Из рассказов капитана Паба. Червивое яблоко 4

Итак, клякса заговорила.

– Судя по вашему поведению, джентльмены, – сказала она, – я нахожусь в контакте с разумными существами?

– Вы находите разумным то, что здесь происходит? – удивился я.

– Нет, – возразила клякса, – но я имею в виду широкий смысл этого слова. Что же касается вас как индивидуумов…

– Я, безусловно, разумен, – перебил ее я. – Но вот о той скотине этого нельзя сказать с такой уж уверенностью.

– …то я, – закончила клякса свою мысль, – снова имею в виду широкий смысл слова.

– Ах, широкий… – не без иронии сказал я. – Ну, тогда максимум на что я могу согласиться, так это отнести его к расе разумных существ.

– Какая восхитительная игра слов, – воскликнула клякса. – Какой восхитительный контакт! Могла ли я надеяться, что завяжу столь тесное знакомство с разумными представителями водяных форм жизни! Позвольте мне пожелать вам доброго здоровья, мужильтмены, и приступим…

Но тут нормальное развитие контакта было прервано абсолютно ополоумевшим Каменски. Он подскочил к кляксе, схватил ее, понюхал и, закатив глаза, восхищенно поцокал языком.

– Погоди минутку, – сказал он кляксе. – Сейчас мы, как ты выразилась, приступим. И тогда этот контакт станет еще более тесным. И восхитительным. По крайней мере, для одной стороны.

– Ты, дурак, – закричал я, – не смей ее пить. Перед тобою не просто живое, но разумное существо.

– Ладно, ладно, умник, – отвечал он, нимало не смутившись. – Тесноту контакта я ему гарантирую. Сейчас одно разумное существо на глазах другого разумного существа дербалызнет вполне разумную порцию выпивки.

И он заржал, чрезвычайно довольный собственным остроумием.

– Но вы не понимаете, – удивилась клякса. – Выпить меня было бы чрезвычайно вредно для вашего организма. Представляете ли Вы, что произойдет, когда я попаду в ваши внутренности?

– Вполне, – заявил Серж и снова заржал. – Я словлю кайф. И еще какой.

– О каком кайфе вы ведете речь? – разволновалась клякса. – Неужели вы еще не поняли? Мы – спиртовые существа. И у нас к тому же инверсионная по отношению к вашей система жизнеобеспечения.

– Ну-ну, – поощрил его Серж. – Давай. Убеждай меня во вреде пьянства, только имей при этом в виду, что твоя система жизнеобеспечения меня нисколько не колышет, а опыт прослушивания таких лекций огромный.

Он снова понюхал кляксу и, причмокивая, закатил глаза. Потом хитро покосился на меня.

– Разумная выпивка лишилась дара слова, – сообщил он мне и снова обратился к кляксе. – Что ж ты умолкла? Уговаривай меня. Я жду. Нет, мы оба ждем.

– Не знаю, как мне убедить Вас не делать глупостей, – сказала клякса. – Поймите, как только субстанция, составляющая меня, окажется у Вас внутри, от нашего с вами разума уже ничего не будет зависеть. Пойдут вполне определенные физиологические процессы и химические процессы. И эти процессы окажутся губительными для Вашего организма.

– Ха-ха-ха, – ржал Серж. – Типичный Минздрав предупреждает. Да знаешь ли ты, глупое создание, сколько тысячелетий человечество убеждают бросить пить? А оно пьет. Оно пьет, несмотря на все эти твои так называемые вредные явления!

– Постараюсь быть более понятной, – сказала клякса в отчаянии. – Поймите, для того, чтобы комфортно существовать, вы должны потреблять внутрь. Что же касается меня, то для соблюдения тех же условий я должна быть употребляема.

– Ну, правильно, – согласился Серж. – Вот я тебя сейчас и употреблю.

– Да не Ваших комфортных условий. Не Ваших, а моих.

– Ну, твой комфорт меня вовсе не колышет.

– Но именно Ваши условия и не будут соблюдены. Если Вы выпьете меня, вам же будет хуже, не мне. Реакции растворения и гидролиза повысят энергетический потенциал составляющих меня молекул. Такой меня создали миллионы лет эволюции нашего вида. А вот Вы растворитесь…

– В блаженстве! – перебил ее Серж с тупым упрямством закоренелого пьяницы. – Я словлю кайфеж, дура. Таким меня создали миллионы лет эволюции моего вида.

Он подмигнул мне и потянулся к кляксе губами.

– Да стой же ты, придурок, – заорала клякса. – Я не могу допустить, чтобы погибало разумное существо, хоть бы и из-за собственной дури! Пьющие нас обречены! Я разрушу твой организм, кретин! Разбалансирую энергетику. Я вгрызусь в каждую твою клетку. Я трансформирую и разрушу их! Я полностью разложу и деструктурирую тебя, я погублю тебя, дубина!

И тут мне все стало ясно. Эти существа имели, так сказать, вывернутую наизнанку систему жизнеобеспечения. Для того чтобы питаться, они подманивали к себе животных, гипнотизировали, заставляли выпить себя, и, оказавшись внутри поглотившего их организма, пожирали его. Именно это клякса все время пыталась Сереге объяснить, но тот воспринимал ее слова как тупую антиалкогольную лекцию.

– Ну, вот что, Минздрав, – пробурчал он с неудовольствием. – Ты уже начала повторяться. Хватит. Ты мне надоела. Сейчас я тебя клюкну.

– Стой, стой, ради всего святого, – заорал я, увидев, что Серж поднес кляксу к губам. Но он только глупо ухмыльнулся и припал к ней губами. Я в ужасе зажмурился.

Когда я открыл глаза, все было кончено.

Клякса торчала посреди небольшой лужицы и в отчаянии раскачивалась из стороны в сторону. Что касается Сержа, то от него не осталось ничего. Вообще ничего. Как такое могло случиться? Куда делись хотя бы металлические части его обмундирования, ну… я не знаю… пуговицы там, пряжка от ремня? Загадка природы.

Хотя, в общем-то, эта трагедия, возможно, проливала свет на судьбу тех таинственно пропавших экипажей, разбираться с которыми мы и были посланы. Ну что ж, вот мы и разобрались…

– Не отчаивайтесь так, – сказал я кляксе. – Я засвидетельствую, что Вы сделали все, что могли, чтобы избежать трагедии.

– Разве в этом дело? – простонала клякса. – Я просто не могу оправиться от потрясения. Я чувствую себя… как это по-вашему… каннибалом. Да. Именно так. Каннибалом поневоле, – тут она вдруг высоко подпрыгнула и завопила, срываясь на визг, – Боже, я… мы… Я только сейчас сообразила… Мне рассказывали о двуногих существах, которые кидались на моих собратьев, как ненормальные, да еще и стукали их друг о друга прежде чем выпить.

– Чокались, – сказал я упавшим голосом. – Это у нас обычай такой. Прежде чем… э-э… употребить.

– Вы водяные существа, – орала клякса. – И в отличие от нас, чистых энергетиков, имеете химический способ поддержания жизни. Спирт для вас яд. Мы исследовали тьму галактик, но еще нигде не встречали бестолочей, подобных вам. И вы еще смеете называть себя расой разумных? Вот Вы, Вы сами, скажите, Вы тоже пьете спиртное? Отвечайте мне честно и не смейте лгать!

Мужики! Джентльмены! Посмотрите на меня. Посмотрите в фас, посмотрите в профиль. Посмотрите в три четверти, наконец. Если хотите, можете даже полюбоваться на мой затылок. А потом скажите, с какой стороны я похож на идиота? Конечно же, я могу, умею и люблю врать, причем талантливо. Но перед лицом такого отчаяния я не смог отважиться на самую невинную ложь.

– Да, – сказал я. – Бывает. Пью. Я, как у нас выражаются, совсем не дурак выпить.

– Но если бы я стала вырываться, я просто оторвала бы ему руки, – в отчаянии голосила клякса. – Я до последнего момента не верила, что вы настолько неспособны воспринимать доводы разума.

Я молчал. Я был просто раздавлен ее отчаянием и испытывал – представьте себе – стыд оттого, что горя этого отнюдь не разделял.

– Нет, – орала клякса, – к чертям собачьим, в конюшню, псам под хвост такие контакты! Я тотчас вылетаю на базу. Высший Совет должен все немедленно узнать. Он обязан наложить карантин на всю вашу проклятую галактику, – и клякса весьма решительно полетела в сторону Пульсарки, так для себя я назвал странную речку.

– Эй, – в свою очередь завопил я. – Ты куда? А как же я? Этот кретин, которого ты оплакиваешь, связал меня. Самому мне никак не освободиться. Ты должна мне помочь.

– Не держи меня за идиотку, – заявила клякса сварливо с присовокуплением выражений, которые я даже не решаюсь повторить в приличном обществе. – Я освобожу тебя, а ты тут же набросишься на меня и выпьешь. Поищи дураков в другом месте. Выпутывайся сам. Как знаешь.

– Стой, – заорал я, до полусмерти перепугавшись. – Я же погибну тут по твоей вине, понимаешь? Чем ты в таком случае будешь лучше дурака Сереги? Он связал меня, разбил мой иммунатор и к тому же облил меня какой-то дрянью, в которой наверняка полным-полно болезнетворных микробов. Меня уже лихорадит, я заболеваю. Я же тут копыта откину, дубина!

Клякса остановилась в нерешительности, потом подлетела поближе и зависла надо мною, держась на безопасном расстоянии от моего рта.

– Развязывать тебя я не буду, – наконец заявила она. – Я тебе не доверяю. Но если я могу сделать для тебя что-нибудь другое, говори. Я сделаю.

Теперь пришла моя очередь на нелицеприятные высказывания в ее адрес. К тому моменту, когда я начал выдыхаться, мне пришла в голову спасительная идея. Я прервал на полуслове собственные излияния и попросил ее отнести меня к кораблям.

– Мой покойный напарничек оставил свою скорлупку открытой, – сказал я. – Спьяну. Если ты затолкаешь меня внутрь, я, наверное, сумею освободиться и отыскать иммунатор.

– Но как я тебя отнесу? – удивилась клякса. – У меня же нет рук… Впрочем, я могу забраться к тебе под одежду и оттащить тебя в ней, как в сумке. Да, это мысль. Штаны выдержат твой вес?

– Зачем же штаны, – удивился я. – Мне придется висеть вниз головой. И, потом, ты все-таки дама… по крайней мере, я тебя так воспринимаю. Может быть, ты залезешь под рубаху?

– И окажусь вблизи от твоих губ? – саркастически рассмеялась клякса. – Нет уж. Перебьешься. Повисишь и вниз головой. Потерпишь.

Путешествие было кошмарным. К тому моменту, когда она затолкала меня внутрь Серегиной скорлупки, я совершенно обессилел и уже почти ничего не соображал. Так что освободился я только ценой убийственного перенапряжения всех своих умственных, духовных и физических сил. Кроме того, местные микробы решили, очевидно, мною основательно подзакусить. И когда я, наконец, отыскав иммунную машину Сержа, подключил ее к себе, она через несколько минут как припадочная замигала всеми своими красными огоньками, в панике сообщила мне, что сделала все возможное, и вырубилась. А я еще успел нажать кнопку старт, прежде чем вырубился вслед за нею.

Не буду приводить вам, мужики, слова, которыми мы с кляксой обменялись на прощание. Одно скажу, я уверен, нет, не уверен, знаю, что контакт между расой клякс и родом человеческим отныне совершенно невозможен в ближайшую тысячу лет.

Да, и вот еще что. В поисках иммунатора я разрешил так мучившую весь космофлот Серегину загадку. Он и не думал проносить в скорлупку спирт. Он делал его прямо тут, на месте. В нашем коллеге, которого все мы считали никчемной пустышкой, погиб, оказывается, великий химик. Немного изменив схему очистки воды, он соорудил на борту агрегат, перегонявший протеины в чистейший спирт. И самое обидное, джентльмены, заключается в том, что когда я очнулся, а очнулся я в госпитале, то обнаружил, что моя больная голова не удержала в памяти схему этого агрегата.

А утверждение, что лечили меня в госпитале не от таинственной болезни, подцепленной в неизведанных мирах, а от пошлой белой горячки – я еще раз со всей ответственностью хочу это заявить – является вздорным, ни на чем не основанным и весьма далеким от истины клеветническим слухом.

Конец

В оформлении обложки использованы изображения с https://pixabay.com/ по лицензии CC0.