Джина

Глава 1. Египетский кувшин

Андрей Светлов посмотрел на настенные часы. Было только шесть вечера. До празднования Нового года оставалось шесть часов, а до прихода Насти – три часа. Времени в запасе было много – вагон и маленькая тележка, а оставалось всего-то – порезать салат «Оливье», умастить его майонезом и поставить тарелку на стол. Остальное уже было готово: ёлка светилась разноцветными огоньками, стол ломился от спиртного и закусок, на экране телевизора пьяные герои выясняли, кто должен лететь в Ленинград.

Пропищал мобильник. Это был Костя, друг детства.

– Алло! – Андрей уверен, что Костя звонит, чтобы узнать, что нужно принести с собой, но ничего нести не нужно, и так всё есть.

– Привет, – Костя хрипит в трубку.

– Что у тебя с голосом? – спрашивает Светлов, но уже знает ответ на свой вопрос. Во всяком случае, догадывается.

– Простыл, – отвечает Константин. – Кха-кха!.. Мы с Леной сегодня к тебе не придём. Извини!

– А я так хотел с тобой выпить водки под бой курантов! – Андрей пытается говорить шутливо, но при этом хмурится. Как, как этот бугай умудрился простыть перед самым Новым годом? А ведь Андрей так ждал его, так на него надеялся. Если Костик не придет, вечер будет кислым.

– Ничего… Кха-кха!.. Выпьем, когда вылечусь.

– Ладно, лечись, – Светлов вздыхает.

– Ага, пока! – Частые гудки в трубке.

Андрей смотрит на свой смартфон. Не столько на заставку экрана с красивой полуголой блондинкой, сколько на часы. Времени ещё остаётся много, но настроение чуть-чуть ухудшилось. Глядя на экранных алкашей, Андрей подумал, а не хряпнуть ли ему чуть-чуть, для поднятия настроения?

Внутренний голос шепчет: «Зачем тебе это нужно? Ты же не алкоголик… Скоро начнут подтягиваться гости, с ними и выпьешь. А лучше не пить до появления Насти»

Светлов согласно кивает своему отражению в зеркале, выключает телевизор, проходит на кухню и продолжает делать то, что он делал весь день, с самого утра – режет вареные овощи. Чтобы не было скучно, включил магнитолу. Вкусно пахнущее пространство кухни тут же заполнил хриплый голос Чеда Крюгера, солиста группы «Nickelback».

Под стук ножа по разделочной доске в голову приходит мысль: почему Чед расстался с Аврил Лавин? Что они не поделили? Оба – чертовски талантливые люди. Могли бы дуэт создать и с гастролями по миру ездить, такие бабки могли бы зашибать! А так, взяли и расстались, разбежались в разные стороны, как тараканы по кухне. Аврил Лавин мало того, что поёт хорошо, она ещё и красавица. Он, Андрей, никогда бы с ней не развелся, несмотря на то, что имя у неё звучит, как отрыжка. Получается, что хоть в чем-то он перещеголял Чеда Крюгера, каким бы звезданутым тот ни был: Настя красивее Аврил Лавин, её имя и фамилия не такие рыготные – Анастасия Панова; она не бросала Светлова (пока); благодаря тому, что Настя – дочь босса, Андрей сделал карьеру в фирме «Торгоптима», поднявшись от торгового представителя до заместителя генерального директора. А ведь это не всякому дано – трахать дочь директора!

Стоило ему вспомнить про Настю, началось набухание в промежности.

– А вот это не вовремя! – произнес Андрей, обращаясь к своему «другу».

–Ye-e-e-s! – пропел Чед Крюгер, как бы соглашаясь с ним.

Песня закончилась, Светлов услышал, как в недрах его «двушки» надрывается мобильник. Прошел в гостиную. Он ещё не взял телефон в руку, не «алёкнул», но уже был уверен, что это звонит кто-то из друзей, чтобы сказать, что он тоже не сможет прийти.

Предчувствия Андрея не обманули. Звонила Марина, жена Стаса. Если бы её номер не определился, Андрей бы не понял, кто звонит.

– Андрюша, здравствуй!– Её голос дрожит. Слышится хлюпанье. Неужели, плачет?

– Привет, Мариша. – Что с тобой…

– Знаешь, мы, похоже, к тебе не придём.

«А кто бы сомневался?» – думает он, а вслух спрашивает:

– Почему?

Молчание. После долгой паузы:

– Мы со Стасиком в аварию попали.

– Как вы так умудрились влететь? – Андрей удивлён. Он знает, что у Марины со Стасом на двоих больше двадцати лет водительского стажа.

– Да не мы влетели, а в нас… – Снова послышались хлюпающие звуки. – …когда мы из гипермаркета возвращались. – Машина всмятку, у Стасика нога сломана. У меня сломана рука и двенадцать швов на лице…

– Вы в больнице?

– Нет, уже дома. – На заднем плане слышится приглушенный голос Стаса: «Марина! Принеси попить!» – Ну, ладно… С Наступающим тебя!

Частые гудки.

Андрей нажимает кнопку завершения вызова, бросает телефон на диван, тяжело опускается на его краешек. Какое-то время сидит, глядя в одну точку. «Это какой-то пипец получается, – думает он. – В кои-то веки решил с друзьями Новый год отметить, а тут – на тебе!.. Борисовы не придут, Синцовы – тоже. Кто остается? Настя и Пинигины? Какого хрена я столько готовил? Говорила мне Настюха, что нужно было всё в магазине купить, так я её не послушал, а зря. Решил её, понимаешь, своим кулинарным искусством покорить. Столько времени, денег и сил впустую потратил…Баран твердолобый!»

Черт с ними, с деньгами и силами. Главное, что настроение испорчено. Уже не новогоднее. Пинигины его точно не поднимут. С этими только на похороны можно ходить. У них всегда одинаково кислые рожи, да и пригласил он их только потому, что Настя попросила. Она с Алёной Пинигиной когда-то в одном классе училась, а ему, Андрею, в своё время «посчастливилось» работать в одной фирме с Костей. Светлов тогда дико радовался, когда зануду-Костика сначала перевели в другой отдел, а потом и вовсе уволили. Да насрать на него, на Костика. Придет – флаг ему в руки, не придёт – тоже неплохо. Главное – чтобы Настя пришла. Тогда Новый год начнется с секса. Это будет неплохое начало.

А пока…

Он прошел на кухню, продолжил резать салат «Олевие».

Откуда-то из-под стола вылез толстый кот. Кот и «двушка» – всё, что оставили Андрею родители, уезжая в 2007-м в Санкт-Петербург. И, если квартира – вещь ценная, нужная, то тупого котяру Светлов воспринимал так, словно это нечто бесполезное, мусор, от которого нужно избавляться. Нужно, но нельзя: матушка во время каждого сеанса общения по Скайпу спрашивает: «А как там мой котик?». И тогда Светлову приходится показывать ей его и, улыбаясь фальшивой улыбкой, демонстративно гладить. Маман даже не представляет, как в эти мгновения её сынку хочется котяру схватить за шкирку и выкинуть из квартиры и из своей жизни! Ну, достал он его: то нагадит во всех углах, то обои обдерёт, то залезет в шкаф и на одежде затяжек наделает, то беспричинно носится и вякает среди ночи, спать не даёт. Вот падла! Андрей даже не помнил его имя, всегда называя Ходячей Жопой, Жирным Ублюдком или Куском Говна. Когда дело касалось кормёжки, кот на все имена отзывался. А всё-таки, как его зовут – Васька? Барсик? Пофиг!

И вот этот Жирный Ублюдок начал мурлыкать и тереться своим толстым телом об ногу Андрея, оставляя на новых джинсах клочки шерсти. Бросив взгляд на полную кошачьего корма миску Куска Говна, Светлов дернул ногой, пытаясь дать пинка Ходячей Жопе, но кот, несмотря на свои габариты, выскочил из кухни со скоростью пули. А Андрей, отвлекшись на него, резанул ножом по пальцу на левой руке. Потекла тонкая струйка крови. Стекая с пальца, она капала на разделочную доску.

– Вот ведь дерьмо! – Светлов подскочил к мойке, подставил палец под струю холодной воды. Кровь ненадолго остановилась, но потом снова закапала. Жгущая боль припекала подушечку пальца. Тогда Андрей решил сделать себе повязку. Открыв дверцу навесного шкафчика, он потянулся рукой за коробкой с медикаментами. И тут на него сверху посыпались упаковки салфеток, половник, ситечко, механический миксер, свечи и прочая ерунда, копившаяся на кухне годами. В лоб больно ударила старая – ещё с советских времён – жестяная банка то ли с чаем, то ли со специями. И тут голос Светлова взвился до визга: – Дерьмо!

Пока Андрей делал повязку, он не переставал сыпать матерными ругательствами и в адрес кота, и в адрес ситуации, в которой он оказался, и в адрес Костика. Не забыл он упомянуть и Синцовых, ради которых потратился на блевотные мидии, вспомнил и Борисовых, из-за которых ему пришлось потратиться на дорогое вино и коньяк – вино и водку они, видишь ли, не пьют! Уроды зажравшиеся!

Бранную тираду прервал очередной телефонный звонок.

«Только бы не Настя, – думал Андрей, беря трубку в руку. – Если звонит Настюха, это значит, что она, скорее всего, тоже не придет. Только бы это была не она! Я так хочу встретить Новый год с ней! Пусть это будут Пинигины!»

Светлов посмотрел на дисплей смартфона. Высветилось: «Пингвин». Именно так про себя Андрей называл Васю Пинигина, а его жену Иру – соответственно, Пингвинихой. В таком виде он их и занес в список контактов. И мелодия контакта – нечто глупое, из детского мультфильма. Хоть как-то их звонки должны поднимать настроение, да? Правда, накануне Нового года звонок Пингвина, вопреки обыкновению, настроение не улучшил.

– Алло! – Светлов включил громкую связь, положил телефон на кухонный стол.

– Привет, Андрей! – Голос Пингвина явно не хриплый, но слегка расстроенный. – С Наступающим тебя!

– И тебя! – отвечает Светлов, поднимая с пола и убирая в шкафчик всё то, что на него несколько минут назад сыпалось сверху. Хотя он с вероятностью 99,9 % знает, почему звонит Вася, но на всякий случай спрашивает: – Вы приедете? Всё по плану?

В его голосе слышны радостные нотки. Но это радость не от того, что позвонил товарищ, а от того, что не позвонила Настя. Значит, Настёна по-любому придёт, а вечер и первая ночь- 2016 пройдут по плану. Шикарно пройдут. И не надо будет подстраиваться ни под Борисовых, ни под Синцовых, ни под Пинигиных. Никто мешать не будет!

– Нет, – вздохнув, отвечает Пингвин. Усиленный динамиками смартфона, его вздох напоминает шум осеннего ветра – такой же сильный и противный. – Ко мне мама из Кирова приехала. Привезла кучу всяких там подарков от родни… Планирует пробыть у нас до конца Новогодних каникул. Поэтому мы с Иришей не сможем к тебе приехать. Сам понимаешь, не оставлять же мне маму одну в Новый год, правильно? И к тебе она ехать не хочет, стесняется. Вот мы и решили отпраздновать в тесном семейном кругу.

– Понимаю, – Светлов захлопывает шкафчик, убрав в него самое последнее – картонную коробку с медикаментами. – Мама – это святое. Встреть с ней Новый год. Поздравь от меня Ираиду Семёновну, пусть 2016-й год у неё будет успешным.

– Ага, – Пингвин снова вздыхает. – А ты не обижаешься?

– Конечно, нет! Я всё понимаю! – Андрей пытается придать голосу как можно больше тепла, а сам думает: «Клади уже трубку, дебил! Ты мне уже надоел, я устал от тебя!»

– С Наступающим…

– И тебя с наступающим Новым годом! – Пинигин говорит ещё что-то, но Андрей не стал дослушивать и оборвал связь.

Порезанный палец дал о себе знать уколом боли. Светлов вскрикнул, смартфон выпал из его руки. Упал сначала на край стола, с него свалился на табуретку, а уж с неё соскочил на пол. Приземлился прямо на дисплей.

– Вот говно, – Андрей поднял с пола телефон, глянул на дисплей, чтобы узнать время и увидел большую трещину, бегущую зигзагами по всему чёрному экрану. – Это был новый телефон! Говно китайское!

В следующее мгновение Светлов сделал то, чего не делал никогда, и считал, что это делают только неадекваты – разбил телефон об стену. Смартфон разлетелся на кусочки, одна из кафельных плиток у мойки треснула пополам. Верхняя половинка этой плитки упала Андрею на голову, когда он веником сметал в совок части того, что когда-то было целым и называлось средством коммуникации.

Боль в ушибленной голове была такой, словно в неё попала не половинка сраной плитки, а воткнулся топор. От злости Андрей ударил кулаком по стене (разумеется, туда, где не было плитки), но к боли в голове тут же добавилась ноющая боль в правой руке и резь в пальце на левой.

Тут уж он не стал материться, так как крыть матом, кроме себя, было некого. Поэтому, массируя правую руку, Светлов молча разогнулся, бросив на пол веник и совок, подошел к холодильнику и открыл его. Там, в морозилке, лежало то, что он называл «лекарство от всех болезней и от глупости» – горилка с перцем. Он не хотел её пить ни до приезда Насти, ни до наступления Нового года, так как знал, что от этого напитка очень быстро «выпадет в осадок», но ничего с собой поделать не мог – слишком уж много неприятностей для одного вечера, слишком плохое настроение. А что может поднять настроение, превратить его из дерьмового в новогоднее? Конечно, горилка. И только она одна, родимая!

В памяти всплыли слова мамы, которые она произнесла во время последнего сеанса общения по Скайпу: «Андрюша, ты только не пей в Новый год, пожалуйста! На тебя алкоголь, особенно крепкий, действует крайне негативно…»

Как всегда, он пообещал тогда маме не пить и в тот же вечер довёл себя до состояния невменяемости в компании соседа Ромы, у которого в тот день была «денюха».

И вот сейчас, глядя на покрытую инеем бутылку горилки, лежащую в морозилке, Светлов вдруг начал сомневаться в правильности принятого решения. Но, пока голове крутились слова мамы: «Андрюша, ты только не пей… Андрюша, ты только не пей… Андрюша, ты только не пей», одна рука потянулась к бутылке, вторая достала из навесного шкафчика рюмку. Тут же послышалось знакомое: «буль-буль-буль», и спустя мгновение огненная вода заплескалась по пищеводу, наполняя организм теплом, оттесняя на второй, а то и на третий планы и слова мамы, и мелкие неприятности.

Да, он знает, что быстро пьянеет. Но ведь от одной рюмки у него, как говорится, башню не снесёт, правильно? До прихода Насти всё выветрится. Уж он-то это знает. Уж он-то – мужик взрослый, опытный, имеющий за спиной годы тренировок и экспериментов. И где он только ни тренеровался, ни экспериментировал с алкоголем: в поездах, в самолётах, на лекциях в институте, в подъезде, в сауне, в лесу, на рыбалке, на деловых встречах, на корпоративах. А один раз даже на крыше небоскреба «Высоцкий» в Екатеринбурге, высота которого – 188,3 м. И он был уверен, что и в этот раз всё будет нормально. Важно, чтобы не было «передоза». А его и не будет, ведь должна приехать Настя, поэтому нужно быть трезвым. Тогда и секс будет волшебным!

Нарезая салат, сам не заметил, как выпил ещё две рюмочки. Закусил тем же «Оливье». Салат получился вкусным.

Слушать «Nickelback» в какой-то момент надоело. Включил «Limp Bizkit». Когда зазвучала песня «WalkingAway» из альбома «GoldCobra», Андрей вспомнил, как Настя под эту самую песню танцевала для него стриптиз – сначала медленно, потом ускоряясь, сбрасывая с себя одежду, пока не осталась в том, в чем мать родила. Она танцевала, как настоящая стриптизёрша, а потом мастерски отсосала, как настоящая проститутка. Это было волшебно и абсолютно бесплатно, за исключением энной суммы, оставленной в ресторане! Вспомнив этот маленький эпизод их отношений, Светлов заулыбался, зажав набухший член между ног.

Под настроение пошла ещё одна рюмочка. Стало гораздо лучше.

Обещание, данное маме, стало стираться из памяти, как нечто ненужное. Настя…

Прошлепав с полной салатницей «Оливье» в гостиную, Андрей глянул на часы. Было только полвосьмого. Это означало, что до прихода Настюхи вся горилка из организма выветрится и можно считать, что Андрюша сегодня не пил. Или почти ничего не пил.

Поставив тарелку на единственное свободное место на столе – ближе к краю, рядом с мясной нарезкой, – Светлов включил телевизор. Как всегда, по всем каналам крутили до смерти надоевшую скучнятину: заезженные фильмы, глупые песни попсовиков, несмешных юмористов.

– Нет! Так дело не пойдёт! – Андрей достал с полки серванта диск с фильмом «Очень страшное кино», воткнул его в DVD-проигрыватель.

Откуда-то из-за подлокотника дивана вылез кот. Когда взгляды Ходячей Жопы и Светлова встретились, котяра снова спрятался, в очередной раз показав чудеса маскировки.

Нет, Андрей не считал «Очень страшное кино» шедевром, но это – реально смешной фильм, смеясь над героями которого можно запросто убить час-полтора и поднять себе настроение. То есть, то, что нужно, особенно, под Новый год.

И он ржал до слёз все эти полтора часа, хохотал до колик в животе. Пока не запищал дверной звонок. Поставив фильм на паузу, Светлов встал с дивана и пошел открывать дверь.

Это была Настя! Боже, как она была восхитительна! От неё пахло дорогим парфюмом, на ней была шикарная норковая шуба, а под шубой – белое вечернее платье с декольте, которое обтягивало её стройную фигуру и словно говорило: «Сорви меня с Насти, доберись до того, что скрыто подо мной! Сделай это!»

И он, словно подчиняясь голосу платья, поцеловал Настю, прижав к себе одной рукой, а второй слегка сжал её ягодицы. В планах было зайти ещё дальше – отодрать Настюху прямо в прихожей, но подруга, как всегда, всё испортила.

– Фу, Дюша! Ну, ты почему выпил, не дождавшись меня? – Она легонько хлопнула его по щеке и отстранилась. – Пахнешь, как сапожник!

– Я… я – Светлов замешкался, не зная, что ответить. Он-то дума, что всё давно выветрилось. Оказывается, нет! – Это я так, для дезинфекции! – Он показал ей палец, обмотанный бинтом.

– Бедненький, – Настя погладила повязку. – Тебе больно?

– Так, царапина. До свадьбы заживет… Ну, что же мы стоим? Прошу к столу!

Они прошли в гостиную. Увидев заставленный алкоголем и закусками стол, Настя всплеснула руками.

– И это всё приготовил ты?

– Да. Я думал, что ещё гости подойдут, но они…

– Какой же ты у меня молодец! – Она обвила шею Светлова руками, хотела поцеловать его в губы, но передумала. – Только почисть зубы, пожалуйста!

– Как скажешь, – улыбнувшись, ответил Андрей, а про себя подумал: «Вот ведь сучка! Нашла ведь до чего докопаться. Я выпил-то всего… – И тут его взгляд упал на стоящую у подлокотника дивана бутылку из-под горилки. Огненной жидкости в ней было – грамм семьдесят, не больше. И в этих жалких граммульках, на самом донышке плавал скукоженный перчик.

Когда Светлов увидел эту бутылку, он не поверил своим глазам. Получается, что, пока он смотрел фильм, он всё это время прибухивал. Но как так получилось, что он даже не запомнил этого? Увы, ответа на этот вопрос в его голове не было. Было только Новогоднее настроение (которое всё-таки пришло), ощущение какой-то детской радости и счастья. При этом пьяным себя Андрей не чувствовал. Он до последнего цеплялся за надежду, что, быть может, эта бутылка осталась с какого-нибудь другого праздника, но память услужливо подсказала ему, что в последний раз он пил горилку в начале ноября, после этого сделал капитальную уборку в квартире и все пустые бутылки выкинул. К тому же, он не смог бы не заметить пустую бутылку, стоящую рядом с диваном, в течение столь долгого промежутка времени.

«И всё-таки, я сделал это! Я выжрал бутылку в одно рыло и пытаюсь изображать трезвого… Но я и чувствую себя абсолютно трезвым. Я – в полном порядке. И, если больше бухать не буду, всё у меня будет зашибись: я замечательно проведу вечер, оттрахаю Настеньку и завтра буду себя чувствовать огурцом!» – так думал Андрей, когда чистил зубы и брызгал себе на лицо прохладную воду.

Когда он вышел из ванной комнаты, то увидел, что Настя уже открыла бутылку шампанского и разлила по бокалам. Она обворожительно улыбалась. Её порочные губы так и напрашивались на поцелуй. Андрей не смог устоять и нагнулся, чтобы поцеловать Настю, но она отстранилась и протянула ему бокал.

– Дюша, давай выпьем за уходящий год, а? Ведь он был таким классным! Сам посуди: в этот год мы начали встречаться, оба сделали неплохую карьеру в фирме… Давай!

– Нась, ты только не подумай ничего такого, но я не хочу больше пить! – Светлов принял из рук подруги бокал и поставил его на стол. Видя, как сползла улыбка с её лица, а брови угрожающе сдвинулись, он попытался немного смягчить ситуацию: – Я уже выпил и пока не хочу. Давай, ты сама…

– Не поняла! – она произнесла это с ударением на последний слог. – То есть ты с кем-то там успел выпить, а со мной не хочешь, да?

– Нет, Нась, ты всё не так поняла… – Из последних сил пытался оправдываться Андрей, но, уже услышав «не поняла» с ударением на последний слог, понял, что объяснения её не устроят.

– Может, ты за уходящий год не хочешь со мной выпить, а? Может, самое большое наше достижение в этом году для тебя – не достижение вовсе, а?.. Может, ты думаешь, что я – алкашка и буду пить одна, а? – не унималась она. Её глаза гневно сверкали, готовые вот-вот начать метать молнии. – Если бы я хотела выпить одна, я бы, наверное, не тащилась в этот дерьмовенький район и осталась бы дома, да? Смотри на меня!

– Да! – подняв глаза, сказал Светлов.

– Что «да»?

– Ты бы могла остаться дома… – Он уставился в пол, не в силах выдержать её тяжелый взгляд. Его руки мяли салфетку, а мозг пытался принять правильное решение. Получалось, самым правильным было – выпить это сраное шампанское, а потом – будь, что будет.

– И ты хочешь мне испортить праздник, да?

– Нет, – Андрей сделал глоток. – За уходящий год, самый лучший год в моей жизни. За год, в который я влюбился в тебя, радость моя!

– Вот так-то, – Настя улыбнулась победной улыбкой. – А теперь давай поцелуемся!

Они поцеловались. Этот поцелуй будет единственным приятным воспоминанием о том вечере. Но Светлов тогда этого ещё не знал. Он допил бокал, прислушиваясь к ощущениям своего организма. Организм не среагировал никак. Только слабенькое тепло в районе желудка.

«Может, я и не выпаду в осадок?» – подумал Андрей, наливая себе и Насте ещё по бокалу. Они снова выпили и поцеловались. Это был тост за любовь.

А потом были ещё тосты и поцелуи. Закончилась одна бутылка шампанского, на подходе была вторая.

По телевизору показывали какой-то концерт, но Светлову было на него насрать – он медленно, но верно выпадал в осадок. А после очередного бокала даже без тоста он начал основательно вязнуть в болоте алкогольного опьянения.

«Вот ведь сука тупая! – думал он, глядя на раздваивающуюся Настю, сидящую напротив него с бокалом в руке. – Сама-то трезвая, а я уже в говно… И знал ведь, что нельзя шампанское пить, но Настька заставила. Потом меня же обвинит в том, что вечер ей испортил!»

С каждой секундой то, чего Андрей боялся – опьянение – наваливалось на него всё больше и больше, склоняя голову к столу, делая тело вялым и непослушным. Надежды на волшебный секс таяли. Понимая это, Светлов, напряг ту часть мозга, которая ещё могла думать, и пришел к выводу, что нужно срочно пойти проветриться. И повод был – праздничный салют. Правда, изначально он планировал устроить его сразу же после обращения Президента.

– Одевайся, – обратился Светлов к Насте, доставая из шкафа картонную коробку – подарок от китайского партнера по бизнесу.

– Зачем? – непоняла Анастасия. – Скоро же Новый год.

– Пофиг, – пробормотал Андрей, направляясь с коробкой в прихожую.

Дальше произошло то, что можно назвать провалами. Но не в памяти, а в сознании. В течение предновогоднего вечера и новогодней ночи Светлов ненадолго выбирался из этих провалов, но потом снова проваливался.

В первый раз он вылез из провала, когда воткнул в снег ракету и поджег фитиль. В тот момент он понял, что его качает, а это значит, что свежий воздух и мороз, вопреки ожиданиям, его не отрезвили. Если и отрезвили, то совсем чуть-чуть. Так, что это практически не ощущалось.

Провал.

Из провала Андрея выдернул Настин визг. В платье она носится по заснеженной игровой площадке, вокруг неё толпится народ. Сосед Рома втаптывает дымящуюся шубу в снег.

– Дурак! Идиот! – кричит она.

– Надо было поглубже в снег её воткнуть, – с укоризной говорит Роман. – Тогда бы её ветром не уронило. Ладно, хоть в шубу ей ракета попала, а если бы в лицо!

– Оденься, – Светлов снимает с себя дублёнку, пытается накинуть её на плечи Насте.

– Да пошел ты! – Настя отталкивает его.

Андрей падает на спину. Наступает очередное погружение в небытие, из которого он выплывает лишь в подъезде.

Настя идет впереди, он тащится позади неё. Они подходят к лифту. Светлов чувствует злость Насти и запах паленой шерсти. Его гложет чувство вины. Вот накосячил, так накосячил! Не по-детски, по-взрослому! Он всей душой хочет хоть как-то снять напряженность, поднять своей подруге настроение, но не знает, как. Рука натыкается на что-то в кармане дубленки. Он достаёт это «что-то». Оказывается, это хлопушка. Интересно, как она в карман попала? Сейчас он поднимет её над головой Насти и сделает ей дождик из разноцветных конфетти. Это должно ей поднять настроение и немного смягчить его участь. Сейчас…

Внезапно Настя разворачивается. Она смотрит Светлову в глаза, открывает свой порочный, напомаженный рот, чтобы что-то сказать, скорее всего – что-то важное. И тут рука Андрея дергает за верёвочку. Причем, в тот момент он не хотел приводить в действие эту чертову хлопушку, готов был чем угодно поклясться, что не хотел, но рука сама по себе дернулась. Раздался хлопок, и целый рой конфетти, мгновенно вырвавшийся из картонной гильзы, ударил Насте в лицо. Она вскрикнула, отвернулась от Светлова. По подергивающимся плечам Андрей понял, что она плачет.