Великая хартия вольностей и конституционная борьба в английском обществе во второй половине XIII в.

Реформаторская деятельность правительства Генриха II Плантагенета была прямым ответом на поднятые смутой вопросы, решительным и бесповоротным. Если его военная реформа, заменяя натуральную военную повинность феодальных держателей так называемыми щитовыми деньгами и обязывая каждого свободного иметь сообразное с его средствами вооружение, отодвигала на второй план феодальное ополчение и возрождала к новой жизни англосаксонское народное ополчение, иначе говоря, разоружала феодалов и вооружала народ, неизменно служивший королю в его борьбе с феодалами, то его судебная реформа шла еще дальше в этом антифеодальном направлении. Передавая все иски о свободном держании в исключительное ведение королевского суда, она пробивала огромную брешь в юрисдикционно-фискальных правах феодалов; в то же время она привлекала их наравне со всеми свободными людьми королевства к активному содействию уголовной юстиции короны, к отправлению обязанности присяжных. Вводя для всеобщего пользования суд с присяжными как в сферу уголовного, так и в сферу гражданского правосудия, она давала сильный толчок местной жизни (судебное разбирательство происходило в присутствии разъездных коронных судей в полном собрании графства), но в то же время связывала ее еще более тесными узами с центром и делала ее причастной общим широким интересам целого. Не говорим уже о тех материальных ресурсах, которыми обогащалась казна от такого расширения сферы коронной юрисдикции, а также о чисто моральных завоеваниях, которые делала королевская власть, вводя в жизнь более совершенную судебную процедуру и тем создавая гарантию делу общественного правосудия и культурного прогресса.

Глава V. Государственность нормандской и анжуйской эпохи и Хартия Генриха I

При характеристике английской государственности, как она складывалась под действием созданных нормандским завоеванием общественных и политических условий, следует постоянно иметь в виду одну ее очень характерную особенность: государственность эта в сильнейшей мере была проникнута фискальными тенденциями. Без преувеличения можно сказать, что короли нормандской и анжуйской династии, как и предшественники их, англосаксонские короли, смотрели на свою власть прежде всего как на источник дохода, и каждый шаг к расширению сферы вмешательства государства в общественные отношения имел в виду прежде всего интересы фиска; так что административная машина, созданная этими королями, с Королевской курией (Curia Regis) в центре и шерифами в областях, представляется чем-то вроде огромного насоса для вытягивания из общества всякого рода материальных благ. И не даром такую видную, можно сказать, господствующую роль в этой организации играет центральное финансовое учреждение, так называемая Палата шахматной доски, куда стекались со всех концов страны деньги и всякого рода натуральные поступления.

В этой черте нет в сущности ничего, свойственного исключительно этой англо-нормандской государственности; она характерна для целых фазисов в развитии государственности вообще. Такой была государственность «варварских» королевств, организовавшихся на территории Римской империи; такова была государственность феодальной эпохи; не дальше ушла и государственность монархий, постепенно сокрушивших феодализм и превратившихся – там, где они не нашли надлежащего противовеса в тех или иных общественных группах или в их комбинациях, – в совершенно бесконтрольный полицейский, просвещенный или враждебный всякому просвещению абсолютизм. А в Англии, к тому же, королевская власть после 1066 г. была властью завоевателей, как ни своеобразно было это завоевание. Неудивительно, что ее фискальные тенденции так резко бросаются в глаза.

И на них следует обратить самое серьезное внимание, иначе вся представленная нами картина взаимоотношений общественных сил в английском обществе, как это взаимоотношение определилось с момента нормандского завоевания, может получить совершенно ложное освещение, превратившись в трогательную идиллию сердечного единения королевской власти с народной массой и неусыпных забот ее о благе своих верных подданных, о их материальном и культурном преуспеянии. Народная масса действительно оказывала королевской власти поддержку и содействие во все трудные минуты, выпадавшие на долю этой последней, потому что находила у нее организацию и силу, способную оградить ее от феодальных опасностей. Она вынуждалась к этому союзу политической необходимостью. Другого выхода у нее не было. И королевская власть сторицей вознаграждала себя за услуги, которые оказывала народу, и до поры до времени могла без серьезных для себя опасностей трактовать страну как свое частное поместье, которое должно было давать как можно больше дохода и для этого должно было обладать немалой долей хозяйственного благоустройства и порядка.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

В настоящем издании латинские тексты не воспроизводятся. – Прим. ред.

2

Для более подробного ознакомления с процессом феодализации западноевропейских обществ отсылаем читателя к нашим «Очеркам из истории средневекового общества и государства» (3-е изд. 1913) и к «Восстанию Уота Тайлера» (2-е изд. 1914) (глава III и Заключение).

3

Анжуйская династия английских королей начинается с короля Генриха II Плантагенета (1154–1189 г.), бывшего в то же время и графом Анжуйским.