж если желание есть, то оно самое важное и волшебство будет исполнять именно его. Пожелание мальчика было очень сильным, оно как гром прогремело в камере морозилки. Искорка волшебства взметнулась, расширилась и… Исполнила. Откуда ни возьмись, вокруг меня появились прекрасные снежинки. Конечно они были не настоящие, а волшебные, но холод от них шёл вполне реальный. Магические снежинки поднялись в небольшой вихрь и метнулись к мальчику, проникая в его душу, успокаивая и замораживая её, приглушая все чувства, забирая всю боль и радость. В его душе наступила самая настоящая зима! Ах, я бы могла все это исправить, отменить волшебство, заново отогреть душу мальчика, если бы этим ледяным ветром не увлекло и меня! Я оглянуться не успела, как оказалась втянута в волшебную метель, и меня понесло куда-то в темноту.

Когда снежный вихрь немного улёгся, я начала оглядываться вокруг, в попытках понять – куда же меня занесло. Оказалось, что вокруг совсем не темно, а стоят, скорее, светлые сумерки. Я висела в воздухе около замёрзшего озера, по берегам густо обросшего кустарником. От озерца тянулась едва заметная тропинка куда-то наверх, за пригорок. Взлетев повыше, я увидела, что тропинка ведет к небольшому городу и плавно перетекает в его центральную улицу. Над входом в городок висела несколько покосившаяся надпись «САНЬКА», выведенная крупными буквами на деревянной доске. Это был внутренний мир мальчика, его душа. Обычно душу населяют разные мысли, чувства, память и ещё всякое, что и составляет саму суть человека. Но сейчас на улицах города не было никого. Только что выпавший снег ровным слоем покрывал улицы и крыши, мягкими шапками лежал на плафонах уличных фонарей и козырьках крылечек. И на всем этом – ни единого следа. Свет в окнах тоже не горел, казалось, что все жители внезапно покинули это место, оставив его пустым и холодным. Ох, Санька… что же ты натворил…

Хотя, виноват не только мальчик, но и я. А значит именно мне нужно всё исправить. Полная решимости, я полетела вдоль тропинки в город. Что я буду делать, как искать выход отсюда, как возвращать мальчику живую душу – обо всём этом я не имела ни малейшего представления. Но просто висеть одинокой снежинкой у озера – тоже ведь не выход?

Я попыталась бодро рвануть вперед, и тут почувствовала, что мне как-то непривычно легко. Сумка! Я её потеряла! Видимо в тот момент, когда меня закрутил вихрь, сумку сорвало с моего лучика и она осталась в морозилке. Что же теперь будет? Я обязана была доставить эти письма Деду Морозу. А теперь они лежат совершенно незаметные где-то в холодильнике в одной из квартир и никто, никто не знает как их найти! К тому же, я застряла тут и сообщить о своей потере никак не смогу. А значит ребятишки, которые старались и писали эти письма, не получат своих подарков! От волнения я закружилась на месте, словно волчок, лихорадочно пытаясь придумать выход. Надо поскорее выбраться, найти сумку и доставить её на почту. Или попросить Сашку (интересно, я смогу с ним общаться отсюда?) чтобы он связался с Дедом Морозом. Хотя, скорее всего, этим вариантом воспользоваться не получится. Что же будет? Что будет, когда я не вернусь к утру? Хм… стоп! Спасительная догадка вызвала у меня такой восторг, что я моментально остановилась и даже сверкнула волшебством. Я поняла, что если я не вернусь вовремя, меня начнут искать, будут облетать все мои адреса один за другим – так положено. И сумку с письмами наверняка найдут! Другие снежинки-почтальоны точно заметят её, а значит письма будут спасены и доставлены вовремя! Ура! Ну хоть эта проблема решена. А значит можно двигаться дальше – осталось выбраться самой, ну и разморозить душу Сашки. Что-то подсказывало мне, что одно без другого выполнить не получится.

Глава 8. Первая встреча

Путь до города не занял много времени. Однако, по дороге я успела придумать какой-никакой, а план спасения. Он заключался в том, чтобы отменить волшебство, случайно наложенное мной на душу Саньки, и тогда все залетевшие сюда снежинки будут вынуждены вернуться обратно. Я была как раз одной из этих снежинок, а значит и меня должно вынести наружу, во внешний мир.

Перебирая в голове все доступные мне заклинания, которые можно применить для отмены, я и подлетела к воротам. Их створки были распахнуты, причём как-то странно – одна сильнее, почти настежь, а вторая – едва приоткрыта. На одном из массивных столбов, поддерживающих ворота, была прибита какая-то табличка. Я подлетела поближе, чтобы прочитать: «Саша Петлицын, 8 лет. Есть брат-близнец – Алексей. Родители – мама Елена, папа…». Дочитать я не успела. Откуда-то из-за забора послышался грозный рык, яростный лай, а в следующую секунду прямо на меня уже летела огромная чёрная собака! Обычно я не боюсь собак, все же знают, что собаки снежинок не едят, да и вообще мало ими интересуются. Но эта псина была явно настроена если и не проглотить меня, то как минимум отогнать от входа в город. Она неслась со страшной скоростью, раскидывая нежный снежок мощными ударами сильных лап. Оскаленная пасть, из которой продолжал раздаваться то рык, то лай, резким розовым пятном сверкала в ворохе смоляной шерсти. Я даже не успела до конца обернуться, как огромные белоснежные клыки щёлкнули в миллиметре от меня. К счастью, горячая волна собачьего дыхания подбросила меня вверх. Собака промахнулась, но не остановилась. Она присела, набирая энергию для нового прыжка. Я, как ракета, взмыла ввысь, надеясь, что успею набрать высоту, на которой псина меня не достанет. И мне удалось. Собака прыгнула раз, другой, третий. Отошла немного, как оказалось – для разбега, и прыгнула снова. Но я была недосягаема.