Нижегородские клады. Легенды и действительность

Нижегородские клады

Легенды и действительность

Сергей Павлович Степанов-Прошельцев

© Сергей Павлович Степанов-Прошельцев, 2020

ISBN 978-5-4498-0766-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сергей СТЕПАНОВ-ПРОШЕЛЬЦЕВ, г. Нижний Новгород, Россия ([e-mail]; тел. [phone])

Серия «Скрытое золото»

НИЖЕГОРОДСКИЕ КЛАДЫ

Спрячьте сокровища у себя в голове – и их уже никто у вас не отнимет.

Бенджамен Франклин

Много легенд и преданий рассказывают о кладах, якобы спрятанных на нижегородской земле. Как всегда, тут и правда, и выдумка.

АТАМАН ВОЗВРАЩАЕТСЯ В ПОЛНОЧЬ

…Марианна Бочарова сразу поняла: что-то не так. Кто-то чужой протаранил колючую живую изгородь на её садовом участке. Зачем? Чтобы ограбить дачу?

Трясущимися руками она вставила ключ в замочную скважину, повернула. Нет, никто сюда вроде бы не наведывался – все вещи находились на своих местах. Так что же случилось? А то, что случилось, у Марианны не было ни малейшего сомнения.

Она вышла из типового деревянного домика. Привычная картина, скользящая мимо в ленивом потоке летнего шума: кусты малины, яблоня, чьи ветки уже наклонились от тяжести румяных плодов, грядки с зеленью. Но что это? Среди картофельной ботвы она заметила нечто неподвижное, брошенное на беспризор судьбы. Это было бездыханное тело совсем ещё молодого человека. Ветер шевелил его светлые волосы, словно убаюкивая во сне вечности…

Десяток улик и ни одной зацепки

Опергруппа, прибывшая на место преступления, констатировала: потерпевший был убит холодным оружием, но не ножом и не топором, а чем-то вроде косы. Удар пришёлся по шее – голова погибшего держалась, что называется, на честном слове.

Рядом с трупом валялся льняной мешок с двумя черными полосами посередине и обгоревшими краями. Таких мешков следователи отродясь не видывали. Чуть дальше лежало гладкоствольное охотничье ружье. Из него было произведено три выстрела.

Убийца нисколько не задумывался над тем, чтобы уничтожить свои следы. Потоптался он основательно. Но были эти следы какими-то странными: как будто злоумышленник носил обувь с загнутыми вверх носками и с натуральными кавалерийскими шпорами. Предмет же, найденный у бреши в живой изгороди, сначала вообще идентифицировать не могли. Только потом, после консультаций со специалистами, стало понятно, что это – плеть-нагайка, какой пользовались наездники ещё едва ли не во времена Куликовской битвы. Но почему музейный экспонат материализовался именно здесь, на садовом участке, который принадлежал человеку, не имеющему ко всему, что здесь происходило, никакого отношения? Загадка, на которую ответа не было. Все музеи, куда сыщики запросы, отвечали одинаково: либо таких нагаек в их запасниках вообще нет, либо они никуда не пропадали.

Следователи показали пыжи охотникам, и они заявили категорически: тот, кто стрелял из ружья, не имел элементарных навыков в снаряжении патронов. Это был самый настоящий дилетант: он даже не знал, что нельзя закрывать дробь или картечь войлочным пыжом, который снижает кучность при стрельбе и мешает правильному направлению полета заряда. Пыж должен быть из тонкого картона. Впрочем, сейчас никто патроны самостоятельно не изготовляет. Просто ружье очень и очень древнее. Такие сейчас не выпускаются.

При опросе дачников выяснилось, что, как водится, никто ничего не видел. Только пенсионерка Галина Гавриловна Безрукова слышала сквозь сон стук лошадиных копыт и несколько хлопков. Но за выстрелы она эти хлопки не приняла, подумала, что подростки взрывают петарды, что, кстати, уже было неоднократно. А вот житель ближайшей деревеньки Иван Серафимович Огнивцев рассказал, что встретил накануне молодого человека на велосипеде и с ружьём за спиной. Это и был убитый на участке Марианны Бочаровой. Огнивцев его опознал.

Вскоре отыскался и велосипед – он был спрятан в лесу. Здесь потерпевший кого-то ждал – земля была усеяна окурками. Рядом лежала сумка с документами. Выходило, что погиб житель Канавинского района Нижнего Новгорода Александр Козловский. Ему было всего 27 лет. Ружье у себя он хранил незаконно, не имея на то разрешения. Хозяином ружья являлся его отец.

Квартира Козловского была заперта. Получив ордер на обыск, следователи вместе с работниками ЖЭКа и понятыми взломали входную дверь и проникли в обитель погибшего.

Первое, что бросилось в глаза, беспорядок. Хозяин, по-видимому, очень спешил, покидая своё жилище. На столе он забыл снаряженный охотничий патрон. Под бумажным пыжом оказался войлочный, залитый стеарином, а под ним – картечь. В сарае нашли еще 16 таких же патронов, причем пыжи с места убийства и найденные при обыске оказались однородными по составу волокон. В то же время след на участке Марианны Бочаровой был оставлен каким-то другим человеком. В него предположительно и стрелял Козловский. Скорее всего, промахнулся, иначе бы было два трупа. Но ни одной картечины на месте убийства, ни одной капельки крови, если тот, в кого стреляли, был ранен, не отыскали.

Частица «не» в следственном деле упоминается неоднократно. Человека, который разъезжал среди ночи верхом на лошади, ни в садоводческом товариществе, ни в окрестных деревнях, никто не видел. У каждого владельца живности было неопровержимое алиби, свидетели подтвердили, что все они спали безмятежным сном. Кому понадобилось гнать сюда конягу, а гнали её, похоже, издалека? И следствие зашло в тупик. Преступление, совершенное в начале 90-х годов прошлого века, так и осталось нераскрытым. Родственников у Козловского не обнаружилось, прояснить, что побудило его взять ружье и отправиться в садоводческое товарищество, где он раньше вообще не бывал, с кем он там повстречался, так и не удалось. Мотив совершения убийства остался невыясненным.

Но оставим на совести сыщиков очередной «висяк» и попробуем провести собственное расследование. Для этого необходимо совершить путешествие во времени.

Пиф-паф – и вы покойники

«Спустились вниз рекой Вяткой ушкуйники-разбойники, пограбили всё Засурье и Мордву, затем переехали через Волгу и все суда – лодьи паромные насады, и поузки, и струги, и всё прочее – всё порубили и сами пошли сухим путём на конях и по дороге на берегах Ветлуги много сёл пограбили», – свидетельствовал летописец о «подвигах» ушкуйников, волжских пиратов. Запись эта датирована 1371 годом (Костомаров Н.И Историческія монографіи и изслѣдованія, т. 8, Санкт-Петербург, типография К. Вульфа, 1868.

Ушкуйники появились в Новгороде Великом в ХI веке. В 1032 году они совершили набег на Юргу, который принёс им богатую добычу. И стали грабить караваны судов и волжские города, не ведая жалости и пощады. В 1360 году ушкуйники взяли город Жукотин на Каме, где перебили много татар, чем вызвали гнев золотоордынского хана. И пришлось после этого суздальскому, нижегородскому и костромскому князьям отлавливать по приказу хана злоумышленников и пересылать их для расправы в Орду.

В 1363 году ушкуйники под началом Александра Абакуновича и Степана Ляпы напали на города, расположенные на Оби. В 1366-м во главе с тем Абакуновичем Нижний Новгород, куда собрались на торг купцы из Бухары, Хивы, Казани и Армении. Еще спустя три года вновь совершили набег на камские города, на Ярославль, Кострому и Вятку. В 1375 году разбили пятитысячную рать костромского воеводы Плещеева, затем снова взяли Нижний Новгород и спустились к Астрахани…

Как видно, успели покуролесить ушкуйники-разбойники (в последний раз они «отметились» в Нижнем Новгороде в 1409 году). Запомним эту дату.

Фока и Барма

Бармино и Фокино – можно сказать, соседи: между ними на высоком правом берегу Волги только Сомовка. И у обоих сёл много общего.

Когда-то здесь росли непроходимые буреломные леса. И только в одном месте – в самой высокой части нависшей над Волгой кручей – проглядывало светлое пятно небольшой полянки. Здесь стояла разбойничья сторожевая будка, отсюда и сегодня далеко просматриваются все излучины реки и любое, даже самое малое суденышко, появившееся на горизонте, видно как на ладони.

Шайку ушкуйников-разбойников возглавлял атаман по имени Фока. Высмотрев издали купеческие караваны, он скликал своих соратников, и на быстрых, как птицы, лодках летели они наперерез тяжеловесным стругам. А прихватив богатую добычу, вмиг растворялись в дремучих чащах. И крестьяне, жившие поблизости, сохранили память об атамане, который грабил только богатых, – село называется Фокино.

Легенда это или нет, досконально неизвестно. А вот Матвей Барма – личность, реально существовавшая. В «Писцовой книге» Курмышского уезда по селу Мурашкину, датированной 1624—1626 годами, среди жителей слободы выездных служилых казаков значится «бобыль Матюшка Ортемьев сын, прозвище Барма» (Центральный архив Нижегородской области – ЦАНО).

Ничем не проявлял он себя. Так бы и был до конца дней своих хлебопашцем, но в 1645 году село Мурашкино перешло в собственность боярина Морозова, Новый владелец стал, что называется, закручивать гайки. И не выдержал Барма – ударился в бега, собрал ватагу таких же беглых, как он, и занялся речным пиратством вблизи Фадеевых гор.

Громкая слава о Барме пошла гулять по всей Волге. Власти ничего не могли поделать с неуловимыми ушкуйниками. Пришлось заботиться о себе самим купцам. Стали запасаться увесистыми камнями. Подойдет разбойничья лодка к борту струга, чтобы взять его на абордаж, а тут летят в неё громадные валуны (Материалы по истории Нижегородского края конца XVI – первой четверти XVII века, Москва: Древлехранилище, 2015). Так и потопили лодку вместе с атаманом, а он, как и Фока, успел перед смертью закопать несколько кладов.

Если копнуть поглубже

Но вернёмся к преступлению, совершенному в садовом товариществе. Попробуем копнуть поглубже.

Обратимся к личности убитого. Александр Андреевич Козловский, 1964 года рождения. Биография несколько строк: в 1981 году получил среднее образование, в том же голу поступил на биологический факультет Горьковского университета, закончил его в 1986 году. Направлен на преподавательскую работу в Гагинский район. В 1990-м году уволился и вернулся в Нижний Новгород. На момент смерти нигде не работал. Отец, Козловский Андрей Викентьевич, 1936 года рождения, уроженец села Фокино, без вести пропал в январе 1990 года, объявлен в розыск. По профессии – водитель. Мать, Козловская Анна Семеновна, родилась в 1941 году в селе Сомовка, умерла в июне 1990 года. До болезни работала в швейном объединении «Маяк».

Я начал своё расследование с дома, где жила когда-то семья Козловских. И хотя прошло уже много лет, нашлась старушка, которая хорошо всё помнила.

– Козловские переехали в Нижний Новгород из-под Васильсурска, – сказала Татьяна Георгиевна Щербакова. – И всё хорошо у них было, пока отец не пропал. Поехал куда-то – и ни его, ни машины. Вот мать-то и затосковала. Видно, понимала, что нет его уже на белом свете. А что с Сашкой, сыном ихним, случилось, знать не знаю.

В школе, где учился Александр Козловский, в университете, в Гагино – везде характеризовали его только с положительной стороны. И все удивлялись. Дескать, даже и не предполагали, что такое могло случиться. В общем, ответ на вопрос, за что убили парня, так и оставался открытым. И логика подсказывала: надо ехать в Фокино – там наверняка остались родовые корни семьи Козловских. Именно вблизи этого села и был найден убитым Александр, там и следовало искать разгадку трагедии.

Козловские

Фокино – село немаленькое. И Козловских тут – десятка два.

– Мы, наверное, все друг с другом в родстве, – сказал Антон Петрович Козловский.

Что касается Андрея Викентьевича Козловского, то фокинцы хорошо его помнят.

– За длинным рублем поехал в Нижний Новгород, – сделала вывод супруга Антона Петровича, Ольга Александровна. – Он немного чудным был, как и его отец, Викентий Романович. Тот все разбойничьи клады искал. Карта у него была какая-то старинная, уйдет в ночь – будто бы на рыбалку, а сам копает, копает… Да так ничего и не нашёл.

– Он на вареном заводе работал, – опять вступает в разговор Антон Петрович. – Был у нас такой вплоть до горбачевской перестройки. Повидло варили тоннами, варенье, ягодное пюре. Сады у нас издавна славились, это сейчас ничего никому не надо. А тогда много прибыли они приносили.

Мой собеседник стал уходить куда-то вбок от нашего разговора. Чтобы направить его в нужное русло, я спросил:

– И какая же судьба выпала на долю Викентия Романовича?

– Погиб он. Упал в чан, где повидло варили, – ответил Антон Петрович.

И добавил:

– А чего тут удивляться? Козловские все не своей смертью помирают. Когда посягают на разбойничьи клады, те, кто их охраняет, мстит жестоко…

Я позволил себе усомниться. Антон Петрович завёлся, как хорошо прогретый мотор:

– Не верите? Дед Андрея с кручи в Волгу свалился. Расшибся, конечно. Но еще жив был, когда к нему подоспели. Правда, головой повредился. Только одно и повторял: «Фока, я заговоренное слово знаю, отвори пещеру свою!».

– А не было ли возле его тела следов сапог с загнутыми кверху носками? – снова спросил я.

– Да разве ж кто это помнит? – вопросом на вопрос ответил Антон Петрович. – Да и так ли важно – были следы или нет? Факт налицо: атаман сам и погубил мужика.

И неожиданно признался:

– Я ведь тоже его своими глазами видел. Он по округе регулярно обход совершает. Проверяет, все ли на месте, что спрятано было…

Фока там, Фока здесь…

– В общем, ещё тебе сказ, – продолжает Антон Петрович. – Там, где когда-то разбойничья сторожевая вышка стояла, место это Фокиной горой теперь кличут. Гуляет там народ и днём, и вечером, если праздник какой. И вот однажды иду я, а никого нет, один я. И как-то не по себе стало. Гляжу: дым какой-то чёрный прямо из земли выходит. А внутри – он, Фока. Саблей как махнёт – дым в разные стороны. И улыбается. Это он в добром расположении духа был – я ведь ему ничего плохого не сделал, клад его не искал.

– А что случается с теми, кто ищет? – спросил я.

– Раньше убивали, – сказал Антон Петрович. – Сейчас уже перестали. Поняли: бесполезно. Надежно спрятано золото – не найти его никому. А если будешь искать – поплатишься, как поплатились Андрей и его родичи.

– Что же могло произойти с сыном Андрея Викентьевича? – задал я свой очередной вопрос.

– Я думаю, дело обстояло так. Карта, где якобы находятся сокровища, досталась Андрею от отца. Он всё не решался отправиться на их поиски. Но подвернулся случай – выпал рейс в Васильсурск – и вознамерился Андрей попытать счастье. Да только напрасно он это затеял. Забрал его Фока в свой мир – навсегда.

– Вместе с картой?

– Конечно, зачем её кому-то другому показывать?

– Но, похоже, она каким-то невероятным образом попала в руки Козловского-младшего…

– А почему невероятным? Андрей мог снять копию, а на эту копию наткнулся Сашка. И тоже руки зачесались. Когда человек ищет сокровища, он и родных отца с матерью забывает. Азарт подгоняет – это как наркотик.

– И что же? Фока расправился с тем, кто посягнул на его собственность?

– А кто же другой? – искренне удивился Антон Петрович.

ЗОЛОТАЯ РАДУГА

…Он закрыл глаза — и тело стало невесомым, он перестал его чувствовать. В ушах — вата, муть какая-то наплывает. Зелёная, как тина болотная, что облепила его одежду.

Да, все правильно. У кого есть мозги в голове, у того они есть. А у него? Что он получил в награду за свое упрямство? Эту обморочную тошноту? Страх, убегающий на заплетающихся ногах?

Но кто-то другой внутри его был не согласен. «Потерпи, — убеждал он. — Ещё совсем немного, ещё чуть-чуть. И ты будешь вознагражден, всё получится на этот раз, вот увидишь».

Что это? Совет слепого дальтонику? Нет, не похоже. Иван с трудом разлепил плотно сомкнутые веки и вдруг увидел то, что так долго не мог увидеть: золотую метку, световой сноп, отвесно касающийся земли…

Байки? Или не байки?

Район этот – пограничный. Не в прямом, конечно, смысле. Застав не поставлено. Рубежи между Нижегородской областью и Мордовией весьма условные. На карте, разве что. А вместо полосатых столбов — стройные корабельные сосны. И тишина такая же древняя, как эти деревья-великаны. Далеко-далеко разносится малиновый звон колоколов.

Колокола здесь особенно певучие. Край богомольный, паломники сюда издавна наведывались. И столько легенд, что на все остальные районы Нижегородчины хватит с лихвой.

Особенно популярны байки о кладах. Но в том-то и фокус, что подтверждаются эти байки. За околицей одной из деревень нашли как-то глиняный горшок с золотыми червонцами. В доме, который раньше принадлежал богатому купцу, — тоже горшок, да только доверху полный серебра. В другой деревне лет триста назад спрятали кубышку с медяками. А по сегодняшним меркам, тем медякам цены нет — на них профиль Петра Великого отчеканен. Обидно только, что главных сокровищ пока никто не поднял. Говорят, и карета с золотом, и золотой конь охраняются нечистой силой.

Божий человек

Новый импульс кладоискательству придала, как ни странно, война в Афганистане. Незадолго до вывода оттуда наших войск вернулся домой некогда первый на деревне парень, лучший гармонист Иван Шурыгин. Но теперь от бравого его вида и стойкого румянца во все щеки мало что осталось. Получил тяжелое ранение, списали из армии подчистую как увечного.

Но только понапрасну говорят, будто бомбы в одну и ту же воронку не попадают. Разразилась гроза, и огонь небесный, как и огонь рукотворный, прицельно ударил по тощему облику Ивана, что называется, из орудий главного калибра.

Красный туман поплыл перед его глазами, и он провалился в черную пропасть. Сельчане потом рассказывали, что никогда не видели такой застывшей маски ужаса на лице человека. Но Шурыгин вскоре пришёл в себя. Вся его одежда истлела, а сам он был относительно цел и невредим, если не считать метки, которую оставила молния на его спине, — что-то вроде татуировки в виде ветвистого дерева.

Это так повлияло на Ивана, что он стал совершенно другим человеком. Словно родился заново. Если раньше о Божественном промысле речей не заводил, теперь говорил всем, что должен был попасть в Ад, так как моджахедов истреблял, как клопов, хотя жалко их было — тоже ведь люди. Но именно такой приказ ему дали, и поджаривали бы его на сковородке, если бы не Богородица, а он её видел совсем-совсем близко: в белых одеждах, ясноокую, светлую, как самое светлое облако. А ещё заявил Шурыгин, что присвоено ему очередное звание — божьего человека, что наделён он особым даром — клады отыскивать. Такой у него теперь приказ на всю оставшуюся жизнь и выполнит он его на сто с лишним процентов.

Люди отнеслись к нему с пониманием. Тяжёлое ранение, да ещё эта молния… От такого и не вышибленный из правильной жизни свихнуться может.

Но на человека с вывихнутыми мозгами Иван совсем не походил. Рассуждал здраво. Только вот упрямец был — каких не видывали. В любой разговор вклинивался и гнал своё фирменное, шурыгинское. Дескать, все мы радугу над головой видим, а вот где она в землю упирается?

Никто, понятно, не знал. Никто не изучал эту мудреную оптическую геометрию. Радуга — она в небе, вроде бы земли не касается.

А Иван об заклад бьется: касается, ещё как касается! А там, где кромка эта пролегла, там и клады.

Спорить с ним было бесполезно.

— Радуга же каждый раз по-разному с неба свисает, — доказывали свою правоту деревенские. — Когда на западе появится, когда на востоке, а когда и на севере. Всё зависит от того, в какую сторону дождевые тучи ветер гонит. И что же, по-твоему, надо запастись ковром-самолетом, чтобы успеть ту кромку твою зафиксировать? Радуга — она ведь быстро с неба сползает, долго не держится.

А он в ответ:

— Так силу ветра изменить можно. Вызвать, к примеру, радугу при помощи особого заклинания. А уж тогда-то разложится это коромысло небесное строго, как в аптеке. Радуга — она своё место знает. Стоит только промерить все хорошенько. А промерил — копай, обязательно найдешь что-нибудь.

Скептики сомневались.

— Ну и где же, по-твоему, радуга рога в землю уперла? — спрашивали они после грибного дождя.

Иван за словом в карман не лез:

— Так вот вам и скажи — сразу же туда побежите.

Понимали Шурыгина, конечно же, с поправкой на его контузию. Мало ли какие тараканы в голове у не совсем здорового человека, инвалида то ли войны, то ли своей судьбы.

Но однажды Иван пропал. Хватились его не сразу. Справились у родных — ничего про него не знают. Радугу, наверное, свою ищет — грозы как раз всю неделю друг с дружкой переругиваются.

Стали Ивана искать всей деревней. Мало ли что может случиться? Прочесали весь лес в округе — никаких следов. А спустя четыре дня Шурыгин возьми да и объявись. Обросший, голодный, но с какой-то странной слепой улыбкой и, вероятно, даже счастливый.

Жуть болотная

— Нашёл я всеё-таки эту отметину, — поделился Иван. – Далеко вот только она, а там места глухие — сплошные завалы, болото вздыхает, как смертельно больной.

— А клад-то где? — поинтересовались сельчане.

— Тот клад взять непросто, — вздохнул Иван. — Место там заколдованное.

Иван говорил чистую правду. Километрах в десяти от шурыгинской деревни есть большое болото, которое неофициально прозвали Шайтановым. Его обходят стороной, даже клюкву не собирают. Были случаи, когда люди такой клюквой травились.

Про Шайтаново болото легенда сложена. Будто бы, когда в этих местах в первый раз появились золотоордынские сборщики податей, заметил их начальник в озерце какой-то мутный пузырь. А он вдруг лопается, из него чёрт-шайтан выскакивает. «Это ты здесь хозяин?» — спрашивает мурза. «Я», — отвечает чёрт. «Кончилась твоя власть, теперь это мои владения», — говорит татарин. А чёрт стал его уговаривать и все-таки откупился, золотом заплатил. Но, лишившись своих сокровищ, на весь белый свет ополчился. И творится на болоте с той поры черти что. Огоньки, которые здесь блуждают ночами, — что называется, цветочки. Бледно-голубые, мерцающие, как звезды в небе, они никому еще беды не причинили. Только предупреждают об опасности.

А опасность поджидает буквально на каждом шагу. Говорят, что утонувшие в трясине в полнолуние возвращаются с того света и бродят в окрестностях болота. Если попадётся таким упырям кто-то живой, утащат с собой непременно. А сам шайтан в светлые лунные ночи совершает облёт подведомственной ему территории. Оказывается, нечистые и летать могут, но становятся похожими на Змея Горыныча. И не дай Бог повстречаться с этим чудовищем — вмиг испепелит.

Таковы легенды. А вот история, которую поведал Иван, выглядела примерно так.

Запах смерти

Вынырнуло солнце, а дождь не прекращался, только перестал быть крупнокалиберным. Значит, надо ждать радуги.

Так и есть! Яркая радуга-дуга соединила мостом небо и землю. Теперь Ивану важно было узнать, куда упирается левый ее «рог». И он пошёл по направлению к Шайтанову болоту.

Неожиданно почва под ногами вздрогнула. Рухнул большой пласт земли, облако пыли окутало Ивана. Из провала вырвались огненные шары размером с теннисный мяч. Они поднимались вертикально вверх на несколько десятков метров.

Запахло серой. В болоте, по краю которого шел «божий человек», забулькало, один за другим стали вздуваться и с шумом лопаться большие черные пузыри. Потом из пучины вырвался фонтан протухшей зловонной воды.

Сердце Ивана начало давать сбои. Он дышал так часто, словно только что разгрузил пару вагонов с углем. Неизвестный газ, вырвавшийся наверняка из самой Преисподней, подавлял волю, лишал возможности нормально соображать.

Радуга давно растаяла, а Шурыгин не мог выбраться из этого гиблого места. Он понял, что заблудился, что оказался в самом логове чёрта. И кто его знает, едят ли здесь людей живыми или варят в котлах.

Он остановился. Лиловая стена леса курилась туманом. Кустарник туч в небе всё разрастался. Они горбатились, наползали друг на друга. А под ногами хлюпала страшная, засасывающая, липкая грязь, и не было другой дороги, кроме той, что вела через топи.