Полная версия
Субстрат
Субстрат
Эль Грин
© Эль Грин, 2020
ISBN 978-5-4498-1129-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«В мире, полном ненависти, в мире, полном зла, нужно уметь
прощать. В мире, полном отчаяния, нужно уметь мечтать. В мире, полном сомнений, нужно уметь верить».
М. Джексон«Жизнь – это выбор. Ты можешь выбрать: быть жертвой или тем, кем пожелаешь быть».
Д. МиллмэнЯ бегу так быстро, что едва касаюсь ногами земли, спотыкаюсь, падаю, но снова встаю и бегу. Я двигаюсь уже так долго, что и не понимаю, в какую именно сторону, кругом только непроглядный ночной лес. Лунный свет едва проникает сквозь ветви на землю, и мне почти ничего не видно. Но останавливаться нельзя, потому что они рядом, они найдут меня, и другого шанса на побег уже не выпадет. Босые ноги нещадно горят от ран, но я не чувствую боли. Позади бегут десятки пар ног, под ними громко хрустят сухие ветки. Они кричат что-то, но я не могу их слышать от того как кровь стучит в висках, а воздух с громким свистом вылетает из легких вверх по иссушенному горлу.
Страх до того поглотил мою голову, что я не могу ни о чем думать, кроме как о том, чтобы бежать вперед, пока не собьюсь с ног.
Спотыкаюсь обо что-то крупное и твердое, теряя равновесие, и едва не падаю на землю. Успев выставить руки вперед, приземляюсь на ладони. Быстро поднимаюсь и прижимаю их к груди, пытаясь хоть как-то унять пульсирующую боль. Нет времени жалеть себя, надо двигаться дальше. На секунду я замираю, не в силах сдвинуться с места. Воздух вокруг наполнился тяжестью, не давая мне вдохнуть полной грудью. Странное ощущение: будто что-то опоясывает мой живот, появляется из ниоткуда. Я опускаю саднящие руки и пытаюсь найти то, что вызывает это странное чувство, но там ничего нет. Возможно, я успела потерять остатки рассудка в этом лесу. Я отбрасываю все мысли в долю секунды и рвусь вперед, но успеваю сделать лишь пару шагов, прежде чем хватка на моем животе усиливается. Паника тут же накатывает с головой, и я мечусь из стороны в сторону, желая обернуться, увидеть, что нагнало меня. Я так отчаялась, что готова кричать, пусть лучше я попадусь в руки людям, чем буду разорвана тварью. Открываю рот, но не могу выдавить ни звука. По обе стороны от меня раскрываются гигантские темные крылья с просветами золота, сметая все на своем пути. Мои ноги отрываются от земли, и наконец-то шок отступает. Я визжу и барахтаюсь, вырываясь из цепкой хватки, пока вокруг творится хаос. Тонкие ветви деревьев ломаются и летят вниз от того, что крылья своим размахом прокладывают нам путь вверх. Некоторые попадают в меня, царапая кожу, отчего я вздрагиваю каждый раз. За миг мы оказываемся выше, чем самые высокие опушки дубов. Я хватаю ртом воздух последние разы, прежде чем вокруг все темнеет и тело просто безвольно обмякает в руках ангела.
Пролог
Бывали ли у вас такие дни, которые запомнились вам на всю жизнь? Знаете, такой день, когда ваша жизнь меняется на корню. У многих это свадьба, рождение ребенка или смерть близкого человека. У меня же это день, когда появились Они.
Когда-то я была ничем не примечательной студенткой, жила самой обычной жизнью, мало задумывалась о тех вещах, которые теперь терзают меня ежедневно. Одна из таких вещей – семья. Я часто избегала встреч с родителями, закатывала глаза на нравоучения мамы и наотрез отказывалась играть с Зои, моей младшей сестрой, предпочитая посмотреть очередной сериал или погулять с друзьями, которые казались куда важнее. Теперь я часто думаю о них. О том, как они и где. Но стоит начать с начала, с того самого дня, когда все изменилось.
Все, что было таким важным, все, к чему мы стремились, осталось за рубежом последнего спокойного заката, в нашей прошлой жизни. А новая началась ровно месяц назад, восемнадцатого апреля.
Всего одна ночь изменила все и навсегда.
Я хорошо помню утро после этой ночи, был четверг. Я проснулась ближе к обеду, потому что до этого мы с Кеем зависали в одном клубе почти до утра. Я выпила столько, что даже утром меня пошатывало и ощущалось, будто я до сих пор пьяна. Громкие голоса соседок по комнате выдернули меня из прекрасного неведения, и я вернулась в жестокую реальность, где меня моментально накрыла дикая головная боль, пульсирующая и бьющая изнутри по черепу.
Я была зла, они даже не пытались говорить потише. Схватив подушку, прижала к голове сверху, пытаясь заглушить писклявый голос Аманды, но она все продолжала трещать. Не выдержав, я окатила их волной ругательств, но девчонки даже не отреагировали. Они смотрели видео, которое за несколько часов набрало больше двадцати миллионов просмотров, и цифра продолжала расти, только увеличиваясь каждую минуту. Я тогда фыркнула от всей серьезности на их лицах. О, как же они были напуганы. Меня тогда это так рассмешило.
На видео в темноте ночи было видно, как под фонарем пробежало существо, слишком большое для собаки, но и не похожее ни на что другое. Огромные клыки, торчащие из пасти, отражали слабый ночной свет. Нечто похожее на лысую шкуру обтягивало костлявое туловище четвероногой твари, но при этом она была голубовато- серого цвета. Оно рыскало по улице, пока кто-то снимал его на телефон, прячась в кустах. Видео обрывалось, так и не дав рассмотреть поближе эту тварь, поэтому я сразу провозгласила «липа» и завалилась спать дальше, пытаясь избежать очередной волны головной боли.
В следующий раз я проснулась через пару часов, в комнате было темно. На кровате Аманды уселась целая кучка людей, среди которых был Кей. Все они были взволнованы и внимательно смотрели в экран моего ноутбука. Я поднялась, собираясь разогнать всех прочь, но Кей потянул меня за руку, усаживая рядом с собой. Они смотрели новости, прямое включение центрального канала. Я сконцентрировалась на словах ведущего, и мурашки пробежали по коже. Видео, которое кто-то выставил пару часов назад, нашло свое подтверждение. В сети начали появляться и другие, их было так много, что это уже не могло быть чьим-то розыгрышем. А затем эти твари начали кидаться на людей. За десять часов в больницу с тяжелыми ранениями попали сотни человек по всему миру.
Эти существа просто появились из ниоткуда. Люди стали защищаться и прятаться. Несколько дней после этого повсюду царил хаос. Все сидели по домам, с любым оружием в руках, которое только могли найти, а военные ходили по улицам и отстреливали этих тварей. Все закончилось довольно быстро, и мы снова расслабились.
После этого каждый канал то и дело выдвигал свою теорию о происхождении этих созданий. По мере их изучения у ученых вопросов появлялось больше, чем ответов, и это по-настоящему пугало. Никто не знал, что это за вид, откуда они, поэтому как только какой-то умник решил дать тварям имя, оно сразу же приклеилось, и даже в новостях этих существ стали называть гримсами. Прошла неделя, и мы вернулись к привычному ритму жизни, успев задвинуть случившееся на задворки памяти.
Казалось, что нам хватило и первой волны нападений, чтобы перепугаться до дрожи, но дальше становилось только хуже. Первое поколение нападавших тварей, Гримсы, удачно уничтоженное, оказалось ничем в сравнении с видом второго и третьего поколений, которые вселяли первобытный ужас.
Вторая волна появления этих существ, но уже нового вида, началась как раз тогда, когда все только успели отойти от шока первой, спустя одну неделю затишья. Размер их достигал человеческого роста, они были мощными, крупными, сильными, чем-то даже похожими на людей, но только лишь отдаленно. Их тела были огромными, а под шершавой, задубелой коркой, что заменяла кожу, перекатывались раздутые мышцы. Пасть, полная клыков в несколько рядов, больше напоминала охапку лезвий. Мы прозвали их «гроу».
Они появились внезапно, как и гримсы, но атаковать стали сразу, так что я узнала об их появлении только к тому моменту, когда половина Сиэтла на пару с Сакраменто потеряли большую часть своих жителей. И это всего за несколько часов после их появления. По всему миру начались беспорядки, люди стали сходить с ума. Некоторые собирались группами и устраивали охоту, к сожалению, они не знали, что ружьем этих тварей не задеть. К концу этого дня на улицах стало тихо, солнце клонилось к горизонту в своей привычной манере, будто все оставалось как прежде. Но понять, что все переменилось, можно было, едва глянув из окон на просторные улицы Туин-Фолс. На дорогах тут и там стояли брошенные машины, смятые от столкновений, окна зданий выбиты, а стекла мелкими крупицами украшали тротуары, кровь и остатки тел несчастных были повсюду, дополняя ужас открывшейся картины. К концу этого нескончаемого дня трансляции прервались, больше не было никаких новостей, сплошной шум, а за ним и вовсе тишина. Тогда же и отключилось электричество, телефоны стали бесполезными игрушками.
Тем из нас, кто сумел спрятаться, казалось, что вот-вот за нами придут, что нас всех спасут и этот кошмар закончится.
Мы с Кеем ждали два дня, сидя на полу моей комнаты в общежитии, трясясь от страха, пока не поняли, что никто не придет. Но у нас еще была надежда, что твари отступят, что исчезнут так же быстро, как и появились. Что бы мы там себе ни думали и как бы ни мечтали вновь о спокойствии, все это развеялось в тот момент, когда на свет вышло третье поколение, самое ужасающее, триллы. Из-за них мне больше не снятся хорошие, приятные сны, да и вообще мне больше не спится по ночам. Да и днем мне уже тоже не спится. Теперь жизнь – это просто страх и выживание, больше никакого комфорта, смеха, вкусной, горячей еды, душа..
Я до сих пор помню, как впервые увидела Поколение номер три, честно, я думала, что умру от страха на месте. Когда ты уже видел, как на твоих глазах люди умирают в страхе и агонии, как их тела разрывают на части без тени сочувствия и все улицы окрашены в кровавый красный цвет, ты думаешь, что ты видел все, ты уже приноровился убегать и прятаться, жить в тени, и тут появляются они, куда больше чем прошлые. Кожа, по плотности и окрасу напоминающая кремень, плотно обтягивала их уродливые, массивные тела, а две пары черных глаз осматривали все вокруг в одночасье, и крылья, метра три каждое, не меньше. Крылья – это худшее, теперь не было возможности убежать, если тебя заметили. Они двигались так быстро, что иногда можно было даже забыться и исступленно наблюдать, с какой грациозностью хищника они выбирают жертв и нападают.
В первый раз увидев из окна одного из них, я подумала, что мне стоит остановить не только дыхание, но и сердце, я подумала, что оно сможет услышать его биение сквозь стены. После этого я не раз видела множество крылатых, видела, с какой невероятной скоростью они расправлялись со своими жертвами, как они разрывали, разгрызали, а иногда и раздавливали любого на своем пути. Единственное, о чем я могла думать, что нас ничто уже не спасет, ведь они не искали пищу, они не забирали тела с собой, в их взгляде не было ничего, ни пощады, ни милосердия, ни осмысленности. А если они пришли сюда только для того, чтобы беспристрастно убивать, тогда нас ждет тотальный геноцид, полное исчезновение человечества с лица земли.
Глава 1
Воспоминания прошлых недель навалились комом, и я сижу, свернувшись калачиком на полу у просевшей старой кровати. Слезы начали подступать к глазам, и я бы опять впала в истерику, но страх быть услышанной был слишком велик. Поэтому я просто позволила соленой воде бесшумно стекать по щеками и капать на пол. Слишком много всего, слишком много увиденного, слишком много страха. А самым большим было то, что я не знала, живы ли мои родители или нет, а о моей крошке Зои, любимой младшей сестре, я вообще боюсь думать. Уже несколько недель я отчаянно пытаюсь добраться до них, но перебежками, выжидая, пугаясь своей тени, далеко не уйдешь, тем более не в другой город. Хорошо, что я была не одна, без Кея меня бы и в живых уже давно не было. Его я знаю с детства, с трех лет, если быть точнее. Мама говорила, что даже она не помнит, как началась наша дружба, но это точно случилось на детской площадке рядом со средней государственной школой Портленда. С тех пор мы все делали вместе, вместе росли, вместе учились, вместе переживали школьные драмы и вместе поехали в колледж, да, в общем, в той, старой жизни мы были неразлучными лучшими друзьями.
Сейчас, в этом новом мире, я еще сильнее поняла, насколько была ценна наша дружба. Мне ни за что не выжить, если я останусь одна, если Кея не будет рядом. С первого дня нападений он точно знал, что делать дальше, куда идти и когда лучше не высовываться и пережидать. Я доверяла ему свою жизнь изо дня в день и ни разу не пожалела об этом. Он был моей крепкой опорой, а я лишь надеялась, что смогу хоть отчасти быть такой же опорой для него.
Часы без Кея тянулись мучительно долго, а я ненавидела оставаться наедине с собой и своими мрачными мыслями и воспоминаниями. Сейчас мне очень не хватало его поддержки, но Кея рядом не было уже целых два часа, а в новом мире два часа были равны двум дням.
Мы поочередно выбирались на вылазку за провиантом и прочим, что может сгодиться для выживания в условиях нового мира, за пару часов до рассвета, когда можно было оставаться максимально незаметным, и в это время почти не было летучих тварей. Сегодня была моя очередь, но Кей совсем не хотел отпускать меня, сказал, что чувствует что-то нехорошее и не может позволить мне просто уйти. От этого моя грудь сжалась еще сильнее, в этом весь Кей. Он чувствовал что-то неладное, знал, как там опасно, но все равно пошел туда вместо меня. Это был уже второй раз, когда он не позволял мне идти на поиски припасов, за что я была ему невероятно благодарна, и при том же меня пожирало изнутри чувство презрения к самой себе. Сколько еще времени я буду цепляться за его спину, позволяя ему рисковать собой, даже не пытаясь отговаривать?
Крепко сжав зубы, я кулаком ударила по выцветшему и истоптанному тысячами ног ковру подо мной. Боже, этот дряхлый номер захудалого мотеля на обочине трассы начинал вызывать во мне тошноту. Сколько я еще выдержу сидеть здесь, вдыхая пыль и плесень, в ожидании, когда же вернется Кей?
Поднявшись на одеревеневшие ноги, я осторожно приблизилась к окну, часть краски которого давно уже облупилась, открывая вид на старую прогнившую древесину. С усилием воли протянула руку к плотным шторам, кое-где покрытым маслянистыми пятнами, и отодвинула кусок ткани в сторону. Боже, уже утро, слишком светло. Кей не мог задержаться так надолго, даже не найдя еды, у нас был уговор возвращаться до рассвета. Сердце начало биться быстрее: а вдруг с ним что-то случилось, а вдруг его уже нет? От этих мыслей начало выворачивать. Нет, он жив, он точно жив. Сердце билось в груди так быстро, что мне казалось, вот-вот, и оно отобьет свой последний удар. Легкие сдавливались, не давая кислороду поступать в кровь, у меня началась паническая атака.
Я шагнула назад, отпуская ткань шторы, и вцепилась в спинку кресла, пытаясь ногтями оставить дыры в пожухлой вельветовой обивке, концентрируя на ней всю свою злость и страх. Я не могу остаться одна, не могу, я не справлюсь одна, он нужен мне. Я наклонилась вниз, упираясь ладонями в колени, втягивая в легкие воздух. Нужно успокоиться, мне требуется холодная решимость. Я вспомнила непроницаемое и сильное лицо Кея, перед тем как он уходил, вспомнила, как он взял меня за руку, слегка сжимая мои пальцы, и пообещал, что с ним все будет в порядке.
Вытеснив остальное из головы, я настроилась на одну мысль: он обещал мне, а значит, он жив.
Расхаживая по комнате, я строила примерный план его маршрута. Он мог зайти в крохотный корпус администрации мотеля и поискать еду там, что было бы самым логичным. Не найдя ничего полезного, он, скорее всего, отправился бы по дороге, скрываясь от глаз за деревьями леса к ближайшему поселению, которое мы проходили пару дней назад. Тогда мы не успели прихватить ничего по дороге, страшась нападения, и перебивались двое суток на орешках и шоколадках из мини-бара в этой лачуге, которую раньше именовали номером экономкласса.
Решено: я пойду туда искать его.
Собирать особо было нечего, мы почти ничего не успели взять с собой, когда бежали из города. Двигаться на машине было нельзя, они привлекали слишком много внимания, поэтому мы взяли лишь самое необходимое, что можно будет унести на себе. Запас еды, который нам удалось тогда собрать, закончился очень быстро, буквально в первую неделю.
Я взяла наши сумки и покидала в них аптечку, которую мы нашли не так давно в одной из помятых машин, стоящих на дорогах, и одежду, которую мы успели прихватить из дома. Хорошо, что уже был май и необходимости в теплых вещах не было, нести их было бы очень тяжело, да и передвигаться одетым как капуста, в свитерах и куртках, сложно. Пару ножей засунула за ремень на своих джинсах, остальные распихала во все быстродоступные места, еще одну пару положила в боковые открытые карманы сумок. Ножей я взяла много, а что еще брать, когда это единственное, что придает тебе хоть какую-то уверенность перед выходом на улицу? Хотя я еще ни разу не видела, чтобы кто-то убил хоть одно из этих существ одним только ножом, да и вообще, я не видела, чтобы кто-то вообще смог убить их, кроме первого поколения, конечно, хотя сомневаюсь, что я справилась бы даже с той тварью. Последнюю оставшуюся бутылочку с водой я поставила в боковой отдел моей спортивной сумки, продела длинную лямку через плечо с одной стороны, а сумку Кея повесила через плечо с другой. Вроде бы должно быть более-менее удобно при ходьбе, а вот при беге – сомневаюсь. Прошла пару шагов в сторону выхода и остановилась, страшно, сердце бьется так, словно способно пробить дыру в грудной клетке. Две минуты простояла, тупо пялясь на дверь. Затем снова потянулась к грязной шторе, прикрывающей единственное окно номера, и, касаясь лишь кончиками пальцев, поддела ткань, открывая себе вид. Почти впечатавшись лбом в стекло, долго осматривалась: никого не видно, только пустой одинокий пакет летает по парковке, создавая шум. Пытаясь создавать как можно меньше шума, потянула цепочку на двери, но металл все равно жалобно заскрежетал, когда щеколда прошлась по заржавевшим пазам замка. Круглая золотистая ручка с секреткой была такой же древней, как и все в этом номере. Всю ее поверхность покрывали царапины, а на ощупь она была бугристой и холодной. Каждое ощущение особенно отпечатывалось в мозгу, парализуя все мои действия на несколько секунд, прежде чем я смогла приоткрыть дверь и сделать первый шаг на улицу. Подняв голову, посмотрела вверх в поисках крылатых и тут же зажмурилась. Глазам еще потребуется время, чтобы привыкнуть к яркому майскому солнцу.
Меня окутывала тишина, полная смертельной опасности. Воздух был до того сухим и горячим, что я тотчас же начала потеть. Лето неумолимо приближалось, только в этом году оно будет лишено прежней радости и праздности.
Пока я сидела безвылазно в номере довольно долгое время, моя кожа, кажется, уже успела забыть, каково это – находиться на улице под согревающими солнечными лучами. Сразу захотелось на секунду прикрыть глаза и насладиться всем этим, каплей свободы от мрака и тесноты номера, легкими порывами ветра, поднимающими пряди моих светлых волос, но на это не было времени. Я аккуратно передвигалась по над стенами мотеля к центральному входу. Вряд ли Кей там, но я хотя бы проверю. Чтобы открыть входную дверь без скрипа, пришлось попотеть, стояла она как-то криво, как будто ее уже кто-то вышибал, а прикрепить обратно по-нормальному просто не было времени. Зайдя внутрь, я поняла, что кто-то тут точно уже побывал в поисках хоть чего-то полезного, надеюсь, это был Кей. Помещение администрации представляло собой небольшую комнатку с кучей деревянных шкафчиков, доисторическим кофейным автоматом и резной деревянной стойкой-ресепшеном, по-видимому, единственным дорогим предметом всего этого интерьера. Сейчас все дверцы шкафчиков были настежь открыты, что-то вывалено из них на пол, журналы с записями постояльцев, номерами кредитных карт и картой округа. На стойке ресепшена одиноко стояла простенькая белая чашечка с остатками кофейной гущи на дне. Посмотрев на нее, я представила, как улыбчивый пожилой владелец этого маленького одноэтажного мотельчика встречал тут постояльцев, попивая чашечку свежесваренного кофе, светило солнце, и тут внезапно началось нападение.
Я решила пройтись дальше и поискать хоть что-то, что могло остаться после Кея как знак, что он был здесь.
Рассматривая стены и шкафы, я не сразу заметила, что на полу, рядом с небольшой деревянной дверкой, выкрашенной в цвет слоновой кости, справа от стойки администратора растянулась небольшая лужица крови. Что делать? Бежать? Я привыкла бежать, если вижу кровь и чувствую опасность, но что, если это кровь Кея, вдруг он умирал тут, пока я там сидела, как идиотка, закрывшись в номере, всего в паре метров от него?
Я должна была знать точно, что там, я не могу уйти, не сейчас. Рывком распахнула дверь, предварительно достав нож и держа его наготове. Осудите ли вы меня и назовете ли плохим человеком, если я скажу вам, что почувствовала облегчение, когда поняла что это не Кей? Это была женщина лет сорока пяти, в форме и с бейджиком. Видимо, я немного прогадала с образом встречающего посетителей седовласого и добродушного владельца мотеля. За дверью была маленькая каморка, в которой едва мог поместиться человек, она сидела на полу с закрытыми глазами. Волосы плотной темной пеленой скрывали часть ее лица, склоненного вбок к стене. В иной момент могло даже показаться, что она просто уснула, если бы не разорванный до костей правый бок и мертвенно бледная кожа. По виду, она долго пряталась тут, не решаясь выходить из здания, наверное, нападение случилось около недели назад. Думаю, нападавший был из второго поколения, гроу, раз она смогла добежать сюда и спрятаться, от триллов убежать маловероятно. Мне было очень жаль ее, но ты перестаешь быть настолько ранимым как раньше, когда видишь смерть так часто. Я не знала, как можно помочь ей. Рыть яму, чтобы должным образом похоронить, у меня не было ни времени, ни сил, нужно было искать Кея, поэтому я просто оставила ее там, закрыв за собой дверь.
Вокруг все так же было тихо и пустынно, в небе не было крылатых триллов, гроу тоже слышно не было, они издавали такой пробирающий до костей вой, который ни с чем не спутаешь. Добравшись до дороги, по которой мы пришли сюда, я решила придерживаться своего изначального плана и двигаться в направлении поселения, которое мы с Кеем проходили пару дней назад.
Бежать нужно было долго, и уже к концу первого получаса я ослабла полностью. Две увесистые сумки по бокам, бессонные ночи и тотальный недостаток еды давали о себе знать, почти полностью обессилев меня.
Я стояла, упершись ладонями в колени, тяжело дыша, волосы пропитались потом. Смахнув капли, выступившие на лбу, я замерла. В этот момент каждый волосок на теле встал дыбом. Вблизи раздался ужаснейший гул, похожий на завывание дикого зверя. Секунду спустя он повторился вновь, пробирая до костей. Я медленно выпрямилась, не издавая ни звука, и прислушалась. На спине выступил холодный пот. В гуще за деревьями хрустнули сухие ветки, а затем вновь воцарилась тишина. Я всматривалась в темноту леса, дыхание сбивалось.
Метрах в десяти снова хрустнули ветки, а затем раздался вой. Глаза наконец-то сфокусировались на темноте лесной чащи, как раз вовремя, чтобы заметить, как из-за соседнего дерева показалась серая когтистая лапища гроу. Еще секунда, и я буду замечена, и это все, конец. Бежать было бессмысленно. За мгновение до того как голова твари показалась бы из-за дерева и обнаружила меня, я метнулась к широкому стволу дуба, прижимаясь к нему спиной.
Страх клокотал в легких и не давал дышать, еще немного, и я потеряю сознание. Отталкивая губительные мысли, я беззвучно твердила себе: «Все будет в порядке, все будет хорошо». Ветки снова хрустнули и уже намного ближе к тому месту, где я всем телом прижималась к коре дерева. Черт, твою мать, я ведь и представления не имела, насколько хороший у них слух, а что, если оно могло слышать меня, даже малейшее мое движение? Мы ничего о них не знаем. Воздух вновь разрезал пронзительный вопль, заставляя мою кровь моментально похолодеть. Неужели таким будет мой конец, я так и не узнаю, что с моей семьей, что с Кеем? Никто не найдет меня здесь, очередной труп на обочине. Вдали раздался громкий треск, а затем как будто что-то очень тяжелое повалилось наземь. Последовал очередной вой, и тварь кинулась в чащу леса в направлении гула. Я досчитала до десяти прежде чем вдохнуть. Обогнув дерево, еще пару мгновений изучала лес, прислушиваясь, а затем рванула со всех ног дальше по дороге, не оглядываясь.
