Последний подарок

–То есть, все дома здесь будут похожи друг на друга? Как эти многоэтажки?

–Все верно. Большая часть зданий потеряет свою индивидуальность. Однако среди них будут и те, которые неимоверно точно отпечатались в вашей памяти, -ответил проводник, и замолчал.

Я поспешил заполнить ненадолго установившуюся тишину.

–Такие, как дом, в котором я живу… жил? -поправил я себя, и посмотрел на профессора. -Если я точно помню, как он выглядит, значит, он не изменится, верно?

–Боюсь, не все так просто. Здания, в которых прошла ваша жизнь, наиболее подвержены изменениям. Все из-за эмоций, когда-то пережитых в их стенах. Положительные эмоции меняли здания в лучшую сторону, в то время как негативные медленно разрушали их.

–То есть, эти здания я тоже не узнаю?

–Я бы сказал, что это будет сделать проблематично.

–И, вы называете это Питером?

–В большей степени, это воспоминания о нем, переплетенные с вашими эмоциями. Но, да, это Санкт-Петербург. Однако что бы этот город появился, вам предстоит многое вспомнить.

– А, что будет потом? Когда, я все вспомню.

–Потом… –задумчиво повторил проводник. –Потом, мы с вами окажемся в месте абсолютно уникальном. Вокруг нас будет город, в котором и прошла ваша жизнь. Глядя на него, вы поймете, какой она была. К тому же город перестанет быть просто переплетением воспоминаний и эмоций, в какой-то степени, он станет отражением вашей души, и вы сможете увидеть, чем она заполнена на самом деле.

–Значит, для этого мы здесь? Посмотреть на мою душу?

–Роман Сергеевич, каждый сам решает, для чего он здесь. Это место соткано из тысячи тончайших нитей, каждая из которых меняла город. Вы меняли его. И все то, что вы пережили на протяжении двадцати семи лет, нашло здесь свое отражение. Именно поэтому все, что вы здесь увидите, это будете вы сами, только в иной форме, в той, что бережно хранилось вдалеке от посторонних глаз.

–И, где оно хранилось? –спросил я, не отрывая взгляд от профессора.

Михаил Федорович плавным движением поднес правую руку к своей голове.

–Здесь, -ответил он, как только кончики его пальцев, задели седые волосы, затем таким же плавным движением профессор дотронулся до груди. -И, здесь, -добавил он, после чего снова убрал руки за спину.

Я посмотрел вперед.

Каких-то пятнадцать минут назад, все сказанное профессором, я бы посчитал бредом сумасшедшего старика. Пятнадцать минут назад, но не сейчас…

Готов ли я признаться себе, что Михаил Федорович прав? Готов… Но, не сейчас…

Я должен еще раз все обдумать.

Утро. Дорога. Авария. Больница.

Смерть?

Нет. Надоело. Я просто хочу от всего этого отвлечься…

Воспоминания. Город. Питер.

–А, что на счет тех, кто оказывается не в городе? –спросил я, вспомнив слова проводника. -Как у них меняется это место?

–У каждого это происходит по-разному, но, в любом случает это место, найдет способ стать отражением души, -пояснил профессор, и замолчал, а вскоре, не дождавшись от меня других вопросов, поинтересовался сам. -Роман Сергеевич, означают ли ваши вопросы, что теперь вы мне верите, и больше не считаете меня сумасшедшим?

–Я вовсе так и не думал, -потерянно ответил я.

–Неужели? Мне, кажется, мы оба знаем, что это не правда.

–Да. Простите. Просто, в ваши слова было сложно поверить.

–Все же, теперь вы в них, кажется, верите?

–Не знаю. Но, некоторым вещам я действительно не могу найти разумное объяснение.

–Роман Сергеевич, поверьте, вам еще многое предстоит увидеть, -загадочно произнес профессор.

После слов Михаила Федоровича я сделал несколько шагов вперед, и бросил взгляд на противоположенную сторону улицы. Мне показалось, что в одном из окон мелькнула чья-то фигура. Я жадно начал разглядывать окно многоэтажки, но никого в нем не вижу…

Однако этого обмана зрения оказалась достаточно, что бы вновь пробудить во мне переживания, касающиеся отсутствия людей вокруг. Теперь, я уже не могу не спросить об этом…

–А, почему здесь никого нет? –с новой силой продолжил я наступление, рассматривая то самое, пустое окно многоэтажки. –Ведь если, как вы говорите, вокруг нас воспоминания, то здесь должны быть и люди, о которых я помню, верно?

–Роман Сергеевич, людям здесь не место. Тем более, вы всегда чувствовали себя одиноким среди них.

–Что вы несете? -взволнованно произнес я, но тут же попытался себя успокоить. -С чего вы вообще это взяли?

–А, разве это не так?

–Конечно, нет! Вообще-то у меня много друзей!

–Ну, тогда на ваших похоронах будет и много скорбящих, -парировал Михаил Федорович. Его голос в отличие от моего, как всегда спокоен.

И, есть в этом спокойствии что-то заразительное потому как, пройдя несколько метров, я все же смог успокоиться, и взять себя в руки, хотя это продлилось недолго, и уже следующие слова Михаила Федоровича заставили меня испуганно посмотреть на него.

–Роман Сергеевич, если вы хотите, то мы можем поприсутствовать на ваших похоронах. Или, вы об этом еще не думали?

–Нет, -ответил я, стараясь в этот момент как можно дальше прогнать все те мысли, что вот-вот на меня налетят.

Быть может, мне бы это и удалось, но все же перед моими глазами успели промелькнуть картинки, которые я запомнил на удивление подробно. Они словно кадры документального кино, следующие друг за другом в хронологическом порядке.

Сначала глубокая могильная яма. Затем мое тело мирно покоящееся в открытом гробу. Уже через секунду я вижу, как черный гроб медленно опускается в сырую землю. Вот его начинают закидывать землей. Я даже слышу глухие удары о крышку гроба. Жуткая мелодия, под которую люди прощаются со своими близкими.

Еще картинки. Я вижу темную могильную ограду. Мраморный памятник. Он почему-то утопает в синих цветах, приковывая к себе взгляды незнакомых мне людей, которые по воли случая проходят мимо моей могилы.

Я уверен, что эти картинки не более чем плод моего воображения, но, есть в них, что-то пророческое. Или, мне это только кажется? Ведь я так и не увидел, сколько людей пришло со мной проститься. Скорее всего, только друзья и близкие. Они удивятся, как только узнают о моей смерти, некоторые даже сразу и не поверят в то, что я умер…

Умер. Вот, я и произнес это слово…

Да, смерть всегда приходит неожиданно. И, когда тебе двадцать семь, она кажется, чем-то далеким, чем-то, что может случиться с кем угодно, только не с тобой…

Я вообще-то никогда не думал о смерти но, наверное, был уверен, что это произойдет в глубокой старости. Однако все оказалось иначе. Да и все то, что происходит после смерти, я представлял совсем по-другому. Я больше готов был увидеть старушку с косой, ангелов или демонов, но не этого странного человека, не этот странный город. Я всегда думал…

–Я всегда думал, -неожиданно, продолжил я вслух. -Что люди, после смерти, оказываются в другом месте, совсем не похожее на это.

Михаил Федорович с интересом посмотрел на меня.

–Так что это должно было быть за место?

–То, о котором все знают. То, есть я хочу сказать, разве праведники не должны попасть в рай, а грешники в ад?

–И, кто-то, сидящий на золотом троне, должен ответить на все ваши вопросы? А, после он на волшебных весах взвесит все ваши хорошие и плохие поступки? –с иронией в голосе, произнес профессор, и, потянувшись к внутреннему карману пиджака, продолжил. – Роман Сергеевич, не все, что написано в книгах соответствует действительности, но истина в ваших словах есть.

–Значит, рай и ад существуют?

–Да, можно сказать и так. Только, находятся они не здесь, да и выглядят немного по-другому, нежели люди себе их представляют, -в этот момент черный блокнот вновь мелькнул в руках моего собеседника. –Но, поверьте, Роман Сергеевич, если и существует тот, кто сможет дать ответы на все ваши вопросы то, это вы, – добавил проводник.

Затем Михаил Федорович плавным движением открыл блокнот, и, неспешно перелистнул пару страниц. Должно быть, его глаза тут же нашли нужные строки, потому как, прежде чем я успел, что-либо разглядеть в блокноте профессор закрыл его. Он поднял голову, и некоторое время шел, задумчиво смотря вперед, словно его мысли были где-то в другом месте. Затем проводник спрятал блокнот в карман пиджака, и, убрав руки за спину, продолжил разговор:

–Роман Сергеевич, позвольте узнать, вы верите в Бога?

Я немного растерялся, услышав вопрос Михаила Федоровича, и мой дрожащий голос тут же выдал это.

–Ну, иногда, я ходил в церковь.

–Ходить в церковь, и верить в Бога далеко не всегда одно и то же. Вам так не кажется?

–Да, наверное, -согласился я.

Эти слова оказались единственными, что я смог выдавить из себя, но Михаил Федорович, словно не заметил этого, и настойчивым тоном поинтересовался вновь:

–Так, вы верите в Бога?

–Да. Думаю, что верю, -неуверенно, произнес я, вновь услышав, как дрожит мой голос. Разумеется, эта неуверенность не утаилась и от моего собеседника.

–Роман Сергеевич, все же ваш ответ полон сомнений, -заметил проводник.

–Не знаю. Все это очень сложно.

–Несомненно. Особенно учитывая то, что люди любят все усложнять. Хотя, казалось бы, что может быть проще, чем просто верить, правда?

Я пожал плечами.

–Ну, теперь-то я знаю, что Бог есть.

–Теперь? –переспросил проводник. –Почему вы так решили?

–А, разве ваше существование это не доказывает?

–Мое существование доказывает лишь то, что есть я, не более.

–Нет, вы не поняли… -произнес я, и тут же замолчал, стараясь подобрать нужные слова. Но, они словно попавшаяся на крючок рыба, отчаянно начали сопротивляться мне. Пытаясь сорваться. Сбежать. И все же через несколько секунд, немного успокоившись, я продолжил -Михаил Федорович, я имею в виду, все то, что сейчас со мной происходит. Весь этот город. Вы. Ваши слова про рай, ад. Все это доказывает, что Бог есть, разве нет?

–Роман Сергеевич, я ведь уже говорил, что не все написанное в книгах соответствует действительности. Тем более, вера не строится ни на записях, ни на доказательствах. А, все это, -профессор развел руки в стороны. –Все то, что вы видите вокруг, говорит лишь о том, что умерев, человек не заканчивает свое существование. Или, вы верите только собственным глазам? И, вам, непременно, нужно оказаться перед Богом, для того что бы поверить в него?

–Нет, -испуганно, ответил я.

В этот момент лицо профессора стало как никогда серьезным. Он убрал руки за спину, и тут же продолжил, словно зная, что мне больше нечего добавить к тому, что я уже сказал.

–Роман Сергеевич, хотя, от некоторых привычек избавиться не так просто, все же вам следует перестать видеть логику в происходящем вокруг. Примите, что вы больше не часть того мира, в котором жили раньше. Теперь вокруг вас новый мир, который существует совершенно по другим правилам, и он многое может показать вам. В первую очередь то, что на смерть можно посмотреть и с другой стороны.

–Значит, это я должен увидеть? –растерянно, спросил я.

–Роман Сергеевич, что вы увидите здесь, зависит только от вас, -ответил проводник.

После слов профессора меня настигло странное ощущение того, что совсем недавно я где-то уже слышал эти слова. Вернее часть фразы, что произнес профессор.

«…зависит только от вас…» тут же прогремело в моей голове, и едва я не повторил эти слова вслух.

Так что это? Еще одно воспоминание? Если это так, то оно все еще остается неуловимым, и, что бы настигнуть его, я снова и снова проговариваю эти слова в своей голове.

…зависит только от вас…зависит только от вас…зависит только от…

Секунда, и перед моими глазами промелькнули картинки.

Под серым, тяжелым небом утренний город. На его улицах мокрый асфальт отражает огни домов, и проезжающих автомобилей. Дождь, начавшийся несколько часов назад, и не думает заканчиваться. Кажется, с каждой минутой он становится только сильнее.

Дорога. Я еду на работу. Несмотря на то, что я сегодня проснулся очень рано, я все равно опаздываю. То и дело я перевожу свой взгляд на телефон, который лежит на пассажирском сиденье. Моя ассистентка должна была позвонить в половине восьмого, но телефон все еще молчит.

7:38. Звонок. Я беру трубку, и слышу женский голос.

«Роман Сергеевич, вы меня слышите? Алло? Роман Сергеевич, я позвонила им как вы и просили. Вся документация в полном порядке, но они все еще не приняли решение. Не знают, какой из проектов лучше. Они снова просят вас разобраться с этим. Алло? Роман Сергеевич? Вы слышите? Теперь все зависит от вас»

Я что-то отвечаю ассистентке, но она не слышит меня.

Я вижу, как приближаюсь к перекрестку, и давлю на педаль газа. Только что загорелся красный, но я успею проскочить.

Голос ассистентки. «Вы слышите, Роман Сергеевич? Все зависит только от вас».

Следом визг тормозов. Удар. Темнота.

–Я вспомнил, -неожиданно, произнес я.

–Что именно? –спросил проводник.

–Утро. Аварию.

Легкая улыбка появилась на лице Михаила Федоровича.

–Что же, значит, скоро вы вспомните и все остальное, -произнес проводник, и задумчиво посмотрел вперед.

3. Витрина

Уже несколько минут мы идем молча.

За это время я пару раз взглянул на небо, ища глазами солнце, но каждый раз эти попытки заканчивались ничем. Над нами все время было ясное, голубое небо. К тому же здания вокруг нас не отбрасывают ни единой тени, поэтому определить местоположение солнца невозможно. Конечно, если только оно здесь есть.

Но, откуда-то ведь должен исходить этот свет?

Я еще раз поднял глаза, и на этот раз увидел, что над городом медленно проплывают белые облака.

Сам город практически не изменился. Даже, несмотря на то, что я вспомнил то, как попал в аварию, нас по-прежнему окружают те же магазины, витрины и многоэтажки. Разве что, на этот раз все эти здания обзавелись новыми деталями. Однако и они не могут помочь мне узнать хотя бы одно из строений.

Может, просто нужно внимательнее рассмотреть их? Да, наверное. Но, сейчас мне точно не до этого, потому как перед моими глазами, то и дело возникают картинки, связанные с утренней аварией. И, как бы я не хотел перестать их видеть, они снова и снова возвращаются ко мне, и все чаще их сопровождает тот самый визг тормозов.

Вот, эти картинки вновь промелькнули передо мной.

Я в очередной раз вижу, как приближаюсь к перекрестку. Скоро загорится красный, но я уверен, что успею проскочить, поэтому давлю на педаль газа. Одновременно с этим я пытаюсь поговорить с ассистенткой, но она меня не слышит, хотя ее голос в телефонной трубке звучит достаточно четко. Проходит несколько секунд. Только что загорелся красный, но я еще не выехал на перекресток, хотя до него осталось совсем немного. В любом случае я уже не успею затормозить, поэтому еще сильнее давлю на газ, и тут же слышу визг тормозов. Затем удар и темнота.

Я посмотрел на профессора. В этот момент я понял, о чем хотят напомнить мне все эти картинки, я понял, что хочет донести до меня этот визг. Что это я стал виновником происшествия, это из-за меня случилась авария.

В моей голове тут же возник вопрос, который в одно мгновенье прогнал прочь все воспоминания, и я поспешил скорее задать его:

–Михаил Федорович, кто-нибудь еще погиб в аварии?

–Нет, -кратко ответил проводник, но мгновенья спустя, добавил. -В другом автомобиле ехал мужчина. У него несколько переломов, но его жизни ничего не угрожает.

Я промолчал. Слова стали комом в горле, и где-то внутри застыла одна единственная фраза – «Это моя вина». Да, несомненно. Я так спешил на работу, что решил проскочить тот перекресток, и, давя на педаль газа, не задумывался ни о себе, ни о ком-то другом, но получается, что я едва не убил этого человека.

–Все верно, Роман Сергеевич. Вы едва не отняли и эту жизнь, -произнес мой собеседник, вновь как-то по-особенному проговорив последние слова.

Я сделал вид, словно не заметил этого, но монотонный голос проводника еще раз прогремел в моей голове – «Вы едва не отняли и эту жизнь».

Михаил Федорович, что вы хотите сказать? Что в аварии мог погибнуть не только я? Да, разумеется, это так. Тем не менее, авария унесла лишь одну жизнь, мою, и я даже не хочу думать, что все могло сложиться иначе, поэтому не стоит больше говорить об этом…

Вы ведь меня сейчас слышите? – мысленно обратился я к старику. Но, мой собеседник ничего не ответил, более того, даже его внешний вид остался безучастным к моему вопросу. Лишь единственная фраза еще раз прозвучала в моей голове – «Вы едва не отняли и эту жизнь».

Я тут же попытался отвлечься от слов профессора, и, осмотреться, но, почему-то не смог этого сделать. Слова Михаила Федоровича продолжили медленно поглощать все мои мысли…

Я все равно должен избавиться от них. Должен. Ведь стоит мне это сделать, непременно, уйдут и воспоминания связанные с аварией.

Авария. Секундного замешательства оказалось достаточно, для того что бы надо мной в очередной раз сгустились тучи в виде сменяющих друг друга картинок. Дождь. Дорога. Перекресток. Светофор. Пока все это вновь не набросилось на меня, я поспешил продолжить разговор:

–Михаил Федорович, так почему я плохо помню сегодняшнее утро? -спросил я первое, что пришло мне на ум.

–Считайте это побочным эффектом смерти, -улыбнувшись, ответил проводник. -Вы знаете, Роман Сергеевич, в мире людей есть весьма подходящее слово, что бы описать то, что происходит с душой в момент смерти. Это слово перезагрузка. Так вот, после перезагрузки души ненадолго появляются проблемы с памятью, причем проблемы эти исключительно индивидуальные. Конечно, сам момент смерти забывают абсолютно все, но вот в остальном… Одни могут помнить почти все, другие не помнить абсолютно ничего, к одним воспоминания возвращаются практически мгновенно, в то время как другим для этого требуется значительно больше времени, да и сама последовательность, в которой они возвращаются у каждого своя. Вы, например, первым вспомнили больничный коридор, а это то, что происходило незадолго до момента смерти.

–Значит, тогда я был еще жив?

–Да. Должно быть, вы ненадолго пришли в себя.

–А, когда появились вы?

–Роман Сергеевич, проводники всегда приходят в тот момент, когда душа уже покинула тело. Это происходит по причине того, что если врачи смогут вернуть вашу душу обратно, очнувшись в больнице, вы вспомните только то, что происходило до момента смерти, ведь все то, что происходит после нее, можно вспомнить, лишь находясь здесь. Понимаете?

Я кивнул.

–Хотя, порой встречаются люди, которые ничего конкретного не помнят, но, знают, что после смерти с ними что-то происходило, – продолжил мой собеседник. -В таких случаях человеческий мозг пытается самостоятельно найти не достающие картинки, но так как сделать он этого не может, ему приходится что-то придумывать. Отсюда и истории о том, что одни якобы летали над своим телом, лежащем на операционном столе, других куда-то затягивала небесная воронка, а третьи вовсе говорят, что общались с ангелами или демонами. Все эти люди искренне верят в свои рассказы, но, как вы видите, все происходит немного иначе.

–Тем не менее, все это существуют? –осторожно, спросил я

–Что именно?

–Ангелы и демоны, -чуть тише, чем обычно прозвучал мой голос.

–Несомненно. Рай и ад, ангелы и демоны, эта часть ваших книг, которая наиболее близка к истине. Но, ангелы обитают в раю, а демоны в аду, и покинуть они эти места не могут. За редким исключением.

–Значит, вы к ним не относитесь?

–Конечно, нет, -ответил Михаил Федорович, и посмотрел на меня. -Понимаете, Роман Сергеевич, место в котором мы с вами сейчас находимся, способны отыскать только проводники. Это не какая-то конкретная точка, а нечто промежуточное. Это словно коридор, соединяющий мир в котором вы жили раньше с местом, где вы окажетесь чуть позже.

Ненадолго повисло молчание, но, сколько всего уместилось в это ненадолго.

Сначала я несколько раз хотел нарушить тишину, однако слова Михаила Федоровича словно лишили меня дара речи, и, с каждой последующей секундой я все отчетливее пониманию, что хочет сказать мне профессор…

Если вокруг нас коридор, соединяющий два мира, и на одном его конце находится моя прошлая жизнь то, что-то должно быть и с другой его стороны.

«Рай и ад существуют, только находятся они не здесь», таковы были слова, сказанные проводником чуть ранее, и теперь все стало предельно ясно. Одно из этих мест и находится на другом конце коридора.

Но, вот к чему я приближаюсь, делая очередной шаг? Не знаю. Не знаю?

Вообще-то я никогда не задумывался о том, куда попаду после смерти, даже не смотря на то, что, кажется, верил в существование рая и ада. Задумывается ли вообще кто-нибудь об этом? Наверное, да. Но, даже если эти места для меня и существовали, то все равно оставались чем-то далеким. Должно быть, поэтому я был уверен, что у меня еще полно времени, для того что бы начать совершать благие поступки. Но, времени оказалось катастрофически мало. Черт возьми, разве мог я такое предположить? Разумеется, нет.

И вот теперь, оказавшись на этой безлюдной улице, я понимаю, что ничего уже не исправить, и меня переполняет странное чувство. Оно совсем не похоже на разочарование от того, что я не успел совершить поступки, которыми должен был заслужить дорогу в рай. Это скорее страх от понимания того, что может находиться на другом конце коридора. Ведь вот он я, и все уже давно сделано. Мне осталось только узнать, что ждет меня впереди.

А, что если я попаду в Ад? Что я вообще знаю об этом месте?

Первые же мысли заставили меня содрогнуться.

Мучения. Боль. Страдания. Место, показанное в сотнях фильмах, и описанное в сотнях книг. Но, каким оно будет на самом деле?

Я уже не смог остановиться. Очередные картинки, как и те, что показали мою могилу, неизвестно откуда, в очередной раз всплыли в моем подсознании.

Вот он Ад.

Бесконечная грязно-красная река из вина и крови кишит миллионами душ. Утаскивая друг друга под воду они тянутся к поверхности, для того что бы сделать спасительный глоток воздуха, который пропитан дымом, вонью, и запахом серы. Но, все равно эти тошнотворные запахи лучше, чем месиво из бесчисленного количества гниющих душ, которые нашли свое обиталище в реке. Только теперь мне кажется, что в ней вовсе не вино и не кровь. Может это гной, которым когда-то были пропитаны, обитатели этой реки? Как бы то ни было, все эти души стараются подняться к поверхности. Сделать вдох. Издать свой стон. Но, для чего? Для того, что бы на них обратили внимание. Вот они. Они здесь. Они все поняли. Они готовы искупить, когда-то совершенные грехи, но, увы… всем плевать. Единственные, кто может обратить на них внимание, это гниющие тела, сидящие на берегу реки. Вон они хватают несколько «счастливчиков» и волокут их куда-то еще, к очередному «аттракциону», коих здесь миллионы. Через несколько минут те, кто еще недавно тонул в реке, будут молить о спасительной капле воды, в очередной раз, умирая от жажды, и воскресая вновь, не подозревая, что это «развлечение» продлится для них ближайшую пару тысяч лет.

Картинки неожиданно исчезли. Что-то подступило к моему горлу. Мне становится плохо. Кажется, еще немного и меня вырвет, но это ведь просто картинки? Или, нет? Может это реальность, которая вот-вот поглотить меня? Реальность, дорога к которой, вымощена страхом, и именно он заставил меня, нарушить тишину:

–Михаил Федорович, вы знаете, куда ведет этот коридор?

–Нет. Но, думаю, это знаете вы, -ответил проводник, и после его слов вновь повисла тишина.

Прошла секунда. Другая. Я все еще не произнес ни единого слова, хотя все вокруг словно жаждет этого. Даже, терзавшие меня недавно мысли терпеливо застыли. Или, может, они просто затаились где-то неподалеку? Может, стоит мне только заговорить, как они тут же набросятся на меня? Может быть.

Я закрыл глаза. Возможно, я смогу немного насладиться неожиданно возникшим спокойствием? Но, нет…

Уже через секунду, в очередной раз, не дождавшись от меня каких-либо слов, мой собеседник продолжил разговор:

–Роман Сергеевич, так куда ведет этот коридор? –спросил профессор, и, вместе с его монотонным голосом, ко мне вернулись мои переживания.

–Не знаю, -ответил я, дрожащим голосом.

–Что же, тогда нам следует немного подождать. Может быть, когда вы все вспомните, город вокруг нас подскажет ответ на этот вопрос.

–Да, наверное, -едва слышно согласился я, и замолчал.

Я больше не хочу произносить никаких слов, и уж тем более не хочу думать о том, что ждет меня впереди. Но, если можно просто взять и перестать разговаривать, просто взять и заткнуться, то вот прогнать мысли из головы оказалось не так просто. Они словно сорная трава, которая, несмотря на все попытки избавиться от нее, снова и снова находит способ напомнить о себе. Что же делать в этом случае? Наверное, просто думать о чем-нибудь другом…