Маленькая Гвинет в странном доме

Полина Матыцына

Маленькая Гвинет в странном доме

Глава 1

Дом магии

Больше всего на свете Гвинет мечтала уехать из этого паршивого городишки. И дело было даже не в её любимых книгах, где героини, переехав, обязательно находили свою судьбу и множество приключений. Просто Гвинет терпеть не могла родной городок, где никогда не происходило ничего интересного. Здесь царила давящая провинциальная скука, и девочка намеревалась полжизни отдать, но любым способом уехать в нормальный большой город, где кипит жизнь.

К тому же, может в более крупном городе отец нашёл бы кого – то получше… этой, с её занудно правильной дочуркой. Гвинет даже не могла решить, кто раздражает её больше: новая жена отца – нормальная, в общем – то, тётка! – или эта морализаторша Кэтрин.

Новая сестра бесила девочку, хотя Гвинет даже не могла понять, чем именно. Это чувство невольно отражалось на отношении Гвинет к мачехе. Люсинда вполне хорошо относилась к падчерице, не надоедала ей чрезмерной опекой и даже иногда выгораживала перед отцом. Но вот Кэтрин, эта зануда со скромно опущенными глазками…

Когда отец женился год назад, Гвинет была даже рада. Он стал более… живым и из унылого вдовца, живущего только памятью по давно усопшей супруге, превратился в цветущего мужчину. Заслуга в этом принадлежала исключительно Люсинде, и Гвинет в душе искренне благодарила её. Но вместе с Люсиндой в доме появилась и её дочь.

Первое время девочки искренне пытались поладить. Они понимали: впереди у них ещё много лет совместного проживания, и худой мир лучше ссоры. Но постепенно поняли – огонь и вода всегда будут врагами, и сделали все, чтобы избегать общества друг друга.

Ах, уехать бы куда-нибудь подальше. И зажить припеваючи среди модных магазинов, кафе, наполненных вкусняшками, кинотеатров и просто толп людей, не замечающих друг друга.

В дверь позвонили. Гвинет невольно прикинула: вечер, уже все в сборе, подружки сидят по домам… наверное, какой-нибудь агент по продажам суперпылесосов или косметики. Косметику ей покупает Люсинда, хотя и не одобряет этого, так что звонок можно проигнорировать.

Внизу что-то разбилось. Послышались громкие голоса: кажется, отец на кого-то кричал, требуя «убраться вон». Гвинет невольно заинтересовалась. Уж не настолько отец не любил всяких там агентов по продажам, чтобы вот так вот злиться.

Девочка вышла из комнаты и увидела стоящую на лестнице Кэтрин.

– Кто там, Кэт?

– Какие-то дамы. Почему твой отец кричит на них? Это же невежливо!

В этом – вся Кэт. Вежливость, правила поведения, соблюдение приличий… Она даже брюки старается не надевать, не говоря уж о коротких юбках или шортах: это же неприлично! Да середина двадцать первого века на дворе, о каких приличиях можно говорить?

Отодвинув сестру, Гвинет перевесилась через перила. Отца тем временем теснили вглубь дома две дамы в темных костюмах и шляпках.

Шляпках? Гвинет невольно хихикнула. Вот Кэтрин бы с ними точно поладила. Хорошо, что ей, Гвинет, не жить с этими старомодными клушами.

Внезапно одна из женщин, повыше ростом, ударила зонтом-тростью по полу. По дому прокатился гулкий звон. Стало тихо.

– Где Гвинет, Майкл? – пронзительным, почти визгливым голосом сказала высокая дама.

– Её нет дома. И для вас и не будет.

Гвинет отметила краем глаза, как Кэтрин неодобрительно покачала головой. В её представлении о мире ложь была смертным грехом. Но спорить с отчимом и показывать пальцем на сестру, стоящую рядом, Кэт не стала.

Что нужно от Гвинет этим тёткам? И почему отец настроен так… недоброжелательно?

– Ты лжёшь, Майкл. Девочка здесь.

– Вам её не видать. Убирайтесь, пока я не вызвал полицию!

– А что ты скажешь полиции? Мы её родственницы, и имеем полное право повидать племянницу.

– Нет у вас такого права! Вы прогнали Гермиону, изгнали её из семьи, и у вас нет прав на её дочь!

Отец, человек тихий и незаметный, кричал так, что у Гвинет зазвенело в ушах. Гермиона… её мама… Что эти тётки знают о ней? Отец почти ничего не рассказывал, а в памяти осталось так мало, почти ничего, ведь Гвинет шёл всего лишь третий год, когда мамы не стало…

Очнулась она от того, что Кэтрин сильно тряхнула её за плечи.

– Гвинет! Гвинет! – шёпотом повторяла она. – Тебе туда нельзя!

– Куда? Что? – не поняла девочка.

– У тебя глаза стали такие… стеклянные. И ты пошла к ним… – Кэтрин выглядела испуганной.

Гвинет тряхнула головой, прогоняя наваждение.

– Все в порядке, – так же шёпотом сказала она, но тут же разозлилась: – А почему мне туда нельзя? Раскомандовалась тут!

– Но твой отец…

И тут по дому снова прокатился гулкий звон. Кэтрин застыла, словно её заморозили, замерев в неудобной позе. Растерявшись, Гвинет потрогала её руку пальцем – та не шелохнулась.

– Кэт? Кэт!

– Добрый вечер, Гвинет, – дама повыше церемонно поднималась по лестнице. Следом за ней, почти шаг в шаг, семенила вторая. Когда они успели пройти холл и почему отец им не помешал?

– Что вы сделали? Кто вы такие?

– Мы – твои тёти, – сказала вторая дама, маленького роста, худенькая настолько, что казалась статуэткой, а не человеком. Голосок у неё оказался тоненький, но приятный. – Мы…

– Гиацинта! – визгливо скомандовала высокая. Маленькая послушно замолчала. Вместо неё продолжила старшая.

– Мы – сестры твоей матери. Тебе не место здесь, с этими людьми, Гвинет. Мы пришли забрать тебя.

– Что-то вы не торопились.

– Твой отец хорошо спрятал тебя, – сказала высокая дама. – Но он нас недооценил, да, недооценил! Собери самое необходимое, Гвинет. Мы уходим немедленно.

– Минуточку! – возмутилась Гвинет. Она ненавидела, когда ей указывали. – Не командуйте тут! Это раз. А два – никуда я не пойду!

Она развернулась и зашагала к своей комнате. И тут сообразила: отец и Кэт! Им нужно, наверное, как-то помочь… Что с ними сделали эти тётки?

Но прежде, чем Гвинет успела что-то сказать или сделать, раздался чуть слышный щелчок. Снова послышался голос отца, зашевелилась, растерянно оглядываясь по сторонам, Кэтрин, выглянула из кухни Люсинда… дом зажил обычной жизнью. Только вот сейчас в центре его стояли две странные дамы.

– Вон из моего дома! – подбежал к ним отец.

– Мы никуда не уйдём без Гвинет, – взвизгнула высокая.

– Я её с вами не отпущу!

– А я никуда с вами и не пойду! – крикнула девочка. Она не понимала, что происходит, но ситуация ей не нравилась. Откуда внезапно взялись эти… родственницы самозваные?

– Тихо! – проорал кто-то. На секунду действительно стало тихо. Все посмотрели на Люсинду, сжимавшую в руках половник – именно ей и принадлежал крик.

– Как я понимаю, вы сестры Гермионы, – сказала она. – Майкл, они действительно имеют право повидать Гвинет. Только повидать, все же она им родня. Проходите в гостиную, дамы. Гвинет, Кэтрин, подадите в гостиную чай. Майкл, успокойся. Никто никого не заберёт, мы люди цивилизованные и вполне можем обсудить проблему. Девочки, вы ещё не на кухне? Дамы, не знаю ваших имён, пройдите в гостиную. Она на первом этаже.

Слово «на первом» Люсинда подчеркнула голосом, так что обе дамы медленно, словно нехотя, стали спускаться. Снова впереди важно шла высокая, а маленькая семенила следом, как будто пытаясь спрятаться за её спиной. Гвинет и Кэтрин обогнали их и промчались в кухню.

Под строгим взглядом Люсинды разговаривать не хотелось. Девочки молча приготовили все необходимое и прошли в гостиную, где за большим столом уже сидели отец и обе женщины.

Сёстры накрыли на стол в гнетущей тишине. Из кухни пришла Люсинда со сладостями.

– Гвинет, ты поздоровалась с тётями? – спросила она. Гвинет помотала головой.

– Это невежливо, – в такие моменты девочка понимала, в кого Кэтрин пошла своей занудливостью.

– Здравствуйте, тётушки, – скорчив гримасу, послушно сказала Гвинет.

– Можешь называть меня тётя Гиацинта, – встрепенулась маленькая. – Гвинет, я…

– Гиацинта! – оборвала её старшая. Вернее, попыталась – та, не в силах сдержать эмоций, все же продолжила: – так рада, мы наконец-то нашли тебя! Это было нелегко, признаюсь, мы даже начали терять надежду…

– Гиацинта! Помолчи.

На этот раз тётя, бросив на старшую растерянный взгляд, послушно замолчала.

– Зачем вы меня искали? – заинтересовалась Гвинет.

– Как, Гвинет. Ты дочь Гермионы, и значит – член нашей семьи! – визгливо возмутилась высокая дама.

– Моя семья тут, – в этот момент Гвинет включила туда даже зануду Кэт.

– Нет, – отрубила та. – Твоё место не здесь, с этими… людьми. Ты должна находиться там, где предписывает твоё положение в обществе.

Положение в обществе? Она что, принцесса?

Этот вопрос и задала Гвинет.

– Не совсем, – смутилась тётя Гиацинта. – Видишь ли, дорогая…

– Кажется, она НИЧЕГО не знает, Майкл, – перебила её вторая тётя. – Как это понимать?

– Так и понимать, – огрызнулся отец. – Её место здесь. А не в вашем гадюшнике.

Глаза дамы гневно сверкнули. Из них вырвались две небольших ярких искры, прожёгшие в скатерти две аккуратные дырочки.

– Не забывайся, Майкл, – холодно сказала она.

Отец встал.

– Вы хотели повидать Гвинет, – сказал он. – Повидали. Теперь уходите.

– Мы не уйдём без неё.

Гвинет наконец-то начала соображать. Кажется, вся эта ситуация плохо сказалась на её мозгах. Эти странные тётки предлагают ей главное – уехать отсюда! Уехать из надоевшего до зубной боли городка и больше не сталкиваться с Кэтрин!

– Папа, а может быть, мне все же стоит навестить тётю Гиацинту и тётю… э – э – э—…

– Гвендолен, – слова тётки прозвучали так, словно она делала величайшее одолжение.

– Тётю Гвендолен. Ненадолго, недельки на две?

– Ты не понимаешь, Гвинет, – отец внезапно осунулся и постарел. – Они никогда не отпустят тебя. Гермиона… Она сбежала чудом.

– Это ты не понимаешь, Майкл, – сказала Гвендолен. – Мы пришли добром. Я согласна… на испытательный срок. Если в течение месяца Гвинет не передумает, она может вернуться домой. Но если ты откажешься отпустить её добровольно… Мы ведь можем обратиться в суд. Что ты выберешь: видеть её каждый год на каникулы или полностью лишиться прав на дочь?

– Эй, – возмутилась Люсинда, – он отличный отец! Вы не можете лишить его прав!

– Они – могут, – отец тяжело вздохнул. – Гвинет. Решай сама. Ты уже взрослая девочка.

Уехать. Уехать из опротивевшего городишки. Может быть, тётки живут в большом городе… и у Гвинет появится куча подруг в новой школе… И может, в неё даже влюбятся…

Но отец! Он так переживает. Гвинет и не думала, что так дорога ему. Но у него ведь останется Кэтрин, верно? Да и Люсинда ещё молода, вполне может родить ему парочку ребятишек. И потом, она же уезжает не навсегда, а на месяц. И если даже уедет совсем, то сможет приезжать на каникулы…

– Пап… я бы съездила. Лето только началось, а мы ведь нигде не бываем. Можно, я погощу немножко?

«А заодно – побольше узнаю о маме». Этого Гвинет говорить не стала.

– Я вернусь через месяц! Обещаю! Ну пап, у нас ведь нет других родных, а совсем не общаться с ними нехорошо.

– Собирайся, Гвинет, – вздохнул отец.

– А разве мы поедем не утром? – удивилась Гвинет. – Ночь скоро, всё-таки.

– Не волнуйся, – улыбнулась тётя Гиацинта, – нам не придётся долго ехать. Собери самое необходимое, все остальное мы тебе купим.

На сборы ушло около часа. Все это время Люсинда пыталась развлечь Гиацинту и Гвендолен разговором. Как заметила Гвинет, маленькая тётушка была не прочь поболтать, но её то и дело одёргивала сестра, все больше напоминавшая девочке какую-нибудь директрису из книжки.

Наконец небольшой чемодан на колёсиках оказался собран. Неловко попрощавшись с отцом, мачехой и Кэтрин, Гвинет подошла к стоящим у двери тётушкам.

– Идём, – холодно произнесла Гвендолен первой и скрылась за дверью.

– Ты следующая, – улыбнулась девочке Гиацинта.

Гвинет пересекла порог и замерла. Она находилась вовсе не на хорошо знакомой улице. Это вообще была не улица! Девочка стояла в длинном тёмном коридоре с высоким сводчатым потолком, освещённым… газовые фонари? Здесь что, нет электричества?

– Не стой столбом! – взвизгнула тётя Гвендолен. – Ты не даёшь пройти Гиацинте.

Гвинет торопливо отбежала в сторону. Что за глупости она думает про электричество! Гораздо важнее – как и куда она попала. Это же не магия? Или… магия?

За спиной девочки хлопнула дверь и вошла тётя Гиацинта. Аккуратно повесив на длинную вешалку свой зонтик, она приветливо улыбнулась Гвинет:

– Добро пожаловать, милая.

– Добро пожаловать – куда?

– Домой, Гвинет. Это место – твой настоящий дом. Альфред. Альфред!!!

От визгливого голоса тётки Гвендолен зазвенело в ушах. Тем временем откуда – то из глубины коридора появился мужчина – видимо, тот самый «Альфред».

– С возвращением, госпожа, – он низко поклонился. – Добро пожаловать, юная госпожа.

Кто «юная госпожа»? Она, Гвинет? Что за абсурд! Они не в девятнадцатом веке!

Но прежде, чем Гвинет успела сказать хотя бы слово, Альфред, плавно скользнув вперёд, вынул из её рук чемодан.

– Сесили проведёт вас в вашу комнату, юная госпожа, – Альфред указал рукой на невысокую полную девушку с рыжеватыми кудряшками. Черноволосая Гвинет невольно восхитилась, ведь она всегда хотела быть рыжей. Откуда Сесили появилась, девочка не заметила, впрочем, дверей в коридоре оказалось много. Даже, пожалуй, слишком много – Гвинет насчитала двенадцать, и это без парадной.

– Не считай ворон, – приказала тётя Гвендолен, заметив растерянность девочки. – Сесили ждёт.

Действительно, Сесили уже стояла около одной из дверей – и когда только она успела переместиться?

– Но мои вещи… – попробовала запротестовать Гвинет.

– Их доставят. А сейчас – ступай, – тётка величественно помахала кистью, словно отпуская прислугу. – Не задерживай окружающих, Гвинет.

Девочке захотелось домой. Но все здесь интриговало и притягивало, а любопытство было едва ли не главной её чертой.

«Сбегу через пару неделек», – решила Гвинет и вошла следом за Сесили в тяжёлую резную дверь. За ней оказался ещё один коридор с высокими сводами. Но здесь под потолком имелись небольшие круглые окна, через которые лился солнечный свет.

– Ваш дядя, господин Мэрик, ждёт вас, юная госпожа, – не оборачиваясь, сказала… горничная? Да, наверное, решила Гвинет. – Вы предпочтёте сначала посетить его или посмотрите свои комнаты?

Комнаты? Их что, несколько? – едва не вырвалось у Гвинет, но она сумела ничего не сказать. Несколько так несколько, нечего изображать провинциалку, попавшую в большой город. Дядя Мэрик… это ещё кто? И почему тётки ничего о нем не сказали?

Гвинет окинула себя взглядом: джинсы, футболка, кроссовки – все вполне новое и чистое. Пожалуй, можно и показаться перед «грозными очами». Интересно, а кто ещё есть в их семье?

Но спрашивать она не стала. Не хотела показаться перед горничной глупой необразованной девицей, не знающей даже сколько у неё родственников.

– Я бы посетила дядю, – сладким голоском сказала Гвинет. – Не хотелось бы заставлять его ждать слишком долго.

«А откуда он узнал, что я уже здесь?» – подумала она, сворачивая следом за Сесили в левый коридор. «И какого же размера этот домик?!»

Дом, похоже, действительно был огромным. В их городке такого и не имелось.

Поворот направо, налево, лестница наверх, большой зал, снова пара поворотов… У Гвинет начала кружиться голова. Но Сесили не останавливалась, продолжая идти к одной ей ведомой цели. И вот они очутились перед дверью, украшенной резным изображением грифона.

Сесили постучала. Дождалась звона колокольчика и, распахнув дверь, провозгласила:

– Госпожа Гвинет Вальденс!

Вообще-то, фамилию Гвинет носила совершенно другую, и потому, перешагивая невысокий порожек, невольно бросила на горничную изумлённый взгляд. И это не осталось незамеченным.

– Да-да, ты именно Вальденс! – прокричал пронзительным тенорком полный, если не сказать – толстый, мужчина лет пятидесяти, сидящий у окна в огромном бордовом кресле. Самыми примечательными во внешности дядюшки оказались блестящая в свете солнца розовая лысина, мохнатые толстые брови и такие же мохнатые усы. Зелёный глянцевитый свитер и черные брюки, расшитые золотистыми нитками, сверкали не хуже лысины, маленький нос прятался в пухлых щёчках, и впечатление дядя Мэрик производил… блистательное. – Именно Вальденс, а не «кто-то там». Значит ты, дочка нашей милой Гермионы? Очень, очень рад тебя видеть!

– Свентон, помолчи, – приказал кто-то. – Гвинет. Не стой на пороге.

Вздрогнув от этого неожиданного голоса, Гвинет сделала пару неловких шагов вперёд и только теперь обнаружила в комнате ещё одного мужчину. Так же очень полный, но в тёмно-синем строгом костюме, который оживлял лишь галстук в белую полоску, так же усатый и бровастый, вместо лысины он имел длинный хвост темных волос. Его черты лица не были столь расплывшимися, как у Свентона, и хотя с первого взгляда становилось ясно: эти двое – родственники, – он казался даже по-своему красивым.

Мужчина стоял у шкафа с книгами и пристально смотрел на Гвинет. Ей невольно захотелось присесть в реверансе – знать бы ещё, как он делается!

– Гвинет Вальденс, – повторил он. – Рад, что у Гермионы хватило ума соблюсти традицию. Что же… – он скрестил пальцы на животе. – Можешь идти, Гвинет. Будь добра появиться на ужин в более пристойном виде. Девушки нашего Дома не носят это.

– Что не так? – возмутилась Гвинет, но Сесили уже выдернула её за дверь, захлопнувшуюся с негромким стуком. – Сам у Диора одевайся, если деньги позволяют… Да не тащи ты меня!

Гвинет давно так никто не оскорблял. Отец зарабатывал немного, им только хватало на жизнь, и от того девочке давно пришлось проститься с мечтой о дорогой одежде. Но почти все в школе одевались одинаково, и Гвинет постепенно смирилась. Вот станет она зарабатывать и будет покупать классную, дорогую одежду. Но унижать её лишь потому, что у неё не хватает денег на дизайнеров? Плевать, дядя ей этот высокомерный тип или нет, она его слушать не будет! Нарочно достанет к ужину мини – платье, купленное специально, чтобы позлить ханжу Кэтрин. Заодно и платьице выгуляет.

Они шли и шли, и злость, кипевшая в Гвинет, постепенно стала угасать, сменяясь любопытством. Дом определённо стоило изучить поближе. Главное, чтобы при этом поблизости не мешалась семейка.

Двое дядюшек и две тётки. Даже не считая умершую маму, немаленькая у них семья! А если ещё есть всякие там кузены…Только вот что-то не хочется ни с кем знакомиться. И обе тётки, и второй дядюшка произвели на девочку не лучшее впечатление. Первый-то дядя вроде ничего, добродушный, и рад её видеть… Интересно, кто из них Мэрик? Хорошо бы тот, сверкающий. Второй ей совсем не понравился.

«Может, папа был прав, когда не хотел меня отпускать? – мелькнула непрошенная мысль. – Он-то, наверное, знает их лучше…»

Но тут же эта мысль оказалась изгнана. Гвинет не желала признавать правоту отца. Ни в каких ситуациях. Ей здесь интересно, и она здесь останется, хоть на месяц, хоть навсегда!

– Ваши комнаты, – Сесили с поклоном толкнула дверь, на которой красовался вырезанный и раскрашенный цветок пиона. – Раньше они принадлежали госпоже Гермионе. Чувствуйте себя как дома. Ужин в восемь. Я приду за вами. Если понадоблюсь, позвоните в колокольчик. Одежда в шкафах.

С этими словами Сесили исчезла в тенях, заполнявших коридор.

С трудом сдержав испуганный оклик – ей совсем не хотелось оставаться одной, даже в маминых покоях! – Гвинет шагнула в просторную сине – зелёную комнату.

Это оказалась гостиная. Справа находились спальня и ванная комната, слева – гардеробная и что – то вроде совмещённой учебно – игровой комнаты. В каждом помещении висели часы. Сейчас стрелки показывали четверть восьмого.

Гвинет растерянно взяла в руки одну из многочисленных фарфоровых кукол. Кого здесь не было, так это Барби – только тряпичные и фарфоровые куклы. Интересно, какая из них любимица мамы?

Поставив куклу на место, девочка прошла в ванную – отчего – то сильно хотелось вымыть руки. А когда она вышла, около двери в коридор стоял её чемодан, которому она обрадовалась, как родному. Сейчас он казался ей единственной связью с домом.

Гвинет принялась доставать и раскладывать вещи, изо всех сил обживая холодящую нервы комнату. Девочку прервал стук в дверь.

– Да! – недовольно крикнула Гвинет: ей не хотелось никого видеть.

– Вас ожидают на ужин. Вы ещё не переоделись? – в голосе Сесили прозвучал настоящий ужас.

– Зачем? Нормальная одежда, – пожала плечами Гвинет.

– Госпожа, в доме все обязаны подчиняться господину Мэрику. А он не приемлет… подобной вольности в одежде. Юная дама не должна носить мужскую и столь открытую одежду.

Сама Сесили одевалась в длинное, наглухо закрытое, серое платье с белым фартуком.

– Вот пусть и не носит. А я сама решаю, как мне одеваться, – дерзко сказала девочка.

– Вас накажут, – мягко предупредила горничная.

– Лишат сладкого?

– Запрут в подвале. Там много… холодных неуютных мест, особенно ночью. Если позволите совет, юная госпожа, хотя бы первое впечатление стоит произвести достойно.

Гвинет хотела огрызнуться, но здравый смысл взял верх. Не стоит с первого же дня восстанавливать и дядю Мэрика – наверное, всё же, это тот бука, – и суровых тётушек против себя. Да и реакция второго дядюшки тоже пока неизвестна. Обрадоваться-то он ей обрадовался, но кто его знает. Зачем дразнить гусей? Стоит проявить немного практичности и притвориться паинькой. Благо, пример Кэтрин не забывается.

– Хорошо, – сдалась она. – Помоги, что тут выбрать? У меня же нет своей одежды положенного фасона!

Обрядив Гвинет в строгое голубое платье невесть какой моды, Сесили помчалась почти бегом. Опозданий строгий дядюшка Мэрик тоже не любил.

«Интересно, любит ли он хоть что-нибудь», – сердито пыхтела, мчась за Сесили, Гвинет. Узкое платье и туфельки на каблучке страшно мешали. – «Ну просто, ради разнообразия»?

Перед очередной двустворчатой дверью, на этот раз доходившей почти до потолка, Сесили резко остановилась. Оглядела Гвинет, поправила её растрепавшиеся от бега волосы, забавно сморщила нос, выдохнула и распахнула одну створку.

– Прошу.

Гвинет с невольной, несвойственной ей, робостью прошла в огромный зал, где за столом сидела куча народу. Сесили незаметно проскользнула вперёд – и как ей только удаётся так непримечательно двигаться? – и встала у края стола, пододвинув один из стульев. Видимо, он предназначался Гвинет.

Ужин проходил в тишине. Незнакомые девочке люди беседовали между собой так тихо, что гула почти не было слышно. Гвинет смогла опознать только дядю Мэрика, восседавшего во главе стола, Свентона в его блёстках, приветливо помахавшего ей рукой, и обеих тёток – Гвендолен и Гиацинту. Но кроме них за столом сидели ещё несколько человек разного возраста. Гвинет старательно посчитала их, пытаясь не подавать виду. Затем попробовала ещё раз, надеясь, что ошиблась. Но число оставалось прежним. За столом, помимо неё сидело двенадцать человек. Она – тринадцатая!

Вспомнились двери в парадном холле – их тоже тринадцать. Похоже, в этом доме испытывают странную привязанность к этому неприятному числу.

Гвинет постаралась успокоиться. Поверье о тринадцати за столом – всего лишь поверье. Лучше рассмотреть всех поближе, пока есть возможность.

По правую руку от дяди Мэрика сидела высокая старуха в ярко – красной кофте. В белых от краски, не от времени, волосах сверкали огоньки – наверное, Сваровски, решила Гвинет. Не могут же это быть настоящие бриллианты! Слева от дяди сидел юноша лет восемнадцати, полный и черноволосый. На круглом лице застыло хмурое недовольное выражение. Справа от юноши сидели Гвендолен и Гиацинта, обе переодевшиеся в светло – розовое, напротив них – Свентон и симпатичная моложавая дама в зелёном платье, с пышными светлыми кудрями. Она даже бросила пару раз одобряющий взгляд на Гвинет, видимо, пытаясь поддержать девочку. Также напротив Гвинет, с правой от дяди стороны стола, находились два мальчика: ровесник Гвинет, очень похожий на Свентона, только без лысины и усов, и рыжеватый худенький малыш лет пяти. Между мальчиками рассматривала Гвинет удивительно красивая девушка, похожая чем – то на Мэрилин Монро, с крупной родинкой над губой и длинной золотистой косой. Напротив них располагались толстушка лет девяти – десяти и сосед Гвинет – светловолосый парень лет шестнадцати.

Гвинет попыталась начать разговор с соседом, спросив его имя, но он только глянул на неё исподлобья. А затем фыркнул, подняв дыханием длинную чёлку, почти закрывающую глаза, и уткнулся в тарелку. А малыш напротив как – то не располагал к беседе, да и не хотелось кричать через широкий стол.