Мёртв и невредим

– О, мрачняк, – первым отозвался Гришаня, – а мы все тут параноики собрались, я смотрю. Вот для меня самое страшное – потерять разум и стать баклажаном. Когда мозг отказывает, а тело ещё живо. Если такое случится, лучше сразу пулю в лоб, чем срать под себя и пускать пузыри из соплей.

– Да, тут хуй поспоришь, – кивнул Егор.

– А чего ты боишься, Имп? – тут же отозвалась девица, предложившая игру.

Наверное, тема казалась ей возбуждающей, потому что тонкими ладошками она выписывала спирали и круги на брюках парня и медленно подбиралась к ширинке. А та уже и вздыбилась. Или мне как казалось с моего места. Как же он непритязателен. Не важен ни возраст, ни внешние данные, лишь бы было куда присунуть?

Наверное, мне не понять этого зуда в штанах, ведь я не мужчина, и могла контролировать своё либидо. Может, мне не нравилась девушка? Почему-то же в груди у меня теснило, когда я смотрела, как руки Егора обхватывали и ласкали хрупкую фигурку?

– Я ничего не боюсь, детка, – небрежно бросил Имп.

– Ну, так не бывает, – малышка качнула головой. – Что-то должно пугать или раздражать, не знаю.

– Меня бесит до хера всего: тупость, понты, лицемерие, ложь… А бояться? Я доверяю себе, знаю свои силы, сам себе господин. На хрен мне страхи выдумывать?

– Может, ты и прав, – задумалась девушка. – Иметь такое мнение – сильно. Ты молодец. А вот я боюсь лишиться способности чувствовать.

– В смысле? Тоже, что мозг отомрёт? – покосился на неё парень.

– Нет! – девочка нетерпеливо и воодушевлено заёрзала, явно довольная интересом Егора – так ей хотелось высказать свою точку зрения, свою сногсшибательную философию. И она действительно оказалась таковой – не сиди я, наверное, упала бы. – Смотри, вот, радость, любовь, как без этого жить?! Даже грусть и скорбь, я не хотела бы лишаться такого! Мозг важен, но сердце и чувства – больше! – и она с энтузиазмом приложила руку к груди Егора, где должен был находиться злосчастный орган.

Имп ограничился снисходительной улыбкой:

– Детка, я сейчас переверну твоё мировоззрение, но я должен это сделать. Чувства, генерируются не здесь, – он постучал по её кисти, а потом по виску, – а здесь.

– Ты меня проверяешь, да? – улыбнулась она. – Думаешь, я такая глупая и не знаю? Всё всегда говорят – «слушай своё сердце, там живёт душа», и так далее!

Гришаня прыснул и откинулся на подушках. Я не сдержала улыбки. Откровенные смешки и перекосившаяся физиономия Импа не смущали девицу, она даже не заметила, что его голос стал жёстче и холоднее:

– И где там прячутся чувства? Между желудочками? А жопой чувствовать не пробовала? – он скинул с себя её руки. – Сердце без мозга – просто кусок мяса, насос, качающий кровь.

– Ну, Его-о-ор, что ты со мной, как с маленькой! – рассмеялась та, пытаясь вернуть его ласки. – Если сердце остановится, кровь перестанет течь, человек же умрёт, а ты пытаешься убедить меня, что это не главный орган.

В глазах Има полыхнул гнев. Насколько я успела понять, он очень остро реагировал на тупость, и похоже сейчас эта девочка перешла все допустимые лимиты.

– Самый главный орган, детка, – это мой член, но тебе он не обломится, – он отодвинул девушку от себя и встал.

– Грубиян! – пискнула та и отодвинулась ближе к Гришане и подруге.

А Имп под истеричный хохот тусы подошёл к столу, чтобы наполнить заслуженную стопку. Видимо, не зря соль просыпали – вот и первая ссора. Хотя я не назвала бы это перепалкой, скорее проявлением характера. Нетерпимость Егора к подобным заявлениям я понимала. Иногда, именно негативный опыт помогал человеку избавиться от иллюзий, которыми он расцветил свою тусклую жизнь.

Егор слизнул с кисти соль, залил текилу в глотку и закусил лаймом, даже не поморщившись. А потом заметил, что я смотрела на него, и подошёл.

Я выпрямилась и подняла голову. Остаточная злость пахнула жарким костром мне в лицо, просыпала искры на ключицы и обнажённые руки. Я залюбовалась этой бесконтрольной силой, этой яростью, сметающей все остальные чувства, врывающейся как волнорез в спокойное море.

Мне захотелось стать хоть часть этой силы, хоть каплей, хоть крошкой. Прикоснуться и вспыхнуть с таким же пылом, амбициями, твёрдой уверенностью и своеобразным, немного мрачным видением мира. Но под воздействием алкоголя, злость быстро растворялась, как золото в царской водке, поэтому, когда Егор заговорил со мной, его голос звучал со спокойными, обволакивающими интонациями:

– А у тебя что сегодня случилось, Игла?

Я удивлённо вскинула брови, и в целом реакцией выдала, что он прав. А раз смысл отпираться пропал, я вздохнула.

– Что, так заметно?

– Когда так набрасываются на выпивку, явно хотят побыстрее расслабиться и забыть о чём-то мерзком, – он подошёл вплотную.

– О, разве нашлось время наблюдать за мной? Я думала, ты занят только ближайшим окружением, – будто против воли выдала я, не забыв приправить сарказмом.

Егор не удержался от яркого проявления эмоций, и довольная улыбка стремительно выплыла на его лицо.

– Смотрю, ты интересовалась, кто со мной рядом? Такое внимание приятно. Детка, я могу быть весь твой, только попроси.

Я качнула головой, но к щекам хлынула кровь, а в животе потеплело от его голоса и смысла фразы. Имп говорил такие вещи, совершенно не стесняясь друзей. Но на нас никто не обращал внимания, а в следующий миг Егор вдруг опустил руку мне на плечо.

Она показалась мне нереально тяжёлой, но по какой-то космической причине, я не скинула её сразу – меня как будто заворожил его взгляд. Имп больно защипнул кожу через ткань, а потом его пальцы нырнули под футболку, оттягивая её так, чтобы оголилось плечо, и меня наконец-то отпустила магия его взгляда и слов. На прикосновение горячей ладони к обнажённой прохладной коже я отреагировала резко – дёрнулась и стукнула парня по руке.

– Эй, что ещё за дела? Не трогай меня! – я поправила скривившуюся одежду.

– Ладно, тогда скажи, – Егор подцепил на кончики пальцев мою завитую прядь, – если не я, то кто тебя обидел, малышка?

Я уставилась на изумрудный локон, упавший в раскрытую ладонь, и испытала странный трепет. Почему-то когда кто-то касался моих волос, это ощущалось интимнее, чем самые непристойные прикосновения. Когда то же самое сделал Слава, мне стало до отвращения неприятно, а сейчас – ничего подобного. Лишь тонкая электрическая щекотка пробежала по телу и растеклась по пояснице.

А ещё мне на пьяную голову почудилась затаённая ласка в голосе Егора. Ссора с подругой всплыла новыми яркими и пачкающими красками. В носу защипало, захотелось пожалеть себя и поныть. Но всего на миг, до того, как я влилась во взгляд Импа.

Это было цепко, сильно и головокружительно. Смотреть ему в глаза – всё равно, что занести ногу над обрывом или согреть дыханием дуло пистолета – опасно и любопытно, что же после? После того, как я решусь?

Меня заворожила и заразила сила в его глазах. «Сильный узнает сильного». И я сейчас узнавала себя в его взгляде – человека целеустремлённого, смелого и принципиального. А такой человек принимает неудачи стойко и с достоинством.

– Просто мои убеждения столкнулись с точкой зрения другого человека, и якобы оказались неправильными. Мы крепко рассорились с Катей. Но я справлюсь.

– Подобное было неизбежно. Если гнаться за всем, что уходит, можно крупное проебаться, – резюмировал Егор и, отпустив мои волосы, плюхнулся рядом.

Он пододвинулся так близко, что в парах текилы и освежающей кислинки лайма я разобрала ненавязчивое вкрапление терпкого парфюма. Волосы завесили его глаза, и теперь смысл слов и поступков ускользал от меня сильнее. Можно я сделаю также? До смерти не хотелось сейчас обнажать душу. Или хотелось? Я сама не заметила, как призналась:

– Но меня обидело её поведение. Я хотела сегодня отвлечься работой.

– Извини, не получилось. Но согласись, это тоже неплохой метод.

Горячими пальцами Егор вытащил пустой стаканчик из моих рук и придвинулся ближе, якобы к столу и текиле. Но я поняла, что это уловка, когда голыми ногами ощутила тепло его бедра через шершавую ткань брюк. Мне чуть кистью двинуть, и я дотронусь до его колена. Бред!

– Егор, а как ты пишешь музыку? Хочу посмотреть, – неожиданно для самой себя спросила я.

Что-то я стала слишком смелой в словах, поступках и странных желаниях. Я ведь даже ни на миг не задумалась, чтобы отодвинуться. Похоже, пока закругляться с текилой. Но Имп уже подавал мне полную стопку, и я, кажется, не могла ему отказать.

– Спасибо, что добавила новый повод для встречи, а то интервью уже как-то себя изживал, тебе не показалось? – усмехнулся Егор.

– Нет, я привыкла доводить начатое до конца, – качнула я головой.

– Я тоже. Когда ты свободна в следующий раз?

С трудом, но я вспомнила своё расписание.

– На той неделе у меня два сложных экзамена. А вот через неделю могу в любой день.

– Идёт. Забьём дату, придёшь пораньше, отстреляюсь по твоим вопросам и покажу, как работаю. У меня как раз есть незаконченный бит. А вечером можно отметить новоселье, я ведь народу обещал.

– Хорошо, так и сделаем, – кивнула я, позволяя Егору взять меня за запястье и насыпать соль между большим и указательным пальцем.

Но я не успела поднести руку ко рту – Имп вдруг наклонился и горячим влажным языком слизнул соль с моей кисти. Потом отпустил, выпил стопку и потянулся за лаймом, будто не совершил ничего особенного.

Сердце гулко забухало в груди, руки задрожали. Не спускать это, ни в коем случае! Немедленно поставить его на место!

Вот только язык примёрз к гортани, когда Имп поднял на меня взгляд.

– Прости, детка, не удержался. Ты такая сладкая, а я уже пьян, – он потянулся ко мне, но я дёрнулась, отстраняясь. – Я лучше пойду. Курить хочу, просто умираю.

Имп поднялся и вышел на балкон, оставив меня в мятущихся чувствах. Но они быстро успокоились, потому что остаток вечера для меня прошёл в спокойствии – Егор больше не подсаживался и даже не заговаривал, отложив все беседы до следующей встречи.

Глава 8. Пуленепробиваемая душа

– Я покурю и вернусь. Включи пока комп. Можешь музон поставить, – Егор оставил меня в спальне и ушёл.

Я нажала кнопку на системнике, после чего подступила к окну. Во всех комнатах они были панорамные, как в аквариуме.

Имп провёл мне экскурсию по… Язык не поворачивался назвать нынешнее место обитания рэпера «квартирой» или «хатой», только элитным и модным словом «апартаменты». Помимо гостиной и спальни Егора, тут имелись ещё две комнаты, одну из которых он переделал в игровую, а вторую – в гостевую. В кухне-столовой за широким столом могла обедать семья из десяти человек, а ванных комнат оказалось целых две.

Я не могла представить, как можно иметь в собственности что-то настолько дорогое. Ещё и заработанное своими силами, упорством и желанием. Но если я и завидовала, то виду из окна – мне казалось, я никогда не насмотрюсь.

Имп сейчас собирался показать, как «пишет музло», ведь мы только что закончили интервью. Без шуток. Проболтали час или больше – я не следила за временем.

Я чувствовала границы и не переходила их, а когда Егор понял, что я не намерена вытягивать из него сенсацию, расслабился и порассказал разных забавных и не очень случаев с выступлений, учёбы и своей полукочевой жизни. Материала я насобирала прилично, и сейчас, разглядывая с высоты панораму солнечной столицы, компоновала статью в голове, выкидывая стереотипные вопросы. Сейчас я даже устыдилась, что спрашивала всякую банальщину.

– И как это ты упустила возможность полазить в моём компе? – от неожиданно прозвучавшего вопроса я вздрогнула и обернулась.

– Чего? – я с удивлением взглянула на вернувшегося Егора.

– Ну, вы же, женщины, такие проныры, – зыркнул он, а потом махнул на мой непонимающий взгляд. – Ладно, забей. Иди сюда, загружу Ableton[8], – он подключил MIDI-клавиатуру и занял вертящееся кресло.

Подтащив свободный стул, я принялась смотреть и слушать. Мне казалось, всё будет легко и просто, ведь электронная музыка – не живая, просто выбирай нужные элементы и добавляй в инструментал. Но у меня глаза разбежались, когда Егор открыл проект, над которым работал в данный момент: движки, рычажки, частотные графики, разноцветные полосы – так выглядела музыка в цифровом формате. Простор для экспериментов со звуком.

Имп запустил трек, а послушав полминуты, тормознул его:

– Когда я купил этот бит, он звучал по-другому. Я переделал составляющую ударной партии: хэты, снейр, клэпы, перкуссии. Поменял ритм, подрезал высокие частоты. Поэтому сейчас надо прописать новую бас-линию.

Похоже, он даже не заметил, что я ничего не поняла – так его захватил процесс создания музыки. Я молча наблюдала, как Егор с ритуальной сосредоточенностью строил элементы. Для него это было что-то обычное и ясное: сэмплы, ритмы, тональности, скорость исполнения. А в моём видении он расставлял цветные квадратики по сетке и игрался с виртуальными кнопками.

Закончив, Имп снова включил трек. Разница оказалась ощутимой: появившиеся низкие частоты скомпенсировали барабаны, обогатили звук.

– Здорово! Будто сердце забилось в треке, – вырвалось у меня.

– Типа того, – довольно кивнул Егор.

– Так интересно! Мне даже самой захотелось попробовать.

– Можешь побаловаться с тем, что есть в библиотеке. Потом я перепишу синт через сэмплер, – он чуть откатил кресло в сторону, освобождая мне место.

Творить музыку оказался чертовски увлекательно. А в моём случае – вытворять. Я устроила у Егора в проекте знатную фигню, кардинально преобразив трек.

Отсмеявшись, Имп показал, как писать линию основного синтезатора, а потом наложил несколько необычных и атмосферных эффектов. Мы, наверное, ещё с полчаса колдовали над звуком, и хоть толку от меня оказалось мало, но мне было приятно наблюдать, как писался бит и как преображался Егор, занимаясь любимым делом.

– Сводить я буду, когда запишу вокал, – он чуть откатился от стола и вытянул руки за голову, – намётки текста уже есть. Ну, что, удостоверилась, что я не всё время бездельничаю? – съехидничал он, разворачивая ко мне кресло.

– Я просто удивлялась, как ты находишь время на музыку, друзей и расслабон, – пожала я плечами.

– Секрет в планировании режима. Я успеваю всё, потому что руковожу своей жизнью, а время трачу на важные вещи и стоящих людей, не разбазариваясь на херню.

– Не всем такая независимость по плечу. Житейскую мудрость тебе в универе преподавали?

– Не только. Я получал знания из разных источников. Не могу, когда мозг не занят деятельностью. Ум много значит в нашем плесневелом мире, не хочу уподобляться ограниченным людям.

– Уже не уподобишься. Тем, что делаешь, и как делаешь, ты меняешь реальность и мировоззрение тех, кто рядом. И кто поймёт и прочувствует, что ты хочешь донести, не останутся прежними, – сорвалось у меня с языка.

Не знаю, зачем я это сказала. Наверное, меня впечатлило, как трепетно и душевно он работал над музыкой. Под удивлённым взглядом Импа я смутилась.

– Мне приятно, что ты так думаешь, – улыбнулся он. – Ну, чем теперь займёмся? Время до тусы ещё есть. Может, признаешься, зачем пришла на самом деле? – и Егор прошёлся взглядом по моей фигуре.

Меня бросило в жар от негодования. Ну, что он опять начал, нормально же сидели! Всё перевернул и вычленил несуществующий подтекст, посчитав мою любознательность предлогом остаться наедине. Возмутительное самомнение!

– Зачем спрашиваешь, если знаешь истинные причины, – ответила я, как могла сдержанно.

– Да, знаю, – усмехнулся Егор и подался вперёд, касаясь моего колена.

– Неправильно. Я здесь не ради секса с тобой, – я мотнула головой и хотела смахнуть его кисть, но она будто приклеилась.

Тогда я встала, сбрасывая его руку. Имп поднялся вместе со мной. Его и без того наглый взгляд смелел всё больше и наводил на дурные мысли. На очень дурные.

Я отступила. Сердце забилось быстрее, а дыхание перестало быть ровным. Егор стоял прямо передо мной, и я невольно оглядела его фигуру. Смотреть особо было не на что, но я залипала на широких плечах, на руках в узорах татуировок, на худощавом плотном торсе. А вот ниже лучше не смотреть.

Тёмная бездна его глаз смеялась. И вместе с тем затягивала несокрушимой серьёзностью, будто Имп что-то решил про себя, наметил цель. Так и оказалось.

– «Нет» из твоих уст звучит как челлендж, – он ухмыльнулся и пошёл на меня.

Я быстро попятилась, но ноги сзади под коленями будто подрубило, и я плюхнулась на кровать. Как некстати. Нужно было двигаться к шкафу, креслу или двери. Или Егор намеренно вёл меня сюда? Вот гад!

Подняться я не успела. Воспользовавшись тем, что я попалась в ловушку, он опрокинул меня на постель и забрался сверху, руками по обеим сторонам заблокировав отступы. Я попыталась приподняться, но сделала только хуже – притиснулась сильнее, ощутив все изгибы его тела. Отодвинуться бы хоть чуть-чуть!

– Егор, пусти сейчас же!

Мне в бедро упёрлось что-то твёрдое, и от догадки лицо вспыхнуло. Имп тоже это почувствовал и нарочито медленно полез вниз, проскальзывая ладонями по моему животу. Его пальцы будто случайно зацепили футболку, коснувшись обнажённой кожи. Я вздрогнула и закусила губу. А через пару секунд рядом с моим лицом шлёпнулся сотовый.

Но выдохнуть с облегчением не удалось – через считанные секунды ощущения повторились. Может, у него два телефона, а?

– Слезь с меня! Ты что не понимаешь, когда девушка отказывает? – мой голос сорвался и зазвучал как чужой, а сердце почти взломало хрупкие кости рёбер.

Дыхание с усилием проталкивалось в горло, грудь вздымалась прерывисто.

Егор был тяжёлым. Я отталкивала его, но без толку: чем сильнее вырывалась, тем теснее оказывалась прижатой.

– Прекрасно понимаю, – защекотал его томный голос. – Когда детка говорит «нет», это значит «да».

– Моё «нет» – это «нет», – я сверкнула на него гневным взглядом. – Я не ломаюсь, когда говорю, что не хочу тебя!

Имп наклонился ниже, и пряди, выбившиеся из хвоста, защекотали мне щёки. А парфюм будто потёк на кожу, заполнив пространство вокруг сладко-терпким ароматом.

– Сейчас проверим, – сказал Егор и накрыл мои губы поцелуем.

Конечно, я не стала это терпеть. Пищала, толкалась и извивалась. Но только мне удавалось вырваться и отвернуться, как жаркие губы снова ловили мой рот, а руки обнимали крепче.

– Прекрати! – воскликнула я, но моё возмущение в очередной раз потонуло в его возбуждении.

Прикосновения Импа отдавались электрическим током по коже. Голова кружилась и пульсировала, а в животе, несмотря на мой протест, сквозила болезненная тяжесть – тело, зараза, откликалось на ласки.

Мне казалось, это не закончится никогда, но тут позволили в дверь.

– И почему люди не могут опоздать? – Егор прекратил пытку поцелуями и приподнялся надо мной.

Его полные губы блестели от слюны, а карие глаза смотрели с таким желанием, что сердце отказывалось возвращаться к ровному ритму.

– Расслабься, не дрожи. Я понял твоё «нет», – усмехнулся он. – В этом городе полно согласных самок, а я никогда не беру силой. Если только малышка сама не хочет подобного, – сказал Имп, скатываясь с меня. Воздух глубоким глотком влился в лёгкие. – Откроешь дверь? Мне нужно отлучиться в ванную, – бросил он и покинул спальню.

Я села на постели и трясущимися пальцами поправила забившуюся между ног юбку. Комната перед глазами вертелась как карусель. Щёки и губы пылали, по бёдрам колкими крошками сыпали остаточные мурашки.

Но я не жалела, что отказала Егору. Я поступила правильно.

Трель звонка снова огласила холл, на этот раз настойчивее. Я поднялась, пригладила волосы и пошла открывать нетерпеливому гостю.

На пороге стояла девушка. Тёмно-русые волосы опутывали её тонкий стан до пояса. На худом лице отчётливо выделялись скулы, большие голубые глаза с пушистыми ресницами и губы, однозначно пережившие инъекцию по увеличению. Незнакомку окружал тяжёлый дорогой аромат. Никогда не понимала, зачем нарочно старить себя «взрослыми» духами, шмотками и макияжем. Девица при всём параде выглядела на тридцатник, но скорее всего была моей ровесницей.

Она равнодушно глянула с высоты каблуков и чуть покривила губы.

– Где Егор?

Голос тронул меня роем колючих снежинок. По ходу про банальную вежливость она забыла. Ну, и я не стала здороваться.

– Сейчас подойдёт, – ответила я и впустила гостью.

Та перешагнула порог, огляделась, прислушалась и, либо по отсутствию обуви, либо по подозрительной тишине, сообразила, что кроме меня и Егора в квартире больше никого. Безразличие к моей персоне стремительно исчезло. Лицо незнакомки стало строгим и требовательным, а взгляд – жёстким.

– Так это ты новая сучка Императора?

– Что? – в первый момент я растерялась. – Полегче в выражениях. Я пишу о нём статью. У нас исключительно деловые отношения.

Ага, деловые. Губы ещё не остыли от его поцелуев, а тело помнило стыдные ощущения. Смятение окрасило щёки в яркий цвет, и девушка, заметив эту ненавязчивую смену эмоций, фыркнула и манерно откинула волосы на спину.

– Так я и поверила. Что, сосать ему – теперь смысл твоей никчёмной жизни?

– Прикуси-ка своё помело! – уже открыто возмутилась я.

– Вот уж не думала, что Егор променяет меня на такую дешёвку, – она обошла меня по дуге, презрительно оглядывая, во что я одета.

Да, простая чёрная футболка и короткая юбка не шли ни в какое сравнение с её модным платьем, от которого будто только что оторвали этикетку «Chanel» или «Armani», но это не повод какой-то дряни макать меня в грязь!

– Иди к чёрту! Не собираюсь слушать твои нападки! Разбирайся с Егором, кто чья сучка, мне он на фиг не сдался. Но если ты часто такие истерики закатывала, не удивительно, что быстро надоела, – я попыталась пройти, но эта падаль вцепилась в меня:

– Куда? Я тебя не отпускала!

– Убери свои клешни!

– Ну, и чё за херня тут творится?

В коридоре появился Имп. Руки он держал в карманах, волосы распустил. После резинки они с середины завивались зигзагообразными волнами. Перебранка явно льстила самолюбию Егора – он кое-как сохранял серьёзное выражение лица. И от того, как его подмывало растянуть губы в довольной улыбке, во мне вскипела злость.

– Приструни свою бестию! – выпалила я, скидывая с себя её руки.

– Да мы просто разговаривали, – девушка мигом стала шёлковая и загородила меня.

– Ну-ну, я слышал. Как ты узнала адрес, Вика? – Имп быстро нагнал сумрака в голос.

– Добрый человек подсказал, но не скажу кто, – пококетничала та. – Пришлось потрудиться, но я тебя всё-таки разыскала. И очень соскучилась, – она хотела подойти, но Егор выставил руку.

– Значит, вовремя я переехал. Я тебе ещё тогда всё сказал, но могу повторить, если с первого раза не поняла: пиздуй к своему бывшему, раз не вылезаешь из его постели.

– Да это всего раз было! Давай просто забудем.

– Забудем, – кивнул Имп, – после того, как свалишь на хрен из моей жизни. Трахайся с кем хочешь, а меня оставь в покое.

– Но мне никто кроме тебя не нужен! – проговорила Вика с чувством.

– Найдёшь другого крутого парня. Разве проблема провернуть тот же трюк, что со мной? Дашь за совместное фото и сможешь безрассудно тратить его бабло, – на строгом лице появилась едкая ухмылка.

– Будто сам хранил мне верность! Про твоих шлюх я тоже знаю! Почему парням можно ходить «налево», а девушка сразу «шалава»?

– Вика, ты даже не книга, а так, пошлый журнальчик, участь которого гнить в сортире.

– Ты охренел так со мной разговаривать? Бесчувственная скотина! – девица вспыхнула и стукнула Егора в грудь. – Тебе всегда было по фиг, а я столько вкладывала в отношения!

– О чём ты, детка? – удивился тот, и на губах заиграла жестокая улыбка. Он почти нежно коснулся щеки бывшей пассии: – Ты принимала желаемое за действительное. Не было никаких отношений.

Безжалостный тон и надменный взгляд предназначались Вике, а неприятно стало мне. И даже немного её жаль. Да, она показалась мне пустой и ненастоящей, а взгляд – не обременённым разумом, но какие Егор мог иметь претензии, если даже не считал её своей парой? Просто получал секс по первому требованию, а она – деньги и кусочек его славы. Взаимовыгодный обмен.

Но лезть на руины чужих отношений и выискивать кирпичи, из которых ещё можно что-то сложить, я не собиралась.

– За что ты так со мной? – вместо того чтобы продолжить скандал, Вика захныкала.

– Люди жестоки, принцесса. Пусть я выродок, который тебя не ценил, но и ты не разглядела дыру в моей груди. Тебе пора, – прохладным тоном сказал Имп и подтолкнул плачущую девушку к двери, однако та вывернулась:

– Не трогай меня, урод! Я сама уйду! Ненавижу тебя! А ты не злорадствуй, сучка, – она обернулась ко мне и глянула с вызовом. – Это сейчас он с тобой, но выгонит, когда наиграется. Он никого не любит кроме себя! Ты не станешь исключением!