АМВЦ. В поисках пропавшей принцессы

– А вы не пытались сбежать?

– Не единожды. Но каждый раз нас находили и возвращали. Нам доставалось от родителей. Ее запирали дома, а меня с позором возвращали сюда. После последнего нашего побега Люсинде нашли жениха. И кого? Этого двухметрового тупоголового кузнеца Томми! – Тимур с силой швырнул несчастное яблоко. Надеюсь оно хоть не на голову Максу упадет. – Я ходил к нему. Говорил с ним. И знаешь, что узнал? А узнал я то, что этот боров никогда и не хотел жениться на моей Люсие. Он вообще крутит шашни с этой глупышкой Эмми Мирни. Но против родительской воли пойти он не может, ведь до коликов в животе боится их и Кристофера. Вот так и оказалось, что этот бесхребетный не в состоянии постоять за свою любовь, тем самым разрушая нашу!

Тимур снова замолчал. Черты его лица заострились, а глаза казалось стали еще чернее. Сейчас он больше походил на хищника, злого, опасного, загнанного в угол хищника. А я не находилась со словами. Сейчас мне крайне не хватало Элы с ее тонким пониманием человеческой души. Мне было их действительно жаль. Двое несчастных влюбленных из-за непонимания родителей не могул быть вместе. И я прекрасно понимаю почему Тимур так зол на Томми. Ведь действительно парень по своей глупости ломает не только свое счастье, но и счастье ребят.

Вот так история. Я решила немного перевести тему.

– Тимур, скажи, а откуда у тебя появился тот самый антимагический блокатор, что ты подарил Люсинде?

Взгляд парня снова потеплел, и я перевела дыхание.

– От мамы.

Вот так вот.

– А кем была твоя мама? Я слышала, что тебя воспитывал отец…

– Он мне не отец! – Вдруг зарычал парень и глаза его вспыхнули фиолетовыми искрами.

Мне стало жутко. Хоть я и обученный маг-боевик, но сейчас мне действительно стало не по себе. Сколько злобы было в этом взгляде мерцающих черных глаз.

В ночном небе вдруг раздался бой колоколов, осведомляя округу, что вечерняя служба окончена. Двери храма открылись и из него шумно что-то обсуждая потянулась волна приходящих. Парень резко вскочил и направился вдоль крыши наверняка чтобы уйти. И я поняла, что теряю момент. Поэтому резко вскочив, громко спросила:

– Кого ты боишься? – Сработало. Парень замер. – От кого ты оберегаешь Люсинду? От кого пытаешься ее защитить?

Минута молчания показалась мне вечной. Но тут парень тихо сказал, так тихо, что я даже подумала, что мне послышалось:

– От него.

– Тимур! Где тебя демоны носят? А ну живо за работу! – Из храма послышался недовольный и злой голос священника.

Парень вздрогнул и тут же скрылся с крыши. Мне ничего не оставалось, как последовать его примеру.

***

– Амата, больше никогда так не делай! – Ухватив меня за локоть, как то, я бы сказала зло, четко выговаривая каждое слово, проговорил Макс.

Я удивленно посмотрела сначала на его руку, а затем на его лицо. Губы плотно сжаты, брови нахмурены, в глазах злость. И как, собственно говоря, это понимать?

– Не делать как? – Сузив глаза, спрашиваю.

Макс толи рыкнул, толи вздохнул, но руку мою отпустил.

– А ты действительно не понимаешь?

– Нет.

– Нечего мне не сказав, бросилась на край крыши к нашему возможному подозреваемому! Это по-твоему нормально?! – Последнюю фразу он уже прокричал.

А я… Что я? Глупо хлопала глазами и действительно не понимала, что в этом такого ужасного.

– Тимур мне бы нечего не сделал. И я больше чем уверенна, что он не виновен, – холодно отвечаю парню.

Теперь я точно с уверенностью могу сказать, что наш таинственный некромант не этот парнишка. На крыше во время нашей беседы у Тимура были яркие вспышки перепада настроения от нежности до ярости и при таком раскладе очень трудно сдержать свою сущность. А сущность некроманта, переступившего закон, скрыть сложно именно она сопровождается такими не очень приятным ощущениями, которые я испытала сегодня утром. Но Тимур явно что-то знает. Он знает кто причастен к пробудившимися умертвениями и пропажей людей. И этого кого-то он боится. И вот почему мои мысли снова возвращаются к выгоревшим глазам Никодима. И что еще значит фраза Тимура «он мне не отец»? Он приемыш?

Мои размышления перебил злой эльф.

– С чего вдруг такая уверенность?

И сказано это было с таким тоном. Макс сложил руки на груди и сузив глаза посмотрел на меня. А вот шиш драконий! Не скажу! Гордо задрав нос, я пошла по направлению к дому старосты.

– Ты хоть понимаешь, что если он маг, то мог сделать с тобой что угодно? Да банально сбросить с этой чертой крыши! – Никак не унимался Макс.

А мне как-то обидно стало. Это что же он меня ни во что не ставит? Думает, что я слабая и не смогла бы справиться с каким-то мальчишкой? А уж про то что Макс проигнорировал мои слова о том, что Тимур не виноват, уже вообще молчу.

Я остановилась, медленно развернулась к стоящему на месте эльфу, сняла его плащ и бросила ему на руки.

– А ты на минуточку не забыл, что я – боевой маг и справиться с каким-то деревенским парнем мне под силу? И уж отличить мага от обычного человека точно могу!

Ну по поводу «обычного» тут я соврала, есть у меня некоторые подозрения на счет его родословной. Но говорить вредному эльфу об этом не буду. Разозлил он меня. Макс, кстати, как-то расслабился. Он вздохнул, прикрыл глаза рукой и устало проговорил.

– Я же за тебя, глупая, волнуюсь.

– А вот не надо! Я взрослая девочка – сама могу за себя постоять!

– Амата, я просто…

– И вообще, – перебила я Макса, – с какой стати вы за меня стали волноваться, адепт Лаузершский?

Максимилиан снова начал злится. Он с силой сжал плащ, что костяшки пальцев побелели, а кончики его острых ушей начали нервно подрагивать.

– С той самой стати, адептка Даккере, что мы с вами входим в одну и ту же команду и я не хотел бы чтобы из-за вашей сентиментальности провалилось наше первое задание! – Рявкнул он в ответ.

Обидно. Досадно. Но ладно. А я только начала верить в то, что не все эльфы такие засранцы. Но видимо ошиблась.

– Не беспокойтесь, не провалится.

Я резко развернулась и пошла не оглядываясь.

***

День начался с самого ужасного – настало утро. Это чудовище подкралось ко мне теплым лучиком солнца сквозь не плотно прикрытые шторы и нагло лезло в глаза. Вторым досадным происшествием стали петухи, которые начали драть глотки и оповещать всю округу что пора вставать. Хотя деревенские жители и так уже давно не спали. С улицы слышались голоса, веселый смех, ругань, блеяние коз и вездесущий лай собак. Куда ж без них родимых. Но рыжий петух действовал мне на нервы больше всех. Этот пернатый гад уселся на заборчик под моим окном и нагло орал, гордо выпятив грудь и кося своими глазенками на возящихся в траве кур.

Поняв, что поспать мне больше не удастся и вообще-то у меня как бы задание, я нехотя вылезла из-под одеяла и сладко зевнула. Обведя взглядом комнату, поняла, что судя по всему проспала. Девчонок в комнате уже не было. И вот вопрос – меня нельзя было разбудить? Нет на них Вайта! Он бы просто так это дело не оставил.

Поманила пальчиком и вся моя одежда, кстати говоря уже чистая, подлетела ко мне. Быстренько одевшись, я поискала глазами хоть какое-то подобие умывальника. Но ни кувшина, ни тазика так и не увидела. Жаль. Значит придется идти вниз неумытой и сонной. Так получилось, что нас разместили на втором этаже, который собственно говоря был полностью оборудован под жилые комнаты. Комната, в которой ночевала я с девочками, находилась напротив покоев нашей несчастной влюбленной. По соседству от нас были наши мальчики, а напротив них – комната хозяев. В конце коридора, аккурат напротив лестницы, находился кабинет Кристофера. Работать же старосте где-то нужно. На первом же этаже был обеденный зал, который занимал большую часть всего этажа, как выяснила я вчера вечером, это было из-за того, что деревенские собрания проходили зачастую именно здесь. Так же там была кухня и кладовая под лестницей. Про ванную здесь не было и речи. Местный жители мылись исключительно в бане, что полезно для здоровья, как нам заявил вчера наш хозяин. И соответственно, извините, туалет, был на улице за домом. Дом был большой и единственным двухэтажным зданием в этой деревне. Как сообщил нам все тот же староста, в этом доме проживало не одно поколение семьи Морал, где по традиции, старшие сыновья становились старостами деревни. До этого в этой семье первыми рождались исключительно мальчики и при чем в энном количестве. А вот у самого Кристофера был один единственный, но такой долгожданный ребенок и тот девочка. Но счастливый отец не грустил и надеялся, что следующим главой этого дома станет муж Люсинды.

И вот почему-то мне это не понравилось. Почему если ты девушка, то тебе нельзя стать главной? Это же полная дискриминация по половому признаку. Вот может эта Люсинда сама стала бы хорошей главой этого Бугашено? Так нет же, кто-то вбил им мысль, что мужик в доме главный, а бабье место на кухне, где они будут обвешаны детьми и грязной посудой. И в очередной раз я порадовалась, что жить буду не в этом государстве. У нас в Нотэрегии даже девочка имеет право на главенство. Вот, например, если ты младшая дочь в семье, а перед тобой еще на очереди три брата мордоворота, но у мом и силой дара они не ахти, ты автоматически становишься главной. И что мне больше всего нравиться, когда я выйду замуж и стану императрицей, то главной все равно буду я, а не мой муженек. Здесь же все по-другому.

Обдумывая это, я вышла с комнаты и нос к носу столкнулась с…

– Да благословят вас боги, милое дитя, – меня осенили святым знамением.

– И вам утро доброе, – пробурчала я.

Святой Никоир тем временем вышел из комнаты Люсинды. Вслед за ним вышла и сама девушка с каким-то затуманенным взглядом и блуждающей улыбкой. Эта парочка двинулась вдоль коридора по направлению к лестнице. Но спустится им не дали, дорогу перегородил Макс.

– Святой Никоир, вы уже готовы? – Эльф улыбнулся дочурке старосты и бросил какой-то недовольный взгляд на меня.

– Да, Максимилиан, я весь во внимании, – святой отец мило улыбнулся.

– Тогда пройдемте, – Макс открыл дверь в кабинет старосты, – здесь нам никто не помешает.

Они скрылись за дверью. В коридоре остались только я и Люсинда.

– Доброе утро, – еще раз повторила я.

Люсинда посмотрела на меня, улыбка ее стала еще шире.

– Доброе, – ответили мне.

– Как себя чувствуешь?

– О, просто замечательно. Мне право так стыдно за свое вчерашнее поведение, – девушка опустила глаза и густо покраснела. – Я сама не знала, что творю. Будто кто за руку меня вел. Но хвала богам, молитвами святого Никоира злой дух, что на ухо мне шептал, покинул меня и больше не имеет власти над телом моим.

Чего? Я совсем некрасиво уставилась на смущенную девушку. Она сейчас серьезно все это про духа? Или просто чтобы папенька не ругались?

– А я думала, что ты из-за Тимура, – протянула я.

Девушка тут же подняла голову и возмущенно на меня посмотрела. Мне аж не по себе от ее взгляда сделалось. Некоторое время мы тупо простояли в полном молчании посреди пустого коридора. Только Люсинда хотела что-то сказать, как тут дверь открылась и из кабинета вышел наш воин и священник.

– Спасибо, что согласились поговорить,– Макс вышел первым.

– Все что знал я вам поведал, и боги тому свидетели больше я ничего не знаю. – Священник повернулся ко мне и от его взгляда стало не по себе. Потом он посмотрел на Люсинду и уже ей сказал: – Ты запомнила мои слова, дитя?

– Да, святой отец, – девушка послушно склонила голову и улыбнулась.

Никоир окрестил ее знамением, потом проделал все то же со мной и Максом. Сказал на прощание пару слов о бытие людском и на этом раскланялся, Люсинда вызвалась его проводить. А я так и стояла на входе в комнату, Макс стоял напротив. С минуту мы просто буравили друг друга взглядом. Мне вспомнился вчерашний вечер и настроение стало, по-моему, еще хуже.

– Амата, я…

– О! Ты уже проснулась! – С лестницы выскочила Пульвитиара. – А я как раз шла тебя будить. Пойдем завтракать. Лично мне на пустой желудок работать не охота, в отличии от некоторых.

И ведьма выразительно покосилась на эльфа. Макс недовольно посмотрел на девушку, перевел взгляд на меня, и не сказав ни слова развернулся и быстро ушел вниз.

– Что это с ним? – Смотря вслед воину спросила ведьмочка.

– Не обращай внимание, – махнула я рукой и наконец отошла от дверей. – Не с той ноги встал. Пойдем лучше, а то от этих запахов я сейчас сама как тот зомби кого-то съем.

И ведь ни слово не солгала. Запахи по дому действительно витали нереальные, от которых у меня тотчас повысилось слюновыделение.

***

Во время завтрака хмурый эльф поведал нам о том, что со святошей он поговорил и виновным его не считает. Святой ничего подозрительного не видел и не слышал, во время нападений всегда был в храме и молился вместе с сыном, что тот может подтвердить. Дальше мы обговорили план действий на сегодняшний день. Делать было особо нечего так что мы решили опять разделиться. Ара и Эла будут снова допрашивать жителей, а я вместе с парнями пойдем на прогулку по лесу и начать решили с той самой опушки откуда приходят зомби. Так как «дорогих гостей» не было уже четыре дня, а это уже довольно большой срок, и была вероятность, что сегодня они придут. Хотя Кристофер надеялся, что они больше не вернутся и люди смогут спокойно жить дальше. Я же предложила навешать на эту самую опушку сигналок, что оповестят нам о ихнем приближении.

Быстренько справившись с вкусным завтраком, мы собрались на выход. Из кухни к нам вышла Квитка и стала прибирать со стола. Поблагодарив хозяйку, ребята двинулись на выход, а я решила задержаться и помочь.

– Да что ты, милая, брось, я сама все сделаю, – заохала женщина.

– Мне не тяжело, -улыбнулась я

Я собирала грязную посуду и относила ее на кухню, когда к Квитке подошел Кристофер и сказал, что пойдет по каким-то делам. Люсинда чем-то занималась на кухне, и я решила тихо спросить то собственно говоря из-за чего и осталась.

– Скажите, госпожа Квитка, а вы знали покойную мать Тимура?

Женщина такой вопрос явно не ожидала. Она удивленно посмотрела на меня, замет перевела взгляд на дверь куда только что вышел ее муж. Убедившись, что он ушел, она крикнула:

– Люсинда! – Девушка выглянула из кухни. – Дочка, принеси чистой воды в дом.

– Хорошо, мама, – улыбнулась та, подхватила ведро и выскочила на улицу.

Теперь Квитка присела на лавку и поманила меня к себе.

– Да кто ж ее не знал-то. Светлая была душа, да сжалятся над нами боги, – женщина возвела глаза к небу и перекрестилась. – Они ж как приехали сюда, Эльдара уже Тимуром беременная ходила. Такая махонькая, беспомощная, да только грустная и несчастная какая-то тогда была, помнится я ей тогда еще помогала с хозяйством справляться.

– Так они приезжие? – Удивилась я.

– Бельгетовы то? Ну да, – кивнула Квитка. – Чай, как они приехали Эльдара через два месяца парнишку то и родила. А я тогда уже своей Люськой ходила. Тогда-то мы с ней еще и смеялись, что мол, родиться у меня дочка мы деток то и поженим. Вот и досмеялись…

Женщина враз стала грустной, а на глазах слезы навернулись. Видимо вспомнила событии вчерашнего дня.

– Так, а почему вы категорически настроены против парня? Раз уж с его матерью мечтали поженить их? – Я честно говоря действительно этого не понимала.

Квитка вздохнула.

– Так Эльдара после родов сразу и умерла. А Тимур… вы ж его видели. Темненький он, не в мать, не в отца. Вот злые языки и стали поговаривать, что мол демон он и Эльдара умерла из-за того, что младенец из нее жизнь выпил.

Бред какой-то! Как младенец может убить мать? Да бывали такие случаи, но в исключительном порядке, если отец ребенка Пожирающим был.

Квитка увидела мои удивленные глаза и грустно улыбнулась.

– Вот и я не верила. И Люська вон тоже. Я ж его после смерти Эльдары, сама можно сказать и воспитала. Никоир то после смерти жены духом пал. Никого не принимал, не узнавал. Священником он стал уже после этого, когда Тимуру год исполнился. Наш старый священник на покой ушел, а Никоир на его место стал. Ожил. Сына стал принимать. Но я все равно за ними приглядывала. Мальчик то совсем болезненный был. Чуть что уже болеет. Слабенький. Иногда неделями из храма не выходил, лежмя лежал.

Она замолчала, я обдумывала полученную информацию. А Квитка стала продолжать.

– Выросли значит детки, да полюбили друг друга. Я тогда обрадовалась. Думала, что вот и исполнилась наша с Эльдарой мечта. Так нет ведь! Муж уперся и ни в какую. Он то в отличии от меня верил всем этим слухам, что Тимур маг темный и с бесами водится. И как ни уговаривала его я, как ни умоляла, он все равно не поступился. Вон даже сватов от сына кузнецова принял. А Люська то, когда узнала, то и…

Женщина снова заплакала. Я стала ее утешать, приобняла ща плечи и говорила, что все страшное уже позади.

– Тимур сказал, что тот медальон, что он подарил Люсинде, принадлежал его матери. но если Эльдара умерла, когда тот был еще ребенком, то как…

– Я его отдала ему, – Квитка перестала плакать и передником стала вытирать слезы. – Эльдара, когда умирала, я с ней была. В последние минуты жизни, она протянула мне этот медальон и заставила поклясться, что я отдам его Тимуру, когда тот повзрослеет, но так, чтобы Никоир не знал.

Надо будет на медальончик-то посмотреть. Интересная вещица видимо. С улицы послышались шаги и в дом вошел Амадей.

– Амата, солнце мое, мы тебя долго еще ждать будет? – Он упер руки в боки и внимательно на меня посмотрел.

А я за них и забыла. Подумала, что они, наверное, с девочками ушли.

– Сейчас иду.

Лекарь внимательно на меня посмотрел, но все же вышел.

– Госпожа Квитка, у меня еще два вопроса к вам есть. – Женщина кивнула, давая понять, что готова отвечать. Я задала первый вопрос: – Скажите, если Никоир с женой приехали, до того, как он стал священником, то значит жили они тогда не в храме, верно?

– У них домик был, – подтвердила она. – Он и сейчас целый стоит. Никто больше в лесу жить не хочет.

– В лесу? – Удивилась я.

– Ну да. Никоир то до сана святого охотником был. Вот они и жили в домике егеря. Если с деревни на восток через пролесок кленовый пройти, аккурат на этот домик и упрешься.

– И последний вопрос, – я внимательно посмотрела ей в глаза. – Эльдара была человеком?

Брови Квитки взметнулись вверх. Она удивленно на меня смотрела и то открывала, то закрывала рот.

– Амата! – Со двора раздался крик оборотня.

– Иду! – Ответила я и вскочив побежала к выходу.

– Она была чистокровным человеком, – вслед мне ответила Квитка.

Я бросила на нее последний взгляд, благодарно кивнула и вышла на улицу, где с нетерпением меня уже ожидали рвущиеся в бой парни.

***

Нет, ну чем не романтика? Лес, пение птичек, вокруг красивые зеленые деревья, цветы, свежий воздух, белочки-зайчики бегают по округе, рядом со мной два красивых, мужественных парня. Красота. Если бы не было одно «но». Мы не на прогулку вышли, а уже который час безуспешно лазили по лесу в поисках следов зомби и пропавших людей.

Сначала мне эта прогулочка действительно нравилась. Но проходило время, мы все дальше углублялись в лес. Там становилось все темнее, а комаров становилось все больше. Пейзаж уже не так радовал глаз, да и честно говоря уже надоел. Мы пять часов ходили вокруг до около прислушаюсь и принюхиваясь к каждому кустику, но так нечего путного и не нашли. Надо ли говорить, что тот домик егеря, про который говорила госпожа Квитка, мы не нашли. Хотя я точно шла на восток по утоптанной тропинке вдоль кленов. Вышла на какую-то поляну, но никакого домика там не наблюдалось. Магических следов не было, колебание магического фона, я так же не заметила. Все было просто до безобразия чисто. Кладбище мы тоже никакого не нашли, не говоря уже про мертвецов. И вот вопрос – откуда они тогда берутся? Дальше леса шла граница, которая магически проверяется на каждого проходящего, пусть то живое существо или мертвое. Все пересекающие невидимую линию границы тут же были фиксируемые патрулём и незамеченным пройти просто не получалось. Так что заграничными зомби быть никак не могли. Местное кладбище мы облазили в первую очередь, но там все спокойно почивали, ни на одной могиле свежей земли не наблюдалось, а значит это не наши подозреваемые.

Убив очередного жадного на мою кровь комара, я не вытерпела:

– Все! С меня хватит! Возвращаемся обратно, здесь все равно нечего нету.

Мои спутники замерли и удивленно посмотрели на меня. А мне что? Мне все равно. Я голодная. Я замерзла. Я вся искусана. Поцарапана. И главное – я злая. Очень. И мне было все равно, что про меня подумают или что про меня скажут. Мне надоело попросту терять наше время на бессмысленные поиски.

– Фух, а я-то уж думал, что ты этого никогда не скажешь, – вдруг выдал оборотень и гаденько так улыбаясь продолжил: – Я бы бросил это неблагодарное дело еще часа три назад, когда мы зашли на третий круг, но признаваться, что я устал, когда девушка, слабый пол, молчит, это было выше моей гордости.

У меня некрасиво отвисла челюсть. Это значит мы могли уйти отсюда несколько часов назад, но им было стыдно из-за того, что я сильнее? Гордость ихнюю задевала? Гррр… Я не посмотрю, что он оборотень, сейчас сама его загрызу! Я зло сузила глаза и сделала шаг навстречу парню.

Макс, заметив мое неадекватное поведение, поспешил закрыть Амадея собой и став между нами просто дал команду:

– Уходим.

Теперь мой взгляд сфокусировался на нем. И я стала еще злее. Вся в грязи, в листьях, поцарапанная, а этот… этот… эльф чистенький и не единого волоска у него не торчит! Вот что значит дитя леса, он передвигался бесшумно, не зацепив ни единой веточки, а я же перла как стадо живоглотов. Меня слышно было в любой стороне леса. Каждый торчащий из земли корень норовил попасться мне под ноги из-за чего я все время спотыкалась, а иногда даже падала. Мою злобную душу успокаивал лишь тот факт, что лицо оборотня украшало несколько красных царапин не успевших регенерироваться. Значит не одна я неуклюжая корова.

Макс же после своей команды никого ждать не стал, а просто молча повернулся и зашагал в сторону деревни.

– Э, а мы? – Возмущенно окрикнул его лекарь, но эльф уже скрылся за деревьями.

***

В деревню мы вошли злые и голодные. Конечно, то что мы не нашли трупов пропавших, не могло не радовать, но и полнейшая пустота тоже раздражала. Не могли же мы просто вот так вот завалить первое в нашей жизни задание? Оставалась лишь одна надежда, что зомби о деревенских жителей не забыли и сегодня-завтра решат навестить их.

Когда мы проходили мимо двора кузнеца, дорогу нам перебежала собачья свадьба. Мелкая черно-белая дворняжка, гордо задрав хвост, не спеша бежала по дороге, раз за разом кокетливо поглядывая на спешащих сзади кавалеров. А их было не много не мало пять штук. И даже та противная шавка, что вчера гоняла нас с Максом по деревне, на проверку оказалась кобелем, и сейчас быстро-быстро мотыляя хвостом пытался обратить на себя внимание черной бестии.

Проводив их унылым взглядом мне в голову пришли дикая, а от того уникальная мысль. На магические следы я лес проверила, Макс и Амадей искали физические следы. Но ведь только на глаз!

Я резко затормозила. Ребята, правда этого не заметили, а потому пошлепали дальше.

– Парни! У меня есть идея!

Они остановились. Максимилиан приготовился внимательно внимать моим речам, а вот Амадей устало протянул:

– Даккере, а твоя идея не может подождать пока мой желудок по крайней мере поест?

– Не, – с коварной улыбкой протянула я и тут же бросилась к дому последнего потерпевшего.

Ребятам нечего не оставалось делать, как уныло следовать за мной.

Из-за забора снова показалась огромная псиная морда, которая не очень обрадовалась гостям и поэтому радовала всю округу громким лаем. Но боевика, поймавшего идею, сложно было запугать какими-то клыками.

– Буся, сидеть! – Рявкнула я.

Волкодав такого явно не ожидал, а потому пасть прикрыл и на задницу сел. Я ж тем временем ворвалась во двор и громко стала звать хозяев. В кузне послышался звук упавшего железа, а вслед за этим отборная брань, отчего даже у Максимилиана кончики ушей покраснели. Из дома к нам выбежала заплаканная Фаня.

– Светлых вам, Фаня, -вежливо поздоровалась я.

– И вам светлейших, – на автомате кивнула женщина.

Из кузни вышел недовольный Махар.

– Чего ж вы так орете, девушка? Я из-за вас меч уронил, теперь наново метал греть.

Я нагло проигнорировала возмущающегося мужчину и обратилась к его жене:

– Госпожа Фаня, не могли бы вы дать нам что-то из вещей вашего сына?

Фаня так же на автомате кивнула и скрылась в доме. Долго ждать ее не пришлось. Через минуту она снова появилась, держа в руках рубаху сына. Судя по размерчику, парнишка не уступал своему папаше, но маменька все так же продолжает называть его малышом. Ну, для матери дети всегда остаются детьми.