Темный бог вечности. Червивое яблоко 2

Советник от Теологии кашлянул, привлекая к себе внимание.

– Ваше Имперское Сиятельство, трассу Полигона мы давным-давно от всего мощного освободили, именно из боязни нарушить клонфильтр. Но, может быть, можно оставить хотя бы несколько единиц транспорта и кое-что из не особо мощного высокоэнергетического оружия для отрядов быстрого реагирования?

– Ты тут похвалялся, что у Серого ордена на планете все схвачено. Что там никто чихнуть без его благословения не смеет. Я имею большие виды на этот наш Серый, я бы даже сказал Сумеречный орден, как на прототип структуры для контроля вселенского масштаба. Не разочаровывай меня. Неужто для ордена будет слишком сложно обойтись без высоких энергий на столь примитивной планете?

– Темная приведена к полной покорности во многом именно благодаря энергетическому оружию. А могущество Ордена зиждется на идее неизбежного и немедленного воздаяния как за праведность, то есть покорность, так и за неправедность, то есть непокорство, следовательно, на существовании сетей, одна из которых – кулаком по кумполу, а вторая WWW-интерстарнет магазины распределители, они там носят функции храмов. "Праведники" молятся в них Темному богу, моя канцелярия проводит оценку соответствия ценности запрашиваемого пожелания степени праведности просинта, и, учтя степень полезности оного просинта темному делу, выдает запрос канцелярии Советника от финансов. Конечно, это немного громоздко, и, опять же, время… зато возможность хищения, как прямого, так и коррупционной составляющей, значительно усложняется, и мы, таким образом, учитываем Ваши в наш адрес критические мнения и указания со всей оперативностью. Что касается кулаком по кумполу, для непокорных аборигенов Темной есть биопы и кромешники. Биопов там относительно немного, и без кромешников воздаяние начнет давать сбои. А кромешников без энергии не создать, да и без энергетического оружия, пусть и слабого, они много потеряют в эффекте устрашения. Чтобы для восхитного состояния дел кромешники совершенно необходимы. Без них оное состояние дел может быть только отвратным, как бы возмутно это нам ни казалось.

– С WWW – храмами это, пожалуй, разумно. Темный бог воздает по заслугам. Это если хорошенько поумолять и не нагличать. А то ведь можно и пинков огрести по той же балде. Стандартный список наград составлен и утвержден?

– Так точно. Производство просимого налажено на месте в тех же WWW – храмах на храмовых фантоматорах из некондиционных и вторичных жидкокристаллических олигомеров, подлежащих утилизации. Так что затраты максимально, так сказать, минимизированы. При всем желании особо не поворуешь.

– Приемлемо, – сказал Координатор.– Давай подробнее о кромешниках.

– Это боевые фантомы. Людей они напоминают лишь очень смутно. Да и одеваем мы их в свободные такие бесформенные балахоны кромешной черноты. Так что они теперь стали как бы воплощение теневой стороны жизни. Обрывки теней, сгустки тьмы. Темные армии, которые возникают из ничего и уходят в никуда. На примитивных организмов действует самым деморализующим, э-э… способом, так сказать. Ну а поскольку кромешники должны действовать только по приказам, а приказ у них один – убивать, сэр Советник от науки по моему заказу разработал под них совсем простенький искусственный интеллект, так что воспроизводятся они маленькими переносными фантоматорами, которые и энергии-то жрут всего ничего. Правда, если создавать целую армию – то конечно…

– Хорошо. WWW-храмы и фантоматоры позволяю сохранить. Но энергетическое оружие с планеты должно быть убрано. Пусть биопы и кромешники размахивают всяческим аборигенным железом, как оно там называется… э-э… ятаганы?.. протазаны?.. И перемещение на любых устройствах, снабженных преобразователями энергии, категорически требую свести к минимуму. Пусть учатся ездить верхом и в этих… как их… колымагах с рыдванами.

Советник от теологии покосился на коллег. На гамадрильей роже научника было написано явное желание оторвать информанту его красивую земную голову, он явно считал, что под выволочку его подвел именно информант, и думать был совершенно не в состоянии. Информант сиял как биопий сапог, еще бы, он пока еще наивно полагал, что пребывает во главе самого безопасного звена Проекта. Похоже, сложившейся ситуации еще не просек, шпак он, а не вертухай, что со шпака взять? Прочие советники помалкивали в тряпочку – их не трогают, они и не высовываются. А раз так, следовало подсуетиться, пока никто не разобрался, что отдать приказ сдать оружие – это одно, а его реальное изъятие – это совсем другое дело. Сколько его, неучтенного, болтается в силовых подразделениях – это ж статья дохода, сэры, дохода всей санации! Оружием там торгуют все. Снизу и до самого верха. Так что безопасность объекту на трассе отнюдь не гарантирована. Кто возьмется гарантировать, что объект на пути по Полигону не нарвется на какого-нибудь отморозка с электронным бичом, нейронным ножом, а то и чем покруче?

В одну минуту Теолог просчитал возможные комбинации. Да, решил он, надо подставляться. Вариант, конечно, рискованный, но… очень даже возможны и гораздо, гораздо худшие варианты.

– Тут есть одна сложность, – сказал он раздумчиво. – Исполнители, крысы их раздери. Эта вечная их ревность и соперничество между ведомствами. Нужны оперативные решения, а исполнители выясняют меж собой, кто "самее" и круче. Вот, может быть, если передать – на время, только до конца операции, разумеется, – оперативное руководство лабораторией и силовыми подразделениями Полигона в одни руки? Я бы, думается, мог тогда гораздо эффективнее…

Он даже не успел порадоваться ошеломленно выпученным глазам Информанта – Координатор поднял палец и всецело завладел всеобщим вниманием.

– Да-да, я как раз хотел обратить внимание именно на это обстоятельство. О каком таком "научном" успехе толкует сэр Информант? Он что, держит нас всех тут за дураков? Успех может быть только один. Всеобщий. Так что единоначалие – великая вещь. В этом ты прав. Вот только почему ты стремишься стать к каждой бочке единоличной затычкой, особенно где все другими хорошо отлажено? Тебе мало дел с беглецами из лаборатории и с Азерски? Так на тебе еще и вирусы. Или ты надеешься перекрыть неудачи там успехами тут? Все подразделения Ордена на Темной, задействованные в Проекте, немедленно передать в непосредственное оперативное, я подчеркиваю – оперативное управление сэру Советнику от информации. И учти – никто не снимает с тебя ответственности за порядок на Темной, за функционирование Ордена и управление его, так сказать, внутренней жизнью!

– Будет исполнено, Ваше Имперское Сиятельство, – с ликованием в душе рявкнул теолог. Народ у него в Ордене вышколенный, держать его в курсе дела будут в мельчайших деталях, а вот ответственность пусть уж лежит на этой красивой земной сволочи. Теолог, с трудом скрывая ликование, снова покосился на Информанта и… зацепился вдруг за выскочивший на долю секунды из-за запотевших очков острый и абсолютно ясный взгляд "юного дарования". "Это что еще такое? " – ошеломился Теолог.

– Ваше Имперское Сиятельство! – немедленно встрял Информант. – Означает ли ваш приказ, что я должен немедленно перехватить у служб Теолога сопровождение, наблюдение и полный контроль, включая изъятие модели с трассы?

Координатор некоторое время смотрел на него в упор, потом развел руками и со вздохом покачал головой.

– Теперь у этого мания величия. То он ищет беглецов среди фигляров и рекламной шушеры, то полагает, что может лучше профессионалов справиться с функциями силовиков. Они будут подотчетны тебе, понятно? Ты будешь надзирать за ними, понятно? Давать добро на их действия. Или запрещать по причинам, находящимся в сфере твоих полномочий. И карать, если что, без оглядки на принадлежность к ведомству. Ты можешь говорить, что надо или не надо делать. Распорядиться ты можешь, но не смей диктовать профессионалам, как надо выполнять твои распоряжения.

Теолог внутренне охнул: красивая сволочь опять вывернулся. А вот он сам напросился. Вся ответственность осталась на нем, да еще и… Только контроля и распоряжений этой гниды ему там не хватало для полноты ощущений. Координатор между тем хлопнул сухонькими ладошками по столешнице и встал. Советники тотчас же задвигали стульями, поднимаясь на ноги, а очкастое дарование вскочило с такой экспрессией, что стул его с грохотом опрокинулся на пол и отлетел к стене. Очкарик рванулся было поднимать злосчастный стул, но, под направленными на него стеклянными взглядами сэров Советников, замер посреди движения со съехавшими на кончик носа очками, зажмурился и забыл дышать.

– Имейте в виду, сэры, что даже те из вас, что непосредственно не задействованы в проекте "Вечность", малейшую просьбу исполнителей оного должны… э-э… интерпретировать как мой приказ категории "ноль". Совещание окончено. Все свободны.

Очкарик судорожно выпрямился, успев в последний момент поймать очки, и, водружая их обратно на нос дрожащими руками, продавил через насмерть пережатое горло нестерпимой тонкости вопль:

– Тттак ттточно, ВВаше ВВВВеличие!

3

Между тем, сэр Советник от информации в истинном теле изволил, и в самом деле, пребывать в Столице. Причем занимался он именно тем самым, столь дружно осмеянным Высоким Совещанием делом, а именно искал беглецов из так старательно разгромленной ими земной лаборатории. Лаборатория, собственно говоря, принадлежала ведомству Теолога, так что речь шла не об отмщении за оттоптанную любимую мозоль. Впрочем, сейчас он выслушивал рапорт своего Ответственного секретаря о делах на Темной. Секретаря звали Флай, что очень веселило сэра Информанта и послужило в свое время не решающим, конечно, но весомым аргументом при назначении его в должность. Он и в самом деле чем-то неуловимо напоминал муху: широконький, жужливый, деловито сучащий лапками, несущий в себе отчетливые признаки навозного происхождения, но вполне-себе уже освоившийся в апартаментах Хозяина. Так что во время острых приступов демократизма сэр Советник и изволил называть своего Ответственного секретаря Мухой. Сегодня, впрочем, случай был явно не тот.

Сидели они в крохотной четырехрумной конспиративной ячейке, располагавшейся на электронном уровне. Обычно этой ячейкой пользовались конфиденты секретаря, сам сэр Советник явки сотрудников никогда не использовал. Но на этот раз он сделал исключение из общего правила. Ответственный примчался в совершенно раздрызганном состоянии, не оставшись на Темной даже в фантоме, о встрече – скорейшей встрече! – просто умолял, и в голосе его проскальзывали аж панические ноты.

Протекала беседа, однако же, довольно странно. Ответственный мялся, вздыхал, и говорил о делах пусть и важных, но для обсуждения которых совсем не требовалась личная встреча. Советник прийти на помощь своей мухе не спешил в воспитательных целях, пускай помается, стервец, что это у него там такое загорелось? Не предусмотрел что-нибудь, а теперь дергается, сознаться боится?

Ответственный, поглядывая на шефа опасливо, говорить о сути дела никак не решался и тянул нудятину о некоем звонке от Гольденцвиксов. Дело было, безусловно, важным, требовало обсуждения, но уж никак не тянуло на сверхсрочный личный контакт. Так что бросил милейший ОС все дела на произвол судьбы, естественно, не из-за Гольденцвиксов.

Звонил ему, правда, на этот раз сам сэр Ганс, глава рода. Старый барон был крайне озабочен судьбой барона молодого, каковую озабоченность высказывал в выражениях хотя и почти дипломатичных, но толкований не допускающих. Место планетарного Наместника – недостижимый предел мечтаний многих и многих чиновников любой ветви власти – для отпрыска старшей ветви своего рода сэру Гансу представлялось просто оскорбительным. Ладно бы еще в Старых Мирах, а тут – у черта на куличиках, да еще в допотопном мире. О том, что именно там, и именно сейчас решается судьба вселенной, он даже и не догадывался. Главное, что не уставал подчеркивать старый барон со всей возможной язвительностью, что провинность его племянника в конвертоплане, "как оказалось в свете последующих азерских событий", была не так уж и велика.

– Он все Вас домогался, босс, и мне не верил, – излагал Муха, закатывая глаза от усердия. – А потом стал намеки делать разные, и вообще. Ну, говорит, не сумел мальчик захватить Азерски в конвертоплане. Так ведь и противник у него был не какой-нибудь суперменишка занюханный малиновоберетный. Перед Азерски, – говорит, – и кое-кто позначительнее спасовал, вся галактика, – говорит, – кое о чем таком много наслышана и аж гудит. Не такой уж, – говорит, – мальчик, как оказалось, наив…дак, были в этой истории наивдаки́ и понаиваче.

Советник смотрел на секретаря тяжелым взглядом и молчал, но старый чиновный зубр и большой мастер подковерных баталий по одному ему понятным признакам уже почуял перемену направления начальственного гнева, и продолжал излагать, усиливая и всячески педалируя доверительность.

– Гольденцвиксы род большой, богатый, скандальный и мстительный, я просто не знаю, до чего. – Муха скорчил сокрушенную рожу, махнул рукой. – Дальновиднее дать мальчику шанс…

– Ничего себе, мальчик, – хмыкнул Советник. – Лбу уже четверть века вот-вот стукнет. Деточка. Ну, ладно, и что ты предлагаешь?

– Его Имперское Сиятельство навесил на идеолухов… простите, э-э… передал в теологическое ведомство заключительную стадию подпроекта "Троянский конь". Научник должен со дня на день доставить нам объект номер два для шлифовки и доводки. А потом понадобится человек для ведения объекта на Азере…

– Что ты тут "простикаешь"? Именно навесил, и именно на идеолухов. Но я так понимаю, что ты мне предлагаешь связаться с Советником от теологии и предложить ему молодого Гольденцвикса как подходящую кандидатуру для прикрытия маньячки на Азере? И ждешь, что Теолух тут же с нею согласится с радостным визгом и рыдая от благодарности? Ты, часом, головкой не тронулся? Кто тут получается наивдак?

– Обижаете, босс. Просто я по своим каналам знаю, что старый барон плешь Теологу проел с просьбами вытащить племянника с Темной и подобрать ему выигрышное дело для реабилитации. Они ж старые кореша, учились вместе и все такое. Недаром среди теологов столько Гольденцвиксов. Ответственный секретарь Теолога мне уже звонил, зондировал насчет моего мнения в плане содействия, чтобы Вы поперек не встали, а он взамен по их части для нашего ведомства что-нибудь тоже провернет. Я обещал подумать.

Советник задумчиво покачал головой.

– Тут есть еще одно соображение, – торопливо сказал Ответственный, испугавшись отказа, после которого, как он знал по прежнему печальному опыту, убедить сэра Советника переменить решение будет решительно невозможно. – Для нас это может оказаться очень выгодно и, вообще, самое оно. Канцелярия его Имперского сиятельства направляет к нам некую сомнительную личность. Звать Фетмен.

– Фетмен, Фетмен… не знаю такого. Кто, откуда, чей человек, с какой стати его шлют к нам?

– Никому не известный тип, коренной азерец. Формально он едет для инспектирования объекта на Трассе. Дик Фетмен и Рекс Азерски знакомы с детства, так что не подкопаешься. Теолухам, естественно, такой инспектор на дух не нужен. Но теолухи на Темной теперь будут под нами. Так что этот Фетмен автоматически становится Вашим подчиненным. Я навел справки. Он был Главным санатором Азеры, одним из заводил против тамошних комтов и, по всему выходит, что он человек этой темной лошадки, Эни Боди. Явно, что это она подсуетилась подсунуть нам своего человека в шпионы. Боди была на Азере эмиссаром Компаний. Там она его, как видно, то ли на чем вербанула, то ли просто затащила в постель – ей, заразе, это полраза плюнуть, Вы ж ее видели. Только они вдвоем и унесли с Азеры ноги. Причем, что существенно, на корыте санации из отряда Цветных Звезд. Нехило, правда, босс? Кто должен был отдать приказ, чтобы ее такой кораблик страховал? Кто она такая, босс? С одной стороны Компании, с другой имперская санация. Как-то все это вместе не вяжется. Само его Ответственное высокопревосходительство координаторов Сушеный Сперматозоид со мной связался, зондировал, не знаю ли я про нее что-нибудь. Они все почему-то думают, что если я секретарь Информанта, то, во-первых, все знаю, а во-вторых, должен все, что знаю, каждому и выбалтывать. Дикие люди, право-слово. Что касается этой Боди – вот тоже головная боль, обратите внимание, босс – она ж с его сиятельством на ты! Я полагаю, она понимает значение Трассы и хочет иметь собственный независимый канал информации, чтобы Его сиятельству стучать. Оно нам надо, чтобы под ногами болтались всякие чужие шпионы? Это необходимо сорвать и, вообще, пресечь. Раз уж Гольденцвикс сам такой дурак, что добровольно лезет в азерское пекло, Фетмена этого надобно пропихнуть взамен его в Наместники. При дворе Гегемона жуткий гадючник, пусть попарится. И если учесть, что на Темной вот-вот начнется полный передел собственности, а все, что этот Фетмен имел на Азере, у него, естественно, победители конфискуют к той самой матери, он в этот передел ввяжется со всем своим пламенным пылом. А мы – за! То есть, со всей возможной плежей, с энтузаизьмом, с радостью за… А?.. Как думаете, Ваша светлость, будет у него время стукачить? Любое желание стучать у него тут же и пропадет, если ему показать, кто на Темной хозяин. И что этот хозяин может на всякие художества на ниве личной заинтересованности глаза закрыть, а может и открыть широко-широко.

– Мысль неплохая. Ладно. Считай, что я дал добро. Но мы-то, как ты говоришь, не наивдаки́. Мы его в Наместники предлагать не можем. Леди Боди намылилась в постель к Хозяину, и это у нее наверняка получится, если еще с младенческих лет не получилось, мы ж его вкусы знаем. Зачем мне с фавориткой ссориться? Подкинь эту подлянку Теологу с Гольденцвиксами. Надо, чтобы идея замены Гольденцвикса Фетменом исходила от Теолога, а еще лучше, если от сушеного сперматозоида, что сидит у его сиятельства в Ответственных секретарях. Вот пусть они с хозяйской потаскушкой и бодаются.

Ответственный секретарь бросил на босса очередной вороватый взгляд и снова тяжко вздохнул.

– Что ты все время ежишься и вздыхаешь, Муха? Гадаешь – знаю ли я, сколько ты слупишь с Гольденцвиксов за содействие? Не знаю. Но не сомневаюсь, что много. Я не возражаю, в бескорыстные твои услуги они все равно не поверят, только насторожатся. Но! Смотри у меня! Если узнаю, что ты за моей спиной…

– Обижаете, босс. Я – никогда! Я при Вас уже столько в секретарях, а Вы хоть раз мною недовольны были? В смысле – в этом смысле? Я свое место знаю. Должность, на которую Вы меня подняли, много выше моего потолка. Нет, не по способностям, способностями я, надеюсь, соответствую, иначе не держали бы Вы меня на этом месте ни минуты. Но это неизмеримо выше моих самых смелых, как бы это сказать… мечтов?.. мечт?.. ах, мечтаний, да-да, именно, что мечтаний. Я Ваш доверенный человек, я так к Вам пришпандрючен – без крови не отодрать. И если с Вами что – мне капец, карачун и кранты со всеми удовольствиями от кишков наружу до биопего ботфорта на роже. А потому я просто обязан иметь тут один к Вам разговор, который не знаю, как и начать. Я только прошу на меня не сердиться, босс, что лезу, так сказать, в чужой люк и, вообще, не в свою ячейку.

Ну, вот, приехали. Насколько Советник знал своего секретаря – а знал он приближенных к себе людей очень даже неплохо – теперь речь должна была пойти о главном, о том самом, ради чего ОС так торопился примчаться в Столицу, что бросил к чертовой бабушке все дела, даже Научника со вторым объектом не встретил. Всем хорош мужик, и верен, и умен, но придется ротировать, больше уже нельзя держать на таком месте неоконтакторенного. Ибо чревато. Секретаря должно быть много, а как тебя может быть много, если на создание каждого твоего фантома требуется такая куча времени? Остается только надеяться, что обойдется и на этот раз… не впервой, в конце концов.

– Н-ну?

– Как и начать, не знаю. Только Вы на меня не сердитесь. Я от всей… – наткнувшись на яростный взгляд Советника, секретарь испуганно сжался и замолчал.

– Говори, зараза, что тянешь крысу за хвост?

– Да-да, ваша светлость, босс. Значит так. Мне страшно, потому – ничего определенного. Ничего достоверного. Вот только смутно на душе, босс, потому как – там мелочь, тут мелочь, а вместе получается такое дюле, извините за выражение, что прямо таки хоть в сортир беги.

– Неприятности?

– Похоже на то.

– У меня лично?

Ответственный с кривой усмешкой потупился.

– Уже?

– Скоро.

– Когда?

– С минуты на минуту.

– Доказательства?

– Да нету у меня никаких доказательств, – в отчаянии завопил секретарь. – Нюх. Может, я, конечно, все усложняю. Может, я совсем даже зря устраиваю такой шмон и чуть ли не панику, но Вы сами посудите, босс. Во-первых, Грот, бывший лабораторный шеф. Я теперь на сто процентов уверен, что его нам разыграли, как по нотам, и под ротацию подвели намеренно.

– Зачем? – опешил Советник.

– С целью! Может, кой-кому, хоть бы тому же Теологу, нужен раздрай в Вашей лаборатории для дискредитации? Но, мне кажется, игра идет крупнее. Тут, может, и не один Теолог замешан, – Ответственный секретарь был белее снега, явственно трясся и смотрел на Советника глазами, полными ужаса. – Если … только не сердитесь, босс, я ведь от всей души и единственно из преданности, да… но если вспомнить об аде с чистилищем, про которые изволили излагать их Имперское Величие – все одно к одному, не только Грот.

– Что, по-твоему, удумало наше идеологическое хитроумие на сей раз? Излагай.

– Сперва про Грота, босс. По всему выходит, что досье на него сплошная липа. Я тут проверил задним числом, что смог. Это подстава.

– Не может быть. Досье передал генерал серого ордена Графенбергер. Он со мной таких шуток шутить не посмел бы.

– Его самого могли сыграть втемную. Вроде, как мы сейчас собираемся играть Теолога и Ответственного сушеного сперматозоида.

– Продолжай.

– Грот все время норовил сунуть нос во все дырки, и на Трассу, и в ЦПТМ, и у Графенбергера вечно путался под ногами. Все дела старался замкнуть на себя, во все вмешивался и вникал, к каждой бочке лез в затычки. Полагаю, незаменимым хотел стать. Думал, что если все сосредоточит в своих руках, то ротировать его никто не решится. Из центрального пульта телеметрии модели, можно сказать, не вылазил. Чтобы отслеживать все изменения в модели, пытался организовать на постоянной основе ночные дежурства научников с ежеутренними отчетами. Чуть что – сразу поднимал крик: я-де предупреждал! Недаром его все теолухи терпеть ненавидели, даже наши собственные Зам по режиму и Внутренняя Безопасность. А аббат Изегрим – этот новенький, местный, он у Графенбергера командует сейчас системой сопровождения и захвата модели – так он прямо трясся от ненависти при одном Гротовом имени. Грот же он был какой? Он в выражениях не стеснялся, а уж когда был прав – тушите свет! Об этой своей правоте забывать не давал никому. Что Изегрим, подумаешь, Изегрим. Тьфу, Изегрим, мелочь. Грот та-аких людей прямо в глаза дураками… характеризовал! Так что я сперва подумал, что достал Грот теолухов до самых печенок, вот они его и подставили. Ваша светлость велели Грота ротировать и отбыли к Его Имперскому сиятельству утверждать в шефы начальника аналитического отдела номер один. Только Ваша светлость за порог, а тут и нате вам – первый тревожный звоночек.

– Объяснись.

Флай откашлялся, высморкался, снова осторожно покосился на хозяина.

– Ну… в общем, брать его они пошли оба-вместе. Я имею в виду, и Режим пошел, и Безопасность. Сперва я думал, что они из удовольствия, чтобы на рожу "его высокояйцебродия" полюбоваться и насладиться. Ну, и я пошел, чтобы, значит…

– Понятно, понятно, словить насладительный кайф, наступивши на рожу "его яйцеголовия".

– Но, босс, я тоже человек, войдите в положение! Он же и меня достал и задолбал по самое "не могу". Этот Грот по всем понятиям мразь и дерьмо. Подумаешь, Главный актуализатор науки! Сволочь яйцеголовая. Червяк высоколобый. А сколько фанаберии! Даже тыкать ему – ни боже мой, а уж если матом, вообще тушите свет! Чуть ли не с кулаками на тебя. Почему меня мое начальство могут тыкать и материть, а я его не могу? Начальник я над научной швалью или нет? Что он за фифа такая? Я волен в любой момент вшивую высоколобость тыкать, посылать во все места и вытирать об них ноги. Я – власть! А он смотрит, будто я для этой гниды ниже последнего гидропонщика. За один такой взгляд можно по колени в землю вколотить. Моду взял так вывертывать мои слова, что я же сам и остаюсь – при всей власти, заметьте – ну, все равно как с ног до головы обделанный дерьмом. Я тут как то послал его на… ну… те буквы, словом, которые в тоннелях на стенках пишут. А он мне в ответ: большое, мол, спасибо, на ваше место не претендую, наслаждайтесь и дальше сами, сколько в вас этого наслаждения влезет. Вот так вот. Я, говорит, натурал.