Засранец

Глава 1

– Нет, он не супермен. И не агент спецслужб. И даже не психолог или какой-то там современный гений. Он просто засранец. Засранец по рождению. Засранец в принципе. Тот самый засранец, которого я ненавижу с самого своего глубокого детства!

– Мишка, что ты так бесишься? Это же Ярцев!!! Звезда экранов, я его обожаю! – Ася, моя коллега, если это можно так назвать, на мое сообщение о вынужденном, совсем даже недобровольном отъезде, вместо того, чтобы поддержать подругу, уже пять минут сидит и закатывает глаза в мечтательном восторге от того, с кем я совсем не жажду встречаться!

Но, небольшое вступление, прежде, я продолжу свой рассказ. Меня зовут, как бы это ни было бы странно, нелепым именем – Мишель. Чтобы не париться лишний раз, подруги меня называют Мишей. Понятно, что это уже не раз вызывало различные не самые приятные случайности в моей и без того развеселой жизни. Мне недавно исполнилось восемнадцать. Я обычная девчонка, у которой, как и у всех остальных целый ворох проблем. Я завалила вступительные экзамены в универ, поэтому еще один год мне придется работать поломойкой в очередном ресторане. Где, собственно, сейчас и сидим мы, вместе с моими коллегами, официанткой Асей и поваром Полиной, и обсуждаем мой скорый и очень вынужденный отъезд в усадьбу моего деда, где состоится жуткая встреча давно не видевшей друг друга родни. Мало того, что я расстроена провалом на экзаменах, так теперь еще и это! Не было печали, называется. Еще один год в уборщицах. Нет, на лицо я не так уж и плоха, в принципе, меня могли бы взять на почетную должность официантки. Если бы не страшный, уродливый шрам на всю правую ногу, который мне оставил на память о себе, мой родной папа, когда в очередной пьяной горячке швырнул свою пятилетнюю дочь прямо в зеркало, стоявшее у стены в нашей старой квартире.

– Аська, ты ничего не понимаешь, – осадила официантку Полина. – Мишка же рассказывала. Не хочет она с родней видится! Что еще остается, если даже собственная мать ее к бабке выслала, которая даже словом лишним с внучкой обмолвиться боится, такая важная особа!

– И что? – не поняла ее Ася и сделала еще одну затяжку отвратительным сигаретным дымом. На перекуры мы всегда ходили втроем, хотя дымила из нас всех только красавица с длинными ногами, которым я могу лишь позавидовать, Ася. – Да плевать на мать! Ярцев – это… Он мой кумир! Вы видели его в последнем фильме про вампиров? Это же нечто!!! Мишка, короче, поедешь обязательно! И, чтобы автограф мне привезла!

Что скрывать, девчонок я уже давно посвятила в историю своей жизни. Обычный конфликт внутри большой семьи. Две сестры, одна моя мама, а вторая – ее родная сестра. Они находятся в нескончаемой ссоре в том, которая из них стала успешнее и умнее, у кого квартира лучше, мужчина и дети. И, вот на последнем пункте я однозначно проигрываю. Мой двоюродный братик, сын той самой сестры, настоящий баловень судьбы. С шести лет в кино! Случайно, на улице его заметил знаменитый режиссер. Нет, вы представляете себе такое? А с тех пор пошла одна сплошная белая полоса! Мало того, что засранец вырос необыкновенным красавцем, так еще и умником, у которого получается все! Он даже если пьяным в салат упадет – и там миллион умудрится найти. Моя же жизнь, именно из-за этого дурацкого соревнования наших матерей стала примером тотального человеческого невезения. Моя мамочка, задолбавшись искать достойного и богатого мужа, отправила свою дочь жить к бабушке. А сама пустилась во все тяжкие, приезжая ко мне не больше, чем на час раз в два года. И тот час она говорит только о себе. Бабушка моя прекрасная женщина. Состоятельная, хоть и на пенсии. Обладательница просторной пятикомнатной квартиры, заставленной дорогим антиквариатом. Она никогда не любила мою мать, оттуда и «легкая» неприязнь ко мне. Нет, она приютила меня у себя. Только с первого же дня потребовала платить за аренду комнаты в ее крутой квартире. Именно поэтому, уже с пятнадцати лет я работаю. В основном, поломойкой, уборщицей, работником из разряда «поднеси, подай». А какую работу еще я могу найти со своим увечьем? И в жару, и в холод – я всегда в штанах. По этой же причине я не ходила на свой школьный выпускной. По этой же причине я все еще… девственница.

Ну, не могу. Не могу! Как только речь заходит о чем-то большем, чем поцелуи, я всегда включаю заднюю передачу. Как только представлю себе, что хоть кто-нибудь увидит этот кошмар на моей ноге и начнет издеваться, хохотать – бегу, сломя голову.

У засранца, же, все в шоколаде! Только в прошлом месяце все газеты, журналы, Интернет, везде пестрили сообщения о его помолвке с секс-символом нашей страны Ликой Лазаревой. Естественно! Его мама тоже в шоколаде, отчего до кучи злится моя мама. Я же у нее кто? Один сплошной позор в квадрате.

И, ладно, я бы это пережила. Тихо, вдалеке от всей моей родни, благо бабушка, с которой живу уже три года, со мной почти не разговаривает. Но! У моего любимого деда, у единственного родственника, которого я люблю и у нас это взаимно, в этом году юбилей. Семьдесят лет. Дед мой, Шереметьев Аскольд Александрович, бывший муж той самой бабушки, у которой живу. И, самое забавное в этом, что он не родной мой дед. Но, так уж сложилось, что родных детей у него не было, а дочерей своей бывшей жены он принял, как своих. И меня с засранцем, соответственно.

В общем, пока все очень запутанно и непонятно. Но самое главное в этом то, что дед на свой юбилей созывает всю нашу родню, обеих дочерей и их детей, мою бабушку, а так же, не сомневаюсь даже, ту самую Лику Лазареву.

Меня ждут две недели в аду. Когда наши матери будут изо дня в день меряться своими достижениями, засрарнец будет производить на всех впечатление, а меня будут, как и обычно, унижать все.

Но даже не это самое плохое в данном мероприятии. Есть один секрет, о котором я никому не рассказывала, и о котором все это время безуспешно пытаюсь забыть. Пять лет назад, когда мне исполнилось тринадцать, а засранцу в тот момент было уже двадцать три… Мы встретились в усадьбе деда. Это было сумасшедшее, жаркое лето. Тогда засранец еще не был настолько противным. Мы даже несколько дней болтали, ходили на речку, и вечерами вместе с дедом играли в карты. Тогда, одним очень теплым, дождливым вечером, мы случайно столкнулись с ним в беседке за яблоневым садом.

И именно тогда, под дождем, случилось то, о чем я никак не могу перестать думать все эти пять лет!

Случился наш поцелуй!

Мой первый поцелуй. Тогда мне казалось, что он мой Бог. Я была влюблена. Кажется…

Но, на утро сказка развеялась. Он уехал! Он уехал еще до того, как после бессонной ночи в мечтах, я проснулась и спустилась к завтраку.

Засранец ничего не объяснил, не оставил записку, не позвонил. Да, знаю я все, возраст, наше родство, и я – уродина! В то лето я зачем-то осмелилась ходить в коротких шортах. Он видел мой шрам, я не раз ловила его взгляд на своей ноге. Чего я только не передумала за эти годы! Сначала оправдывала. Потому попыталась забыть. А потом ненавидела. И, чем дальше, тем больше ненавидела. И эта ненависть на сегодняшний день, особенно, после всех сообщений в прессе о нем, уже выливается через край.

И вот в таком состоянии, завтра я должна собрать чемодан и на утреннем поезде отправиться в деревню Шереметьевку, переименованную в честь моего деда, некогда державшего там металлургический завод, а ныне продавшего его и вышедшего на заслуженный покой, и встретиться там с засранцем! И смотреть на него целых две недели, будь он неладен!

И я совсем, совсем не могу ничего придумать, чтобы только туда не ехать!

– Мишка, не парься! Что такое две недели? – беззаботно вернула меня к жизни Ася. – Четырнадцать дней. Усадьба у твоего деда огромная, вы там друг друга только на обедах и будете видеть. Отдохнешь, в сентябре там красиво, отъешься, а то, вон, тощая совсем стала, и приедешь обратно. И автографы нам привезешь!!!

Я хмуро посмотрела на Аську и с трудом сдержалась, чтобы не стукнуть ее чем-нибудь увесистым.

Две недели.

Две недели…

Глава 2

Втащила свой чемодан в поезд и, опустившись на свободное место, с облегчением выдохнула. Что ж! Мое путешествие в деревню Шереметьевку начинается! Две недели ада с моими родственниками и тем самым засранцем, о котором я даже думать не хочу. Единственное, чему действительно радуюсь – это встрече с моим дедом. Аскольд Александрович Шереметьев. Как я уже, кажется, упоминала, был женат на моей строгой бабушке. Но потом они расстались. После чего оба остались глубоко одинокими людьми. С той только разницей, что мой дед всегда был и остается человеком добрейшим, солнечным. А моя бабушка превратилась в настоящую ведьму. Взять, к примеру, то, как мы сейчас поехали в Шереметьевку. Бабушка для себя и своей сиделки заказала машину. Мне же было сказано добираться самостоятельно.

Так и получилось, что сегодня с самого утра, я влезла в свои привычные черные джинсы, надела черную майку и разнообразила свой «прикид» серым свитером с растянутыми рукавами – моя обычная одежда. Ведь мне не для кого наряжаться. Да и денег нет. Дед меня любит любой, бабушке все равно, она не замечает вокруг никого и ничего, мама моя в любом случае будет делать вид, что мы с ней незнакомы. Ну а засранец. Засранец женится на секс-символе. Так что, в этом случае, мне тоже плевать на него.

Юджин Вольдемарович Ярцев.

Для меня когда-то он был просто Юджином. Моим двоюродным братом, к которому у меня зачем-то проснулись запретные, горячие чувства. И который втоптал их своими грязными ботинками в землю!

Все, хорошо. До самой Шереметьевки постараюсь не думать об этом. Лучше вспомню своего любимого деда – вот, где настоящий мужчина. Он ведь до сих пор любит мою строптивую бабушку. Женился на ней, удочерил обеих ее дочерей, дал свою фамилию. А она вот так – изменила ему, а потом сбежала, даже не поговорив, не объяснив своих мотивов. Так и живет теперь одна, и терпит занозу в виде своей нелюбимой внучки, а я обожаю своего деда и каждое лето, хоть на день-два, стараюсь вырваться к нему. А он все присылает вместе со мной ей гостинцы. А она всегда, прямиком, лишь презрительно фыркнув, все эти гостинцы отправляет в урну.

Такие отношения. Остается удивляться, как это так, бабушка, спустя столько лет после их развода, решила приехать на его юбилей! Не иначе гроза будет! Вообще, дедушка собрал «теплую» компанию. Обе его приемные дочери, моя мама Светлана и мама засранца, Галина. Тоже друг друга не выносят, без конца хвастаются всем, чем могут. Еще будет муж Галины. В общем, выходные обещают быть томными!

Все это подкреплено тем, что мой дед очень богат. И обе его приемные дочери спят и видят, как бы получить наследство себе в карман. Потому и хвастаются друг перед другом, а перед ним еще больше. Мы с ним не раз втихаря хихикали, когда я маленькой, прибегала к нему перед сном, послушать книжку в его исполнении. Естественно, никто не верит, но меня не интересуют его деньги. Ведь у меня, в отличие от засранца, никогда не было отца. А дед мне дал очень много. Он действительно заменил мне родного папу. И я даже представлять не хочу, что будет, если его не станет. А вся эта борьба за его деньги пусть достается нашим матерям. Пусть грызутся, если им это так нужно.

Каждый год я жду встречи с дедом, чтобы рассказать ему, что со мной случилось за это время, чтобы снова услышать добрый совет, чтобы еще раз, даже уже будучи взрослой, провести вечер, хоть один вечер в его компании, слушать его низкий, мужской голос, а потом уснуть на его жестком плече, сидя на диване у растопленного камина. Это наша традиция. Это мой лучик света.

В моем детстве, у нас с ним даже был такой обычай, когда я плакалась ему, после этого, дед рассказывал мне, как они хорошо раньше жили с бабушкой. А я его успокаивала и мы шутили, что когда я вырасту – обязательно выйду за него замуж. И тогда он не будет таким одиноким.

С грустью посмотрела за окно. Поезд проносился мимо лесов и полей, мимо уже успевших пожелтеть деревьев и напомнил мне о том, куда я еду.

Усадьба Шереметьево. Необыкновенно красиво место. Можно сказать, отдельный мир, расположенный на шестидесяти гектарах. Дом, в более чем в тысячу квадратных метров, яблоневый сад, живописнейшее озеро, на котором мы с дедушкой не раз катались на лодках.

В котором мы с Юджином купались в тот самый день, когда…

Нет! Нет!! Нет!!! И еще раз нет!

Прочь эти дурные мысли из головы! Я резко вернулась в реальность, и в мой разум ворвался стук железных колес, ритмично бивших по рельсам. Мишель-вермишель, как меня называли в школе, достаточно. Довольно!

Засранец, засранец. Баста! Никаких больше засранцев в моей жизни. Только мой дед. Две недели. Усадьба огромная, я найду, где от них ото всех спрятаться.

Так я решила. И все было неплохо до того момента, как пришло время выходить на нужной мне станции, от которой еще надо было протопать около пяти километров, чтобы попасть в усадьбу. Обычно меня встречал сам дед, но в этот раз он предупредил, что его не будет, так как он очень волнуется из-за приезда бабушки.

Я не обижаюсь, а понимаю.

Выйдя на пустую платформу из душного выгона, поставила чемодан на землю. И мгновенно подскочила на месте, оттого, что где-то сбоку от меня чей-то мужской голос произнес мое имя! И я, хоть и с запозданием, но узнала этот голос!

Голос того самого засранца, что бросил меня пять лет назад!

– Привет, Мишель!

Обернулась. И не сдержала раздражения на своем лице. Его внешность меня не удивила. Юджин Ярцев личность знаменитая, ни один выпуск новостей не обходится без сплетни о нем, с обязательно приложенной фотографией.

Еще только отправляясь сюда, решила для себя, что он уже старый. Двадцать восемь лет! Фу-у-у. И вообще. Качки не в моем вкусе. И высоких я не люблю. И слишком брутальных. И тем более! Люблю блондинов, а не жгучих брюнетов с темно-синими глазами и… И…

И все! И это шрам, рассекший его бровь, которым восторгается весь мир! Вот, откуда такая несправедливость? Почему моего шрама шарахаются, а его увечье боготворят?

– Привет, – буркнула в ответ совсем недружелюбно.

Потому что я не рада его видеть! И буквально ненавижу свое дурацкое тело за то, что оно расплавилось, как мороженное на солнце, хотя на улице сейчас с трудом пятнадцать градусов.

– Давай свой чемодан, – засранец улыбнулся своей мужественной, совсем не голливудской улыбкой и забрал у меня из рук чемодан. Который казался мне неподъемным, а кузен же его словно бы и не почувствовал.

Бесит! Я так надеялась, что, не смотря на фотки, он будет женственным, как и многие актеры. А еще, желательно, чтобы он оказался нетрадиционной ориентации. И, ведь, нет! Мне опять не повезло.

– Аскольд попросил забрать тебя, – зачем-то решил пояснить Ярцев, хоть и так все было понятно. – Устала? – спросила эта натренированная глыба и мечта всех сумасшедших девчонок, поместив мой чемодан в багажник своего эксклюзивного авто и открыв передо мной дверцу, словно бы он был настоящим принцем!

Но, не тут-то было! Я отреагировала раньше, и сама себе открыла дверь не рядом с водителем, как хотел он, а на заднее сиденье и, пока он не успел опомниться от моего неожиданного поступка, быстро нырнула в салон. Я не видела его реакцию, да она и не сильно меня интересует.

Вот, зачем дедушка так со мной? Он же единственный знает, как тяжело далось мне то лето! Те проклятых пять лет назад!

– Ты повзрослела, – словно ничего не происходит, сказал мой двоюродный брат, когда мы уже тронулись с места. Он разглядывал меня в зеркало заднего вида. Думала съязвить, мол, а ты постарел, но приняла мудрое решение лишний раз не общаться с этим предателем.

– Мишель, совсем со мной разговаривать не хочешь?

– Я просто устала, – уже тише, снова пробурчала в ответ и сложила руки на груди, как будто пытаясь таким образом выстроить защиту от него.

– Прости, – внезапно сказал засранец, – я не знал, что ты поедешь на поезде. Если бы знал – заехал бы за тобой прямо домой.

Обычное, стандартное извинение. Так я успокаивала себя. Всю дорогу пытаясь мысленно убить стадо бабочек в своем животе. Но, засранец, добил меня окончательно, когда в своем неуемном желании поболтать, затронул самую больную для меня тему, сказав всего лишь несколько предложений.

Предложений, которые лишили меня сна в следующую ночь:

– Ты стала настоящей красавицей, Мишель. Я надеюсь, ты не забыла меня.

Услышав это, я сдуру посмотрела в то самое зеркало и встретилась взглядом с его синими глазами! В них не было насмешки. Он смотрел на меня очень серьезно. Я бы даже сказала, жестко.

Что это? Откуда? Он решил вдобавок пошутить надо мной? Веселье начинается?!

В моей голове мгновенно проснулось сто тысяч язвительных ответов, но его спасло от моего гнева только то, что в этот момент мы подъезжали к усадьбе моего деда. Ярцев уже начинал тормозить, машина двигалась медленно, поэтому, даже не сомневаясь в своих действиях, я открыла дверцу и выскочила прямо на ходу!

– Куда?!! – только прозвучало за моей спиной, но я уже ничего не слышала.

Со всех ног бросилась к вышедшему на террасу встречать свою маленькую внучку деду!

– Вермишелька! – дедушка радостно распростер свои объятья и принял в них, подлетевшую к нему внучку.

– Дед! – повисла у него на шее. – Я так соскучилась!

– Вермишелька моя, я тоже!

Мы обнялись и мгновенно забыли обо всем на свете. Я целый год ждала, когда снова увижу его, моего единственного, настоящего родного человека!

– Дед, ты похудел, – высказала я, наконец, оторвавшись от него.

– А ты потолстела, – съязвил он мне и радостно улыбнулся в ответ.

Мы оба рассмеялись. Мы всегда друг друга подначиваем. Хотя, тут, конечно, не о чем говорить. Мой дед, как я считаю – символ мужской красоты. Даже сейчас, в свои семьдесят он сохранил прекрасную осанку, постоянно занимался спортом, закалялся и вообще, его серебреная седина ему очень идет!

– Ты лукавишь, Аскольд, – наше счастье нарушил, подошедший к нам Ярцев, – Мишель выросла очень красивой девушкой. Слегка ненормальной, но красивой.

Я даже не удостоила братика взглядом, лишь схватила деда под руку и потянула в дом:

– Дед! А где мое любимое варенье? Ты оставил мне баночку?

От меня не укрылось, как Аскольд пожал плечами, посмотрев с сочувствием на своего внука. Мужская солидарность, как же! Но при этом, мне удалось утащить его в дом, подальше от кузена и его насмешливых глаз!

Усадьба Шереметьево. Пожалуй, раз уж следующие две недели мне суждено провести в уютном и совсем нескромном гнездышке, я немного расскажу об этом здании. Здесь всего два этажа и целая уйма комнат, а так же всяческих секретных помещений. Сама усадьба каменная, выполнена в классическом стиле, постройки девятнадцатого века. Вход, который мы с дедушкой только что так успешно миновали, украшают четыре колонны коринфского ордера. Дом имеет центральную часть и два боковых крыла. В общем – целый мир.

Лично мне очень нравится, что дед не стал поддаваться новым веяниям и никогда не производил внутри дома ремонт – рабочим он позволяет исключительно реставрационные работы. Таким образом, внутренне убранство в Шереметьево сохранилось именно таким, каким было при постройке усадьбы – в стиле классицизм. Весь второй этаж занимают спальни и комнаты отдыха, созданные, словно для царских особ, с отдельными ванными комнатами, уборными и необыкновенным видом из окон. На первом же этаже расположились семь основных помещений: прихожая, невероятных размеров гостиная с роялем в самом центре, летняя гостиная, кладовая, столовая, кабинет моего деда и кухня, куда, собственно, мы только что с ним под ручку и вошли.

– Она приехала? – заговорщицки спросила деда полушепотом, как только мы оказались вдвоем в этом, заставленным старинной утварью, помещении.

Как и везде, во всем доме, здесь сохранилась первичная обстановка – шкафы от пола и до потолка, пол из резной плитки. Только вот печь стояла современная и двухкамерный холодильник. Но глупо было бы, согласитесь, пользоваться старыми средствами заморозки продуктов, когда существуют современные технологии.

– Чаю хочешь? – дед хитро ухмыльнулся и направился к недавно вскипевшему на огне чайнику. Как и всегда, он ждал меня и держал наготове кипяток, чтобы уставшую с дороги внучку напоить горячим, согревающим тело и душу, чаем с вареньем.

– Дед… – напомнила я, усаживаясь за стол, в предвкушении любимого лакомства.

– Приехала, – наконец, сознался мой любимый родственник. И тут же опередил мой следующий вопрос:

– На втором этаже, как прибыла, заперлась в своей старой спальне вместе с нянькой. И не выходит. Но я надеюсь, к вечеру проголодается и покажется к предпраздничному ужину.

– Решил ее голодом заморить? – хихикнула я, когда Аскольд Александрович повернулся ко мне, держа в руках две чашки с чаем.

– Какие глупости ты говоришь, Вермишелька! – он попытался сделать серьезный вид, но я прекрасно видела, насколько дед волнуется.

До сих пор. До этих самых пор он без памяти любит мою бабушку и ждал ее приезда все эти годы, каждый божий день. И вот, принцесса соизволила прибыть на бал! Конечно, у него даже руки трясутся. Я перехватила чашки из его рук и поставила на стол, еще не хватало разбить на радостях старинный фарфор.

– А меня чаем не угостите? – голос Ярцева, раздавшийся со стороны двери на кухню, чуть было не сделал со мной то, от чего попыталась спасти деда – еле удержала эти самые чашки в своих руках. Черт побери! Только его здесь не хватало!

– А, Юджин, заходи! – дед, естественно, обрадовался своему любимому внуку. – Конечно, угостим! Давай, присаживайся! Места на всех хватит!

Засранец, конечно же, уселся прямо рядом со мной, а в тот самый момент, когда дедушка отвернулся налить третью чашку чая, наклонился ко мне и, опять как будто и не было этих лет, невозмутимо сказал:

– Я отнес твой чемодан в твою любимую комнату.

Его голос. Этот до боли знакомый голос, что снился мне столько ночей… Что заставлял меня плакать бесчисленное количество раз, когда вспоминала его, когда видела его по телевизору. Когда засматривала до дыр каждый фильм с его участием…

– Отлично! Дедуля, не надо, я, пожалуй, поднимусь в свою комнату, устала очень, – выпалив эти слова, вскочила со своего места и быстро, пока меня еще никто не остановил, направилась прочь из кухни. Прочь от этих жутких воспоминаний! Прочь от него. Прочь от внезапно покрасневших щек и загоревшегося запретным пламенем тела…

Прочь от человека, что пять лет назад бесповоротно разбил мое сердце. От моего двоюродного брата, которого я ненавижу все эти пять лет!

– Вермишелька, – дед только и успел изумленно произнести мое прозвище, но дверь за его внучкой уже успела захлопнуться и отрезать ее от двух мужчин, некогда бывших всем ее миром, а теперь этот мир состоял только из одного из них. И я надеюсь, очень надеюсь, что эта усадьба пожалеет меня и не допустит того, чтобы я снова безответно в него влюблюсь.

Быстро взбежав по ступенькам наверх, влетела в свою спальню, комнату, которую с самого детства дед всегда подготавливал к моему приезду. Это, наверное, самая маленькая спальня во всем доме. Здесь раньше стояла односпальная кровать – но сегодня я была несказанно удивлена, обнаружив, что моей кровати больше нет. Большую часть помещения занимала вместительное, двуспальное ложе, больше подходившее не золушке, которой я всегда себя чувствовала, а настоящей принцессе.

Заперев за собой дверь на ключ, я приблизилась к этому невероятному мебельному изделию, где на нежно-розовом шелковом покрывале лежал букет белых роз, перевязанный белой, шелковой же лентой. А под ним виднелся краешек записки.

Дедушка так рад мне, что решил побаловать не только вареньем, но и цветами? Не ожидая столкнуться с настоящим подвохом, подхватила записку за этот самый краешек и вынула ее на свет. Развернула листок… И в следующий миг в мое сердце вонзились тысячи раскаленных игл. Это была записка от Ярцева!

– С возвращением в мою жизнь, Мишель. Юджин.

В следующее мгновение и цветы, и записка полетели прямиком в стену! Что он себе там удумал? Еще раз потоптаться по моему разбитому сердцу?! Мало того, что я пережила за эти годы? Ему с первых секунд так скучно в усадьбе, что другого занятия не нашел, как только над уродливой сестричкой поизмываться?! Засранец! Гад! Да, что б его!!!

Упала на свою новую кровать и зарыла лицо в подушках. Чтобы никто не слышал того, как сильно в эту секунду разрывается мое сердце!

– Ты стала настоящей красавицей, Мишель. Я надеюсь, ты не забыла меня…

Эти его слова… И голос.

И глаза. Забытый взгляд, который когда-то очень давно заставлял меня дрожать всем телом. Тогда он был совсем другим. Он был моим. Моим братом. Моим Юджином.