Агломерат. Смертник

Костылев Никита Александрович

«Смертник»

Пролог

Москва. Лубянка. 13 ноября. 2015 год. 23:15

Подполковник твердым шагом приблизился к кабинету своего непосредственного начальника и быстро постучал. Из-за дубовой двери послышался хриплый голос:

–Войдите!

–Разрешите, Александр Петрович!? – осведомился офицер.

–А зачем я по твоему сказал, “войдите”? Чтобы не пустить тебя? – устало проговорил пожилой чекист, закурив сигарету, Александр Петрович махнул рукой, – заходи, Влад.

–Вы были у Президента? – вежливо спросил Влад, скромно присаживаясь на стул рядом с гигантским столом начальника.

–Лучше бы на работе остался, Влад, – грустно усмехнулся Александр и выпустил струю дыма, – там сейчас черт знает что творится. Мэры слетают со своих постов один за другим, министра внутренних дел скоро отстранят, на министра обороны завели уголовное дело, думаю, скоро и я пойду под топор вместе с директором. Да, Влад, – Александр Петрович затушил сигарету и потянулся за следующей, – плохо дело. Что там по работе с предотвращением преступлений?

–Сейчас по Москве работаем по оружию, облава за облавой, все охотничьи магазины, все военторги. Везде, где возможна продажа, – конфискуем, менты помогают. Почти семьдесят процентов изъято, еще неделю и ничего кроме рогатки в столице стрелять не будет. В регионах не все так хорошо, а применять силу крайне опасно. В городах почти каждый день стычки с представителями власти, в некоторых городах власть вообще уже почти перестала существовать. Вчера в Оренбурге опять стотысячные демонстрации против налогового обложения. Протесты уже вылились в массовые беспорядки.

–Это как ни странно хорошо, – хмыкнул старик и протянул полковнику небольшую папку, – читай.

–Что это? – поднял брови офицер.

–Секретное дополнение к закону “О смягчении наказания”, – хмыкнул тот, – почитай, тут немного, твоя работа по оружию, кстати, является частью этого дополнения. Нам нужно не только разоружить население, мы хотим вооружить более опасных ребят. Читай-читай, – проговорил чекист. – Крайняя мера. Президент отказался подписывать, завтра будем опять лоббировать. Это последнее, что мы можем сделать.

–Вы считаете, что это рационально? – спросил Влад, прочитав небольшое дополнение. – Это преступление против человечества. Они же смертники, самые настоящие смертники, два миллиона человек.

–Я считаю, товарищ подполковник, что у нас нет выбора.

–Она нарушает законы, – тихо сказал подполковник.

–Какие законы? – вдруг взорвался Александр Петрович. – Подполковник, какие законы!!! Тут больше нет законов!! Участились случаи людоедства! Понимаешь? Людоедства! Люди едят друг друга! И скоро они начнут жрать нас! Или ты знаешь способ как прокормить два миллиона заключенных!? Владислав, у нас есть единственный шанс. Мы должны кормить население, неприкосновенный запас уже пуст на половину, скоро будет тупо нечего есть. Людям наплевать кто у власти, главное, что бы он их кормил!

–Виноват, товарищ генерал, – подняв подбородок, ответил Владислав.

–Ни в чем ты не виноват, подполковник, – опустил голову старик, – и ты сам это знаешь. Но у нас нет выбора, в страшное время…

–Страшные меры, – подхватил подчиненный, – когда?

–Когда выполнишь план по оружию, начнется массовая депортация непокорного Оренбурга – все население будет отправлено на Дальний Восток. В качестве исправительных зон были выбраны ранее Киров и Брянск, теперь еще и Оренбург. – Генерал снова вздохнул и посмотрел на офицера, – Операцию поручили нам, сначала набор надсмотрщиков, потом заключенных. Работы по созданию оборонительных линий уже ведутся, приедешь – посмотришь. Сейчас поднята буча в десяти зонах, их разместить в первую очередь. Ты будешь руководить проектом, я думаю, месяца за два успеем все подготовить. Два миллиона чипов уже готовы, вшивание не займет много времени, мы уже год как практикуем этот эксперимент с ними, осталось поставить только сам процесс на поток. Так что с этим точно проблем не будет. Придумайте легенду о каком-нибудь заражении областей, страшная болезнь, эпидемия и прочее, можешь использовать проект № 14 для зачистки. Так или иначе, они должны быть уничтожены, только аккуратно. Давай, Владислав, работай.

–Разрешите идти?

–Иди.

–Влад! – окликнул генерал офицера.

–Да, Александр Петрович!? – обернулся тот.

–Ты веришь в Бога!?

–Конечно, нет, – пожал плечами чекист.

–А я вот почему то поверил, недавно даже в церковь сходил,– глядя куда то в сторону проговорил старик.

Владислав ни слова ни говоря вышел из кабинета.

***

Подполковник прошел несколько метров по коридору, как у него вдруг зазвонил телефон, сначала он задумчиво смотрел на номер телефона, затем тяжело вздохнул и провел пальцем по экрану:

–Я слушаю тебя.

–Здравствуй Влад. Я целый день пытаюсь до тебя дозвониться.

–Я знаю, чего ты от меня хочешь. Я не буду делать этого. Ты был и останешься моим другом. Но я и пальцем не пошевелю, что бы вытащить его.

–Он там погибнет. Ты же его еще на руках носил! – голос мужчины уже перешел на повышенный тон. – Я знаю, какая у тебя власть! Мы можешь все! Он у меня…

–Такой домашний! Такой единственный! Я все это знаю, – выплюнул Владислав.

–Хочешь, я на колени встану, его же хотят убить, – проговорил голос на том конце телефона.

Несколько секунд оба собеседника молчали. Владислав некоторое время задумчиво барабанил пальцами по ноге, потом еще раз вздохнул и сказал:

–Я дам ему шанc. Я не вытащу его, но дам ему возможность вытащить себя самого. Это все.

Подполковник не стал дожидаться ответа собеседника. Сбросив вызов, он положил телефон в карман и пошел работать дальше. Работы теперь ему хватит. Только что ему официально поручили уничтожить два миллиона человек.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ВОЛКИ И ОВЦЫ

                  Глава 1.

Тяжелая решетка отодвинулась, и раздался рык:

–К стене! Быстро!

Я и мои сокамерники подошли к стене и привычно уставились в грязную серую бетонную стену. Охранник зашел в наш каменный мешок и бросил:

–Подследственный Павлов! На выход.

Я быстро отлепился от стены, и, опустив голову, вышел из камеры. Охранник закрепил на моих запястьях наручники и буркнул:

–Сегодня твой день.

Голову поднять мне нельзя, вот уже шестой месяц, передвигаясь по СИЗО, я смотрю себе под ноги и вижу только эту бесконечную ленту ребристого пола. Идти мне не долго, но каждый раз, что бы хоть как-то развлечь себя, я начинаю представлять, словно иду по телу длинной змеи, конца которой не видно. Может быть, когда я был на воле я бы и не подумал строить свои теории по поводу пола, но когда ты каждый божий день видишь только эту ребристую поверхность, в голову приходят самые странные мысли. Хочется разнообразить свой путь, сделать все, чтобы он не был таким унылым, хочется верить, что сумасшествие в этих стенах не доберется до меня. На этот раз змея, почему то свернула и поползла в другую сторону, охранник резко рванул наручники вверх, заставляя меня выгибаться от боли, и повел меня по новому маршруту. Змея сегодня приведет меня в другое место. Окончательно убедившись, что я точно не попаду в комнату для свиданий, я только беспрекословно двигался по траектории, намеченной охранником для меня. Мне было все равно: задавать вопрос глупо, только конечно, если ты не хочешь, что бы наручники стали давить на руки еще сильнее, а почки снова познакомились с дубинкой.

Потом змея вдруг закончилась, охранник повернул меня в сторону, а перед моими глазами замелькал замызганный паркет и догадки окончательно подтвердились – ведут к начальству. Приставив меня лицом к стене, охранник тихо проговорил:

–Давай, подследственный Павлов, не опозорься.

В следующий миг передо мной раскрылась дверь, и я оказался в довольно просторном помещении. Усадив меня на стул, охранник отчитался:

–Подследственный Павлов доставлен!

–Вы можете идти, – раздался спокойный баритон. После того, как за моим конвоиром закрылась дверь, баритон продолжил, – Артем Александрович, вы можете поднять голову, не беспокойтесь, мы просто хотим поговорить.

Я оторвал взгляд от пола и увидел своих подчеркнуто вежливых собеседников. За столом передо мной сидело два человека, одетых в строгие костюмы. Они в смотрели на меня так, словно перед ними сидел не подследственный, а клиент в банке. Я знаю такой взгляд, взгляд менеджера на покупателя, вежливость во взгляде и бесконечное безразличие внутри. Выдержав небольшую паузу, один из людей в костюме спросил:

–Артем Александрович, вы в порядке?

–Да, – прохрипел я, хорошенько кашлянув, я повторил, – да.

–Вы знаете, зачем мы здесь, и кто мы? – спросил второй пиджак.

–Нет, – отрицательно покачал головой я.

–Вы в курсе, что происходит в стране?

–Нет, я уже полгода оторван от цивилизации, средств связи у меня нет, сейчас с этим особенно строго. Не знаю почему. Только слухи, а им я не верю…

–Артем Александрович, не волнуйтесь, у нас для вас хорошие новости, – улыбнулся пиджак, он посмотрел на соседа рядом, поправил галстук и начал: – мы представители государственной комиссии ФСИН. Cогласно закону № 17428 от 10 декабря 2015 года, “О смягчении наказания” заключенные, привлеченные к уголовной ответственности по незначительным статьям, имеют возможность для перевода в специальную работу. По вашему делу скоро будет суд, и, в случае, если ваша вина будет доказана только по 213-й статье, вы попадете под эту программу. Артем Александрович, вы меня слышите? – поинтересовался баритон.

–Продолжайте, господин пиджак, – прошептал я, – продолжайте. Правда, я не совсем понимаю, как убийство и экстремизм, которые мне вменяют, могут переквалифицировать в хулиганку.

–Кхм, – покачал головой тот и продолжил, словно не замечая мой резонный вопрос, – в связи с увеличением уровня преступности и тяжелого финансового кризиса, заключенные будут переведены в особые зоны, освобожденные от охраны. Вы будете предоставлены сами себе, своим трудом вы получите дорогу в новый мир. Мы ознакомились с вашей историей и просто не можем оставить такого талантливого и разностороннего человека гнить в этой камере. Тем более, сына такого высокопоставленного дипломата.

–На работу меня пристраиваете? – хмыкнул я.

–Закон должен вступить в силу с 1-го января 2015 года, но учитывая ситуацию в стране, процесс будет ускорен, – снова не обращая внимания на мои слова, продолжал пиджак, – в качестве пробной версии, группа заключенных будет отправлена в особую зону для…

–Достаточно. Я не буду в этом дерьме участвовать. Вы меня на это не подпишете.

“Пиджак” не стал меня уговаривать, а лишь невозмутимо нажал на кнопку и в тот же миг в камеру заскочил охранник, презрительно ткнув в мою сторону пальцем, баритон прогудел:

–Уберите.

В следующий миг охранник рванул меня со стула и выволок из кабинета, единственное, что я успел сделать, это показать пиджакам на прощание средний палец. Я был повернут спиной и не видел их рож, но меня не покидала уверенность в том, что они увидели мой жест. Потом снова была змея, видимо, я обидел отказом настолько важных персон, что меня сразу отправили в карцер. На этот раз не били, странно, обычно после каждого косяка охранники вовсю орудуют дубинкой. Запихнув меня в черную утробу крохотного помещения, конвойный только покачал головой и проговорил:

–Дурак ты, Павлов. Дурак. Так теперь и сгниешь…

Презрительно ткнув меня сапогом в мое новое жилище, он буквально вжал меня в стену крохотного бетонного мешка. Охранник закрыл дверь карцера и гаркнул через крохотное окошечко:

–Начальник сказал, что ты должен согласиться.

–С начальником и буду говорить.

Стоит сказать, что насчет избиения я поторопился радоваться. Услышав мою фразу, он открыл дверь и выволок меня наружу. Прежде чем я снова оказался в каменном мешке, дубинка еще раза три отходила мою спину. Ну, почему ты никогда не можешь вовремя помолчать, Павлов?

Три дня я провел в этой тьме. Когда я, согнутый в три погибели, ослепший от яркого света выкарабкивался из карцера, конвойный уже был другой. Охранник толкнул меня к стене и нацепил наручники, за спиной раздался голос:

–Шевелись.

Через несколько минут хождения по змее я снова оказался на дороге к кабинету комиссии. На этот раз стула мне не предоставили: не снимая наручники, просто толкнули в спину и я рухнул на пол. Когда я попытался подняться, охранник обрушил на меня свою дубинку. Вскрикнув от боли, я рухнул на пол. Сверху раздался голос:

–К сожалению, три дня назад я был в командировке и не мог проконтролировать тебя.

–Здравствуйте, дядя Леша, – хмыкнул я с закрытыми глазами, и в следующий миг дубинка снова обрушилась на мою спину. Удар был настолько сильным, что я даже выгнулся от невыносимой острой боли, крика было не сдержать, я только зарычал как дикий зверь. Хотя, может рыка дикого зверя и не было, наверняка это смотрелось просто жалко.

Сверху раздался голос охранника:

–Не смей так разговаривать с начальником изолятора! Для тебя он Алексей Алексеевич!

–Володя, усади его на стул и выйди, – проговорил дядя Леша.

Я почувствовал, как охранник одним рывком поднял меня на ноги и усадил на стул, предварительно хорошенько дав мне хлесткий подзатыльник. Я поднял глаза и весело подмигнул кряжистому старику, сидящему напротив. Кроме дяди Леши в кабинете сидел еще один светловолосый человек лет тридцати – следователь Свиридов. Начальник следственного изолятора перевел взгляд на все еще стоящего за моей спиной охранника и проговорил:

–Свободен.

–Может, стоит оставить охрану!? – встрепенулся следак.

–Ничего, Олег Константинович, с таким сопляком я точно справлюсь, – кивнул Алексей Алексеевич следователю, после того, как за охранником закрылась дверь, тот перевел взгляд на меня и устало проговорил, – как тебе в карцере, Артем?

В ответ я только пожал плечами.

–Ты уже почти полгода в СИЗО, – продолжал Алексей Алексеевич, – твое дело на особом контроле. Ты знаешь, сколько денег вложил твой отец, что бы тебя отсюда вытащить? Ты понимаешь, сколько людей работает, что бы ты вышел отсюда? Отвечай мне!

–Да все я знаю, – засмеялся я, – он вам отвалил столько денег, что хватит вашим внукам! И следаку, и судье… он всех купил, даже в экспериментальную группу меня впихнул, у меня же тяжкое преступление, как вдруг в материалах дела я стал проходить как простой хулиган…

–Ничего ты не понимаешь, Павлов, – стукнул по столу следователь Свиридов: – пока не вступил в силу закон, есть шанс тебя спасти. Потом будет поздно, отец не пытается вытащить тебя из заключения, он хочет хотя бы спасти твою жизнь, мудак!

Воу, а парень то старается вовсю. Мне стало интересно.

–Закон? Который о смягчении наказания?

–Умные люди знают, что скоро произойдет со всеми зэками на самом деле, если ты попадешь в волну тех, кто совершил тяжкое преступление, тебя просто не спасти, никакие деньги не помогут. – Вздохнул следователь и посмотрел на дядю Лешу, после одобрительного кивка того, он продолжил. – У государства нет денег на то, что бы прокормить два миллиона человек, которые не хотят работать на благо общества. В страшное время принимаются страшные решения – это слова президента.

–Казнить, нельзя помиловать? – рассмеялся я, вспомнив детский мультфильм.

–Их просто убьют, – ответил дядя Леша, – и если ты не попадешь в экспериментальную группу, тебя убьют как и всех. Страна на грани введения чрезвычайного положения, уровень преступности растет, несколько регионов на грани отделения из состава России. Если произойдет бунт и на воле окажутся два миллиона зэков, начнется самая настоящая гражданская война. Президент может со дня на день подписать закон о депортации уголовников, что по сути означает смертную казнь. Артем, не думай, что если твой папаша суетится вокруг тебя, ты как за каменной стеной.

–Я и так за каменной стеной, дядя Леша.

–Даю тебе последний шанс, – спокойно сказал Алексей, – потом никакие деньги тебе не помогут.

–Я слушаю.

–Тебе исправят статью, подрихтуют так, что ты попадешь за свои действия как хулиганку, – проговорил начальник следственного изолятора, – ты пойдешь на встречу со своим адвокатом и все уладишь. Просто не мешай, я утрясу вопрос с государственной комиссией, ты попадешь под программу. Твой адвокат Степанько уже активно работает в этом направлении. Тебе интересно? – после моего утвердительного кивка, дядя Леша продолжил, – вам доверят особую работу. Вытащить тебя сейчас нереально, остается только улучшить условия. Просто не выворачивайся, как ты это делал до этого. Твой отец найдет способ вытащить тебя после. В стране скоро начнутся кардинальные перемены, уж поверь мне. Твой ответ?

Я смотрел в его глаза и понимал, что эта гнида мне врет. Недоговаривает, умалчивает, опускает детали, но точно не говорит правды. Нет, я тебе не верю. Впрочем? Есть ли у меня сейчас выбор на самом деле?

Я вздохнул, улыбнулся чему-то (не помню, что тогда вызвало мою улыбку) и неожиданно сам для себя сказал:

–Согласен.

–Вот и славненько, – кивнул дядя Леша, хлопнув по столу. Начальник СИЗО нажал на кнопку и вызвал охранника. Когда тот поднял меня со стула, он сказал, – отведи парня в его камеру, проблемы больше нет.

Я продолжал улыбаться. Просто в тот момент я еще не знал, что «проблемой» было не мое согласие, а я.

***

Мы ехали по железной дороге: запихнув тысячи человек в спецвагоны, старые раздолбанные поезда отправили нас на место исправления заключенных. Я не подвел начальника: сотрудничество со следствием, куча подписанных бумаг, грамотный адвокат и исчезнувшие материалы дела. Все сделано чисто и без шума. Умелые ублюки. Даже когда страна валится на части, они успевают отхватить свой кусок, жадные ручонки тянутся к деньгам, которые скоро обесценятся. Суд вынес приговор, я получил свой срок. Мамы и папы в зале суда не было. Жалко, я по ним скучаю, перед заседанием я думал, что успею извиниться, попросить прощения. Но видимо, я им больше не нужен. Что было дальше? После того, как я активно сотрудничал со следствием и получил свой срок за хулиганку, вдруг как то сразу все перевернулось. Не знаю, что там произошло за оградой, но охранники ходили какие-то нервные, а дядя Леша больше не вызывал. Я провел еще около месяца в СИЗО. Там же я встретил новый 2016-й год. Вот и все, наверное. Еще через два месяца нас отравили в путь.

Когда нас грузили в вагон, я снова не смог удержать свой язык за зубами и оказался в карцере. Не скажу, что я сделал это специально, но мне нужно было время подумать. Вы скажете, что это странная форма попытки подумать? А мне нравится. Неплохо было бы и поговорить с вами. А то я все рассуждаю, а к читателю ни слова.

Представлюсь. Артем Александрович Павлов. Заключенный-надзиратель № 2517. По крайней мере, нам присвоили такие статусы. Вообще звучит глупо, я знаю. Вроде как Север-Юг. Ну да ладно. Что еще? Мне двадцать один год.

Я не знаю, чего вы хотите обо мне узнать. Просто немного расскажу про себя. Это знаете, как на собеседовании, да? Расскажите о себе. Поэтому буду говорить только то, что вам нужно знать. Я же не на допросе, в конце концов, так что ничего вы мне не сделаете. Я совершил преступление. Статья 105. Статья 282. Я убийца и экстремист. И это правда. Но по нелепейшей случайности (думаю, сумма порядка 300-400 тысяч долларов, но это мое предположение) я стал простым хулиганом. Маленьким злодеем, благодаря денежкам моего папы я вдруг оказался гораздо менее опасным для общества. Забавно… что я совершил и зачем? Я вам не скажу. Может позже. Одно вам поведаю – я ни о чем не жалею, бывают в жизни случаи, когда ты точно знаешь что должен делать. Пока этого вам достаточно.

                  Глава 2.

26 ноября 2015 года. Оренбургская область. Колония Черный Дельфин для пожизненно осужденных в городе Соль-Илецк.

Его никогда не выпустят. Его срок – вечность. Никаких свиданий, никаких посылок. Он теперь исключение. Шестьдесят восемь эпизодов. Шестьдесят. Восемь. Эпизодов. Его звали Канис. Никто не знал его настоящего имени, когда полицейские опера били его в кровь в допросной, он только смеялся над их жалкими попытками. Его нет в базе, нет ни отпечатков, нет данных. Он просто призрак. Даже здесь, в его новом прибежище, которое должно стать его последним домом, он понимает, что никто и никогда не узнает, кто он такой.

Канис еще не успел свыкнуться с тем, что остаток жизни ему придется провести здесь, как состоялся этот странный разговор с неизвестным ему подполковником. Канис хорошо помнил тот памятный диалог, когда ночью в камеру ворвались охранники, скрутив отчаянно отбивающегося уголовника, они с трудом заковали его в наручники и потащили по коридору. Они привели его тогда в допросную, где его ждал офицер в зеленой форме с погонами подполковника на плечах. Весело глядя на Каниса, офицер только коротко бросил:

–Ну!?

–Ну!? – в тон спросил Канис.

–Куришь?

–А есть? – ощерился тот.

–На, – офицер достал из кармана пачку, быстро раскурил сигарету и протянул уголовнику, – покурим?

–Товарищ полковник… – предупреждающе проговорил стоящий возле стены сержант. Прежде чем конвоир успел предостеречь, Канис рванулся вперед и попытался укусить подполковника, но тот ловко отдернул руку с сигаретой и весело рассмеялся, – забавный! У меня кот такой же был! Больно любил на меня набрасываться! Злой кошак… прямо как ты. Скалишься, набрасываешься, а в глазах то тоска…скоро совсем тут загниешь, а жаль такой талант губить. Сколько эпизодов не доказали!? Сколько не нашли… веселые деньки прошли. А какая у тебя была группировка! Это же шедевр! Ты знаешь, я изучал твою ОПГ и пришел к нескольким выводам, которые меня порядком удивили. Первое – отсутствие самого названия вашей группировки, это мне понравилось невероятно. Формально вас и прозвали в деле «Призраками». Когда работал вы меня зацепили – почти полное отсутствие возможностей идентификации, никаких татуировок, никаких имен, никакого жаргона. Снимаю шляпу, мне понравился подход к работе. Сколько он здесь!? – повернулся офицер к стоящему у стены сержанту.

–Два месяца. – Отрапортовал тот.

–Два месяца… – кивнул подполковник и подмигнул Канису, – пока кровь то бурлит! Еще держишься, бродяга! А потом то что!? Тебе же тут гнить всю жизнь, с удовольствием бы посмотрел на тебя старого и немощного, огрызающегося и лающего как старый пес. Это того стоит. Я уверен.

–Ты что, дурак!? – поднял брови Канис. – я выйду и отрежу твою глупую голову, подполковник.

–Сержант, выйди, – проговорил офицер, – закатывая рукава.

–Есть! – коротко козырнув, молодой парень выскочил из допросной.

–Ты думаешь, ты меня запугаешь? Чего ты хочешь вообще!? – спросил Канис.

–Хочешь выйти!? – вдруг спросил подполковник.

–А ты как думаешь, голова пустая!? – совершено спокойно проговорил лидер группировки в ответ.

–Действительно, что это я, – хмыкнул подполковник и посмотрел Канису прямо в глаза, – есть предложение. Ты же не дурак, я вижу, голова у тебя работает, но больно не в том направлении. Слушай меня и не перебивай, вы все тут смертники, никто тебя кормить не намерен, скоро вас всех просто перебьют. Выбросят подальше и заставят жрать друг друга. Вот и весь план, но тебе я дам шанс. Шанс спасти твою шкуру. Ты слушаешь меня? – внимательно посмотрел офицер в глаза Канису.

–Да, господин начальник, – вежливо ответил тот, при этом в его темных глазах мелькнула легкая тень издевки.

–Вот, – подполковник положил перед ним небольшой конверт, – ты читать умеешь!?

–Умею, умею, – закивал уголовник, – а что там!?

–Это бонус! – щелкнул по носу Каниса подполковник, – ты у нас уникум и положение в мертвой зоне будет особенным. Как ты себя кличешь!?

–Канис, – ответил тот.

–Будешь моим козырем, Канис, – ответил тот, – почитай, подумай. Вся твоя группировка будет рядом с тобой, об этом я позабочусь.

–А если не соглашусь!?

В ответ чекист лишь пожал плечами. Этой же ночью в его камеру снова ворвались охранники. На этот раз схватили уже его соседа и точно также выволокли из камеры. Когда Канис осторожно повернул голову, дверь уже захлопнулась. Рванув к железной двери, он отчаянно заколотил кулаками по металлу:

–Меня! Возьмите меня!

Спустя считанные секунды дверь отворилась и охранники сбили уголовника с ног. Один из них ударил его по лицу дубинкой и заорал:

–Ты че, мудак, охерел?

–Возьмите… – прошептал Канис, глядя на него. – Возьмите меня. Зачем вам этот Иваненко? А я…

–А ну заткнись! – удар дубинки снова заставил Каниса замолчать.

Уголовник только лежал на полу и скулил, глядя, как охранники выходят из камеры. Прежде чем запереть дверь, один из них сказал: