Тихий омут

– Ты? – Брови Райана взлетели почти до самого ирокеза. – Это ты-то наш козырь в рукаве?! Да ты умеешь только поддакивать и действовать на нервы. Что он вообще здесь забыл? – Он с упреком взглянул на мистера Росси.

Викториус пропустил мимо ушей оскорбления и, восторженно мурлыча, наморщил нос:

– Если бы я только знал, какой у вас, хитрых охотников, тут богатый выбор великолепных особей мужского пола, я бы уже давно заглянул на огонек.

У Райана беззвучно отвалилась челюсть. Мистер Росси на всякий случай занял стратегическую позицию между этими двумя. Он явно старался это скрыть, но я увидела, как на его лице мелькнула ухмылка.

– До сих пор Викториус был для нас очень полезен, – успокаивающе проговорил верховный мастер. – Его знания как доверенного лица Джирона бесценны. К тому же его мастер отдал свою жизнь, защищая Ари.

– Джирон отдал свою жизнь, чтобы помешать Танатосу заполучить душу Ари. Это огромная разница, – возразил Райан.

Люциан громко захлопнул папку с делом.

– Всё верно. Но для Викториуса слишком многое поставлено на карту. – Он взглянул на Викториуса. – Он был отмеченным предателя. В глазах Лиги он вне закона. Без Плеяды он и недели не проживет на свободе.

Викториус задумчиво кивнул и вернул Люциану взгляд с серьезностью, которой никто не ожидал от этого маленького человечка:

– Разве что какой-нибудь другой праймус примет меня под свою защиту…

И я потихоньку начала соображать, почему Люциан допустил, чтобы Викториус переехал к нам с мамой. И почему его практически не беспокоило, что Викториус использует против нас то, что узнал о нашей связи. Он заключил с Викториусом сделку!

Судя по тому, что в мою руку снова впились будто бы стальными когтями, мама тоже до этого додумалась. Мои суставы тревожно щелкнули.

– Ты же не хочешь снова стать отмеченным, Вик, – ахнула она. – И уж точно не… не… вот этим вот.

«Вот этот вот» явно наслаждался произведенным эффектом. Причем так открыто, что я опасалась, как бы она сейчас не выпалила всю правду о нас с ним.

– Мышка Трикси, я натворил кое-что очень нехорошее, – терпеливо уточнил Викториус. – Без реально могущественного мастера я довольно быстро кану в Лету, а я не собираюсь так скоро покидать этот прекрасный мир.

Гневно втягивая в себя воздух, мама поворачивалась то к своему соседу, то к моему бессмертному парню и обратно.

– Вы же не серьезно…

– У Викториуса на самом деле нет выбора, – с нетерпением перебил ее мистер Росси. У него были заботы похуже. У нас у всех были заботы похуже. – Его пребывание здесь, в лицее, с самого начала зависело от этого!

Ощутимый восклицательный знак в конце его реплики не оставлял места никаким «но». Я вгляделась в мамино лицо и впервые от всего сердца порадовалась, что мне не придется проводить сегодняшнюю ночь дома. Ее взгляд сулил неприятный вечер, когда клочки полетят по закоулочкам.

– Кроме того, Викториус прав.

– Это в чем это?! – фыркнул Райан.

– В нашей тюрьме хранятся ответы, которые могут значительно упростить переговоры с Лигой. Думаю, мне пора ослабить свои правила касательно допроса Харриса.

– Значит, вы хотите его пытать? – в замешательстве пробормотала мама. Она пыталась проявить должное негодование, но я-то ее лучше знала. Язык ее тела неожиданно выдал пугающий энтузиазм.

– Мы просто немного его подтолкнем. Метод, с которым ваш муж должен быть хорошо знаком, – оправдывался верховный. Он обвел решительным взглядом наше немногочисленное собрание, предоставляя каждому возможность выразить свои опасения. Никто не был против. – Райан, я пущу тебя первым. Если ты не добьешься ничего полезного от Харриса, – мистер Росси глубоко вздохнул, – то Люциану наверняка известно несколько более эффективных приемов.

Я сглотнула. До сих пор мистер Росси называл всех, кто участвовал в амстердамской миссии, предвзятыми и не подпускал к камере – в особенности Люциана.

Ведь он все еще считал Харриса убийцей Танатоса и боялся, что Люциан отомстит за смерть своего старого друга и наставника или попросту потеряет контроль. А что это означало для брахиона, список рабочих обязанностей которого начинался пытками и заканчивался убийствами, было ясно всем здесь присутствующим.

Кажется, именно на это теперь и рассчитывал отец Лиззи.

* * *

Когда все распрощались, я решила избавиться от внутреннего холода горячим душем. Работала эта идея не очень-то хорошо. Я свалила вину за это на стерильную больничную ванную комнату и запихнула воображаемые образы истекающего кровью и замученного пытками Танатоса в самый темный угол своего сознания. Не сказала бы, что мой отец этого не заслужил… Но мне просто не хотелось думать о монстрах, в которых должны были перевоплотиться Райан и Люциан.

Чтобы отвлечься, я повернулась спиной к зеркалу. Три светлые линии, которые поднимались вверх по моему позвоночнику, пересекались посередине, а затем расходились веером к плечам, словно крылья. Знак праймуса был прекрасен, и я любила бессмертного, которому он принадлежал. Что и стало причиной, по которой я его носила. Я улыбнулась. Это было больше, чем шутка судьбы – скорее, удар молотком, без которого мне бы потребовался минимум год, чтобы самой себе признаться в этой любви. Потом еще один, чтобы сформулировать это признание, а затем не меньше целого десятилетия, пока я решилась бы буквально с ним связаться… Мир же бессмертных функционировал иначе. Моя не человеческая половина вообще не спрашивала моего разрешения. И пока наши чувства не изменятся, я останусь «спутницей» Люциана.

Естественно, все это случилось со мной слишком быстро, и бунтарка внутри меня даже теперь требовала громко сопротивляться таким собственническим притязаниям. Однако там же внутри обреталась хорошо спрятанная принцесса, которая упивалась мыслью о том, что нашла своего принца.

«Слишком идеально, чтобы быть правдой?» Нет, если вы прочтете написанное мелким шрифтом.

Через голову я быстро натянула больничную пижаму, поблагодарив карму за то, что она не завязывалась сзади так, что была бы видна голая спина. В таком облачении я вышла из ванной и наконец-то осталась одна. Почти одна, если учитывать маленькую камеру в углу комнаты. Высокотехнологичное наблюдение, на случай если мое колдовское приключение будет иметь последствия. Я схватила пульт дистанционного управления, которым тут все управлялось, и отчаянно жала на него, приводя кровать в горизонтальное положение, опуская жалюзи и переключая свет в режим для чтения. После чего с парочкой журналов забралась под прохладное одеяло и застонала, оценив жесткий матрас. На восстанавливающий силы сон сегодня можно было не надеяться.

Без настроения я полистала журнал с красивыми интерьерами, который выпустили еще в незапамятные времена, когда дистанционное управление было мечтой о будущем. На середине статьи под названием «А ваше жилище достаточно уютно?» меня прервал завибрировавший мобильник.

Сообщение от Лиззи.

«НУ ЧТО, УЖЕ ПАЛА ЖЕРТВОЙ ВЕДЬМИНОГО ПРОКЛЯТЬЯ И ПОГРУЗИЛАСЬ В СОН НА ВЕКА, СПЯЩАЯ КРАСАВИЦА? ЕСЛИ ДА, Я КАК РАЗ ЗНАЮ ОДНОГО ТЕМНОВОЛОСОГО ПРИНЦА, КОТОРЫЙ С УДОВОЛЬСТВИЕМ РАЗБУДИТ ТЕБЯ ПОЦЕЛУЕМ».

Моя широкая улыбка сменилась сосущим чувством вины где-то в районе живота. Знала бы Лиззи, как точно она попала в цель…

Я напечатала максимально отстраненный ответ, помедлила и отправила.

«СПЯЩУЮ КРАСАВИЦУ ЗАКОЛДОВАЛА ФЕЯ, А НЕ ВЕДЬМА. А ЧТО КАСАЕТСЯ ПРОБУЖДАЮЩИХ ПОЦЕЛУЕВ, ТВОЙ БРАТ ДОБАВИЛ БЫ СЛОВЕЧКО ОТ СЕБЯ».

Терзаясь муками совести, я смотрела на дисплей. Чисто технически это был не обман. Если бы командир охотников Плеяды узнал о нас с Люцианом, он бы абсолютно точно высказался.

«ФЕЯ, ВЕДЬМА, ПРАЙМУС, ПЕЩЕРНЫЙ ГНОМ… РАЗНИЦЫ НИКАКОЙ.

И ДА, ПРЕКРАЩАЮ ТЕБЯ НЕРВИРОВАТЬ. ХОРОШО, ЧТО ТЫ ДЕРЖИШЬ ЛЮЦИАНА НА РАССТОЯНИИ. ХОТЯ ВЫ СЕГОДНЯ РЕАЛЬНО СЕКСУАЛЬНО СМОТРЕЛИСЬ ВМЕСТЕ. СТАРУШКА, ТЫ БЫ ВИДЕЛА ЛИЦО БРЕНДОНА!»

Я поморщилась. Я умру. Буду мертвее всех мертвых. Если меня не убили ведьмы, это сделает Лига. А если, вопреки ожиданиям, я и это переживу, меня обезглавит Лиззи, потому что я ей врала.

Новый вибросигнал оторвал меня от самобичевания.

«КСТАТИ ГОВОРЯ, О ТВОЕМ СТРАЖЕ… ОН НАДОЛГО КОНФИСКОВАЛ У МЕНЯ ПАРНЯ?»

Прежде чем я ответила, высветилось еще сообщение от Лиззи.

«ЗАБУДЬ, ТОБИ КАК РАЗ ОБЪЯВИЛСЯ. ПОСМОТРИМ, НЕ ЗАХОЧЕТ ЛИ ОН «ОБСЛЕДОВАТЬ» И МЕНЯ ;-Р

ЗАСЫПАЙ СКОРЕЕ И СПИ КРЕПКО – ДО ЗАВТРА».

Я со вздохом отложила телефон. Я абсолютно не устала. Но чем скорее я усну, тем скорее проснусь и смогу уйти из лазарета.

Потому я погасила свет и решила испытать удачу. После пятьдесят седьмой овцы я все еще чувствовала себя как морская свинка на кофеине. Мои мысли постоянно меняли направление. Что имел в виду Тристан, говоря, что он таким образом спасал мне жизнь? И почему мне никак не хватало духа рассказать об этом Люциану? Всё так легко объяснялось. Тристан как-то мной манипулировал. Но с какой целью? Разве он не должен был любой ценой пытаться освободить Танатоса? И зная, что он не мертв…

Я раздраженно застонала в подушку и постаралась распределить свои проблемы по приоритетности.

То, что за мной охотились ведьмы, было печально, но это, честно говоря, не новость. Гораздо больше меня волновало, что Люциан и мои друзья однажды будут вынуждены выбирать между мной и привычной жизнью. Допущу ли я, чтобы все зашло настолько далеко? Если Плеяда больше не будет получать печати от Лиги, то им будет нечем сражаться ни с праймусами-изменниками, ни с ведьмами. Это заметно склонит чашу весов… и не в сторону человечества. С Люцианом все было еще сложнее. Его сердце принадлежало Лиге. В биологическом смысле. Если он выступит против них, они не будут откладывать дело в долгий ящик, сожгут сердце и тем самым уничтожат Люциана. Такого я допустить не могла…

– Даже не думай об этом!

Я моментально села и выпрямилась на кровати. Меня так захватили размышления, что я не заметила, как пришел Люциан. Сейчас я ясно ощущала его энергетический след. Дождь, лето и море.

– Что ты здесь делаешь? – задала я ему вопрос сквозь темноту комнаты. Матрас подо мной прогнулся, когда на него сел Люциан.

– Собственно, я собирался украсть поцелуй на ночь, но со смесью сомнения, решимости и грусти, которые витают в воздухе, это было бы грубым вмешательством.

«Ох». Я совсем забыла о своих стенах. Обстоятельство, которое я незамедлительно исправила.

– Я не об этом! Как ты сюда попал, что не сработала сигнализация?! Я думала, тут всё магически запечатано.

– Через дверь.

Я закатила глаза. А если Люциан в темноте вдруг этого не заметил, я ткнула в том направлении, где он предположительно должен был быть. В него я не попала, потому что он перехватил мою руку. Наши пальцы тут же переплелись, словно не умели ничего, кроме этого.

– Если я изображаю человека и веду себя как человек, печати на меня не реагируют.

– А камеры?

Он засмеялся и придвинулся ко мне. Я почувствовала его дыхание на своих губах.

– Не думай об этом.

После этого он меня поцеловал. Нарастающее тепло сразу распространилось по моему телу, так что я потеряла нить разговора. С чего вдруг то, что тут происходило, считалось неправильным? Ведь ощущалось это совсем наоборот. Я упала спиной обратно на постель и потянула Люциана за собой. Темнота окружала нас словно покрывалом, защищая. Я почувствовала, как напряглись его мышцы, притягивая меня к нему. Его руки пробежались по моей спине, талии, бедрам… Как вдруг неожиданно мне в глаза бросилась мигающая красная лампочка под потолком. Я с трудом увернулась от его губ.

– Люциан! Как ты смог без магии разобраться с камерами?!

Он со вздохом оторвался от меня и поменял положение, чтобы видеть меня. При этом я знала, что темнота ему не мешала.

– Очень может быть, что Игорь слишком занят, чтобы следить за мониторами. И предупреждая твой вопрос: сегодня он случайно забыл включить запись на ночь.

Я нахмурилась:

– Ты манипулировал сознанием санитара?

– Виновен по всем статьям, – оскалился он. – Я перехватил его еще до начала смены.

Его теплые пальцы смахнули прядь волос с моего лица. На этот раз прикосновение было нежным и бережным.

– Теперь мы можем обсудить твой тайный план побега? – поинтересовался он. Я напряглась.

– С чего ты взял, что у меня есть тайный план побега?

– Я довольно хорош в считывании эмоций. Много практиковался, знаешь ли… – Он снова устроился по-другому, а я оказалась в кольце его рук. Провернуть это на такой узкой кровати – настоящее искусство.

– Итак, что случилось?

– Честно?

– А тебе сначала надо уточнить?

Нет, не надо. Я просто тянула время, чтобы преодолеть свою неуверенность.

– Не знаю, – пробормотала я наконец. – И, кажется, в этом и есть проблема. Когда мы боролись только против Танатоса или Джирона, все было намного проще. Был один враг и одна задача. А теперь всё так сложно. А сейчас все строится вокруг политики. Но тем не менее так много стоит на кону. Плеяда может распасться, а ты… – я собрала все свое мужество, чтобы озвучить свой самый большой страх, – ты можешь погибнуть. А я не могу никому воткнуть ациам в сердце, чтобы это предотвратить. Это доводит меня до отчаяния.

Наступила тишина. Я уже решила, что Люциан никак это не прокомментирует, но тут его грудь слегка затряслась. Он смеялся.

– Я уже понял, за что тебя люблю, – сказал он и запечатлел поцелуй у меня на виске. – Поверь, Ари, со мной то же самое.

– Правда?

– Да, эта вечная дипломатия зверски действует мне на нервы. Я не зря стал брахионом, ведь мы обычно решаем свои проблемы с помощью оружия. – Его сухой комментарий вызвал у меня улыбку. Каким-то образом рядом с Люцианом все становилось легче.

– И что теперь? – негромко спросила я, нежась в его объятиях. Он пристроил голову на моей макушке.

– Теперь подождем еще немножко, пока не обнаружится еще парочка задниц, которые мы сможем надрать, – ответил он. – А до тех пор нам нужно сосредоточиться на том, чтобы выяснить, как работают твои способности. Это и будет нашим лучшим аргументом.

Я подавила стон.

– Как скажешь.

Не то чтобы после Амстердама мы каждый день не старались воспроизвести то, что там произошло. Джимми даже оборудовал лабораторию и назвал ее своей Бэт-пещерой. Официально компьютерщик работал там в качестве аналитика Плеяды. Неофициально она превратилась в нашу секретную штаб-квартиру. К сожалению, успехов это не приносило. Мои силы все еще оставались загадкой. Прежде всего для меня самой.

– Пожалуйста, не натвори никаких глупостей, Ари, – прошептал Люциан мне на ухо. Я улыбнулась.

– Например, не удрать?

– Например. – Люциан прижал меня к себе. Редко у меня возникало такое ощущение надежности. – А если ничего не поможет, то мы сотворим эту глупость вместе, идет?

Моя улыбка стала шире, а потом застыла. Так я бы подписала ему смертный приговор.

– Пообещай мне, – потребовал он. Его тон не стал громче, чем раньше, но определенно стал настойчивей.

– Ладно.

– Ах, малышка. Мы еще найдем положительную сторону. Тоби вплотную занялся ведьмами, а Райан – Танатосом. Викториус использует свои связи, чтобы накопать что-нибудь об этом Бенедикте Блэке. Я разберусь с Лигой, а ты, – произнес он, – тоже должна будешь сделать пару важных вещей.

Да, к примеру, рассказать Люциану о Тристане. Мы были одни. Лучшей возможности не представится. Знать бы еще, как начать.

– А, да? И что же? – рассеянно спросила я.

– Поспать, например, – выдал он. В его голосе вновь зазвучало озорство. – Послезавтра новолуние. И ты должна быть во всеоружии, когда пойдешь на встречу с напыщенной обезьяной.

– Боже мой. – У меня это совсем вылетело из головы. Я заключила сделку с одним праймусом и послезавтра должна была «совершить первый взнос». Первое из трех свиданий с Белом, он же Сатана, он же Люцифер, он же Вельзевул, он же…

– И еще ты должна завтра не завалить контрольную по истории.

«Что?! Блин, блин, блин, блин…»

– Эй ты, ходячий календарь, мои прокрастинаторские установки до сих пор работали безупречно. Не мог бы ты прекратить их саботировать!

– Учту, – рассмеялся Люциан. Было так заманчиво просто наслаждаться идеальным моментом. Но я понимала, что этот промежуток времени быстро закончится. Я обязана была рассказать ему о Тристане.

– Эмм, Люциан? – «Сейчас или никогда». – Этот Бенедикт Блэк…

Меня словно окатило ледяной водой. Не как покалывание в присутствии какого-нибудь праймуса. Это было больше похоже на то, что кто-то засыпал сухой лед мне прямо во внутренности.

– Ари?

Через несколько секунд у меня свело мышцы. Дыхание было за гранью возможного, потому что моя грудная клетка будто стала панцирем.

– Малышка, что такое? – Голос Люциана был вытеснен на задний план пронзительным писком. – Ари! Ответь мне!

Я пыталась. Честно! Но мои челюсти превратились в камень. А потом каждая часть моего тела начала посылать в мозг сигналы. Сигналы боли. Глаза наполнились слезами. Возник яркий свет. Размытое лицо Люциана маячило передо мной. Он что-то говорил. По крайней мере, его губы шевелились. Затем он исчез и раздался невыносимый вой. Через несколько бесконечных мгновений Люциан возвратился не один, а с еще одним лицом. А два в какой-то момент превратились в четыре. И вдруг все прошло. Я дернулась, словно кто-то вырубил невидимый электрошокер. А потом я потеряла сознание.

Мне снилось что-то дикое и бессвязное. Ведьмы атаковали нотариальную контору зелеными молниями. Прямо посреди этого стояла мама в халате и обсуждала с доктором Роттенбахом университетские стипендии. Снова и снова мелькало лицо моего отца. Он смеялся.

Мой сон в формате американских горок остановился только в душной квартире. Тут все вдруг стало так ясно и четко, как будто я в самом деле стояла там, между гладильной доской и кулером. Я услышала, как ключ повернулся в замке. Брюнетка с короткой стрижкой быстро подскочила к двери. Это была Линн, ведьма из «Корицы». Она прильнула к своему другу с андеркатом и поцеловала его.

Я издала стон. Опять начались эти сны с воспоминаниями! По возвращении из Амстердама я тщательно следила, чтобы на меня не попадала чужая кровь, которая пробуждала этот ненавистный дар брахионов. А вот вчера в «Корице» у меня были немного другие проблемы, помимо этой…

– У меня для тебя кое-что есть, милый, – проговорила Линн своим бархатным голосом. Мимо сушилки для белья она повела Бена в крохотную кухню. В мойке громоздилась немытая посуда. На клеенчатой скатерти кухонного стола стояла полная окурков пепельница.

– Взгляни на это… – Она залезла на стул и нашарила рукой что-то на серванте. Предмет, завернутый в полотенце.

Бен осклабился:

– Вы наконец-то заключили сделку?

Линн спрыгнула со стула и кивнула:

– Полли была в «Омеге». Она их видела!

– Выходит, это правда? – благоговейно выдохнул Бен.

– Да, милый, – смеясь, Линн развернула полотенце. Там внутри оказался сверкающий черный ациам.

Отражение в металле втянуло меня и забросило в никуда.

Танатос захохотал.

Глава 6

Все тайное становится явным

На моей памяти мистер Росси еще никогда не был так зол. Он орал, бесился и даже швырнул свой ежедневник в деревянную панель на стене.

Меньше часа назад меня разбудила медсестра, осмотрела и отпустила в сопровождении двух охотников. Никто не отвечал на мои вопросы. Никто не объяснял мне, что случилось вчера ночью. Анушка и седовласый охотник, которого все звали просто Шкипером, проводили меня прямиком в старую крепостную башню. В кабинет верховного мастера.

Люциан стоял рядом со мной перед громоздким письменным столом, но я не отваживалась на него посмотреть. Слишком уж давили на меня укоризненные взгляды Лиззи, Райана и Тоби. Их тоже сюда вызвали, хотя никто не знал, о чем пойдет речь. По крайней мере, пока мистер Росси не развернул к нам экран своего компьютера и не показал записи с камер наблюдения больничного крыла. Записи, которые отсутствовали в данных больничной системы, но сохранились как резервная копия на центральном сервере. Записи, которые продемонстрировали не только мой приступ, но и все, что происходило до этого.

– Да о чем вы только думали?! – снова начал верховный. Он уставился на нас, будто ожидал оправданий и вранья, но мы ничего не отвечали. Как и трижды до этого. А что нам надо было сказать?

– Как вы могли быть такими легкомысленными, такими безрассудными, такими глупыми, такими… – он захлебнулся рыком и ударил по столу. Я вздрогнула.

– Вам известно, в какое положение вы меня ставите? Я предложил Ари свою защиту, я поручился за нее. Я позволил тебе, Люциан, свободно сюда приходить, я тебе доверял! – взревел он. – Если то, что между вами двумя, выйдет наружу, все мои усилия будут напрасны.

После показавшихся вечностью обвиняющих тирад Люциан заговорил:

– Ари ни в чем не виновата. – Он не выглядел ни раскаивающимся, ни расстроенным, что не утаилось от мистера Росси.

– Поверь мне, Люциан, я прекрасно знаю, кого в этом винить. – Он обошел стол и встал прямо перед брахионом. – Если бы это не вызвало слишком большого подозрения со стороны Лиги, я бы сию секунду выгнал тебя из лицея. Тебе очень повезло, что сейчас мы не можем себе этого позволить.

– Пожалуйста, мистер Росси. Я…

– Помолчи! – прикрикнул он на меня. – Я не хочу этого слышать. Я вообще ничего не хочу об этом слышать. Это все в прошлом. Вы будете вести себя так, словно этого никогда не было. Вы продолжите разыгрывать свой маленький спектакль, благодаря которому так ловко водили нас за нос. Как и раньше, притворитесь перед всеми, что между вами ничего нет, ТОЛЬКО ЭТО БУДЕТ ТАК НА САМОМ ДЕЛЕ! – выкрикнул он, прежде чем, грозя пальцем, подошел к моим друзьям. – А никто из вас ни слова об этом не расскажет. Это ясно?

Лиззи, Райан и Тоби немедленно закивали. Они были слишком поражены, чтобы отреагировать как-то по-другому. Слишком поражены вспышкой ярости мистера Росси, записями с камер, нашей ложью. Поначалу верховный мастер подозревал их в соучастии, но их реакция была настолько однозначной, что это сразу их реабилитировало.

– Хорошо. Расскажите Джимми и возьмите с него такое же обещание. Он должен постараться выяснить как можно больше о припадках Арианы, – распорядился он. – Кроме того, я сообщу об этом своему сыну, как только он вернется. Я вызвал его из Франции, чтобы он присматривал за Люцианом. Мелисанда возьмет на себя его обязанности в Тулузе.

Я пыталась проглотить комок в горле. Когда Гидеон об этом узнает, я навсегда потеряю его доверие. Я даже представить себе не могла его разочарование. Только сейчас я прочувствовала болезненные выражения на лицах своих друзей.

– Кто еще знает о вашем романе? – осведомился мистер Росси.

– Мелисанда, мать Ари. Викториус, – отрапортовал Люциан.

«И мой отец, – подумала я. – Танатос тоже знает».

Тристан говорил ему об этом в катакомбах.

Тристан, который все еще был жив и уже стал директором «Омеги». Не лучшее время, чтобы взрывать эту новостную бомбу.

Мистер Росси сел за стол и в этом момент показался невероятно усталым. Он снял очки и помассировал переносицу.

– Я понимаю, что вы не можете просто отключить эту «влюбленность». Особенно ты, Ариана, – добавил он, окинув Люциана пренебрежительным взглядом. – Несомненно, вы уже обдумываете, как обойти мой запрет или попросту сбежать вместе. – Его намек на наш вчерашний разговор сработал как удар в живот. Мне стало плохо. Я подозревала, что за этим не последует ничего хорошего. – Поэтому я вынужден потребовать от тебя, Люциан, – он буквально пронзал брахиона глазами, – клятву.

Я ощутила, как возле меня напрягся Люциан. Он не любил указания и определенно не позволил бы человеку диктовать ему правила.

– Ты больше не притронешься к Ариане. Ни в этой реальности, ни в любом другом измерении или катакомбах. Никаких прикосновений, разве что Ариане будет угрожать смертельная опасность и ее жизнь будет зависеть от твоего вмешательства.

Он же не серьезно! Я оторопело вытаращилась на отца Лиззи, но верховный мастер принял агрессивный вид.

– Я не дам такого обещания, – холодно ответил Люциан. Мужчины схлестнулись взглядами.

– Нет, дашь. Потому что в противном случае я запрещу тебе появляться на территории лицея. И несмотря на то, что подобные действия пробудят невыгодный интерес у всех сторон, Ариана в своем юношеском легкомыслии абсолютно точно последует за тобой. Так она не просто потеряет своих друзей и семью, но и, лишившись защиты Плеяды, станет живой мишенью для ведьм, «Омеги» и праймусов. Конечно, ты можешь ее где-нибудь спрятать, но ты все еще подчиняешься Лиге, а они зададутся вопросом, почему один из их брахионов удрал с Изарой. Тебя они убьют, а Ари останется предоставлена себе самой.