Умри красивой, или Салон медвежьих услуг

– Да, ты права. Меньше знаешь – медленнее лысеешь.

* * *

Вадим никак не мог совместить в сознании похороны, могилу, засыпанную цветами, рыдающих людей – со своей женой. Она уехала в Борисовку, живая и невредимая, красивая, как всегда…

Вадим сидел в фотостудии, которую снимал в небольшом переулке неподалеку от Новослободской, и тупо смотрел в пустой стакан. Он даже забыл, что хотел выпить. На столе перед ним лежала огромная куча фотографий.

Пытаясь осознать случившееся, Вадим ненадолго даже забыл, до какой степени жена раздражала его в последнее время. Убийца, выпустивший пулю в Аду, выбил Вадима из колеи, и он никак не мог сосредоточиться, собрать мысли воедино, продумать, что ему теперь вообще делать, как строить жизнь.

Полчаса назад звонил следователь. Был ужасно нелюбезен, потребовал срочной встречи, причем никуда не вызывал, намеревался явиться лично. Зачем? Вадим сообщил, где находится, и следователь попросил его подождать. Но он и так никуда не собирался. Он торчал здесь четвертые сутки, спал на диване, вернее, даже не спал, а впадал временами в прострацию. Его никто не утешал, не сидел с ним, не держал за руку. Только один раз забежала Вика и стала наезжать на него, доказывая, что она совершенно ни при чем. Абсурд. Как будто он ее подозревал! Еще в воскресенье явилась младшая сестра Ады, Настя – премерзкая девица двадцати трех лет от роду. У этой вообще крыша поехала. Она сказала: «Мне кажется, Вадичка, это ты убил мою сестру».

Было часов одиннадцать утра, когда она позвонила в дверь студии. Вошла расхлябанной походочкой и с нахальным видом принялась разглядывать обстановку. В любое другое время Вадим отшил бы ее, но сейчас не посмел и только мрачно следил за Настиными передвижениями.

Настя Леонтьева была крупной блондинкой. С толстой косой отличницы и румянцем, как у молочного поросенка. Она смотрела на людей прямо, даже с каким-то вызовом, вот и сейчас просто дыру просверлила в Вадиме, то и дело бросая на него свирепые взгляды.

– Просто так зашла? – в конце концов не выдержал он.

– Хотела посмотреть, чем ты занят.

– Зачем тебе знать, чем я занят?

Настя пожала плечами:

– Думала, может, ты празднуешь.

– Ага. С шампанским и любовницей. А ты придешь и застукаешь. У тебя с головой все в порядке?

– Ада говорила, что ты ее в последнее время терпеть не мог.

– Она так говорила? – Вадим пытался сосредоточиться и понять, как правильно вести себя с этой девчонкой.

– Ну так что, скажешь, это неправда?

– Семейные отношения – такая сложная штука, Настя…

– У тебя ведь есть другая женщина, – не сдавалась та. – Ада тебе мешала, разве не так?

– Не так, – Вадим сел на диван и потер лицо ладонями. – Нет у меня никакой другой женщины. Но даже если бы была и Ада бы мне страшно мешала, я бы развелся. Тебе такой сценарий не приходил в голову?

Настя взяла в руки толстый иллюстрированный журнал и стала листать, раздувая ноздри. В ней явно утвердилась мысль, что с Вадимом не все так просто.

– Ада в последнее время стала тебя побаиваться. И еще она тебя ревновала, – как бы между прочим сообщила она.

– Обычная женская болтовня.

– Ну, не скажи…

– Послушай, дорогая моя девочка, – зло сказал Вадим. – Я только что похоронил жену. И у меня нет настроения выслушивать твои выдумки!

– А если я пойду в милицию? И поведаю, что Ада рассказала мне накануне смерти? Про твои делишки…

Вадим быстро сглотнул. «Неужели Ада поделилась с этой идиоткой нашими планами относительно убийства Вики?! – подумал он. – Не может быть! Она же прекрасно знала свою экспансивную младшую сестру».

– Да ради бога, – как мог равнодушно произнес он. – Иди, рассказывай… Интересно, сильно ли помогут следствию твои романтические сопли. Ада меня побаивалась, Ада меня ревновала… Ада меня ревновала много лет подряд. Сама чуть не совершила пару преступлений на почве ревности.

– Значит, ты давал ей повод.

Вадим устало закрыл глаза и тихо спросил:

– Ладно, говори конкретно: чего ты хочешь?

– Хочу точно знать, Вадичка, не ты ли убил мою сестру? – румянец на щеках Насти сделался алым, словно кумач.

– Нет, не я. Если не веришь, можешь проверить мое алиби.

– Алиби! – насмешливо подхватила та. – В наше время нанять киллера стоит дешевле, чем купить телевизор.

– А ты что, в курсе расценок на убийство? – встрепенулся Вадим. – Так это, может быть, ты заказала свою старшую сестру? Ты ведь завидовала ей, не так ли? Она была красивее и раз в десять стройнее. У нее не было щек, как у сурка, обломанных ногтей и дурных манер. Зато был муж, работа, поклонники…

– У меня тоже есть работа и поклонники! А муж – это не проблема! – звонко крикнула Настя, и в голосе ее послышались слезы.

Вадим мгновенно остыл. Ведь это же сущий детский сад. Хотя Насте вот-вот должно было исполниться двадцать три года, она вся горела какой-то подростковой яростью.

Продолжая дуться на весь мир, она наконец ушла, оставив после себя чувство раздражения и запах дешевой туалетной воды. После ее ухода Вадим снова впал в прострацию. Кажется, он немного выпил вечером, а уж сколько выкурил сигарет – уму непостижимо.

Сейчас он глянул на себя в зеркало и покачал головой. Вот-вот явится следователь, увидит его физиономию и, как всегда, поморщится. Так, едва заметно, чтобы показать свое отношение к нему. Слабак, мол, ты, Вадим Сергеевич. Не берешь себя в руки, не помогаешь следствию. Сидишь в своей норе, водку жрешь пополам с кофе. Разве ж так ведут себя настоящие мужчины?

У двери прозвенел звонок. Вадим поставил стакан на стол и пошел открывать. Со следователем они провели вместе немало неприятных часов. Официальные встречи, опознание тела, сотни вопросов, протоколы – все было связано с этим самым человеком. Кусков был невысок ростом, рыжеват и лысоват, выглядел на свои сорок пять и на самом кончике носа носил очки в металлической оправе. Казалось, одно резкое движение, и очки слетят, поэтому-то Кусков так осторожен в движениях и так прям, будто бы его тело нанизано на стержень.

Он сел напротив Вадима и впился в него глазами поверх очков. Потом явственно вздохнул и спросил:

– Вадим Сергеевич, где вы находились сегодня примерно в десять утра?

– Сегодня? – Вопрос для Вадима был совершенно неожиданным, он никак не мог сопоставить расследование смерти жены и свое сегодняшнее времяпрепровождение. – Почему вы спрашиваете?

– Мне хотелось бы, чтобы вы сначала ответили, – Кусков по-прежнему не отводил от него глаз.

– Я был здесь. Я со вчерашнего дня никуда отсюда не выходил, – пожал плечами Вадим. – А что, это так важно?

– Вас кто-нибудь навещал, звонил?

– Ну… – Вадим пожал плечами. – А что, мне снова необходимо алиби? Еще кого-нибудь убили?

Он спросил это просто так, не особенно вдумываясь в смысл вопроса, но Кусков ответил:

– К сожалению, да. Сегодня утром в подъезде своего дома застрелена Виктория Карташова. У вас есть что сообщить по этому поводу?

Глава 4

У Константина Бизина был просторный кабинет со светлыми стеллажами от пола до потолка и гигантским столом, на фоне которого миниатюрный босс смотрелся жалко – до тех пор, пока вы не встречались с ним взглядом. Взгляд был магнетическим – почти как у Копперфилда.

Контактный, умный и предприимчивый, Бизин успешно делал свой бизнес. Правда, у него был партнер, но все знали, что Хомяков чаще вредит делу, чем помогает. Хомяков пил, бездарно тратил деньги, жил в постоянных скандалах с женой и несчитаными любовницами и был слаб духом. В качестве противовеса всем этим недостаткам он имел тестя в Госдуме, который обеспечил фирме «Бихом-экспорт» льготные кредиты и вообще – помогал. Дочь депутата почему-то желала иметь Хомякова в мужьях. И он старался, чтобы дела у зятя шли хорошо.

Секретарша доложила, что пришел Игорь Шитов – начальник службы безопасности.

– Впусти, – велел Константин.

Шитов тотчас же возник на пороге. На вид – весьма средний человек, который не любит улыбаться и постоянно прячет руки за спину.

– У Хомякова гости, – негромко сказал Игорь, подходя к столу.

– Кто? Налоговая?

– Пока ничего не знаю.

Константин схватился рукой за подбородок и стал напряженно растирать его, уставившись на ковер.

– Они сразу пошли к нему?

– Да. Двое в штатском. Чушкин бдит снаружи. Как только они выйдут, доложит.

– Думаю, Хомяк сам прибежит, – махнул рукой Константин. – Это какие-то его делишки. В последнее время у него много понтов не по делу.

Через полчаса бледный Хомяков нарисовался на пороге. Его круглые щеки распирала улыбочка, ясно показывающая, что он бодрится изо всех сил. Упав на диван возле окна, Хомяков вытянул ноги и откинул голову на спинку.

– Релаксируешь? – обманчиво мягким голосом спросил Константин.

– Расслабон пошел, – согласился Хомяков. – Тебе небось уже донесли, что у меня гости были?

– Не донесли, а доложили. – Константин придвинул к себе пепельницу и достал сигареты. – Ну, чего молчишь? Кто был?

– Да ментовка, ничего такого.

– Послушай, Веня, – светским тоном сказал Константин. – Твои разборки с бабами – это ничего такого. А все, что касается фирмы, будь любезен, выкладывай без задержек.

– Да это как раз с бабами… То есть личные неприятности.

– Почему тогда тебя не вызвали, куда следует?

– Да они не знают наверняка… Хотели кое-что спросить.

– Ладно, давай, Хомяк, колись. Что случилось?

Хомяков прикусил капризно изогнутую вишневую губу, потупил глаза. Потом поднял на Константина взгляд побитой собаки.

– Убили одну мою знакомую. Застрелили в подъезде. Сегодня.

Константин холодно и молча смотрел на своего партнера.

– Оперативники, – пожал плечами Хомяков. – Просто проверяют связи.

– Кончай темнить, Хомяк, – тихо сказал Константин. – Можешь моей секретарше лапши на уши навешать.

Взглянув в серьезные глаза партнера, Хомяков как-то сразу потух. В его вальяжной позе появилась беспомощность.

– Эта женщина… Она была твоей любовницей? – жестко спросил Константин.

Хомяков покорно кивнул. И тогда Бизин разразился бранью. Он умел цветисто ругаться, но отборную матерщину редко кто от него слышал. Хомяков заморгал.

– Я тебя, суку, на десять дней отправил на Кубу, – цедил Константин. – Денег дал, чтобы ты всех проституток смог поиметь и хоть ненадолго успокоился. Мы же с тобой договаривались… Перед своей женой ты должен быть чист, кристально чист! Проститутки – это цветочки, а вот любовница, одна, постоянная, может ее расстроить по-настоящему.

– Да я…

Константин встал и, облокотившись двумя руками, наклонился вперед, через стол:

– Если ты, Хомяк, загубишь дело, я тебе обещаю, что лично позабочусь о том, чтобы ты прописку на помойке получил. Бомжом будешь, понял? Там тебе баб обломится – миллион. За твои красивые глаза.

– Чего это ты распалился? – внезапно обиделся Вениамин. Вероятно, его оскорбила мысль о помойке. – Лерка ничего не знает про любовницу.

– Не будь так уверен.

– Не пойму, чего ты дергаешься? Менты эти просто опрашивают всех знакомых…

– Да что менты? – отмахнулся Константин. – Ты ведь помнишь, Хомяк, что мы заключили доверительную сделку с поляками?

– Ну?

– А что, если деньги не придут вовремя?

– А я при чем?

– Что, если твоя Лерка давно уже знает про любовницу? Накапала папаше, тот поднял свои связи и решил из тебя душу вытрясти? Оставить тебя без порток?

Хомяков помотал головой, рьяно отрицая подобное предположение.

– Сколько раз такое было, – продолжал наступать Константин. – Деньги не приходят, зато приходит валютный контроль. И – адью, мальчики! Вы банкроты.

– Лерка не может ничего знать, – упрямо гнул свое Хомяков.

– Твоя уверенность должна означать, что ты хорошо прятался.

– Хорошо, очень хорошо, – подтвердил Хомяков. – Никто не знает. Только Толик.

– Чушкин, что ли?

– Да, он меня всегда возил. На свидания.

– Небось квартиру снимал? – спросил Константин.

– Да. То есть нет. То есть я платил. Но это квартира моего приятеля, он в загранке, я иногда пользовался.

– Ты и с оперативниками так вот разговаривал – то есть да, то есть нет?

– Я им про нас с Викой вообще не сказал…

– Как же они на тебя вышли, раз ты так законспирировался?

– У нее в сумочке визитка моя была. Я сказал, что просто клиент ее салона.

– Какого салона?

– Художественного. Салон «Виктория» на Малой Дмитровке.

– А фамилия твоей Виктории?

– Карташова.

– Почему ее убили, ты в курсе?

– Не-а. Не пойму я ничего. Может быть, это с салоном и связано? Антиквариат какой-нибудь хотели пропустить через него? Да мало ли что? Я тут ни при чем.

– А теперь слушай, что я тебе скажу, Хомяк. – Константин закурил вторую сигарету. – Эта Вика была последней твоей пассией. Смирись. Баб для развлекухи тебя никто не лишает. Но с серьезными отношениями ты завязал.

– Я понял, Костик, понял. – Вениамин суетливо поднялся. – Клянусь, больше не буду.

– Притырок, – пробормотал Константин, когда за Хомяковым закрылась дверь. Потом вызвал секретаршу и велел ей найти Шитова.

– Хомяков опять по уши в дерьме, – сообщил он Игорю, когда тот пришел и сел напротив. – Кто-то застрелил его любовницу. Милиции он заявил, что едва знал эту женщину. Проследи, чтобы его заявление было похоже на правду.

Игорь молча кивнул. Ему уже не раз приходилось заниматься хомяковскими грешками, и ничего необычного в сегодняшнем приказе, в сущности, не было.

* * *

Игорь Шитов вышел из офиса одним из последних. Но его рабочий день на этом отнюдь не закончился. Еще планировалось рандеву в баре на Садово-Спасской. Девицу, с которой предстояло встретиться, звали Милой.

– Как я ее узнаю? – задал он вопрос человеку, который дал этой Миле самые лучшие рекомендации.

– Ее внешние данные подходят вам идеально, – ответил тот.

Значит, она похожа на Вику Карташову. Необходимо хорошо заплатить ей и подробно объяснить задачу.

Бар был приличным, но довольно шумным. Когда Игорь вошел, заявленная на афишке возле входа группа «Карапузы Москвы» исполняла песенку, один из куплетов которой звучал так:

У тебя два глаза,У тебя два уха.Я тебя два разаУщипнул за брюхо.

Усмехнувшись, Игорь медленно двинулся к барной стойке, которая была облеплена подогретой молодежью. Взглядом он искал миниатюрную брюнетку с короткой стрижкой. Она должна быть чертовски красива, если верить той фотографии, которую отобрали у душки Хомякова.

Брюнетка обнаружилась довольно быстро. Вокруг нее, словно овод, вился мужик в красной рубахе навыпуск. Судя по повадкам, он считал себя парнем не промах. Вместо того чтобы сразу же подойти, Игорь устроился неподалеку и, заказав выпивку, принялся наблюдать. Это была его работа, и он умел делать ее хорошо. «Карапузы» между тем продолжали выводить:

Ты парик снимаешь,Вынимаешь линзы.И меня ласкаешьЗа кусочек брынзы.

– А ты чё, кого-то ждешь? – развязно спросил мужик в красной рубахе, обводя девицу, которую Игорь идентифицировал как Милу, сальным взором.

– Твое какое дело? – процедила та, не поворачивая головы. – Гуляй в другую сторону.

– А у тебя чё тут, место купленное?

Игорь ненадолго отвлекся, потому что оказавшийся рядом с ним невзрачный тип с короткой рыжей бородой, похожей на шерсть эрделя, беспокойно завозился на своем стуле. После чего достал мобильный и плотно прижал его к уху. Игорь не очень хорошо его слышал, зато неплохо читал по губам.

– Это вы? – спросил мужичонка в трубку. – Объект сейчас в баре на Садово-Спасской. – Он описал местоположение бара и встревоженно переспросил: – Вы уверены, что вам стоит ехать? Ну, хорошо-хорошо, я встречу.

Увидев, что рыжебородый еще пока не ринулся вон из зала, а заказал выпивку, Игорь отвернулся и снова принялся наблюдать за сценкой соблазнения. Ему хотелось знать, как поведет себя девица в нештатной ситуации. «Очень удачно, – подумал он. – Маленький тест на вшивость».

«Карапузы» между тем все не унимались:

Спать всю ночь не будуИ надену тапки.Без тебя мне худо,Как ушам без шапки.

– Слушай, ты, жертва экспериментального клонирования, – пробормотала Мила, окидывая привязавшегося мужика обидным взглядом. – Ты мне не нравишься.

– Не страшно. Зато ты мне нравишься, – хмыкнул тот, вероятно, полагая, что он остер на язык.

Игорь делал вид, что лениво оглядывает зал. Вмешаться он решил лишь в том случае, если тип не уймется. «Теперь я понимаю, – мельком подумал он, – почему Хомяков рисковал всем». Если девчонка действительно так похожа на Вику Карташову, эта Вика была просто конфеткой.

– Пе-ре-рыв, дамы и господа! – возвестил солист «Карапузов» и помахал рукой. Публика захлопала и заулюлюкала. – Встретимся снова через полчаса.

– Мои чисто мужские качества не оставят тебя равнодушной, – интимным тоном поведал Миле мужик в красной рубашке. – Кстати, меня зовут Гарик! – сообщил он.

Сообщил, вероятно, излишне громко, потому что обретавшийся неподалеку пьяный молодой человек тут же среагировал и пролепетал заплетающимся языком:

– Гарик – в попе шарик!

– Фу, – сказал опошленный Гарик и снова обратился к своей жертве: – Здесь жуткие нравы! Может быть, нам лучше уйти отсюда? Можно отправиться ко мне – я живу совсем рядом.

– Я тебя по-хорошему предупреждаю: выбери другую женщину, – посоветовала Мила. – Иначе через пятнадцать минут, – она ожидала Игоря как раз через пятнадцать минут, – у тебя будут крупные неприятности.

– Это какие же? – игриво переспросил тот.

– А вот увидишь.

Она встала и направилась к дамской комнате. Игорь продолжал как ни в чем не бывало глотать заказанную выпивку. Гарик не собирался исчезать – уж больно лакомым оказался кусочек.

Мила появилась ровно в девять и заняла место на другом краю барной стойки. Вероятно, она рассчитывала, что Гарик больше не подойдет. Пока он ее еще не увидел.

Рыжебородый тем временем потрусил ко входной двери. Игорь проследил за ним глазами. Через пару минут в бар ворвалась невысокая кругленькая дама со сложной прической на голове. Она кинулась к рыжебородому и, схватив его за грудки, принялась что-то жарко говорить «рот в рот». Тот мотнул головой себе за спину.

Игорь так заинтересовался, что решил выяснить, о чем речь. Он приблизился на расстояние голоса и услышал, как дама горячо шепчет:

– Он наверняка встречается здесь с женщиной! Зачем еще ему ходить в бар, как не для того, чтобы встретиться с женщиной? Сколько мы с ним живем, он постоянно встречается с какими-то женщинами!

– Я не уверен, что он встречается, – промямлил рыжебородый.

– Если я застану его с женщиной, я не знаю, что тогда сделаю!

Услышанного хватило, чтобы Игорь потерял к парочке всякий интерес. Он сменил курс и, больше не задерживаясь, двинулся к Миле. Гарик уже обнаружил ее и снова донимал своими шуточками.

Игорь подошел и встал так, чтобы загородить приставалу от всего зала. Потом неуловимым движением достал из кармана шариковую ручку с массивным колпачком и ткнул ею Гарика в пупок.

– Это пистолет, – тихо произнес он, уставившись ему прямо в глаза. – Ты сию секунду скажешь даме, как ты сожалеешь, что побеспокоил ее.

Гарик изменился в лице.

– Ты все понял правильно, – кивнул Игорь. – Я из тех, кто стреляет после первого предупреждения. Итак?

– Я… – промямлил Гарик, вывернув шею и глядя на Милу. – Я сожалею.

– Она не понимает. – Игорь сделал вид, что прикрывает пистолет полой пиджака. – Подойди к ней и скажи громко, чтобы все слышали: «Я – полный кретин. Я недостоин дышать тем же воздухом, что и присутствующие здесь люди».

Гарик покрылся испариной, но послушно выполнил задание.

– Я – полный кретин! – заявил он в полный голос. – Я недостоин дышать тем же воздухом, что и присутствующие здесь люди.

Мила прыснула. Игорь даже не повернул головы в ее сторону. Он продолжал подсказывать, а Гарик повторял:

– Я – большая похотливая обезьяна!

Вокруг начали смеяться, и уже через пару минут возле Гарика образовалась группа благодарных зрителей.

– Я – зародыш антиглобализма! – продолжал тот, слизывая пот кончиком языка. – Я – разнузданный сексист.

Никто не заметил, как к зрителям прибились женщина со сложной прической и рыжебородый.

– Боже мой! – Женщина прижала к груди пухлые ручки с ямочками, похожими на следы от горошин. – Что он делает? Он что, сошел с ума?!

– Возможно, – пробормотал рыжебородый. – Вероятно, ему нравится публично унижать себя.

– А я-то, дура, думала, что он бегает на свидания!

Она ринулась к «большой похотливой обезьяне» и, оттолкнув Игоря, обняла ее двумя руками.

– Милый, я так рада, что это шизофрения, а не любовница!

– Плюшечка! – позеленел тот, мигом позабыв про пистолет. – Что ты здесь…

– Я выслеживала тебя, дорогой! Я думала, что ты мне изменяешь.

Гарик издал звук, похожий на карканье вороны, на которую наступили ботинком.

– А теперь мы пойдем домой, выпьем горячего чаю…

Когда Гарика увели и все наконец успокоилось, Мила скосила глаза на Игоря:

– Это с вами у меня назначена встреча?

– Так точно, – усмехнулся тот. – Вы держались молодцом: не орали, не звали на помощь.

– Насколько я понимаю, с вашей стороны это была демонстрация силы? – задала новый вопрос Мила.

– Можно сказать и так.

– Чем вы хотите меня порадовать?

– Откройте сумочку.

Мила открыла сумочку, и Игорь опустил в нее конверт с деньгами.

– Можете полюбопытствовать, – разрешил он.

Мила полюбопытствовала и тотчас же повеселела.

– Говорите, – разрешила она.

Игорь принялся излагать.

– В целом задача мне понятна, – сказала Мила, когда он замолчал. – Остались только детали.

Они принялись обсуждать детали, и в это время на сцену возвратились «Карапузы» и завозились возле инструментов. Когда полилась музыка, стало ясно, что второе отделение будет лирическим.

– Потанцуем? – предложил Игорь. – Чтобы не выделяться.

Они подошли поближе к сцене и ловко обнялись – ни он, ни она не испытывали ни тени смущения.

– Так, значит, вы дружите с Хомяковым? – Игорь предлагал Миле игру, эдакое проверочное задание. Она охотно вошла в роль.

– Больше чем дружу, – она лукаво подмигнула. – Вы же большой мальчик, понимаете, а?

– Да, Хомяк шикарный мужик. Наверное, возит вас по ресторанам, дорогим отелям…

– Черта с два он меня возит! – возразила Мила без всякого раздражения. – Он ведь женат. Скрывает меня, словно незаконно приобретенную ценность. Квартиру снимает недалеко от «Полежаевской». Там у нас и происходят свидания.

– Значит, на людях вы не показываетесь?

– Нет, но это ничего не меняет. Веня не ревнив. Так что видите, когда он занят, я шикарно провожу время.

– Мила, вы просто чудо, – сказал Игорь. – Жаль, меня жена дома ждет. А то бы я просидел с вами до самого утра.

Когда Игорь покидал бар, его догоняло пение «Карапузов»:

Гриша любит ЗинуС голубым начесом,А я люблю МаринуС перебитым носом.

Игорь открыл дверцу машины и, сев за руль, с облегчением прикрыл глаза. Все – конец службе! На сегодня, естественно. Мила – девушка что надо. При случае она выдержит не только допрос с пристрастием, но даже настоящее свидание с толстощеким любителем внебрачного секса Хомяковым.

* * *

Басов действовал на Анну, как удав на кролика. Когда она долго не видела его, то постепенно остывала. Но как только он появлялся – со своей улыбочкой а-ля само совершенство, в дорогом костюме, с глазами, полными уверенности в том, что его любят, ждут и ценят, – Анна теряла волю к сопротивлению.

Она хранила верность Басову, несмотря на то что он был женат и никогда не расспрашивал ее о том, есть ли у нее еще кто-то. Наверное, был уверен, что нет. Если какой-нибудь мужчина начинал ухаживать за Анной особенно активно, она мгновенно преисполнялась чувством вины.

– Ты снова отшила кавалера? – жестко спрашивала у нее Саша Еланская, которая никогда не стеснялась обсуждать личные проблемы подруг.

– Я не могу иначе. Мне все время кажется, что я изменяю Басову.

– Как может незамужняя женщина изменить женатому мужику? – кипятилась Женя. – Он тебя замуж не зовет? Не зовет. Ты не обязана перед ним отчитываться.

– Но я его люблю! – возражала Анна.

– Это все и портит.

Ситуация казалась безвыходной. Жена Басова давно и вяло болела, дочь-подросток настороженно следила за отношениями между родителями, которых беззаветно любила. Басов просто не мог, не имел права разрушить хрупкий мир двух этих женщин, ответственность за судьбу которых он на себя взвалил.

Анна взрастила в себе убеждение, что является для Льва своего рода рождественским подарком. Она – его награда за все то трудное, что есть у него в жизни. Она чувствовала, что он искренне восхищен ею. После каждого его отъезда Анна несколько дней ходила больная, но потом все снова возвращалось на круги своя. По крайней мере, у нее было время заниматься собой, а теперь еще и новым бизнесом.