Анатомия одной семьи

Заказ они сделали быстро, Федотов спросил, какое вино Инна предпочитает, и Соломатина поняла, что после первого бокала он и заведет беседу.

Так оно и случилось. Отпив вина и поглядев по сторонам, Федотов произнес:

– Я теперь работаю.

– Я поняла, – ответила Инна, – тебе быстро удалось найти место. Но знаешь, я никогда не сомневалась в тебе и в твоих способностях. И это твой первый успех в Москве, но не последний.

Федотов как-то странно посмотрел на нее и произнес:

– В какой-то степени это удача. Я с тобой согласен.

– Еще бы! Конечно…

– Инна, я теперь работаю в школе, – Федотов откинулся на спинку стула и наблюдал за Инной.

Соломатина чуть не выронила вилку из рук.

– Где?

– В школе. Я – учитель математики старших классов. Еще я классный руководитель девятого «А». Ну, мне предлагают вести факультативы… Короче, в школе очень много работы.

– Я себе представляю, – растерянно произнесла Соломатина.

– А еще там очень интересные люди. Вот, например, директор школы, Арлен Семенович. Или учительница русского и литературы Софья Андреевна…

– …Толстая? – спросила Инна.

– Вот! Ты только себе представь! Софья Андреевна!

– Представляю. Федотов, это ты успел за одну неделю? Устроиться учителем, стать классным руководителем, познакомиться с Софьей Андреевной?

– Да, я всегда отличался энергией, – вдруг рассмеялся Олег. Было видно, что ему полегчало – он сказал правду, Инна его не убила, не встала и не ушла. «Собственно, что тут позорного или плохого? Учитель? Что это я… – подумал про себя Федотов. – Что это я трусил?» По правде говоря, он действительно трусил. Потому что точно знал: для Соломатиной профессия учителя достойна уважения, вот только от него ожидали большего.

– Как это неожиданно, – Инна внимательно посмотрела на Федотова, – но понимаешь, с твоими способностями, с твоим опытом работы в Озерске ты должен заниматься другим. Тем, что ты умеешь. А учитель… Ты же никогда не занимался этим!

– Инна, ты представляешь, какое количество людей прибывает в Москву каждый день? И сколько среди них способных, талантливых и опытных?

– Представляю.

– Так вот, они все не могут устроиться на работу, о которой мечтают. Они вынуждены заниматься тем, что им предлагают, и тем, в чем есть потребность. Видишь ли, менеджеры высшего звена – это не дефицит.

– А учителя?

– Учителя – дефицит. Но дело не в этом… – Федотов замялся, – дело совсем в другом. Понимаешь, я же побывал у всех своих знакомых. У всех, с кем у меня были какие-то отношения. Кто-то что-то пообещал, кто-то вежливо отказал. И в какой-то момент я понял: ни на кого рассчитывать нельзя.

– Но с другой стороны, ты же только-только приехал в Москву!

– Инна, это только так кажется. Прошедший срок – вполне достаточный, чтобы кое-что понять.

– И что же это?

– А то, что деньги на жизнь необходимо зарабатывать каждый день. И что я не имею права тратить на поиски приятной мне работы много времени. Я должен с чего-то начать и одновременно продолжать поиск.

– Ерунда! – выпалила Инна. – Я была без работы и точно знаю, что восьмичасовой рабочий день убивает все желания куда-либо двигаться! Понимаешь, у тебя не будет ни сил, ни времени на поиски и собеседования. Тебе бы до подушки добраться!

– В твоих словах есть доля правды. Я вот уже сейчас понимаю, что времени у меня будет мало – к уроку подготовиться надо, работы проверить надо, с классом какие-то мероприятия провести надо…

– Мероприятия с классом? – иронично переспросила Соломатина.

– Да, а что? – удивился Федотов. – Я любил всякие там походы в кино или в театр. А там люстры, в буфете пепси или кола и пирожное «картошка».

Соломатина хотела улыбнуться, а потом вдруг спохватилась: «Он же детдомовский. Это меня из дома не вытащить было. Я любила свою комнату, книжки… У него ничего этого не было. Ему нужны были красота, свет, уют. Для него это был выход из повседневности. Повседневности рутинной и казенной».

– Послушай, Олег, повторяю, я не вижу ничего плохого в том, чтобы работать учителем. Но я боюсь за твою карьеру. Перерыв в продвижении и такой уход в сторону – это плохо.

– Инна, у меня пока не получается найти другой заработок. И как ты себе представляешь нашу жизнь, если я буду безработным? Я себе это вообще не представляю. Поэтому, нравится тебе или нет, а в школе я останусь.

Их ужин прошел в разговорах. Говорил в основном Олег, Соломатина больше отмалчивалась. Она сама не понимала, почему известие о работе произвело на нее такое впечатление. Она чувствовала, что формально Олег прав. Негоже мужчине быть безработным, необходимо зарабатывать деньги, а не ждать, когда помогут друзья или счастливый случай. Но вместе с тем было раздражение – ей казалось, что Федотов опять пошел по пути наименьшего сопротивления. Так было тогда, когда он бросил математику и ушел в строительство. Так происходит сейчас. Она не понимала, как говорить с ним, боялась, что покажется мелочной и обидит его. Ведь, в конце концов, для него это тоже было ударом – все амбиции рухнули, и надежды не сбылись.

Расстались они у подъезда.

– Я не буду подниматься, извини, – сказал Федотов. Голос его прозвучал глухо. Словно он боялся продолжения их спора.

– Хорошо, тогда увидимся на неделе? Я так устала за эту поездку.

– Кстати, – Олег поднял голову, и Соломатина отметила новое для себя выражение его лица – оно было вредным. – Так вот, кстати, как твоя научная работа? Или тебе больше нравится просто перелетать с места на место? Разносить напитки, еду, подавать пледы и заталкивать чемоданы, чтобы они не свалились на голову пассажирам?

Инна опешила – такого поворота она не ожидала. Это была какая-то мелкая месть.

– Во-первых, я не утка и не белый лебедь, чтобы перелетать из одной страны в другую. Это такая работа. И эта работа – часть моей другой работы. Они связаны. Ты это отлично знаешь.

– Знаю, но мне кажется, что ты давно уже можешь засесть за научную работу. Не так? Материала полно же.

– Да, материала много. И можно уже писать. Но летать мне интересно. И я понимаю, что долго этим заниматься не смогу, – возраст… А диссертацией можно и позже заняться.

– Это так кажется – тяжелую и кропотливую работу любят оставлять на потом. И никогда ее не выполнять, – усмехнулся Федотов.

Соломатина отступила на шаг.

– Знаешь, ты злишься на меня. Поэтому и заговорил об этом.

– Неправда, я и раньше пытался тебе это объяснить.

– Да, я помню. Но тогда же я тебе все сказала. Зачем же сейчас об этом вспоминать?

– Я просто хотел тебе напомнить, что существуют соображения личные. Они – как ощущения. Их нельзя порой объяснить другому.

– Я поняла тебя. Правильность твоего теперешнего выбора – это ощущение. У меня вопросов нет.

– Вот и хорошо, – Федотов поцеловал ее в щеку, повернулся и пошел прочь.

Дома Соломатина разобрала чемодан, загрузила стиральную машину, потом целый час ухаживала за собой – маска, крем для лица, шеи, бальзам для волос. Она совершала все эти манипуляции неторопливо, словно ей нужно было забыть про сегодняшний вечер. Она тщательно выгладила форму, хотя предстоял длительный перерыв в полетах. Потом, когда уже и квартира была убрана и поглажено белье, она, посмотрев на часы и вздохнув, набрала телефон подруги Вари. Варя ответила сразу, словно ждала звонка Инны.

– Привет, как вы долетели? Говорили, что у вас там погода так себе?

– Нормально долетели, – ответила Соломатина и взволнованно сообщила: – Варя, ты представляешь, Федотов в учителя пошел!

– В какие учителя? – не поняла Варя.

– Обычные, школьные! Понимаешь, он пока не нашел работу и ничего не придумал лучше, как пойти учителем математики. В старшие классы.

Варя молчала.

– Ау, ты где, – Инна забеспокоилась.

– Я здесь, я думаю, – ответила спустя паузу подруга. И Соломатина вспомнила эту ее манеру – выслушать, а потом задуматься с таким видом, словно она и не слушала. Но на самом деле Варя просто сразу же пыталась представить то, о чем ей рассказывают.

– Инна, хочешь, я приеду к тебе?

– Конечно, хочу, по телефону все не объяснишь, но поздно же…

– Я же на машине! – горделиво сказала Варя, и Соломатина улыбнулась про себя. Варя с некоторых пор стала объектом добрых насмешек всего коллектива – она купила в кредит маленькую машинку и теперь даже за хлебом на ней ездила.

– Приезжай, я тебе шоколада привезла, заодно заберешь.

Дружба Инны и Вари была славной дружбой двух женщин, которые никогда и ни в чем не могли быть соперницами. Так уж получилось, что ни возраст (Варя была намного моложе), ни внешность (они были настолько разными, что сравнивать их и в голову не приходило) не были помехами. Характерами они тоже не совпадали, но встретились в сложный для обеих период жизни, поэтому понимали друг друга с полуслова.

Варя не приехала, а примчалась. Соломатина с улыбкой наблюдала, как подруга паркует маленький автомобильчик, потом озабоченно обходит его со всех сторон и, убедившись, что сама никому не мешает и ее машинка вне зоны риска, поспешила в подъезд.

– Так, давай чаю выпьем, я тебе привезла пирожных.

Варя свято верила в целебные свойства дружеских чаепитий.

– Я не могу есть пирожные в это время суток. Самолет не взлетит со мной, – попыталась отказаться Инна, но, увидев, как подруга поставила на стол коробку со сладостями, принялась заваривать чай.

– А теперь рассказывай, – велела Варя.

– Что рассказывать? – задумалась Соломатина. – Я его не понимаю. Вообще. Когда ему прочили мировую известность в математических кругах, он пошел в строители.

– Он должен был зарабатывать на жизнь, – напомнила Варя, – а математикой себя не прокормишь. Ты же знаешь, сколько платили в научных институтах. И платят.

– Но он же талант! Понимаешь, надо было двигаться в сторону теоретической математики!

– А такая есть? – подняла бровь Варя.

– Понятия не имею, – отмахнулась Инна, – а сейчас? Сейчас он только приехал и уже сдался! Он сходил только лишь к своим знакомым. К тем, кого знал. А таких по пальцам пересчитать! Он не писал свое резюме, не искал вакансий в серьезных компаниях. Он ничего еще не сделал, а уже нашел ловкий маневр – вроде бы и работа, а вроде бы и временная. Но спроси его, что дальше – не ответит.

– Думаю, тебе просто не нравится, что он стал именно учителем. Нет, на твой взгляд, в этой профессии романтики, шелеста купюр и перспектив, – сказала Варя, допивая чай.

– Господи, да пусть он будет учителем, – воскликнула Инна. – Только я знаю, что он ошибается. Опять ошибается. И это меня пугает.

– Что именно тебя пугает?

– То, что ошибка эта системная! Понимаешь, он так устроен – идти в обход.

– Инна, он – не совсем здоровый человек. Ты все время об этом забываешь, даже удивляюсь этому.

– Я не считаю его таковым. Понимаешь, он настолько силен, что мне в голову не приходит его считать инвалидом. И я не считала его таковым никогда!

– Очень зря. Тебе не помешало бы иногда об этом вспоминать. Для того чтобы хоть как-то понять его решения и поступки. Ты вообще представляешь, что это для него – приехать сюда, в Москву? И вообще затеять эту всю историю?!

– Ты к чему клонишь? – Соломатина раздраженно посмотрела на Варю.

– Я клоню к тому, что ваши отношения могут плохо закончиться. Если ты не изменишь своего поведения. Тебе кто нужен? Блестящий карьерист? Или человек, который все эти годы помнил о тебе.

– И практически ни разу не позвонил. И ждал, пока я объявлюсь в Озерске и сделаю первый шаг.

– И все потому, что у него есть физический недостаток. Он хромает. Он ходит с тростью. Ты понимаешь, что это такое для красивого и молодого мужчины? Ты понимаешь, через что надо пройти, чтобы достичь того, чего он уже достиг? И у него никого не было. Он сирота.

– Варя, это какая-то мелодрама. Прекрати перечислять эти душещипательные подробности. – Лицо Соломатиной стало раздраженным.

– Как скажешь. Но ты очень злая. И ты очень изменилась. И я считаю, что ты сама ничего особенного в жизни не сделала.

– Я? – Инна даже потеряла дар речи. – Я полностью изменила свою жизнь. Из дуры, которая потакала Анечке Кулько и которая нянчилась с вечно хныкающим и пьющим поэтом, я превратилась в деловую и энергичную тетку. Понимаешь, у меня никогда не было выбора – я выживала в предлагаемых условиях. Будь то работа или отношения. Теперь я сама для себя создаю эти условия. И хочу, чтобы Олег научился тому же!

Варя посмотрела на Инну с сожалением.

– Знаешь, ты не понимаешь, что этот человек бросил все ради тебя. Вот только ради тебя. Ему эта Москва не нужна. Он в Озерске отлично жил, и это был его мир. Там он создал подходящие для себя условия. Но ради тебя, ради того, чтобы быть с тобой, он приехал сюда. И пусть он сам решает, как здесь жить. Дай, пожалуйста, ему эту возможность.

Варя замолчала. Видно было, что она сердита. Соломатина уже знала за подругой это свойство – искренне сердиться на собеседника. «Ты все принимаешь близко к сердцу, это всего лишь разговор!» – всегда пеняла ей Инна. Но сейчас тема была болезненной. К страхам, что у них с Олегом ничего не получится, что они утратили силу чувств, прибавлялось желание командовать, управлять всем, в том числе и чужими обстоятельствами и желаниями.

– Слушай, между вами, кроме разговоров о работе, что-то еще происходит? – Варя хитро прищурилась. И как бы Соломатина не злилась на младшую подругу, она не могла не рассмеяться.

– Не происходит.

– А вы чего-то ждете? Заявления о приеме на работу, первой зарплаты? Еще чего? – Варя смотрела на Соломатину. – Слушай, а правда, вы чего ждете? Или вам это не нужно? Вы просто проект по выживанию двух особей в благоприятных столичных условиях?

– Варька, отстань.

– Да нет, ты мне скажи? Он что, тебе неприятен? Он тебе физически противен? Вы целовались с ним?

– Варя!

– Нет, ты ответь, что за отношения такие странные? Почти деловые. Понимаю, вы – партнеры.

– Варя, это же наши дела…

– Инна, это странности, а не дела. И уж точно это не чувства.

Варя встала, налила им еще чаю. В квартире Соломатиной она чувствовала себя уверенно, по-хозяйски.

– Инна, ты его любишь? – спросила она. – Может, пока не поздно, прекратить все это?

– Я люблю его. Только…

– Никаких только нет. Ты любишь его. И ты любила его. И он тебя любит. Очень любит. Раз он рядом с тобой сейчас. Это самое главное.

Варя уехала скорее рано, чем поздно. Соломатина опять смотрела в окно и наблюдала, как подруга аккуратно лавирует между машин. Когда она скрылась из виду, Соломатина взяла телефон.

– Это такси? Будьте добры, можно машину по адресу…

Еще через полчаса она позвонила в дверь Федотова. Тот открыл сразу, словно бы ждал ее.

– Ты уже спишь? – спросила Соломатина.

Федотов потянул ее за рукав и почти втащил в квартиру. Он обнял ее так, что Инна задохнулась.

– Я еще не сплю. Я тебя жду.

Часть вторая

Жизнь. Просто жизнь

Глава первая

Две станции метро

– Нет, ты честно скажи, ты же не верил в такие истории?!

– Я честно скажу, что я вообще не думал про это!

– Ах ты, нахал! Ты вообще не думал обо мне?!

– Я не думал про такие истории.

– Да про какие?!

– Ну, когда девушка сама приезжает к мужчине…

– Ты просто бессовестный! Ты теперь будешь припоминать мне это всю жизнь?!

– О да! У меня теперь есть оружие!

Соломатина вскочила с дивана и завернулась в простыню. Волосы ее растрепались, но она знала, что выглядит хорошо. Они с Федотовым проводили выходные дни. «А Варя – молодец!» – не раз думала Инна, вспоминая тот самый разговор с подругой, после которого она ночью явилась к Федотову. Самое интересное, что тот не удивился, словно ждал ее. И Соломатина не смущалась своего приезда. Она вела себя спокойно – так ведут себя женщины, когда знают, что их любят.

– Я тебя люблю. Я очень тебя люблю, – произнес в ту ночь Федотов, уткнувшись ей в плечо, – только попробуй не поверить мне.

– Я верю, – отвечала Инна. Она старалась не смотреть на искалеченную ногу Федотова. Ничего уродливого не было, но все же… Ладное, сильное тело страдало от увечья, и Соломатина почувствовала это. Федотов был ласков, умел, он был раскован, словно вместе с одеждой и тростью отбросил всю неловкость и стеснение. А то, что Олег раньше стеснялся, Инна поняла сразу же. После той ночи в нем была особенная благодарность человека, который доверился другому. Она хотела ему сказать, что для нее не существует подобных недостатков, для нее существует человек, которого она любит за его душу, характер и поступки. Но она не знала, как сказать об этом. Соломатина порой была той самой прямолинейной школьницей, которая не понимала, почему мальчишка со сломанной ногой стеснялся и не выносил ее присутствия. Сейчас, спустя годы, обмирая от любви, жалости и счастья, Соломатина старалась быть деликатной, но у нее выходило плохо.

– Дорогая, я все понял, ты любишь меня за мою замечательную душу и мой ангельский характер! – однажды рассмеялся Олег в ответ на ее косноязычие.

Их отношения вдруг перестали быть историей из прошлого, чем-то надуманным и зыбким. Они стали любовниками и потихоньку стали воплощать планы в жизнь. Подруга Варя, приметив перемены, поинтересовалась:

– Как долго вы бы еще ходили вокруг да около?

– Варька, ты язва, но спасибо тебе.

– На здоровье! – махнула рукой Варя. О своих переживаниях она молчала. Ее влюбленность была чем-то непреходящим. Соломатина видела, как Варя смотрит на их капитана. Она замечала их перешептывания, понимала, что между Варей и этим интересным женатым мужчиной продолжается связь. Соломатина иногда видела Варю счастливой – горели глаза, походка была уверенной, звучал громкий торжествующий смех. Но иногда Варя выглядела страшненьким брошенным котенком. Инна хотела предупредить подругу – будущего в этих отношениях не было. Но что-то останавливало ее. Соломатина стала мудрее – теперешние отношения с Олегом научили ее многому. И в первую очередь понимала, что настоящее надо ценить, каким бы оно ни казалось тяжелым, сложным и бесперспективным. Да, Варя была в западне двойной жизни, но иногда она становилась счастливой, и это в глазах Соломатиной оправдывало очень многое.

Где-то через три месяца Федотов коснулся болезненной темы переезда.

– Инна, давай переезжай ко мне. Что за радость жить в разных концах Москвы?

Произнося это, Федотов не смотрел на Соломатину. Он знал, что прозвучит в ответ, и он должен был не поддаваться чарам, которые пускала в ход Инна.

– Олежка, я же уже объясняла: мне будет далеко ехать до аэропорта. Я не могу опаздывать, буду волноваться. А из моей квартиры удобно добираться.

– Инна, – упрямо продолжал Федотов, – так не годится.

– Хорошо. Если так не годится – переезжай ко мне, – переводила стрелки Соломатина.

– Мне до школы пятнадцать минут, – отвечал Федотов.

Инна закатывала глаза и разводила руками. На следующий день она жаловалась Варе:

– Понимаешь, если мне придется добираться до аэропорта два часа – это, по его мнению, нормально. А если ему до его школы, то это невозможно! Почему я должна ему уступать в этом вопросе?

– Потому что он к тебе не переедет. Никогда, – отвечала благоразумная Варя.

– А как же забота о женщине? А как же уступчивость, понимание ситуации?

– Дело не в расстояниях. Дело совсем в другом принципе. Мужчина, по разумению такого человека, как Олег, не может прийти жить к женщине. Женщина должна прийти в его дом. Инна, ты чувствуешь нюанс? В старину мужа, который приходил под крышу жены, называли примаком. Понимаешь, у них не было своего хозяйства, они на хозяйство новой родни приходили.

Соломатина посмотрела на Варю. «Господи, а я ведь даже не задумалась об этом. А она вот сообразила!»

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Первую часть истории Инны Соломатиной читайте в романе «Ищи меня за облаками».