Жулики. Книга 5

Глава 1

В пирамиде ничего не изменилось, по– прежнему сновали "прапора", подметая и утилизируя пыль, а в конференц-зале, очищенном ими от сундуков, висела привычная тишина.

– Значит еще и в Бомбей теперь предстоит наведаться?– Серега прошел к аппаратуре и включил пульт.

– А тебе не хочется?

– Ну, почему же? Любопытно будет взглянуть. Смотаемся. Только сначала домой в Питер и хоть недельку отдохнуть дадим моей шее.

– А что с ней?– притворно удивился Мишка, а Серега возмущенно сверкнул глазами:

– Сломали ее сегодня, блин.

– А-а-а! Это реакция у тебя хреновая. Я вот руку успел подставить и обошлось.

– Реакция! Повезло просто тебе обормоту. Хреново аркан метнули. Пацан, пади, и кинул, которого ты потом пожалел?

– Не спрашивал я, кто там его кидал. Какая разница? Ну, хоть и он?

– Да, без разницы, конечно,– Серега потер шею.– Домой?

– Погоди, успеем. Я вот что вспомнил. Мы за этой всей беготней кое-что забыли, а вот сейчас вдруг вспомнилось ни с того ни с сего.

– И что?

– Здесь в Сибири три пирамиды задекларировано. Во, какое словцо! Где еще две?

– Действительно, я тоже припоминаю, что про три говорилось. Нашли мы эту, и она нас настолько ошарашила, что мы про две еще и забыли на фиг. Ну-ка Алевта сейчас дернем,– Серега застрекотал клавишами.

Алевт зарябил с экрана своим свитером пестрых, попугайных расцветок и, улыбнувшись, прогудел в седую бородищу:

– Рад вас видеть, корефаны.

– И мы. Скажи, Ал, где находятся еще две пирамидки типа этой, но поменьше?

– Вопрос понятен. Отвечаю. Так рядом, рукой подать. Это один комплекс. А попасть туда можно по транспортным туннелям. По любому из шести. В два плевка.

– Почему не поставили нас в известность об этих объектах?

– Не спрашивали, вот и не ставили,– резонно возразил, расплываясь в улыбке Ал.

– Покажи, что там они из себя представляют. Назначение основное их и ну… Интерьер, конечно.-

Пирамиды оказались вдвое меньше Главной и располагались последовательно одна за другой в сторону от правильного квадрата, выписанного водами Сухой Тунгуски.

Одна из пирамид являла собой маленький заводик с десятком цехов, а вторая являлась складом готовой продукции и сырья.

– И что за продукцию выпускал этот заводик?– спросил Мишка.

– Понял, отвечаю. Вот списочек извольте глянуть. Все что на складах, от туда, блин,– Ал опять блеснул улыбкой.

– Та-а-ак! А система безопасности? Собственная что ли?

– Нет, общая. На схемах она обозначена, как система объектов под индексами, вот вы и не обратили внимания, даже включив в общую систему профилактических мероприятий.

– Смотреть будем, Миш?– Серега вопросительно взглянул на Мишку.

– Достаточно на сегодня,– Мишка оторвал взгляд от экрана.– Успеем. Куда они на фиг денутся? Тысячи лет стояли, постоят еще недельку. Поехали домой.

"Неделька" как-то не заметно вытянулась в целый месяц и жизнь повседневная, современная так закрутила, что однажды/ опять же сидя на кухне у Федора Леонидовича/ Мишка на "общем собрании" всех посвященных посетовал, что совершенно замотался, а ведь откладывать надолго ревизию объекта в Афгане нельзя.

– Предлагаю всем туда смотаться, Леонидович, тебе-то больше всех должно быть интересно, на шедевры взглянуть. Вон, тигр-то с лошадью стоят, а там таких тысячи. А картины мы с Серегой вообще не смотрели. Ну а для нас главное систему контроля проверить и попробовать пройти на нижние уровни. Там ведь пирамида перевернутая. Сколько, Серега, уровней?

– Чего спрашиваешь? Любимая цифра допотопников, само-собой разумеется. Интересно куда выходят основные лифты? Я прикидывал по плану, получается где-то в районе городка Мазари-Шарифа.

– Как же тогда их до сих пор там не обнаружили?– удивился Академик.

– Глубина большая, а городок низкоэтажный, ну а выход видать завалило во время катаклизма всемирного. Потопа, я хотел сказать,– Серега озвучил первую пришедшую ему в голову версию и Федор Леонидович, взглянув на него, пожал плечами.

– Мне, молодые люди, конечно же, интересно взглянуть на все эти шедевры, но в последнее время что-то и меня закрутило в 18-ом. Петр Павлович просто деспот. Сам покоя не знает и нам не дает.

– Вы меня уж простите, Федор Леонидович, но без вас там никак. Пока эти "хроники" еще нам на шею три пирамиды умудрились повесить и целый Гугол металла рыжего, мы-то, что особенного сделать с вами успели?– хмыкнул сочувственно Петр Павлович.

– Как знать. Что важнее? Тонны эти или люди, которые сейчас в 18-ом технологии 19-го и 20-го осваивают? Мы цвет нации создаем. Мировоззрение определенное формируется. Благодаря ему, может быть, здесь и сейчас мы сидим за столом а не на "пеньках горелых", как точно охарактеризовал негативные последствия Евлампий Силиверстович.

– А я что?– Силиверстович сконфузился от комплимента Академика.– Мои сапожники развернулись так, что сам удивляюсь. Этот-то матросик, просто чудо какое-то. "БЫЛЬ". Даром что увечный, а одной рукой за троих успевает. Ну, и кузница тоже можно сказать получилась отменная в Останкине. Иванович-то, который с носом покалеченным пришел, просто Левша. Ей Богу. Ну а пирамидку, вновь открытую, мне тоже любопытно посетить. Собираемся всем коллективом и на пикничок на пару деньков. Кто за? Все. Я так и думал. Катюша, ты как себя чувствуешь?

– Не беспокойтесь, дядюшка,– улыбнулась Катюша.– Очень хорошо чувствую себя. Как с Мишаней съездила на море, так просто замечательно.

– А как тебе море?– заинтересовался Силиверстович, не знавший о морском вояже.

– Море!– восхищенно произнесла Катюша.– Только уж больно многолюдно и все в неглиже,– покраснела она и засмущалась.

– Нам пришлось снимать отдельное бунгало со своим маленьким бассейном. На людях в море Катюня стеснялась купаться,– пояснил Мишка.– Я ей даже предлагал уходить на берега дикие, где редко кто бывает, но там глубоко, а она пока плавает плохо. Зато в бассейне этом днями целыми сидела. Мелко и вода теплая. Не вытащить было. Даже покушать,– Мишка засмеялся, а Катюша укоризненно на него посмотрела.

– Ну вот, все семейные тайны и выболтал, ну что за мужик нынче пошел, ничего им доверить нельзя, языком метут, ровно метлой машут.

– Это я метлой?– возмутился Мишка.– Ну, Катька,– погоди! Ужо я за тебя возьмусь, забыла, что в писании сказано? "Да убоится жена мужа своего".

– Так я и боюсь,– сразу сдалась Катюша, схватив Мишку за вихор и растрепав ему всю прическу. А потом извинилась.– Я больше не буду, прости меня, пожалуйста, суженый.

– Ну и лиса, ты Кать, прямо веревки из меня вьешь,– Мишка обнял жену за плечи и чмокнул в курносый нос.

– Мы вам не мешаем?– полюбопытствовал Серега.

– Ну, что ты, Серега, сиди. Чего там. Ну, приперся ты не вовремя, ну хамишь, ну выглядишь, как обормот – так это ничего. Мы уже привыкли. Ты бы вот лучше документами озаботился. Загранпаспорта, ярлыки и прочие бумажки. Вдруг нам придется выходить в тот же Мазари-Шариф. Ты, кстати, не забыл, что обещал бумагами обеспечить Халифа-горшечника бывшего?

– Я помню и у меня все на мази. Знал бы ты, сколько я макулатуры перелопатил за последний месяц, Омар, ты бы заплакал. А от техдокументации просто голова опухла. Я такой сканер нашел у допотопников, просто блеск и размер портативный, вот с собой припер,– Серега выложил на стол пластиковый прямоугольник, размером со среднюю книгу.

– Весит 200 грамм, а копии снимает с чего угодно в полевых условиях. Причем цвет ему по барабану. Один к одному выдает. Самоподзарядный. Прямо из атмосферы все сосет, даже краску сам постоянно пополняет за счет химии воздуха. Чем воздух грязнее, тем быстрее восстанавливает нужное количество. Кроме того снимает копию с волокон бумаги и упорядочивает рабочую под образец. Вот, например, возьмем хоть денежку,-

Серега вынул из кармана банкноту пятисотрублевую и, открыв крышку, сунул ее в сканер.– Вот так, крышка закрыта, значит, включился, сейчас копия выскочит,– сбоку отползла вверх пластина и на стол выпала та же купюра, даже надорванная слегка с одной стороны.

– Да это она и есть,– Мишка взял банкноту в руки и принялся внимательно рассматривать.– Знаки водяные, как положено.

– Она говоришь, ну тогда получи еще одну,– улыбнулся Серега, пододвигая к нему очередную купюру выпавшую на столешницу.– Одну единицу в минуту лепит, если материал похожий. Если просто газетным листом зарядить, то пока выбелит, пока волокна сформирует, пока пузыри воздушные составит и краской облепит, минут пять требуется. Ну и долго большого формата документы изготавливает. Ну, если вдвое или втрое сложены. Тот же ярлык, он ведь длинный, до метра бывает, вот пока он его отсканирует, пока нужную длину выполнит, ну и так далее, тогда и час времени требуется. Но это самый трудный вариант. Потому что, во-первых, ограничено приемное устройство, тут всего пару сантиметров по высоте, а во-вторых, на пределе все емкости работают, ну там… краско-образующие и т.д.

– Удивил!– Петр Павлович взял очередную купюру и сравнил с той, что выскочила до нее.

– Номера одинаковые, только так и можно определить, что не настоящие. Дай-ка подлинную,– Петр Павлович долго и придирчиво рассматривал все купюры и спросил:

– Детектором не проверял? Ну, купюродетектором?

– Из любопытства пару с сотни баксов шлепнул и в обменник зашел. Попросил только проверить. А там такая мымра сидела, заартачилась, что, дескать, они тут не бюро добрых услуг и что если без намерения обменять, то они такие услуги не оказывают. Ну, я и плюнул. Меняй,– говорю.

– Ну и как?

– Нормально все прошло, даже и сомнений не вызвало, только настоящую вернула мымра, сказала, что ветхая и что есть специальная касса где "ветошь" эту можно по заниженному курсу поменять.

– Не понял, как может так быть? Ты же с нее копии снял и ее же не взяли?

– Ну да, понимаешь, Павлович, я ее когда вынимал из прибора, то дернул резко и уголок надорвал, ну папиросной бумагой подклеил, а эта ненормальная прикопалась.

– Дурдом. Это, значит, ушли в обращение три купюры с одинаковыми номерами?

– Да, плохо конечно, но для того чтобы им встретиться случайно, да еще при этом попасть в руки какого-нибудь полицейского, который фальшивыми деньгами занимается… Вероятность один к миллиарду, так что беспокоиться, я думаю, особенно не стоит,– беспечным тоном, отреагировал Серега.

– Все равно, давай, чтобы это было в последний раз,– Петр Павлович взял в руки копии и, порвав их на мелкие клочки, выбросил в мусорное ведро.– Пусть Резервная Федеральная Система США сама эту работу выполняет. И наш Центральный Банк.

– Петр Павлович,– расстроился Серега,– вы настоящую выкинули, а вот отсканированная осталась.

– Как ты определил?– удивленно взглянул на него Петр Павлович.– Они же одинаковые?

– Настоящая надорванная была и перегнутая, а у копий то же самое, но нарисовано и что бы совсем не отличить было, нужно на копиях сгибы повторить и надрывы сделать.

– Ну-ка,– Петр Павлович схватил купюру и принялся ее рассматривать.– Как же я не заметил-то?

– Да я и сам сначала не замечал, пока совсем рваненькую грамотку не пришлось копировать.

– Ну, извини тогда. С получки отдам. Как же ты теперь-то? Последнюю, пади, денежку твою в мусор выбросил?– подмигнул Петр Павлович Сереге.

– Ну да, натурально последнюю,– подтвердил Серега горестно.– Мишка за командировку зарплату зажал, говорит, возьми в пирамиде сухим пайком. А ему уже тысяч пять лет, как срок годности истек. Хорошо хоть Нина Андреевна подкармливает. Помер бы уже с голоду.

– Бе-е-едный,– пожалела Серегу Катюша.– Ты к нам тоже заходи, я тебе, что-нибудь всегда со стола в торбочку брошу. Как-нибудь общими усилиями от голодной смерти спасем.

– Хорошо здесь у вас,– вздохнул Серега и растянул рот до ушей.– А можно я у вас останусь? Постелите где-нибудь у батарейки коврик. Ем я мало. Вы и не заметите.

– Но, но, Серый, размечтался,– фыркнул Мишка.– Сегодня, пожалуйста, все равно завтра на пикничок собрались, а потом чтобы, после Нового года особенно, как только на часах 22.00 и чтоб духу твоего тут… Сам понимаешь.

– Понимаю,– вздохнул Серега.– Брат ты мой во Христе, Омар Хайям Гиясаддин Обул Факт ибн Ибрагим.

– Женись, Серега – это я тебе как, Обул Факт советую, тогда и на коврики чужие не нужно будет проситься.

– Не дождетесь,– сделал гордое лицо Серега.

– Просто ему пока не повезло свою, Богом данную, встретить,– вздохнула Катюша.– Вот встретит и тогда на своем коврике, под своей батарейкой будет ночевать. А если ласковая попадется, то цепочку подлиннее будет привязывать и косточку сахарную в мисочку всегда положит.

– Эх! Муж и жена… Два сапога пара,– махнул рукой Серега.

Пирамида произвела впечатление на всех, а особенно на женщин, которые испуганно оглядывались, как будто кто-то мог вдруг нагрянуть и выдворить их, как влезших без разрешения на чужую территорию.

– Будто вышли все куда-то, а мы тут без спроса шляемся. Сейчас придут и погонят в шею,– высказала общее ощущение Агафья Тихоновна. И шарахнулась от выскочившего "прапора", схватившись за сердце. А тот, проскочив мимо, тут же облизал всем обувь щупальцами и довольно заурчав, умчался дальше по коридору и юркнул в стеновую нишу.

– Это уборщик, совсем забыли вас предупредить. Они безобидные и Серега их "прапорами" окрестил,– успокоил женщин Мишка.– Только у этих конечностей побольше в отличие от прототипов, ну и не воруют они в отличие от настоящих. Извините, забыли предупредить.

– Ох, Мишань, говори сразу, о чем еще не успели предупредить. Какие страшилища тут еще водятся?– Тихоновна произнесла две эти фразы, испуганно озираясь.

– Все, больше ни каких. За исключением "Троянов" конечно, но они копии с настоящих, поэтому напугать не должны. Ну и потом они слушаются. Если что, гоните их от себя.

– А вон та змейка, проползла по коридору которая – это тоже "Трояна".– Тихоновна успокаивалась и начинала осваиваться, осматривая стены и двери.

– Какая змейка?– Мишка обеспокоенно завертел головой.– Большая?

– Да не особенно чтобы уж, с метр всего,– Тихоновна провела рукой по узорчатым стенам.

– Та-а-к! Всем активировать "Завесы". Змей "Троянов" у нас я не видел и не активировал. А ты, Серега?

– И я. "Ванька", ко мне!– все принялись лихорадочно хлопать в ладоши, а из стеновой ниши выскочил "бугор" местной обслуги и замерев перед Серегой, отсалютовал передней конечностью.

– Прибыл по вашему распоряжению,– браво доложил он.

– Что здесь за змеи ползают у тебя, Ванюш?– Серега так же как Мишка завертел головой.

– Так точно есть несколько особей.

– Сколько на всех уровнях и блоках?

– Всего двести сорок восемь штук,– браво отчеканил число змей "Ваня".

– И каких?

– Гремучая змея.

– Это которая с погремушкой на хвосте?

– Так точно, она самая.

– Почему не выдворяете?

– Системой безопасности не предусмотрено выдворение флоры и фауны.

– Змей, крыс и мышей с этого момента выдворять вон и места проникновения замуровывать, летучих мышей и насекомых тоже. Как понял распоряжение?

– Понял. Разрешите выполнять?

– Разрешаю.– "Ваня" развернулся и рявкнул на весь коридор:– Выполнять, мать вашу,– и из ниш стеновых полезли пауки. Мишка даже удивился их количеству.

– Сколько их на всю пирамиду, Серега?– спросил он.

– Примерно столько же, сколько и змей. Две с половиной сотни. Быстро управятся,– Серега удовлетворенно хмыкнул, наблюдая поднявшуюся суету.

А пауки понеслись по коридору, принюхиваясь ко всем щелям и запуская в них щупальца. В течение пяти минут мимо стоящих людей уже пронеслось не менее десятка с прихваченными и обездвиженными змеями.

– Бр-р. Хорошо, что бабуля внимание обратила. Цапнула бы такая сволочь за ногу. Не будешь же тут в "Завесе" все время находиться, а вон Катюше вообще нельзя. По инструкции. Эсэсовцы запретили,– Серега озабоченно посмотрел на Катюшу.

– Может, отправим ее домой от греха? Вдруг последствия действительно негативные для ребятишек потом обнаружатся?– предложил Академик заботливо.

– Да, да, Катенька,– засуетилась Нина Андреевна.– Пока эти пауки змеек выловят, вернитесь с Мишаней. Как только доложат, что всех прибрали, так мы вам сразу и позвоним.-

Пришлось Мишке вернуться с Катюшей в дом на набережной и ждать до вечера, возвращения всей честной компании, потому что по телефону ему несколько раз звонили и сетовали, что "прапора" никак не могут вытащить пару десятков "погремушек".

– Норы глубокие у паразиток,– вздыхал виновато в трубку Серега.

– Так может их не выдворять живьем, а зачистить, да и всех делов? В своем же времени находимся? Да и пастухам нашествие змеиное, я думаю, не понравится. Сразу двести если поползут по Мазари-Шарифу. Это же паника начнется.

– Хорошо, я дам команду уничтожать. Но сегодня уже вам лучше здесь и не появляться, да и мы здесь ночевать не собираемся, хотя Леонидовича, если насильно не увести, то он и спать не ляжет. Уже десятый саркофаг опустил и прямо как ребенок с этими экспонатами.

– А что со входом парадным?– поинтересовался Мишка.

– Нашли. Но он по плану точно расположен под этим самым Мазари-Шарифом и знаешь что наверху? Даже не пытайся угадать. Мавзолей этого самого Благочестивого Халифа Али. Так что пока там, наверху его будут почитать как святого, никто не полезет с раскопками.

– Ты забыл, что даже захоронение Тимура Амира вскрыли. Иосиф Виссарионович распорядился,– возразил Мишка.

– Ну, так у нас большевики были у власти, а здесь им в ближайшие лет пятьсот ничего не светит.

– Думаешь? А вдруг.– Мишка улыбнулся, представив лицо друга, а тот возмущенно зашипел в трубку.

– Зуб даю.

– Ну, если зуб. Тогда ладно,– Мишка отключился и поделился информацией с Катюшей:

– Сегодня нас с тобой не приглашают. Говорят, что скоро сами уже вернутся.

– Да и ладно. Завтра посетим место сие,– улыбнулась ему она.

Вернулись "туристы" усталые, но довольные. Особенно Академик, сиял и притащил с собой несколько, особенно впечатливших его экспонатов.

– Я это завтра обязательно верну на место хранения,– оправдывался он перед всеми.– Я понимаю, что там климат-контроль и все такое. Но за несколько часов думаю, ничего с ними не случится. Вот и лошадка с тигром больше месяца стоят и ничего.

– Да что вы, Федор Леонидович, да кто же против?– Петр Павлович с любопытством рассматривал две вполне нормальные на вид книги в кожаном переплете, с вытесненными на нем значками и рисунком восходящего из-за гор солнца. Книги выглядели так, будто отпечатаны и переплетены только что.

– Это что же допотопные?

– Да!– руки у Федора Леонидовича тряслись от волнения.– Представляете, там целая библиотека, в несколько сотен тысяч томов. Господи это же какое сокровище. Что там золото и платина. Химия. А тут… Куда там Александрийской библиотеке или Иоановой.

– И про что вот в этой?– поинтересовался Петр Павлович, раскрывая книгу и разглядывая непонятные значки столбцами тянущиеся сверху вниз.

– Мне Филя – "Троян"– воробушек, начирикал пару страниц. Это стихи. Был у них поэт знаменитый. Тут и портрет его имеется,– Федор Леонидович распахнул корку переплета с обратной стороны и, на Петра Павловича взглянуло мужское лицо с пронзительно-синими глазами и сжатыми в тонкую линию губами под горбатым носом.

– На грузина похож. Чернявенький. И как имя у этого поэта? О чем пишет?

– Имя у него просто превосходное. Ниспровергатель. Псевдоним конечно. А пишет все о том же о, вечном. О Вере, Надежде и Любви,-

Петр Павлович попробовал представить этого человека изображенного на портрете живым и Ниспровергатель подмигнув ему глазом, растянул губы в приветливой улыбке. От неожиданности Петр Павлович, чуть книгу не выронил из рук, а поэт допотопный опять открыл глаз и поджал губы в тонкую, суровую нить.

– Голографическая техника изображения,– пояснил Федор Леонидович, увидев поползшие удивленно брови Петра Павлович.– Я вообще выронил томик, когда этот эффект обнаружил. Впечатление абсолютно живого лица. У нас уже эту технику тоже начали осваивать.

– Пять тысяч лет, а сохранность, как будто только что из типографии,– поразился Петр Павлович.– А что это у них фотография автора в конце книги?

– Это не конец – это начало. И читать нужно снизу вверх и справа налево. Абсолютно зеркально. Все наоборот. Правда, у нас арабы справа налево читают, но сверху вниз. Японцы свои иероглифы рисуют столбцами, но опять же сверху вниз. Тут абсолютно все не так, как в нашей цивилизации. Ной, очевидно, не только противником технического прогресса был, но и противником образования, как источника этого, "губительного", по его мнению, для людей, прогресса. И пришлось его потомком все с белого листа начинать.

Глава 2

– А это тоже стихи?– подскочил к Академику Серега и, взяв в руки вторую книгу, принялся ее листать.

– Нет – это проза и без портрета автора. Аккуратнее, ради всего святого,– всполошился Академик.

– И про что?– Серега вернул ему книгу и, взяв томик со стихами Ниспровергателя, принялся разглядывать портрет автора, даже подмигнув в ответ.

– Знаете, Сергей, я очень удивился, но книга эта о временах довоенных. И даже о тех временах, когда весь континент состоял из множеств суверенных княжеств, и все они между собой постоянно конфликтовали. Заметьте, не воевали, а именно конфликтовали. Настоящие войны там начались с приходом этого Рефилюца. Он ведь сначала под себя одно княжество прибрал, потом второе. Объединил их, мозги прочистил и напал на третье. Свободу понес, Равенство и Братство.

– И что в этом плохого?– пожал Серега плечами.

– Вот и тогдашние подумали так же. Поэтому многие его поддержали. Лет за пять Он уже федерацию автономий из десятка бывших княжеств образовал и только тогда забеспокоились остальные княжества, и то только те, что рядом оказались. Пограничные. Объединяться во временные союзы стали. Гонка вооружения началась, да такая поспешная, что за пару десятилетий от лука со стрелами до танков.

– Да ну?– не поверил Серега.

– Так написано.

– Мало ли чего напишут. Историческую хронику посмотреть можно и сравнить.

– Ты забыл, кто последние несколько сот лет эту хронику редактировал? Эсэсовцы. Верить ей абсолютно тоже нельзя. Под себя историю переписывали,– возразил Федор Леонидович.

– И что потом? Ну, гонка?

– Федерация автономий оказалась в этом смысле разворотливей. Все от них шло. Княжества, численно превосходя, догоняли разве что. А эти расширялись. Политику же осуществляли "Разделяй и властвуй". Натравливали княжества, создавая конфликтные ситуации. Оружием обеспечивая и тех и других, а потом приходили и ослабленных войной добивали. И расширялись дальше. При этом миротворцами выглядели. Лет за 50-т, постоянных, мелких войн, прибрали под свое крыло половину княжеств бывших. Естественно Равенство, Братство и Свободу провозглашая. Ну, а потом была и последняя война, та самая "десятидневная", которая потрясла мир. И вот на ней-то, в последние дни и проявилась сущность Рефилюца. Увидев, что Федерация проигрывает по всему фронту, он заявился лично и сжег всех. Безжалостно и своих, и чужих. Огненные шары пустил по всему фронту и превратил сцепившиеся армии в груду обгорелых скелетов. Да вы сами видели реконструкционную эту "фильму". С героической патетикой. Леро этот к скале прикованный, ну и прочая мура, вроде буденовок чугунных. А потом началась эпоха "застоя". И закончилась потопом.

– Мрачно как, Федор Леонидович, вы все это расписали. Что же, по-вашему, лучше было бы, если бы победил Союз княжеств? Красные эти?

– Нет. Было бы то же самое. Имена другие бы звучали, а результат был уже предопределен. Заместо Федерации автономий, был бы Союз княжеств, а заместо Совета Старейшин – Совет Князей. Разницы большой я не вижу. Так или иначе, но континент становился одним большим Государством. С последующим периодом "застоя" и как результат-потоп.

– Фу ты! А что-нибудь третье могло быть?

– Только теоретически.

– И что же?

– Религиозное возрождение сознания всех землян. Но…! Один Ной с семейством оказался на тридцать миллиардов. Остальные хрюкали, потешаясь над ними.

– Ну, допустим, что люди бы вдруг чудом поверили Ною и что тогда? Что произошло бы?

– Тогда им был бы предоставлен тот самый третий путь, о котором ты спрашиваешь.

– Ну и как бы тогда выглядело общественное устройство? Что опять бы раздробились на две сотни княжеств и зажили, конфликтуя между собой?

– Дело не в общественном устройстве, а в уровне агрессии, которая зависла в атмосфере. Рефилюц сумел ее накалить до предела. Вот накал этот и был бы погашен. А люди вольны называть своих правителей и организации ими управляющие, как им угодно. Важна не вывеска, а суть внутренняя всех людей. Адам – изгнанный из Рая, размножился и подошел к самому краю. Оставалось дать ему здоровенного пинка, чтобы он рухнул в пропасть. Для этого и явился Рефилюц.