Подрыв тайны

После краха советской власти объёмы производства и численность начали катастрофически падать. К настоящему времени предприятие полностью деградировало и вот уже два десятка лет напоминает ярко вспыхнувшую на четверть века и вдруг перегоревшую, никому не нужную лампочку. Долгие годы на безлюдных внутризаводских улицах стоят без какого-либо использования огромные новые корпуса, – воплощение застывшего уныния и смятения. Эта мерзость запустения вполне соответствует ситуации на всей нашей постсоветской России.

Мой любимый и свирепый зверь (Секретное производство)

Само изготовление САП по общепринятым признакам относилось к так называемому штучному производству: все сборочные операции подсборок, сборок, узлов, блоков и окончательных изделий совершались вручную. Все материалы, детали и покупные компоненты имели сопроводительные документы, в которых указывались данные о датах поступления партий, их обозначений и параметрах. В сопроводительных документах на все без исключения сборочные операции приводились сведения о том, кто персонально, когда и как провёл операцию, кто и на каком оборудовании её проконтролировал и признал соответствие требованиям. После завершения сборки каждая бочка обрастала огромной кипой бумаг, которые сброшюровывались в единую подшивку, отправляемую в спецархив. Любой исследователь, военпред или допущенная комиссия могли по этой папке восстановить мельчайшие подробности происхождения и проверок любой конкретной бочки. Вся контрольная аппаратура от узлов до изделия в целом строилась на фотоосциллографическом методе и была до крайности медлительна, субъективна и по своему уровню технически убога.

Производственный процесс на заводе регулировался незыблемыми жёсткими правилами. Приёмка изделий военными после ОТК осуществлялась не только посредством сплошного контроля, но и при положительных результатах испытаний образцов, которые подвергались жёстким воздействиям механических, термических, ресурсных и других перегрузок. Если при этих испытаниях появлялись дефекты, приёмка и отгрузка останавливались, а дальнейшие действия определялись спецрешением, которое должно было быть утверждено в Москве руководством 5 и 6 ГУМСМ и 12ГУМО. Для "проталкивания" такого решения необходимо было его обосновать, пройти сквозь огонь и воды специалистов из этих трёх главков, а затем в их сопровождении пробиться к руководству и получить вожделенные подписи.

Опираясь на полученные во студенчестве знания, я по мере набора опыта по анализу дефектов стал одним из таких "толкателей", регулярно посещавших московские руководящие ведомства. Параллельно налаживались контакты со смежниками – с разработчиками, внешними поставщиками компонентов САП и потребителями нашей продукции.

Моя жизнь стала подобна захватывающему путешествию по незнакомым местам и их обитателям. В этом скрытом от других мире я познавал новейшие закрытые научно-технические решения, значение и важность пунктуальной бюрократии оформления, талантливых людей, нюансы деловых и личных взаимоотношений, искусство переговоров и компромиссов. По мере служебного роста мне довелось побывать во всех закрытых зонах, где разрабатывались различные СБЧ, и где производилась их окончательная сборка. Я познакомился с крепким средним звеном наших институтов, заводов и воинских частей, со многими выдающимися учёными, хозяйственниками, военачальниками.

Невозможно описать все стороны, все критические ситуации, все условия пребывания в этом бурном, всегда настороженном, закрытом социуме. Приведу лишь некоторые из бесчисленных примеров своего освоения этого беспокойного, вечно настороженного, подвижного мира.

1962 год. Приёмка и отгрузка продукции военными остановлены: получена рекламация с комплектующего завода. Проводим перепроверку возвращённого блока, он в полном порядке. Ну, как показать военным причину того, чего нет? Перезваниваемся по ВЧ с потребителем, тот стоит на своём. Производство яростно роет копытами землю, мычит, рвёт и мечет. В конце концов решаем: наш представитель выезжает к ним и делаем совместную проверку. Наш представитель – это я.

Тогда были такие порядки: блок секретный, поэтому меня сопровождают (несут блок в опечатанном зелёном армейском ящике) бравый сержант и два солдатика. В форме, при оружии. Особая посадка в толмачёвском аэропорту на обычный рейс, особая встреча в свердловском Кольцово, и тут же особая пересадка на "спецкукурузник-аннушку" (АН-2). При полёте на "аннушке" обоих солдат тошнит, а бравый сержант радостно приговаривает:

– Вот вам, сукины коты, за бесплатную увольнительную! Поблюйте, поблюйте хорошенько на здоровье за пропущенные наряды!

На месте сразу же меня, пацана, принимает сам директор – многократный орденоносец и лауреат Ленинских и Сталинских премий, генерал, легендарный А.Я. Мальский. Часть его производства из-за нашего блока также остановлена военными. Он ультимативно крут:

– Будешь у нас сидеть, пока с военными не разберётесь. Хоть год, хоть два. Сейчас позвоню твоим, что ты – заложник. Ты лично тут не причём, может быть, ты хороший парень, не дрейфь! Иди, занимайся.

С ходу начинаем разбираться. Через день находим методическую неточность в инструкциях. С победой всем войском возвращаемся домой.

Конец 1965 года. Уральская глубинка. Зона, один из комплектующих заводов нашего Главка. Большой зал. Кольцевой рельсовый конвейер весь занят тележками. На тележках полностью собранные изделия – бомбы. Конечно, они отнюдь не так огромны и неуклюжи, как наша первая РДС-1. Они угрожающе-изящны. Они жутковато-прекрасны. Они блистательны и зловеще-опасны, как Снежная Королева. На каждой из них отстыкована БЧ с нашей бочкой. Тележки поочередно подкатывают к стенду контрольно-проверочной аппаратуры (КПА), за которым работает группа офицеров. Первая – сбой КПА, вторая – сбой КПА, третья, четвёртая… Сплошные сбои. До нового года пять дней. Срывается важное постановление ЦК и Правительства. Зависли планы, премии, награды. Соседние помещения забиты приезжими разработчиками, специалистами, военными. Где-то там, у руководства завода, нервно ёрзает приезжее высокое начальство. Все спрашивают: что? как?

Я тружусь над расчётом фильтра от наводок; для этого надо знать их спектр. Снимаю осциллограммы, расшифровываю, считаю, конструирую. Мне жадно, лихорадочно помогают местные инженеры, сами они бессильны, – у них другой профиль. Прибывшие разработчики бочки и КПА, хорошо знакомые ребята, в закрытом помещении работают отдельно, – у них директива (видимо, с перепугу): никого не допускать.

До конца года остаётся три дня. В сборочный цех привезли ёлку и раскладушки. Все работают на полный износ. Высшее начальство мягко стелет (раскладушки), да жёстко ждёт. Спим прямо здесь, на час-два отключаемся, башка гудит. Но поспать чуть не в обнимку с атомной бомбой, да ещё не с одной, далеко не всякому дано!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.