Супруга господина мага. Ветер, раздувающий пламя

Где-то на дне сознания Луизы шевельнулось далекое воспоминание. Всего-то месяц назад она планировала пойти нынешней ночью травки собирать для зелий. Теперь уж точно не до таких глупостей. Вот если бы последнее весеннее полнолуние случилось хотя бы на день или два раньше, Энни можно было бы спасти. Подарить ей еще хоть несколько дней с семьей. Но время сыграло на руку костлявой старухе. Впрочем, ничего удивительного – оно всегда играет только на ее стороне, неизбежно ведя всех в объятия смерти.

Луиза так и стояла на пороге, прижавшись спиной к дверному косяку, когда тишину позднего вечера нарушил быстрый стук копыт. Вскоре показались и сами несшиеся во весь опор лошади. Поравнявшись с забором, всадники остановили скакунов рядом с пегой кобылой, нервно помахивающей длинным ухоженным хвостом.

Первым на землю спрыгнул рослый крепкий молодой мужчина, в котором Луиза тут же узнала Джо, а следом осторожно спешился и его спутник неопределенного возраста. Луизе уже доводилось пару раз видеть этого целителя, который, кажется, года три назад поселился недалеко от замка. Она даже знала его имя, но сейчас при всем желание не смогла бы вспомнить.

– Луи! – оставив лошадь непривязанной, Джо подбежал к необычайно бледной подруге детства и порывисто обнял. – Как хорошо, что ты здесь! Как Энни? Я привез целителя Тода.

Тод. Верно, этого толстяка зовут Тод. Габриэлла еще все время настаивала, чтобы Луиза обратилась к нему с больной ногой, но она лишь отмахивалась. Ей никто не поможет, как и Энни. Энни!..

– Джо! – Луиза судорожно сглотнула. Как же сказать-то? О, Древние Духи, помогите! Ей еще никогда не приходилось сообщать такого, разбивая сердца и разрушая надежды. Но сейчас это ее долг. – Джо, Энни… Прости. Я так виновата… ничего не смогла сделать. Ее больше нет.

Джо побледнел и отшатнулся от Луизы, словно она на прямо на его глазах начала превращаться в чудовище. Он смотрел на нее так испуганно и удивлено-недоверчиво, будто ребенок, что сердце сжималось от боли. Но исправить уже ничего было нельзя. Время нельзя повернуть вспять, как нельзя воскресить умершего.

– Джо! – Луиза протянула к другу детства обе руки, но он не позволил себя коснуться и буквально влетел в дом, спеша к покойной супруге.

Луиза тяжело вздохнула и, собравшись с силами, пошла следом с видом осужденной на смерть. Возвращаться в спальню не хотелось, но Джо, Мэг и Сэту понадобится ее помощь. А еще успокоительное. Жалеть себя она будет позже, когда вернется домой. Сейчас следовало позаботиться о других.

– Эй! Ты чего творишь?! – ворвавшись в комнату, Джо оттолкнул Рэя от тела жены, нарушая магический процесс. – Подонок! Ты вообще кто такой?

Неестественно бледный, словно только что выпавший снег, Рэй с трудом устоял на ногах, тяжело, прерывисто дыша. Из его хищного носа тоненькой струйкой текла кровь, но он не обращал на нее внимания, не сводя пронзительных голубых глаз, ставших почти прозрачными, с медленно угасающего золотистого сияния в области солнечного сплетения.

Все усилия были напрасны или нет? Этот вопрос не давал покоя. Он почти завершил лечение, но ревнивый дурак помешал ему. Рэй понимал, что заново начать ритуал не сможет, и не знал, хватит ли уже затраченных сил.

– Ты кто такой? – рявкнул Джо, для убедительности схватив Рэя за грудки. Наверное, это выглядело бы угрожающе, вот только он оказался ниже мага на полголовы.

– Папа, не надо! – одновременно закричали Сэт и Мэг, кидаясь на защиту Рэя.

– Господин маг пытается помочь маме! – спешно добавила Мэг, но Джо предпочел воспринять услышанное по своему.

– Ты некромант, да? – бешено вращая глазами, гневно закричал Джо и попытался встряхнуть Рэя, вот только это у него не получилось. – Здесь тебе делать нечего. Подонок! Убирайся прочь! Я никому не позволю издеваться над телом моей Энни, мерзавец!

– Джо, пусти. Он помощник герцога Нателя! – Луиза попыталась вклиниться между мужчинами, но безуспешно. – Не надо. Ты не так все понял. Джо!

– Я никому не дам проводить эксперименты над Энни! Путь он даже окажется самим королем! – горе ослепило несчастного отца семейства, который теперь только и мог, что оберегать смерть жены, раз уж ему не удалось сохранить ее жизнь. Впрочем, на Рэя Треванса, смотрящего мимо Джо, все эти выпады и угрозы не производили никакого эффекта. – Ты меня понял, некромант? Тронешь ее – я тебе шею сверну!

Сияние погасло, и в то же мгновение из груди Энни вырвался хриплый вздох. Рэй устало улыбнулся. Все-таки получилось. Все. Теперь можно и уходить.

Рэй поднял руки и крепко сжал запястья убитого горем мужчины, заставляя того разжать пальцы. Морщась от боли, Джо заскрежетал зубами и все же выпустил из хватки одежду мага.

– Советую уделить свое внимание и пыл супруге, а не мне. Еще одного шанса у вас не будет, – вложив все презрение, холодно сказал Рэй и, круто развернувшись, покину дом, ни на кого не глядя.

– Джо!.. Как же хорошо, что ты вернулся!.. – голос Энни прозвучал очень тихо и глухо, будто с того света, но ее услышали. – Я так тебя люблю.

– Мама! Мамочка! – Сэт и Мэг первыми пришли в себя после потрясение и уже обнимали мать, давясь слезами. Вот только в этот раз дети плакали от радости, не веря своему счастью. Мама была жива. – Мамуличка, миленькая!

– Ну чего же вы, мои хорошие? Не надо плакать. Не надо. Мэги, ты же у меня такая смелая, а сейчас плачешь. Не надо, все хорошо, – все еще ощущая слабость, Энни протянула руку и осторожно стрела слезы, катившиеся по щекам дочери. Смотреть, как ее дети плачут сейчас, и понимать, как будут плакать потом – было настоящей пыткой, но все же… Все же это был еще один, самый последний шанс сказать все, что не успела, обнять и поцеловать тех, кто важнее всех на земле. Энни прижала к себе крох так сильно, как только могла и продолжила ласково нашептывать им слова успокоения.– Сэти, ты же мужчина. А мужчины не должны плакать, мой хороший.

– Энни!.. – не веря своим глазам, Джо на ватных ногах сделал несколько неуверенных шагов и рухнул на колени у кровати супруги. Неужели он спятил от горя? Что теперь будет с мелкими-то? – Моя дорогая Энни. Ты жива?..

– Энни? – Луиза приблизилась, недоверчиво глядя на подругу, которая должна была быть мертва. Неужели Треванс и вправду способен на то, о чем говорил? Он дал им шанс, согрел своим огнем, и благодаря ему теперь в комнате расцветали цветы надежды и любви. Несмотря на радость и любовь к подруге, Луиза отчетливо понимала, что нужно уйти – она лишняя на этом празднике жизни.

– Все хорошо, Луиза, – Энни жалобно улыбнулась, гладя мужа по голове. Сейчас он нуждался в утешение даже больше, чем дети. – Я опять тут. Но, думаю, это ненадолго. Меня ждут там папа, бабушка и… Знаешь, я видела леди Шарлоту. Когда меня начало тянуть назад, она велела передать, что гордится тобой.

– Энни, – Луиза почувствовала, как к горлу подступает тугой комок. Нет, не будет она плакать. Все хорошо. Нет, все замечательно. Мама гордится ей, а значит, все в жизни было не зря. – Я… я пойду.

– Да, иди, пожалуйста, – согласилась Энни, целуя сына в мокрую от слез щеку. – Я очень хочу побыть с семьей. Прости, что так вышло.

– Это ты меня прости. Прости, что оставила, – Луиза быстро схватила свою сумку с зельями, и, подойдя к Энни, наклонилась и поцеловала ее в чуть теплый лоб. – Я люблю тебя. Прости.

– Приглядишь за моими? – Энни нащупала руку Луизы и крепко сжала ее. – Джо порой сам как ребенок.

– Обещаю, я присмотрю за ними, – заверила ее Луиза, вновь чувствуя, что вот—вот расплачется. – Ты и сама это знаешь.

– Знаю, и, Луиза, я была права насчет этого господина. Он не такой плохой, как тебе кажется, – ласково улыбаясь, Энни отпустила руку подруги.

Уже стоя в дверях, Луиза обернулась, чтобы в последний раз посмотреть на семью, которая в этот момент была до отчаянья счастлива, наслаждаясь вторым шансом. Вот только никому не известно сколько это счастье продлится. Новый приступ мог случиться в любой момент, поэтому им была так важна каждая секунда, проведенная вместе.

Когда Луиза вышла из дома, целителя Тода нигде не было видно, зато Рэй стоял возле лошадей, вцепившись в забор побледневшими от напряжения пальцами, и тяжело дышал. Заслышав шаги, он выпрямился, делая вид, будто все в порядке, но Луиза все равно видела как ему плохо. Рэй, конечно, давно остановил кровотечение и вытер нос, но перед ее глазами так и стояло его смертельно бледное лицо с этой до ужаса неестественно яркой струйкой крови, стекающей по губам и подбородку. От всего этого у нее в сердце появилось странное щемящее чувство, похожее на смесь жалости и глубочайшей признательности.

– Спасибо, – подойдя близко-близко, прошептала Луиза.

– За что? Я ничего не сделал. Вы же сами меньше часа назад говорили, миледи, должность я купил, а сам ни на что не способен. Неужели вы изменили мнение, леди Луиза? – ядовито поинтересовался Рэй. Отправляясь сегодня следом за Луизой, он хотел добиться расположения, но все пошло не по плану. Точнее он сейчас сам послал свой план куда подальше и даже не мог понять почему.– Идемте. Граф и герцог нас уже потеряли, – не позволив Луизе ответить, холодно добавил он. Отвязав от забора пегую кобылу, на которой приехала Луиза, Рэй направился в сторону графского поместья.

Наверное, в любое другое время Луизу бы до глубины души возмутило мерзкое поведение Рэя Треванса, и она обязательно стала бы относиться к нему еще хуже, однако сейчас все было иначе. Смерть и воскрешение Энни перевернуло все с ног на голову. Луиза быстро догнала Рэя и, идя с ним рука об руку, не чувствовала ничего кроме благодарности.

– Благодаря вам Сэт и Мэги могут хоть еще немного побыть с мамой, – беззлобно сказала Луиза, глядя в сумрачное небо, высоко-высоко в котором сияла полная луна. – Когда-то давно я сама мечтала о подобной возможности. Хотела еще раз обнять маму и обязательно попросить прощения, – она не знала, зачем откровенничает с чужим человеком, но остановиться уже не могла, да и не хотела. Наверное, сегодня можно все, даже если потом будет мучительно стыдно. – У мамы тоже был тремс. Знаете, прошло больше десяти лет, а лекарства так и не нашли.

– Тремс означает «смерть», – чуть смягчившись, Рэй сказал то, что Луиза и без него прекрасно знала. – От него нет и не может быть лекарства, как и спасения. Смерть безжалостна и неизбежна.

– Но вам удалось ее победить! Хоть на время, но вы заставили ее отступить. Это многого стоит, особенно для тех, кто любит! – с жаром возразила Луиза, искоса взглянув на Рэя.

– Не говорите глупостей, миледи. У них не больше часа. И это почти садизм – вернуть надежду и жизнь на краткое мгновение, – Рэй горько улыбнулся, не сводя поразительных голубых глаз с полной луны, словно он обращался именно к ней, а не к своей спутнице. – Ваш друг мне помешал. Впрочем, это даже к лучшему. Я и так остался без манны. Не хватало еще начать расходовать свою жизнь из-за этого, – с холодком произнес Рэй и, помолчав, добавил:

– Не стоит делать из меня героя, леди Луиза. Я им не являюсь.

– Но… – Луиза хотела что-то возразить, однако не нашла аргументов. Да и спорить уже не хотелось. Извечный дух противоречия подевался неизвестно куда. Потерялся, наверное, или отстал что ли.

Луиза поежилась. Ночь опять обещала быть холодной, а спешно уезжая из дома, она и не подумала захватить плащ, о чем сейчас сильно жалела.

Казалось, Рэй и вовсе не смотрел на нее, но стоило Луизе озябнуть, как он преградил ей дорогу. Руки в перчатках быстро расстегнули замысловатую застежку черного плаща и, прежде чем Луиза успела хоть как-то возмутиться или возразить, теплая ткань опустилась ей на плечи.

– Холодно, – отрывисто бросил Рэй и тут же продолжил свой путь, будто ничего не случилось.

Луиза оторопело смотрела на него. Ее первым порывом было немедленно скинуть плащ, но она так этого не сделала, ведь на улице действительно было холодно, да и ссориться из-за пустяков не хотелось.

– Спасибо, – уже в который раз за нынешний вечер повторила Луиза, чувствуя, как предательски запылали щеки. Хорошо, хоть в темноте этого было не разглядеть. Получше закутавшись в плащ, она принюхалась и с удивлением поняла, что от него пахнет имбирем и розмарином. К собственному стыду, мужской запах, от которого слегка закружилась голова, ей сильно понравился, но Луиза и под страхом смерти не призналась бы в этом.

Рэй буркнул в ответ Что-то неразборчивое. Разговор не клеился. Впрочем, маг и чародейка не слишком-то из-за этого расстроились. Им было на удивление приятно молча идти рука об руку по темной дороге, наслаждаясь тишиной, нарушаемой лишь мерным цокотом копыт пегой лошади.

***

Подъездная аллея, сделав поворот, вывела Луизу и Рэя к поместью Сенферна, двор которого был освещен факелами. К сожалению, им не удалось вернуться незамеченными – граф и герцог, разговаривая, стояли на крыльце, а в некотором отдалении от них тосковал конюх, держа под уздцы рыжего жеребца герцога.

Заметив отца, Луиза шепотом выругалась, однако Рэй услышал и насмешливо глянул на нее. Приличным девушкам не стоило знать подобных слов, им надлежало чуть ли не лишаться чувств, едва заслышав брань. Как ни странно, эта сквернословная девица не только не разочаровала его, а вовсе даже наоборот. Ругаться тоже надо уметь.

– Треванс, вот ты где! – герцог Натель первым заметил приближающуюся пару. Он не смог сдержать довольной улыбки, опознав плащ, в который куталась Луиза. Все-таки Рэй оказался не промах и покорил неприступную крепость. Впрочем, именно упорство герцог в нем ценил особенно сильно. – Тебя часа два не было. Леди Габриэлла ужасно расстроилась. Наверное, бедняжка решила, что одно из блюд оказалось недостаточно свежим. Впрочем, ты так внезапно ушел, что и я посчитал, будто у тебя расстройство желудка! – грубовато расхохотался герцог, довольный своей шуткой.

– Не стоило беспокоиться, милорд. Со мной все в порядке, – Рэй, поджав губы, церемонно поклонился. Хоть он не показывал вида и был подчеркнуто вежлив, Луиза была готова поклясться, что щеки у него чуть порозовели не то от злости, не то от смущения. – Я решил убедиться, что с леди Луизой все в порядке. В такое время девушкам не стоит гулять в одиночку, а уж тем более, когда они сильно расстроены. Я счел за лучшее подождать леди Луизу и проводить ее до дома. Надеюсь, граф, вы простите мне эту вольность, – говоря это, Рэй перевел взгляд на отца Луизы, который, будучи явно не в духе, быстро приближался к ним.

– Благодарю вас, сэр Рэй, за ваше беспокойство. Обещаю, что не забуду этой услуги, – граф, сдержанно улыбаясь, пожал гостю руку, а затем гневно обратился к дочери:

– Надеюсь, ты понимаешь, что натворила? Твое безрассудное поведение испортило ужин и заставило нашего гостя понапрасну беспокоиться.

– Я все прекрасно понимаю, сэр, – Луиза, покраснев до корней волос, сдержано кивнула отцу. Она чувствовала себя нашкодившим ребенком, а не взрослой самостоятельной девушкой. Луиза крепко сжала кулаки. Задетая гордость требовала немедленно броситься в атаку. – Никто не просил сэра Рэя помогать мне! Впрочем, я благодарна ему за оказанную услугу, – с трудом раскрыв на плаще тугую застежку, Луиза поспешно вернула его магу.

Рэй, приняв плащ, холодно поклонился девушке. Все шло не так, как он хотел, и то понимание, что возникло между ними, кажется, вновь бесследно исчезло. И все из-за Сенферна. Неужели он не мог не вмешиваться? Сам ведь давал дочери слишком много свободы, а теперь, в упор не видя своей вины, читает ей морали. Поздно. Луиза уже давно выросла и стала такой, какая есть.

– Однако, отец, если вы считаете мое поведение недопустимым под крышей вашего дома, я могу уехать. В этом случае больше ни один ужин или обед не будет испорчен, – зеленые глаза гневно поблескивали, но голос звучал ровно и поразительно спокойно. – Однако вы сами настаивали, чтобы после Академии я вернулась домой.

Не желая и дальше продолжать этот бессмысленный разговор, который мог закончиться лишь большим прилюдным скандалом, Луиза пошла прочь, усердно стараясь не хромать. Однако направилась она вовсе не к лестнице, ведущей в дом, а к старому флигелю. Если Луиза сегодня и собиралась спать, то уж точно не в своей постели, а в лаборатории.

Но Что-то не давало ей привычного покоя. Дойдя до угла, Луиза обернулась, взглянув на замерших мужчин. Рэй по-прежнему сжимал в руках черный плащ, что недавно согревал ее от холода. Это и стало последней каплей.

– Сэр Рэй! – окликнула мага Луиза, прежде чем сама поняла это. – Спасибо за все то, что вы сделали. Я никогда этого не забуду!

В разговоре с герцогом и графом Рэй намеренно не упоминал, что вернул к жизни Энни, и Луиза тоже не стала этого делать, подсознательно чувствуя его желание оставить все случившееся в тайне. Пожалуй, сегодня вечером она играла по его правилам и не испытывала от этого никакого дискомфорта.

– Доброй ночи, леди Луиза, – Рэй поклонился ей на прощанье. Если бы Луиза стояла ближе, то она, возможно, бы заметила, что из голубых глаз пропал привычный холод и они стали подобны воде, искрящейся в лучах солнца.

Этим вечером в канун великого ведьминского праздника начала зарождаться дружба, которая со временем вполне могла бы перерасти в нечто большее. Но дружба очень хрупкое чувство, подобное красивому, нежному цветку, и его, не дав укрепиться, безжалостно погубили и растоптали недопонимания, страхи, случайности и неудачные стечения обстоятельств, надолго изменившие отношения Рэя и Луизы.

Глава 6. Взгляд в прошлое. Письмо

Рэй Треванс оказался прав. Впрочем, разве стоило эту удивляться? Этот человек знал свой дар и придел возможностей. Как он и предсказывал, Энни умерла примерно через час после того, как ей был дан еще один шанс проститься с семьей.

После того вечера, навсегда изменившего судьбы многих, после смерти подруги детства Луиза превратилась в настоящую затворницу, перебравшись жить в лабораторию. Она не посещала соседей и не выходила к гостям отца, а если и гуляла, то в одиночестве, да и то не праздно слонялась по окрестностям, старалась заняться заготовкой трав. Скрашивали ее одиночество лишь преданная серая кошка, редкие клиенты и не менее редкие посетители лаборатории, среди которых была не только младшая сестра, но Сэти с Мэг.

С нечеловеческим упорством Луиза дни напролет оттачивала мастерство зельевара, зная, что до идеала ей очень далеко. Впрочем, если говорить откровенно, главной причиной затворничества был сэр Рэй, а точнее ее отношение к нему.

После памятного вечера Луиза уже не могла с прежними чувствами думать о нем. Вновь возненавидеть его никак не получалось и это ее сильно пугало. Такой человек как Рэй Треванс не мог и не должен был нравиться ей. Луиза, стараясь убедить саму себя, изо дня в день повторяла одно и то же: она никогда не влюбится в этого отвратительного мужчину и не окажется подобной другим наивным девицам и замужним дамам, не сумевшим устоять перед голубоглазым магом. Однако сказать всегда проще, чем сделать, особенно когда вместо привычной ненависти в сердце стало зарождаться совершенно иное пугающее чувство.

Впрочем, Луиза всегда была упряма, не любила проигрывать и сдаваться, и именно поэтому она стала старательно избегать любых встреч с Рэем Тревансом, оберегая себя и свое сердце. Луиза справедливо опасалась, что он, изнывая от скуки или желая наказать гордячку, захочет сыграть с ней по своим правилам, а она не сможет дать достойный отпор, на который раньше была способна. Смерть и воскрешение Энни сделали ее перед ним очень уязвимой.

И только спустя почти два месяца затворничества, которое оказалось не таким уж и мучительным для нее, Луиза смогла вздохнуть спокойно, хотя поначалу до жути перепугалась, вообразив себе неизвестно какие беды. В тот вечер обычно веселая и жизнерадостная Габриэлла, навещая старшую сестру в лаборатории, была бледна, тиха, а ее зеленые глаза и вовсе покраснели от пролитых слез. После недолгих расспросов, Габриэлла, тихо всхлипывая, сообщила сестре печальную весть – герцог Натель и сэр Рэй покинули графство Мёрт по делам государственной важности и, наверное, не вернутся назад в ближайшие несколько месяцев, а то и полгода.

О, если бы все печальные известия были бы такими чудесными, жизнь бы напоминала сказку! Он уехал! Уехал!

Луиза даже не постаралась сделать вид, будто расстроена. В этот миг у нее за спиной словно выросли крылья, ей хотелось смеяться, петь и танцевать, ведь больше не было никакой опасности случайно встретиться с обладателем холодных голубых глаз. Теперь можно было по-настоящему наслаждаться каждым днем лета, да и вообще жить не оглядываясь.

Ну, а спустя еще три дня произошло то, после чего Луиза и думать забыла обо всех былых неприятностях и Рэе Тревансе, живя лишь мыслями о встрече с одним единственным человеком, коего ждала долгие годы, и ради которого была готова сделать сколько угодно исключений из собственных правил. В этом-то она не сильно отличалась от бесчисленного множества других представительниц слабого пола, которых порой сама же и осуждала.

А все началось с того, что в один из погожих вечеров на пороге лаборатории появился Джо – до сих пор подавленный смертью любимой жены и от того угрюмый. Луиза не видела его с самых похорон Энни и довольствовалась лишь рассказами Мэг и Сэта о состоянии отца, и поэтому искренне обрадовалась ему. Конечно, ей давно стоило навестить старого друга, да она даже пару раз приходила к нему домой, но вот увидеться с Джо не получалось. Луизе порой даже начинало казаться, что он намеренно избегает ее.

– Как же хорошо, что ты пришел, Джо! – Луиза, чувствуя, как с души свалился тяжелый камень, крепко обняла друга, даже и, не подумав, что девицам нельзя себя так вести с взрослыми мужчинами. – Будешь чай? У меня припасен пирог с крыжовником. Будешь? Проходи-проходи! – сияя искренней улыбкой, она чуть ли не волоком втащила гостя в лабораторию и усадила на стул, с которого за мгновение до этого скинула несколько книг.

– Луи, не надо, – слабо запротестовал Джо, но ее уже было не остановить. Да и разве можно остановить стихию? Не женщина, ураган. Он знал, в этом и была вся Луиза – если она ставила перед собой цель, то с невиданным упорством двигалась к ней, невзирая на препятствия и преграды, до тех пор, пока не достигала желаемого. Так было всегда, даже в детстве. Он ведь и прозвал ее Луи за такой характер, свойственный скорее мужчине, чем женщине. – Я вообще по делу зашел, – заметил Джо, с удовольствием откусывая от пирога и запивая его горячим чаем с чабрецом. Здесь просто веяло домашним уютом, не удивительно, что его ребятня только и бегала к Луизе в гости, ища утерянный дом.

– Что-то с детьми? Заболели? – тут же насторожившись, спросила Луиза. – Ты же знаешь, я всегда помогу. Только скажи – сам понимаешь, я человек увлеченный, порой не вижу дальше собственного носа.

– Нет, с ними все в порядке. Без Энни… – Джо перебил сам себя. Он старался не бередить душевные раны и не говорить о покойной супруге, хотя ни на минуту не забывал о ней. – Мы держимся. Стараемся держаться, – Джо замялся, уже сомневаясь в правильности своего решения. Наверное, для Луизы было бы лучше, если бы он утаил правду, но Энни не простила его за такой обман, хотя тоже недолюбливала Эдмунда – он всегда был хитрым и вертким типом. – Знаешь, я получил от него письмо.

– Что? – Луиза встрепенулась, удивленно взглянув на Джо. Он видел, как у нее стала подрагивать рука, в которой она держала чашку. Значит, все еще любит этого дурака. Бедная девочка.

– Точнее мне причиталась только записка. Письмо тебе, – Джо, смутившись, полез в карман штанов и извлек оттуда сложенное в несколько раз письмо в невскрытом конверте. – Ты же знаешь, он не мог сюда написать из-за графа.

– Да, конечно, – зеленые глаза так и горели от какого-то детского любопытства. Луиза потянулась за конвертом, но Джо отдернул руку. Он все еще не был уверен, что поступает правильно.

– Подожди, – Джо тяжело вздохнул. Он тысячу раз говорил себе не вмешиваться в чужие дела, но ведь Луиза была-то своей. Ему было просто невыносимо наблюдать, как она сует голову в пасть хищнику и при этом радостно улыбается. – Луи, дай мне слово, что не наделаешь глупостей. Наверное, в первый раз я полностью согласен с графом – Эдмунд тебе не пара.

Улыбка моментально исчезла с лица Луизы, а зеленые глаза зло блеснули. Теперь вот и Джо полез куда не надо. Она не ребенок, а взрослая самостоятельная девушка, способная здраво рассуждать и действовать по-своему усмотрению, однако все кому ни попадя стремятся решать за нее. Это было возмутительно.

– Значит, ты считаешь, что сын бывшего управляющего недостойная пара старшей дочери графа? Интересно, а достойно ли старшей дочери графа якшаться с крестьянами? – с грохотом опустив чашку на блюдечко, мстительно зашипела Луиза. Она эгоистично стремилась причинить ему боль, и удар достиг цели. Вот только ни счастья, ни радости ей это не принесло, стоило увидеть, как побагровел Джо.