Похитители дождя

Ну и отлично, теперь я спокойно могу дальше мечтать о смерти родителей, и мне за это ничего не будет? Точно, Бог меня создал такой, значит и все мысли в моей голове – тоже часть его плана! Мне кажется, главная миссия человека состоит именно в том, чтобы мастерски скрывать своё истинное лицо, свою распущенность и свою алчность от окружающих. И у каждого есть особые личные качества, которые нужно уметь каждый день мастерски утаивать. Когда-то нам в школе задали такой вопрос: «Какую суперспособность вы хотели бы иметь?» Кто-то ответил, что хотел бы читать чужие мысли. В этот момент я подумала, что не слышала ничего глупее. Тут со своими-то мыслями сложно разобраться, потому что их за минуту приходит столько, что попробуй за ними уследить. А если добавить ещё и чужие? Я твёрдо убеждена, что все, кто умеет читать чужие мысли, сидят по психиатрическим больницам. Смешная догадка, но что-то мне подсказывает, в этом всё же есть доля правды. Конечно, мне кто-нибудь возразит, что обладая такой способностью, человек сможет контролировать поток чужих мыслей, но тогда дела будут обстоять ещё хуже. У него уже никогда не будет ни семьи, ни друзей, ни даже просто приятелей.

Подумав об этой перспективе, я улыбнулась и открыла глаза, забыв о том, что нахожусь под водой, солёная вода залила их и обожгла роговицу, и я, задыхаясь, вынырнула.

Неподалёку послышались голоса, но в этот момент я оказалась не в силах взглянуть на тех, кому они принадлежат. Наконец, еле разлепив один глаз и то на секунду, я мельком увидела лодку. Она двигалась мне навстречу. Через несколько минуту пара крепких рук схватила меня за плечи и вытянула из воды. «Быстро же до меня добрались», – думала я, вслепую нащупывая место, где можно сесть. В этот момент, чья-то рука меня потянула к себе, и я рухнула на скамью, больше не чувствуя усталости, а только облегчение и прохладу. Все знали, что за этот поступок мне ничего не будет, так как это был не побег. При таких обстоятельствах попытка побега была бессмысленна: вокруг только бескрайний океан и бежать некуда. Бедная девочка перегрелась на солнце, и это было ей необходимо – вот как всё будет интерпретировано. На самом деле, это и был настоящий побег, я мысленно бежала от своей семьи, как бегут от бубонной чумы. Никто из них никогда не выскажет этого вслух, да и я сама никогда в этом не признаюсь, и всё же я хотела сбежать не только от похитителей, но и от родных мне людей. Да, в мыслях я мечтала оставить их там, на захваченном корабле, а самой спастись. Хотя не подавала виду.

Соль перестала щипать глаза, и я, наконец, их свободно открыла. Рука, что помогла мне сесть, принадлежала маме, рядом с ней сидела Лиза. Отца я увидела в последнюю очередь, он старательно не обращал на меня внимания, делая вид, что пристально всматривается в горизонт. Я нарочно впилась в него глазами, выжидая момента, когда сумею поймать его взгляд, сама ещё не зная, для чего. Наверное, чтобы посмотреть на него со злорадством. Показать, что я была права, что нужно было остаться дома. Но он так и не дал мне такой возможности вплоть до окончания нашего пути.

Двигатель лодки взревел, и мы поплыли в неизвестном направлении. Яркое солнце вновь устремило свой взор на нас и нещадно палило всю дорогу, не давая отдохнуть ни секунды.

Океан становился не спокойным, и внезапно налетевший восточный ветер подгонял волны. Они подбрасывали лодку то вверх, то вниз, и минут через двадцать от такой езды меня охватили позывы рвоты. Стараясь их преодолеть, я перебралась на нос лодки, где долетавшие брызги воды могли меня освежить. Это сработало, и позывы прекратились. В тот же момент я ощутила сильный голод, и мне захотелось узнать, как долго нам ещё плыть, но я не решилась задать кому-нибудь этот вопрос. Отец этого всё равно не знал, а те двое, что плыли с нами, не знали русского языка. Возможно английский? Можно было попробовать. Но лучше дождаться, когда они сами на нём заговорят. Так сказать, первые установят правила коммуникации с пленными. Но они молчали. Чувство голода усилилось и с ним росло желание всё же задать этот вопрос. К счастью, когда это желание достигло предела и слова вот-вот должны были слететь с моих губ, на горизонте наконец показалось нечто.

На первый взгляд это было похоже на большой странный корабль. По мере нашего приближения к загадочному объекту моя фантазия выделывала странные вещи. В какой-то момент мне стало даже казаться, что это замок. Потом – что это скала, окутанная сверху светлой гущей облаков. Вокруг этого объекта светилось что-то похожее на радугу. От чрезмерного напряжения мои глаза устали, и я их плотно закрыла. Затем, почувствовав облегчение, решила снова открыть и максимально сосредоточиться на объекте. Но прежде чем успела это сделать, услышала голос отца.

– Это остров! – он точно так же, как и я, всё это время гадал, что же там такое. Сходство наших мыслей напомнило мне о страхе, который я испытывала на корабле те бесконечно долгие часы. «Неужели и он боялся настолько же сильно, как я»? – спрашивала я себя. Но открыв глаза, тут же отбросила эту мысль, поскольку картина, открывшаяся впереди, наконец приобрела свои чёткие очертания. Это действительно был остров, поросший пальмами и зеленью. Издалека он сразу показался мне небольшим, и по мере приближения выяснилось, что так оно и есть. Странность заключалась в том, что у него имелась крыша. Она состояла из туго натянутого, плотного полиэтилена. Именно свет, отражённый куполом, всё это время играл с моим воображением. Конструкцию удерживали то ли палки, то ли трубки, издалека это трудно было определить. Они были расположены в воде, по всей окружности острова на довольно приличном расстоянии от берега. «Вплавь можно было легко добраться и посмотреть на крепление», – подумала я. Вдалеке уже просматривалась прекрасная бирюзовая лагуна, что протянулась вдоль острова. Её полоса чётко отличалась по цвету от основной воды. Океан был синий и мрачный, а вода в прибрежной лагуне – лазурная и нежная. С первого же взгляда меня заворожила её красота, и от восхищения я даже забыла о страхе, который ещё трепетал в моём сердце. «Она сможет стать мне здесь хорошим утешением», – мелькнуло тогда у меня в голове.

Так как проход в сказочную лагуну был узким, и лодка на полном ходу не могла зайти внутрь без риска повредить борта, то мотор заглушили и сели на вёсла. Помехой и защитой служил риф – он, как стражник в засаде, едва выглядывал из воды, до поры до времени притаившись на глубине. Поверхность океана служила его надежным укрытием, и лишь приблизившись вплотную можно было различить его присутствие. Хотя вода и была идеально прозрачной, она всё же не давала возможности составить чёткое представление, тянулся ли риф по всему периметру на сотни метров вокруг острова или же это был небольшой участок. Но мне показалось тогда, что существует лишь единственный проход к острову – это узкие врата, через которые мы сейчас плывем. Помню, я ещё подумала, что были бы сейчас волны посильнее, они бы легко потопили нашу лодку, натолкнув её на коварный подводный шпиль. Однако с помощью вёсел двое мужчин легко справились с течением, и мы ловко проскользнули внутрь. В это мгновение я опустила в воду руку, чтобы дотянуться до стражника и пощупать его, но движение вёсел ускорилось, и не я успела.

Словно под шатёр цирка проникли мы под прозрачный купол. «Да, ловко придумано», – обернувшись назад, размышляла я. Палки—трубки, что удерживали эту странную крышу, находились прямо за рифом, в зоне недосягаемости, когда я поняла это, моё желание плыть и исследовать их поближе сразу пропало. Попытавшись сделать это, легко было пораниться. А тем временем лодка уже приблизилась к берегу. Оторвав свой взгляд от подводного стражника, я наконец устремила его вперёд и увидела, что мы плывём к деревянному помосту на сваях, который, по-видимому, послужит нам причалом.

Подобравшись к нему вплотную, лодка причалила. Один из наших похитителей подал руку сначала отцу, маме, а затем и нам с Лизой. Всё происходило в молчании. И только ступив на деревянный настил, отец посмотрел на меня. Ощупав мою одежду, которая за это время уже почти высохла, он слегка улыбнулся и одобрительно кивнул. Затем, оглядевшись кругом, громко произнёс: «Ну что ж, всё не так уж и плохо»! Лиза и мама стояли рядом и ждали дальнейших действий наших сопровождающих (буду их так теперь называть, потому что на суше они перестали вести себя как бандиты), после слов отца они немного приободрились. Я же задумалась о том, что на самом деле он имел в виду? «Лучше чем, что? То есть в его голове были варианты похуже, и возможно в первый раз в его жизни он не способен на них повлиять».

Живот крутило от голода, и непроизвольно всплывали воспоминания о вчерашнем ужине из жареной рыбы и риса. Лиза с отцом рыбачили прямо с корабля, из их добычи и состояла наша вечерняя трапеза. Остатки от неё в этот момент покоились в холодильнике на корабле, с которого нас, к сожалению, прогнали. Мне стало обидно, их бы однозначно хватило нам и на завтрак.

– Мама, а нас покормят? – послышался рядом шёпот Лизы.

– Думаю, да, – также шёпотом отвечала мать. Её ответ меня очень обрадовал и, натянув на себя искреннюю улыбку, я посмотрела на отца. Он, несомненно, в эту минуту гордился собой и тем, насколько позитивно на всех повлияла эта его фраза: «Ну что ж, всё не так уж и плохо!»

А тем временем двое, не обращая внимания на наш непонятный восторг, направились к спуску, что вёл с причала на берег. И только после того, как один из них махнул нам рукой, мы решились последовать вслед за ними. Покинув деревянный причал, я сняла обувь и голыми ногами ощутила тёплый песок. Возможно, обувь мне здесь вообще и не пригодится. Но другие вещи? Подумав об этом, я окинула взглядом пустой горизонт. Где-то там вдалеке остался наш корабль, а вместе с ним и надежда в ближайшее время вернуться домой.

Дойдя до узкого прохода, огороженного по бокам кустами и деревьями, мы скользнули вглубь острова. Пространство вокруг неожиданно преобразилось. Во-первых, повеяло необъяснимой прохладной, которая оказывала на кожу приятный эффект. Такой, как во время приёма холодного душа в очень жаркий день, а сегодняшний день как раз и был тому ярким примером. А во-вторых, изобилие зелёных красок помогло моментально забыть о голоде. Я когда-то слышала разговор мамы с её подружкой о том, что зелёный цвет обоев в спальне, поможет ей то ли справляться с чувством голода, то ли настроиться на здоровое питание. Так или иначе, буйство зелени кругом мне однозначно в этот момент помогло, и мой желудок почти успокоился.

Как оказалось, в самом центре острова располагалось небольшое поселение. Позже нам объяснили, что для нас оно закрыто, и нам не разрешается туда заходить без особого разрешения.

Наконец один из сопровождающих заговорил с отцом на английском.

– Я сейчас показывать, где ваша будете жить, – не оборачиваясь и не останавливаясь, произнёс он. Вас также покормить сегодня, – чересчур воодушевленно добавил он. – Но это будет только сегодня, завтра вы сами себе добывать еда и работать. Работать, чтобы получать вода, – с важностью в голосе уведомил он нас.

Но даже с учётом того, что я хорошо знала английский, мне не совсем было понятно, что он имел в виду под словом «зарабатывать». Он видимо тоже это понял и, не дожидаясь вопросов, удостоил нас довольно коротким и опять же не ясным ответом: «Изи вам всё рассказывать», а затем обернулся и окинул нас таким взглядом, который чётко давал понять, что на этом все его объяснения исчерпаны.

Не смотря на это, отец всё-таки не удержался от вопроса о наших личных вещах. Он бы хотел, чтобы их доставили нам как можно быстрее. В ответ он услышал, что лично они не решают такие вопросы и за это отвечают другие люди. Отец перевёл свой недовольно взгляд на нас, давая тем самым пронять, что от него ничего не зависит. Это, конечно же, было излишне, поскольку мы шли рядом и всё прекрасно слышали.

Остров оказался не особо велик в ширину. На то, чтобы его пересечь, у нас ушло не больше десяти минут. Когда мы оказались на противоположном берегу, первым, что нам бросилось в глаза, стала небольшая деревянная хижина. Она отличалась от тех, что были в их посёлке (когда мы проходили мимо, я всё же умудрилась краем глаза разглядеть парочку построек). Странность её заключалась в том, что она располагалась над водой, в конце деревянного мостика, соединявшего её с берегом. Конструкция на сваях хоть и выглядела сколоченной на скорую руку, но имела довольно устойчивой вид. Как только мы ступили на мостик, я сразу же убедилась в том, что не ошиблась с выводами, он оказался крепким и прочным. И вот, пройдя по нему всего пару метров, мы оказались на пороге нашего временного дома. Отец потянул на себя незапертую дверь и заглянул внутрь. Хижина оказалась маленькой – метра три в ширину и от силы метра четыре в длину.

В целях экономии места в комнатке стояли две двухэтажные кровати. Они были тесно прижаты к стене, оставляя место по бокам лишь для шкафа и маленького столика. В центре комнаты стояло два стула, но отец их сразу же вынес на улицу, чтобы мы могли без помех вчетвером зайти внутрь.

– Это, наверное, шутка? – обратилась мама к одному из сопровождающих на английском, как только быстрым взглядом с порога оценила комнату.

– Вовсе нет, мадам, – ехидно улыбаясь и одновременно делая вид, что не понимает о чём идёт речь, отвечал тот. После чего, не колеблясь ни секунды, сделал жест рукой, приглашая её войти внутрь.

– Нет уж! – возбуждённо отвечала она и упёрлась своим разъярённым взглядом в отца. Но тот уже находился внутри и рассматривал старую мебель, делая вид, что не замечает маминого негодования.

– Как хотите мадам, – обиженным тоном произнёс тот же самый человек, что указал ей на вход. – В любом случае, это единственный свободный хижина на этот остров. И спать на улица, не рекомендую, – поспешно и строго добавил он. – Пауки, ящерицы, летучие мыши, крабы будут непременно ваша мешать. В доме безопасно, они на мостик не приходить, так что можете спать даже с открытой дверь. Возможно позже появляться возможность вас переселять, но это происходить, только тогда когда кто-то умирать. Кто-то умирать и мы непременно освобождать вам место.

Под конец тирады он широко улыбнулся. В этот момент мамино лицо скривилось от ужаса. Лица Лизы я не видела, но почему-то была уверена, что она вот-вот заплачет.

– Что вам делать, – не обращая внимания на выражение наших лиц, продолжал объяснять он, – жить здесь или ночевать на дереве, решать сама. Мне дело вас предупреждать, – закончил он и пожал плечами. Слушая его, я вдруг поняла: с момента захвата корабля и вплоть до этой минуты я до конца не верила в реальность происходящего. Как Алиса в стране чудес, я падала и падала в глубокий колодец затянувшегося кошмара, отказываясь проснуться и осознать, что всё это происходит наяву. И вот сейчас, видимо, я достигла дна колодца и больно ударилась о реальность. Только сейчас я очнулась.

– Папа, папа! – закричала я во весь голос. Неужели мы будем жить здесь?! – указав пальцем на хижину, я в отчаянье закрыла лицо руками, и слёзы неожиданно и неудержимо, как лавина, хлынули из глаз. Лиза, которая, как я и предполагала, уже давно была готова зарыдать, неожиданно для родителей синхронизировалась со мной и бросилась к матери на шею.

– Я не хочу здесь быть! – продолжала я сквозь слёзы. – Скоро начнётся школа, я хочу назад домой. После этих слов лица родителей превратились в каменные маски, и от этого как-то очень резко моё отчаянье сменилось злостью. И тогда я подняла своё красное от слёз лицо и уже свирепым взглядом уставилась на отца. Заметив его, он замер, не зная, что ему делать. Но затем, как будто опомнившись, сделал пару шагов по направлению ко мне и, встав на пороге, вытянул руки перед собой. Несомненно, он хотел меня обнять и успокоить, но шагнув навстречу, я уклонилась от объятий и обошла его с левого плеча. Уступив мне дорогу, он обернулся, с любопытством наблюдая за тем, что же я буду делать. Я зашла в хижину и просто села на одну из нижних кроватей. Но мой взгляд в этот момент, в отличие от моего тела, бунтовал, он чётко отражал ход моих мыслей. А звучали они примерно так: «Вы пожалеет о том, что меня не послушали! Вы за всё ответите!» Они большими печатными буквами читались в моих глазах.

Отец, казалось, готов был вечно стоять на пороге и смотреть на меня, тем самым давая понять, что его не пугают пустые угрозы. Но сзади продолжала рыдать Лиза, и он перевёл на неё взгляд, который сразу смягчился и будто бы задавал вопрос: «И ты тоже? Ты тоже меня ненавидишь?» Но взгляд Лизы ничего не выразил в ответ, кроме страха, и через долю секунды, отойдя от матери, которая её успокаивала, она последовала за мной и молча села на соседнюю кровать. Тем временем я успела уже осмотреть помещение и даже попытаться открыть окно, но рама оказалась намертво приколочена гвоздями. В комнате постепенно становилось нечем дышать. Вся постройка напоминала мне сарай с садовыми инструментами, неуютная атмосфера давила со всех сторон. Трудно было не обратить внимание на пыль и грязь повсюду: на полу, на окне, на шкафу, и даже простыни, которыми были застелены кровати, показались мне грязными. Не пробыв там и пяти минут, я вышла и быстрыми шагами направилась к берегу. Меня никто не стал останавливать, и, покинув мостик, я снова спустилась на тёплый песок и скрылась из виду в густой зелени кустов.

Сложно объяснить, что меня в тот момент подтолкнуло, но спрятавшись неподалеку от хижины, я стала наблюдать за своей семьей. Из своего укрытия я видела, как мама всё-таки прошла внутрь. Видела, как один из наших проводников, спустя пару минут после меня не спеша покинул мостик и пошёл по направлению к лодке. Его напарник в отличие от своего товарища остался. Его, по всей видимости, забавляла картина того, как наша семья перевоплощается «из князей в грязи». По этой причине, наверное, он и решил задержаться ещё ненадолго. Молча, так же как и я в тот момент, не привлекая внимания и не покидая своего места на мостике, он просто наблюдал за всем происходящим со стороны. Постояв так немного и убедившись, что никаких интересных сцен больше не намечается, он также молча, не прощаясь, повернулся и пошёл обратно к лодке, где его ждал товарищ. Я крадучись двинулась следом за ним на другую сторону острова и стала наблюдать уже из нового укрытия. Тот, что подошёл последним, сел в лодку и оживленно о чём-то заговорил с приятелем, видимо ему не терпелось обсудить увиденное. Первый в ответ всё также нагло улыбался, как и тогда на мостике. У меня он вызывал отвращение. Его лицо с глазами навыкате и неподвижным взглядом напоминало морду ящерицы. «Да, точно ящерицы!» – не знаю, зачем я повторила эту мысль вслух. Мелкие черты вытянутого лица, на фоне тёмнокоричневой кожи резко выделяется белоснежный оскал зубов. Его лоб покрывали мелкие капли пота, и за всё время, что я наблюдала за ним, он ни разу его не обтёр. «Наверное, уже привык так ходить», – засмеялась я вслух. Оставаясь не замеченной, я со злобой на лице наблюдала за тем, как лодка отчалила от причала. Четыре весла понесли её в океан, где на их пути под водой виднелись тёмные очертания рифа. Когда они подплыли к свободному узкому проходу, в моей фантазии разыгралась картина, как лодку сносит на риф, и она с треском идёт ко дну, а вместе с ней и лицо «ящерицы». Океан запросто мог навсегда стереть наглую ухмылку с этого лица. Но, к моему сожалению, маленькое судно в этот момент благополучно покинуло лагуну, мотор взревел и понёс лодку на скорости, при которой она очень быстро скрылась из виду, растворяясь на фоне голубого неба.

Совсем рядом за моей спиной послышались приглушённые шаги, и неожиданно чья-то рука скользнула по моим волосам. Чужая рука, такая же загорелая, как и лицо «ящерицы». Я изо всех сил закричала. От неожиданности рука резко отдёрнулась, и быстрая дробь шагов растворилась в ближайших зарослях. Мои крики разнеслись по всему острову, и тут же вдали послышался испуганный голос мамы:

– Марьяна, что случилось?

Не помня себя от ужаса, я покинула своё укрытие, выскочила на тропу и тут же увидела её родное лицо.

– С тобой всё в порядке? Не молчи! – она трясла меня за плечи.

Почти задыхаясь, я рассказала ей о невидимой руке, прикосновение которой пару минут назад ощутила на волосах. Её паника рассеялась сразу, как только я окончила рассказ, и она уже спокойным тоном заговорила со мной:

– Успокойся, милая, нам же сказали, что здесь живут ещё другие люди.

– Да, да, – шёпотом произнесла я, припоминая, что об этом, действительно, говорил «ящерица». Но всё же меня это не успокоило, и я снова посмотрела в сторону того места, где неожиданное прикосновение застало меня врасплох.

– Ну вот, – она успокаивающе погладила меня по голове и указала вглубь острова. – Вспомни, там же есть ещё деревня. Вот они, наверное, и заметили наше присутствие. Может ты того человека ещё больше напугала своим криком, чем он тебя, – улыбнулась мама. Она так всегда говорила, когда я была напугана видом паука, таракана или другой подобной живности.

– Моя милая, ты просто действительно перегрелась на солнце, вот и стала от этого очень нервной. Судя по её выводам, они с отцом уже обсудили моё поведение и нашли ему самое подходящее, на их взгляд, объяснение. Ну что же, я ведь хотела, чтобы именно так они и подумали.

Я и вправду ощущала лёгкую головную боль, и у меня немного шумело в ушах, но это было, скорее всего, из-за голода. И только я вспомнила о чувстве голода, как к нам подбежала Лиза. «Там принесли воды и поесть, – быстро затараторила она, – идёмте скорее!» В ту же секунду мысли о еде полностью овладели мной и, еле волоча ноги, я пошла вслед за ней. На полпути мне стало дурно, и у мостика я посчитала нужным немного охладиться: зашла по колено в воду, наклонилась и умыла лицо. Затем, открыв глаза, выпрямилась и тут же резко провалилась в темноту. Следующее, что я помню – отец несёт меня на руках в хижину. Я слышу скрип досок под его ногами, стук распахивающейся двери и чувствую запах несвежего постельного белья, когда меня опускают на кровать. Помню голос мамы, которая настойчиво уговаривает меня выпить воды. Не открывая глаз, я делаю глоток из бутылки, и моё горло с трудом принимает его. Ужасно болит голова, меня охватывает сильное чувство усталости, и очень хочется спать.

– Я был прав, она перегрелась на солнце, это скоро пройдёт, – успокаивает всех отец. – Ей нужно поспать и всё пройдет, – повторяет он ещё раз, как бы для большей убедительности. – Я такое уже видел, не нужно переживать, – уже совершенно спокойным тоном произносит он.

– Как думаешь, у них есть здесь врач? – с сомнением в голосе интересуется у него мама. Отец ей что-то отвечает, но я этого уже не слышу.

Откинув голову на грязную подушку, что меня в этот момент уже мало волнует, я проваливаюсь в забытьё.

Глава вторая

Когда я пришла в себя, была уже ночь и, открыв глаза, я не сразу поняла, где нахожусь. Тусклый свет луны еле-еле проникал в хижину. Он ложился серебряной тенью на кровать Лизы и, повернувшись на бок, я увидела её открытые глаза. Они смотрели на меня таким пристальным немигающим взглядом, что я в первое мгновение даже испугалась.

– Лиза, – шёпотом окликнула я её.

– Тебе уже лучше? – послышался в ответ её тихий голос.

– Да, голова уже совсем не болит. Не сходишь со мной в туалет? А то мне одной страшно.

– Может, маму разбудим? – предложила она.

– Нет, пусть спит. Пожалуйста, сходи ты со мной, – жалостливым тоном попросила я её.

– Ну, хорошо, – согласилась она, и от её резких движений заскрипела кровать.

– Да тише ты, всех разбудишь ещё, – недовольно прошептала я и очень медленно поднялась вслед за ней. Затем мы бесшумно, через настежь открытую дверь, вышли на улицу.

– А почему дверь открытой оставили? – поинтересовалась я уже в полный голос, когда мы спустились с причала.

– Сама вспомни, как там душно днём! Хоть ночью прохладой подышим, – объяснила она.

– Как я сама не додумалась? Мозги и те работают уже в пол силы.

– Иди за мной, я тебе покажу, где здесь нормальный туалет, – скомандовала Лиза, и я покорно двинулась вслед за ней. Но при виде тёмных кустов в памяти резко возникло воспоминание о незнакомой руке, которая так напугала меня днём и вполне могла внезапно появиться опять. От этой мысли мне снова стало дурно, и я остановилась. Лиза этого не заметила и ушла вперёд. Несколько минут я неподвижно стояла и напряжённо всматривалась в темноту.

– Ну, где ты там, Марьян? – явно недовольная моим поведением Лиза возвращалась назад. – Пойдём, я не собираюсь торчать здесь всю ночь, – и нервно схватив мою руку, она потащила меня за собой. Преодолев путь от голого пляжа к зарослям каких-то экзотических колючек, мы свернули влево, и узкая тропинка вывела нас прямо к туалету. Это был домик, состоявший из шести отдельных кабинок. Лиза щёлкнула включателем, зажегся свет.