Комнаты страха

– Племяннику в подарок, – зачем то уточнил Влад, увидев «4+» на коробке от игрушки. Продавец довольно закивал, почти как хомяк. На том и расстались.

Выйдя из торгового центра с хомяком и пакетом продуктов на неделю, Влад едва не столкнулся с полной женщиной. От неожиданности та выронила пакет с яблоками, и, прежде чем молодой человек успел извиниться, окатила его отборной бранью. Некоторых выражений Влад, бывший начальником склада, не слышал даже от своих грузчиков. А те толк в крепких словах знали. Он добрёл до машины и бросил продукты в багажник новенького «Форда», купленного в кредит. Влад сдувал с него пылинки и даже ласково Федей называл. Хомяка забрал с собой в салон автомобиля, включил и установил на панель.

– «Как же – племяннику», – подумал он и завёл двигатель.

У Влада никого не было. Родители жили далеко в деревне в соседней области. Жениться он пока не собирался, как и почти все его друзья. Двадцать восемь лет Влад считал возрастом для этого слишком ранним. Да и подходящих кандидатур не подворачивалось. Разве что Оля из центрального офиса, которой он и купил игрушку к Новому году. Девушка обожала мягкие игрушки и много раз показывала ему ролик из соцсети с повторяющим слова хомяком. При этом, жаловалась, что не может так нерационально потратить даже столь небольшую часть своей зарплаты. А по глазам было видно, что очень хочется ей этого хомяка в свою коллекцию. Очень хочется.

На выходные Ольга уехала к заболевшей тётке в соседний город. Значит, подарку ждать торжественного вручения до понедельника. Два дня.

Пятница. Вечереет. Полтора часа по пробкам даже в их небольшом, по сравнению с мегаполисами, городе. Но сегодня пробки не нервировали Влада. Он предусмотрительно купил пару комплектов запасных батареек и болтал с хомяком всю дорогу, сам радуясь, как ребенок. Хомяк неустанно повторял за ним звуки и даже имитировал рёв машины и радио.

Когда он подъехал к своему дому, то во дворе ещё оставались свободные места для парковки. Он остановил машину рядом с «Уазом» соседа по лестничной площадке. Влад недавно купил здесь квартиру, продав дом бабушки, и сосед Петрович помогал молодому парню с переездом и мелким ремонтом. Петрович был отличным электриком. В трёхкомнатной квартире Влада постоянно перегорали лампочки и переключатели. При этом вся электропроводка и приборы. Подключаемые к ней, были абсолютно исправны. Однажды Влад спросил Петровича, нельзя ли исправить так, чтоб всё работало постоянно. Сосед отрицательно и яростно замотал головой. Выдал что-то вроде «Сменить квартиру» и что «Наклеенные иконки на стенках не помогут». Молодой человек его не слушал. Он был несказанно рад, что приобрел за полцены жильё в самом центре города, перестав мыкаться по съёмным квартирам. Прошло полгода, и слова соседа забылись. Хотя лампочки перегорать не переставали. Их оптовая ежемесячная закупка вошла в традицию новосёла.

Сосед с налобным фонариком на голове ковырялся под капотом старенького «Уаза». Ноябрьским вечером темнело стремительно. Влад похвалился игрушкой и, порадовавшись, что Петрович тоже посмеялся, поднялся к себе. Минут десять помечтав под горячим душем, Влад отправился на кухню готовить незамысловатый холостяцкий ужин. Ужином, конечно, это было назвать сложно. Лапша быстрого приготовления и покрошенная туда колбаса, а после – завершающая трапезу пол-литровая чашка кофе. Хомяка поставил перед собой на стол и занялся нехитрой кулинарией.

Неожиданно, Влад заметил, что игрушка повторяет не все его фразы. А некоторые слова он и вовсе не говорил, игнорируя. Порой речь хомяка переходила в неразборчивое клекотание. Влад решил, что подсели батарейки, и хотел поменять их. Но, похлопав себя по карманам джинсов, батареек не обнаружил. За другими спускаться к машине было лень.

Рабочий день сегодня выдался у Влада суматошным. Нервные офис-менеджеры, проверка Росэпиднадзора у него на складе и взволнованный генеральный директор, трезвонящий каждые полчаса по этому поводу. Скандал с грузчиками, загрузившими не те ящики с конфетами и не тому клиенту. В общем устал. Хомяк был этакой отдушиной, и Влад даже почувствовал к нему лёгкую привязанность. При мысли, что с забавной игрушкой в понедельник придётся расстаться, он почти расстроился. И тут же поругал себя мысленно. Взрослый дядя, а словно ребёнку хомяка жалко стало отдавать.

Горячий и вредный для организма, но сытный обед расположил парня ко сну. Влад с удовольствием растянулся на диване в спальне. Он не укрывался. Батареи давали такое тепло, что в квартире было душно даже с полуоткрытым балконом. Несмотря на усталость, спал Влад нервно и тяжело. Сквозь сон ему казалось, что он слышит мелкие, невесомые шаги. Словно кто-то бегает по его квартире, слегка шурша и временами цепляясь о стены. Домашних животных он не держал. Влад пытался как-то принести домой замызганную кошку, намереваясь её «одомашнить». Но та вела себя спокойно лишь до его этажа. Едва открылась дверь лифта на площадке Влада, кошка с рёвом вывернулась у парня из рук. Расцарапав руки доброжелателя в кровь, несчастное животное удрало с диким мяуканьем. Больше попыток завести питомцев не было. Поэтому и топотать в его комнатах было некому.

– «Ну, топочет и пусть топочет», – сквозь сон подумал Влад, чувствуя себя слишком усталым, чтобы делать хоть какие-то движения. Наконец, глубокий сон охватил его. Но покоя не принёс. Всегда крепко спавший Влад чувствовал движение в комнате, теперь и в той, где он был. Из коридора сквозь оранжевое узорчатое стекло межкомнатной двери пробивался тусклый свет. От детской привычки оставлять хоть одну зажжённую лампочку в доме Влад не избавился с самого детства.

Даже сквозь крепкий сон он почувствовал на себе тяжёлый, пронзительный взгляд. Влад хотел молодецки вскочить с дивана и крепким ударом приложить вора, как он предположил во сне. Но тело было ватным, скованным ужасом и не слушалось. Всё, что он смог, это приоткрыть глаза и увидеть…

Лучше бы не открывал. Над ним безмолвно стоял его хомяк! Но какого же он был размера, раз склонился над ним?! Красные угли широко расставленных глаз вперились ему в грудь, и Влад почувствовал, как его сердце замедляется и стынет холодом. От силуэта хомяка невидимой волной текла такая злоба и ненависть, что Влад вновь прикрыл глаза. Голову прострелила мысль, что неплохо бы прочесть какую-нибудь молитву, что-то сделать. Но ничего на ум не приходило.

Он не знал, сколько длился это кошмар. И как он не потерял рассудок, ощущая всем сознанием липкие нити, окутавшие спальню и его самого. Наверное, он был уже на грани, когда чудовищный хомяк вновь начал клекотать, наполняя пространство в этот раз вполне различимыми голосами. Они сначала тихо, потом громче и громче нашептывали что-то мерзкое, выворачивающее душу… Влад продолжал надеяться, что он всё-таки спит.

Трескучий звонок в дверь вырвал его из кошмарного плена. В комнате никого не было, когда он встал и дрожащей рукой включил свет. К низу позвоночника медленно стекали капли ледяного пота. Звонок вновь затрещал настойчиво, требовательно. Снова и снова. Он натянул джинсы и, даже не взглянув в глазок, открыл дверь.

– Владислав Александрович, ну что вы в час ночи устраиваете?! – на пороге стояла возмущённая молодая женщина и потрясала кулачком.

– Вы же мне своим кино или чем там детей перебудили! – продолжала возмущаться она.

– Извините, Валентина, – отчество он её не помнил. Голос Влада так и грозил сорваться, – извините. Кошмар приснился, видимо, это я кричал.

Женщина с любопытством посмотрела на него, уже не так гневно, почти удовлетворённая его извинениями. Человек он вроде приличный, да и бледный весь, руки дрожат, глаза навыкате. Правду, видимо, говорит. Все эти мысли легко было прочесть по её лицу.

– Вы уж не шумите больше. Успокоительное выпейте, – участливо посоветовала она Владу, – Хотите, я принесу?

– Нет, спасибо. Извините ещё раз, – сказал он и закрыл дверь.

– «Завтра суббота, выспаться бы нормально» – подумалось Владу. Да какой тут сон. Он зашел на кухню, включил свет и, замерев, уставился на плюшевого хомяка на столе. Стоит там же, где его оставили. Видимо, всё-таки кошмар. Плеснув из в стакан минеральной воды из бутылки, Влад выпил её большими глотками. Полегчало. Вновь бросив взгляд на стол, он вдруг со страхом сообразил, что именно не так. Хомяк стоял спинкой к нему. Влад точно помнил, что когда ужинал, поставил его мордой к себе. Сейчас же зверюга, милой игрушкой назвать он уже его не мог, стояла, повернувшись носом и глазами-бусинками в угол. Влад выругался. Хомяк повторил его слова наполовину и дальше снова забормотал что-то неразборчивое. Но почему же он молчал, когда Влад разговаривал с соседкой?

С хрустом над головой Влада лопнула лампочка, затем вторая. Из пяти лампочек в люстре осталось три целых. По стенам заметались неясные тени. Зло клекоча, игрушка медленно ползла, вибрируя и кивая, к краю стола. Каким-то внутренним чутьём Влад понял, что стоит хомяку доползти до края стола и упасть на пол, как он вновь станет огромным. Тогда точно конец. Но заставить себя схватить кошмарную игрушку и поставить на центр стола он не мог. До края оставалось сантиметров тридцать, и Влад принял единственно верное решение. Бежать. Схватив свитер и ключи от машины, он с грохотом захлопнул железную дверь. Замок автоматически закрылся. Ничего. Запасные ключи от квартиры лежат в машине.

Лифт, казалось, ехал целую вечность. Ещё медленнее открывались его створки, а изнутри квартиры в железную дверь заскреблись. Слегка успокоился и привёл мысли в порядок Влад только в машине. Она ему тоже показалась живой, только тёплой и поддерживающей. Не зря он её обожал. Но куда ехать? Мысли о полиции Влад отмёл сразу. Расскажи он им ситуацию, вмиг скрутят и в «дурку» отправят. К Нинке ночевать тоже не дело, не отстанет потом. Только отделался. Значит, к Лёхе. Без вариантов, лучший друг всё-таки. Как раз он жену на выходные в деревню отвез.

Через десять минут он уже звонил в домофон другу.

– Влад, ты что, до завтра дотерпеть не мог? Второй час ночи! – ответил ему сонный голос.

– Да открывай ты, блин! ЧП у меня! – завопил Влад.

– Пиво или кофе? – спросил его Лёха, машинально ставя чайник.

– Кофе и покрепче. Слушай, тут такая история, – и он пересказал события сегодняшней ночи, с содроганием вспоминая свои ощущения.

Сначала Влад думал, что улыбающийся друг посмеется над ним и порекомендует закусывать. Но потом заметил, что улыбка-то нервная.

– Что такое? – спросил он Лёху, с интересом рассматривающего его голову.

– Ты поседел сильно, в зеркало глянь!

Влад метнулся к зеркалу в ванной. Так и есть. Ещё вчера смолисто-чёрный ёжик его волос был теперь серебристо-серым. Он вернулся на кухню и уселся на стул.

– Надо что-то делать.

– Я тебе говорил, что квартира не очень, – наехал на него Лёха, – Хоть и во всякую хрень я не верю, но мне там не по себе. Куда, говоришь, хомяк твой смотрел, когда ты геройски слинял?

– В угол.

– А вот если б соседей послушал, знал бы. Там мужик-алкаш жил, семью свою молотком забил и горло потом перерезал себе. Подох в том углу на кухне. Сосед твой с нижнего этажа рассказывал, когда нам шкаф помогал тащить, – криво усмехнулся Лёха.

Влад даже всхлипнул от такой новости. Не совсем новости, такое он слыхивал, но мимо ушей пропускал. Думал, завидуют люди, что задёшево квартиру взял.

– Ага, – словно прочитал его мысли Лёха, – То-то до тебя четыре хозяина в этой квартире за десять лет поменялось.

– Выходит, не в хомяке дело? – спросил уже совсем запутавшийся Влад.

– Выходит, не совсем. Твоя игрушка воспроизводит все частоты, а остальное – это какая-то гадость, живущая дома, тебе на мозг давит.

– И что делать? Что мы, два взрослых мужика, сидеть будем?

– Выкинуть игрушку просто так толку нет… – задумался Лёха, – О! Есть идея!

От его возгласа Влад встрепенулся. Возвращаться сейчас в квартиру точно не хотелось.

– В общем, идея такая. Ты ночуешь у меня. Завтра сгоняешь, откроешь окно на кухне и вернёшься. А вечером, когда эта фигня опять бегать и вопить начнет, выкинем её из квартиры, если дело в игрушке. До того, как она станет такой здоровой, как ты говоришь. Думаю, в ней в этот момент всё нехорошее сконцентрируется.

– Идея так себе, – неуверенно сказал Влад, – Может, священника вызовем?

– Угу. Думаешь, до тебя так сделать не пытались, – Лёха засмеялся, – А так, как я предлагаю, вряд ли кто-то делал.

– Ладно, – согласился Влад, – Всё равно лучше идеи нет. Давай спать. Два часа уже.

– Давай. Я в батину комнату, а ты в моей поспишь. До завтра.

Весь следующий день друзья занимались своими делами. Влад даже заехал к знакомому доктору-невропатологу и, не вдаваясь в подробности, попросил оценить своё психическое состояние.

– Здоров ты, дружище. А вот стрессов тебе бы поменьше и сердечко загляни, проверь, – упитанный медработник Вася протёр запотевшие очки, – Ты когда на пиво-то заглянешь?

– На следующих выходных.

– Опять на следующих. Ну ладно, давай.

На квартиру к Владу ребята приехали часам к одиннадцати вечера. На двух машинах. Лёха приобрёл подержанную «Шкоду» и теперь практически не отходил от неё.

– Ну, пошли. Охотник за приведениями, – улыбнулся Лёха, заметив, что Влад начинает нервничать и теребить в руках связку ключей от квартиры.

– Пошли.

В квартире было тихо и спокойно. Плюшевая игрушка так же стояла на краю стола, замерев. Давно остывший красный чайник в белый горошек на плите. Идиллию видимого спокойствия нарушал только табурет, опрокинутый при прошлом ночном бегстве.

Прошел час, друзья рассматривали фотографии полураздетых девушек в ноутбуке, который Лёха прихватил с собой.

– Пойду покурю на балкон, – сказал Лёха и достал пачку сигарет.

– Не, не! Дуй на лестничную площадку, окно не забудь открыть и дыми туда! А то всё в квартиру тянет.

– Ладно.

Влад зажёг конфорку под чайником и открыл скрипучие полочки подвесного шкафа в поисках шоколадного печенья. Он не курил уже несколько лет и пытался отучить друга от вредной привычки. Прошло пять минут. Требовательно засвистел чайник. Друг задерживался.

– Лёх! – крикнул Влад из приоткрытой двери в коридор. На лестничной площадке его должно быть отлично слышно. Тишина. На кухонном столе задребезжал стационарный телефон. Влад схватил трубку и услышал голос друга.

– Во сколько завтра мероприятие повторим? – судя по звуку, Лёха был за рулем автомобиля.

– Ты куда уехал?

– Да ты же сам вышел, когда я курил, и сказал, что на завтра переносится! Ты чего?

– Я никуда не выходил… – помертвевшим голосом пробормотал Влад, чувствуя, как за его спиной сгущается воздух.

– Хватит разыгры… – звонок оборвался.

Влад без сил опустился на табурет, не в силах поднять глаза от стола. Хомяк вновь был повернут мордой к нему. Теперь к пылающим глазам-уголькам добавился расползшийся рваными краями чёрный рот, ухмыляющийся и дрожащий.

– Возьми! – грубым голосом скомандовал хомяк и закивал.

Рукой, подвластной чужой воле, Влад беспрекословно выполнил приказ. Он почувствовал полное безразличие. Друг уехал. Зло обмануло их. Теперь ему конец. Его слушались только глаза и, в какой-то мере, сознание. Но и это, видно, ненадолго. В голове настойчиво забилась мысль об открытом окне… Тем временем, рука Влада медленно подносила хохочущего хомяка к лицу. Изо рта у игрушки вывалился синий язычок. Раздвоенный, как у змеи, он затрепетал в воздухе.

– «Оля», – подумал хоть о чём-то светлом Влад и рука остановилась.

– «Оленька» – обрадовался он маленькой победе.

Его рука дрожала, на лбу выступила испарина. Но это было всё, чем он мог противостоять хомяку. Временная передышка. Через пару минут Влад ослабел, и синий язык вдвое увеличившегося в размерах ухмыляющегося плюшевого монстра едва не коснулся его щеки.

– Ну и пусть… – вяло подумал он, не в состоянии больше сопротивляться, – В окно, так в окно.

Вернувшийся Лёха мгновенно оценил ситуацию, увидев друга с беснующимся хомяком в руке. Пляшущие по голубым обоям причудливые тени потянулись к нему, но Лёха был быстрее. Вырвав с немалым усилием игрушку у Влада из рук, он вышвырнул хомяка в приоткрытое окно. В квартире мгновенно посвежело, тени заметались и исчезли. В последний раз одновременно перегорели несколько лампочек.

– Спасибо… – слабо произнес Влад, – Получилось.

– Угу! Иначе какой я бы был друг! Ладно, доставай пиво, отметим!

– Куплю Оле другую игрушку. Только не хомяка, – вымученно засмеялся Влад.

P.S. Выброшенный из окна двенадцатого этажа плюшевый хомяк застрял в голых ветвях верхушки тополя. Ещё долгие месяцы провожал он прохожих злобным взглядом пластмассовых чёрных глазок, пока весной его не расклевали и не растащили на гнезда вороны. Им было нипочём…

Последний автобус

Зима в этом году выдалась на редкость снежной. Мой дед, отправивший меня праздновать Новый год к своей сестре Марии в Орловскую область, так и заявил:

– Я за свои семьдесят восемь столько снега не помню!

Дед уже в пятый раз пытался отправить меня на Новый год в захолустную деревню к бабке, но я всякий раз умудрялся находить удачные оправдания и уверенно обещал обязательно встретить праздник с ней в следующий раз. Дед Егор иногда звал меня к себе в гости в крохотную квартиру на окраине города, попить чая с мятой и поболтать. Сегодня хитрый старик пригласил меня помочь передвинуть диван, ему захотелось смены обстановки.

Когда я с трудом проехал через усыпанный снегом город, забитый предновогодними пробками после очередного обильного снегопада, и постучался к деду в квартиру, меня ждал сюрприз. Заплаканная бабуля глядела на опешившего внука, то есть на меня, с экрана старенького компьютера. Так вот зачем дед попросил в прошлый мой визит установить скайп, прикрутить веб-камеру к монитору и быстренько обучить старика пользоваться всем этим добром. Надо сказать, дед схватывал новую информацию удивительно быстро для своего возраста.

– Серёженька, внучек, приезжай ради бога ко мне на новогодние праздники, – бабуля жалостливо всхлипнула и вытерла уголок глаза клетчатым платком. Вид плачущей седой старушки был душераздирающе трогательным.

– Хорошо, ба, поеду на автобусе и к ночи буду у тебя. Не хочу за рулем по такой погоде четыреста километров мотать, – отступать мне было некуда. Бабуля просияла, улыбнулась и отключила связь, добившись своего пожелания.

– Ну, вот и молодец, иди, собирайся и захвати шкатулку для Марии. Передашь, её безделушки, забыла старая в прошлый раз, когда гостила у меня на майские праздники, – дед положил свою тяжёлую руку мне на плечо. Я довольно крепкий и рослый тридцатилетний парень, но дед у меня настоящий богатырь. Ему, даром, что под восемь десятков набежало, а силы в преклонном возрасте не занимать. Дед и сейчас выглядел грозно, превосходя меня ростом и габаритами. Лысый, высокий старик с добродушно-приветливым лицом. Ни разу я не видел его разозленным, даже рассерженным. Даже когда я был маленьким и бесстыже шкодил, он не спешил меня наказывать и родителям не позволял.

Попрощавшись с дедом, я понуро поплёлся к машине, прихватив пакет со шкатулкой и длинный список того, что нужно обязательно купить в поездку. Новогодние праздники были безнадёжно испорчены. Весёлая пирушка у друзей и приятная женская компания неотвратимо отменялись. Все поводы для отказа уже были использованы в прошлые годы, к тому же я пообещал приехать. Мысленно ругая деда, бабулю и одновременно жалея себя несчастного, я завёл свои старенькие жигули и поехал в сторону торгового центра. Закупив нужное количество всяческого добра по списку, я оставил автомобиль в подземном паркинге и отправился к автовокзалу, волоча тяжелые пакеты. Хорошо, что идти было недалеко. Пробираясь по засыпанному снегом тротуару, я успел пожаловаться своим приятелям в соцсети на досадную отмену моего участия в новогоднем праздновании.

По реакции моих друзей, я понял, что не особо-то они и расстроились моему грядущему отсутствию. Разозлился вдобавок и на них.

Через полчаса я уже сидел в автобусе дальнего следования и ждал отправления, бездумно уставившись в окно, разрисованное ледяным узором. Из-за большого количества пассажиров мне удалось взять билет только на дополнительный рейс. Это был красно-белый, обшарпанный «Икарус» с грязными, протёртыми до дыр креслами. Я удивился, поскольку был уверен, что парк городского автовокзала включал десятки новых, комфортабельных «Неопланов». Наверное, мой рейс был проходящим, из другого города, или вообще чьей-то частной подработкой. Впрочем, выбирать в любом случае не приходилось. Я прижался к стеклу лбом, чтобы почувствовать ледяной холод. Предстояло семь часов скучной езды наедине со своими мыслями. Электронную книгу читать не хотелось, играть на телефоне тоже желания не возникало. Место рядом со мной пустовало, да и весь пассажирский салон был заполнен едва на треть. Автобус всё стоял у здания автовокзала, хотя по времени отправления мы уже должны были отправиться минут десять назад.

Наконец, контролёр, полная женщина в синей куртке с неровно пришитой круглой эмблемой, с трудом протискиваясь между рядов сидений, проверила у пассажиров билеты, и автобус мягко покатился, слегка покачиваясь на укатанных снежных уплотнениях. Когда мы выехали за город, я протёр ладонью кружок на замерзшем стекле и стал разглядывать однообразный пейзаж. Вдоль дороги тянулись бесконечные тёмные ряды утонувших в сугробах лесополос. Примерно через час это увлекательное занятие мне наскучило, и я, с трудом откинув скрипучую спинку сидения, задремал.

Я проснулся от того, что автобус не двигался, и было адски холодно. Прислушался. Двигатель «Икаруса» не работал и, соответственно, салон не отапливался. Огляделся вокруг. Пассажиров стало значительно меньше. На весь автобус человек пятнадцать. Остальные, видимо, вышли на предыдущих остановках. Обоих водителей в автобусе не было, их рассерженные голоса доносились позади автобуса. Я уловил несколько фраз о поломке в двигателе.

Несколько мужчин вышли давать полезные советы матерящимся водителям, которые громко обсуждали, что какому-то Василию необходимо оторвать руки и прочие конечности.

– Видимо, механику автостанции, – сделал я логичный вывод. Уткнул нос в воротник куртки и достал телефон. Вспомнил, что если не успею доехать к семи вечера, то не попаду на рейсовый автобус до бабулиной деревни, и придётся километров шесть идти пешком в потёмках. Подобная перспектива меня отнюдь не радовала. В такой мороз и ветер, а я судил о погоде по покрасневшим лицам пассажиров, вышедших покурить, можно было запросто заболеть.

– Мужики, надолго мы тут? – бодро поинтересовался я у водителей, покинув через пятнадцать минут выстывший салон автобуса.

Один из них даже не поднял головы от неработающего двигателя. Второй пробурчал неутешительную информацию, что за нами вышел резервный автобус, но когда он прибудет, не знает даже то слово, которое, как правило, пишут на заборах.

– Слышишь, парень, там недалеко отсюда есть остановка. Можно поймать попутку или проходящий автобус. Всё быстрее будет, – добавил водитель.

По поводу последнего я было сомневался, но пока мы общались с водителями, мимо проехали две машины, подняв за собой клубы снежной пыли.

Решившись действовать, я потребовал выдать из багажного отделения мои пакеты, рюкзак с кучей лекарств и бабулиной шкатулкой, и как изрядно навьюченный осёл побрёл к остановке, видневшейся за изворотом дороги метрах в трёхстах от сломанного автобуса. Надо упомянуть, что наш транспорт остановился в открытом поле, там где порывы зимнего колючего ветра особенно яростно хватают за лицо и будто-бы хотят отщипнуть кусочек от мёрзнущих щёк. По обеим сторонам дороги – белые бесконечные поля с кое-где не поддавшимися снежному покрову выбившимися кустиками высокой почерневшей травы.

Когда я добрался до кирпичной автобусной остановки, уже стемнело окончательно. На остановке я был совершенно один. За городом темнота наступает быстрее. Здесь нет привычных фонарей и освещения из окон многоквартирных домов, витрин магазинов и постоянно снующих машин. Бросив поклажу на заледеневшую лавку, я принялся тормозить проезжавшие машины. С десяток авто проигнорировали меня, не сбавляя скорости. А водитель праворульной тойоты даже показал в мою сторону нецензурный жест.

– Чтоб ты сдох, гад! – ответил я ему тем же немногозначным жестом и в ту же минуту увидел приближающийся автобус. Допотопный «Лаз», тускло блестевший круглыми фарами, с надрывом урча двигателем, появился из сгустившейся темноты и остановился, проскользив по дороге около метра. Таблички с маршрутом на лобовом стекле не было, но меня это мало интересовало. Мороз прохватил моё тело так, что все мысли были только о тепле.