Энциклопедия отношений

– С праздником, наши дорогие защитники. Только вот до праздника еще целых десять дней. А вы уже побрякушки нацепили. Невтерпеж похвастаться, да?

– Васька, заткни хайло! – Чувствуется, что буфетчица, стоящая за стойкой, давно уже знакома с этими узкими специалистами пивных букетов. – Совсем мозги пропили.

– Ладно, Светик, не ругайся. Он ведь не со зла, он просто шутит. – за своего кореша вступился другой собутыльник. – Ты лучше налей нам еще по кружечке.

– А на какие ши-ши? Вам, Гена, в кредит я больше не налью. Сначала рассчитайтесь по прежним долгам. Допивайте свои сладкие остатки и свободны отсюдова. – Старушка знакомилась с меню, а ее спутник терпеливо ждал конца перебранки, чтоб доходчиво объяснить причину парадного облачения.

– Мы, молодые люди, не похвастать вышли. Для нас с Марфой война закончилась сегодняшним днем. Именно сегодня моя Марфа спасла меня от смерти. Сама, будучи раненая, дотащила меня, бессознательного, истекающего кровью, до лазарета, и нас обоих сразу отправили в госпиталь. – Этот Гена сделал гримасу большого удивления и восхищения, поднялся с места и неуверенной походкой направился к старикам.

– Очень трогательная история. В таком случае сегодня действительно ваш праздник. Сегодня вы именинники. А именинники обычно угощают. Так что, отец, бери нам пивка и мы от души выпьем за ваше здоровье. – Я почувствовал, как от надменного поведения этих нахальных недоумков мое нутро начало вибрировать. В молодые годы я занимался в секции самбо. Мои мускулы напряглись, в них еще сохранилась мышечная память. Я хорошо понимал, что вкупе энергии всех четверых, еле стоящих на ногах, не наберется даже на силу, равную одного трезвого. А тем более вместо расчетливого нападения они будут друг другу только мешать. И представил картину последствий: переломанная мебель, возможно, переломанные конечности и разбитые лица, а в результате – посещение ОВД. И мне же за правое дело придется отвечать. Придется рассчитываться за поломку инвентаря и оплачивать лечение пострадавших. В голове к месту всплыли Тишкины слова: «Моя милиция (теперь полиция) меня же заберет» и «В г… вступишь, потом долго этим же г. от тебя вонять будет». Я решил повлиять на ситуацию не физически, а морально. Когда с пьяными разговариваешь вежливо, они иногда становятся послушными. Но буфетчица Света меня опередила.

– Гена, забирай своих дружков и идите, пока беды не натворили. Ну, совсем совесть потеряли – у стариков деньги требовать. – Только чувствую я, что критика эта малоэффективна. Тон, обращенный к Геннадию, был немного мягче, чем к Василию. Видимо, этот Гена – местный необузданный головорез, и буфетчица его побаивается.

– Ты, Светик, не встревай, не в твою кассу лезу. Ты, видать, не знаешь, какую пенсию нынче получают такие божьи одуванчики. Слушай, дед, зачем вам такие деньги? Вам ведь сейчас ничего не надо, а на похороны свои вы давно уже накопили. – Мое негодование с каждым мгновением стало нарастать, но, сдерживая себя, решил действовать по намеченному плану, только теперь не сюсюкаться с ними, а высказаться жестко. Как только я встал со своего места, услышал скрежет отодвигаемых стульев за моей спиной. Трое сидящих в дальнем углу были озабочены только одной заветной мыслью – Генка сейчас «расколет» этих одуванчиков и принесет всем пивка. Но когда я поднялся и решительно направился к стойке, они тоже встали и курс направления их был на меня. В них пробудился псовый инстинкт, они мгновенно учуяли исходящее от меня недоброе. Недоброе они чувствуют, а вот понятие справедливости, некогда жившее в их сознании, растворилось в алкоголе. Не вникая в ситуацию, они инстинктивно за своего вожака порвут любого на части. Все присутствующие в зале собрались у стойки и у каждого были свои намерения. Но мои намерения не реализовались. В самый кульминационный пик накала страстей в моей голове опять появился уже знакомый писк. Я даже испугался, что меня парализует и я окажусь самым беспомощным в этом окружении. Однако происходящее далее поразило и восхитило не только меня, но и окружающих. На этот раз Кондратий меня не хватил. Я почувствовал себя джином из сказки про Алладина и волшебную лампу. Я стал марионеткой этой неведомой энергии, которая управляет моей волей. Под его руководством я и двигался, и говорил:

– Так вы, четверо алкашей, замрите! – и действительно эти пьяницы застыли и стали как мраморные статуи. Один из этой четверки остался стоять даже со скорченной рожей, напоминавшей искусно слепленную маску. Смешной сморщенный нос, а из раскрытого рта торчали неприятно-выпяченные гнилые прокуренные зубы. Вероятно, он окоченел в тот момент, когда ему хотелось смачно чихнуть. Откровенно сказать, по натуре я не обделён сердоболием, но, наблюдая такую жалкую сцену, стал сочувствовать этим подлецам. Как они теперь? Неужели так и останутся застывшими? А «разморозить» не в моих силах. За всю историю существования человечество придумало тысячи всевозможных способов наказания и пыток. Прибегали к различным ухищренным способам, таким как прочно связывали жертву и ставили под монотонно капающую воду или усаживали на побеги бамбука, который через сутки прорастал сквозь тело, и еще множество других. Но до такого способа еще никто не додумался. Просто у человека нет этих возможностей, иначе неизвестно, чем могло закончиться. Скорее всего, сам бы себя и уничтожил. Сколько было жестоких, даже бессмысленных, войн. А это и есть попытки самоуничтожения. И не одна война не приводила к идеальному разумному финалу. Человек мнит себя царем природы. А отдельные личности самозванно провозглашают себя чуть ли не богом. Но ни один из этих самозванцев не задумывался, что все мы равные, что мы букашки во Вселенной. Мать-природа наделила нас разумом, но чтобы мы не превзошли ее и не пытались править миром, ограничила этот разум и добавила нам эмоций. А для полной реализации норм естественного отбора с целью поддержания баланса сама назначает избранных. Мой покойный тесть говорил: «Мы созданы природой и подвластны природе. Мы, хоть и разумные, но марионетки, и от любых испытаний, любых катаклизмов, насылаемых на нас, – выживем только мирно сосуществуя. Только терпя и уважая друг друга». И опять я поймал себя на мысли, что эта разумная энергия хоть и овладела моей волей, но не лишила меня функции мышления. Возможно, память тоже сохранится. Окинув взглядом свидетелей невероятного происшествия, мне показалось, что и остальные окаменели. Но спустя секунду до меня дошло – остальные остолбенели от изумления. Вилка с сыром в руке буфетчицы часто вибрировала. Как будто она хотела сбросить этот сыр с вилки, а не приготовить бутерброд по заказу. Пожилая женщина потирала подбородок, а мужчина, опираясь на клюшку, переминался с ноги на ногу. Переведя взгляд на «окаменевших», я понял, что они не умерли, у них двигались глаза, их просто парализовало. Остальные, кого не коснулась воля джина, ждали дальнейших событий. Что будет дальше – интересовало и меня. Я сейчас хорошо понимал что мыслить даже конструктивно могу, а вот говорить не то, о чем думаю, меня заставляет «ОНА» или «ОНО».

– Каждый из вашей четверки очень хорошо сейчас понимает свое абсолютно безвыходное положение. Ваши внутренние органы, мозг и чувства функционируют по-прежнему. Но двигаться вы не можете. Если где-то зачешется, вам придется терпеть. Не движимы даже ваши пальцы. Но главная беда впереди. Через десять минут от усталости и без движения начнут отекать нижние конечности. Через пятнадцать – почувствуете усталость в руках, а затем и всего организма. Но не присесть, не прилечь невозможно. Через полчаса устанет и сердце. От слабого кровообращения вы начнете замерзать. В теплом комфортном помещении почувствуете ледяной холод. Даже стоя на ногах – начнете засыпать, а это признак медленного, но, к вашему счастью, безболезненного умирания. – По быстро бегающим глазам стоящих без движения бедолаг я понял, что от ужаса они уже почти при смерти. У двоих из окоченевшей четверки этот признак выразился достаточно наглядно. От неудержания содержащейся в них влаги штанины их брюк заметно потемнели. Но инстинкт самосохранения заставит их бороться до конца. – Сейчас, чтобы выйти из этого состояния, вы готовы на любые жертвы, кроме смерти. Я вас выведу, но для того, чтобы этот ужас засел в вашей памяти навсегда, нужно чтоб он проник до мозга костей. Для этого необходимо некоторое время. А чтобы время не проходило бессмысленно, прочитаю назидательную лекцию и дам полезные советы. В натуре человека заложены и отрицательные, и положительные черты поведения, которые выражаются эмоциями. Эти черты постоянно борются и дают сигналы к активным действиям. Лидерство эмоций зависит от преобладающих черт натуры, среды обитания, обстоятельств, мер и методов воспитания, привитых с детства. Однако все эти сигналы принимаются и отправляются для исполнения мозгом, который является и командиром, и диспетчером. Только вот мозгу иногда бывает лень заниматься анализом – какой сигнал положительный, а какой – наоборот. В этот период лень отключает рассудок – ту долю интеллекта, которая способна определить – что такое хорошо, а что плохо. Алкоголь очень хорошо отключает рассудок. Человек без рассудка – это животное. В отличие от человека животное лишено многих положительных качеств и не наделено совестью. Вы добровольно превращаете себя в животных, и теперь вам не дано вживаться в чувства и эмоции других. Но подобное в той или иной степени переживали. И теперь, включив рассудок, сделайте вывод, что боль, унижение, оскорбление переживают абсолютно все. Но не все отключают сознание, чтобы как малые, еще не сознательные и не воспитанные дети получать удовольствие от страдания других. От того, что вам сейчас плохо, никто из присутствующих не имеет удовольствия, даже зная, что вы подонки. Надеюсь, вышесказанное отпечаталось в вашем мозгу как первая заповедь. А если забудете, то постарайтесь в вашем жалком существовании твердо запомнить самое важное: любым малейшим отклонением вашего поведения от вышесказанного вы сами себе подпишете приговор. Незамедлительно последует автоматическое очередное замирание. Единственная надежда на выживание – это я. Но меня рядом не будет. Науке неизвестно это заболевание. Никакая медицина не спасет. Вам самим выбирать, по каким канонам жить. Если среди вас есть безотчетные герои – можете рискнуть. Только матушка-природа беспристрастна. Жалеть, как родная, не способна. Она учредила закон естественного отбора и полезных советов никому не дает. По какому пути идти – каждый выбирает сам. А теперь – разомрите! – Все присутствующие были поражены и невиданным явлением, и сказанной мной речью. Их завороженные взоры были устремлены на меня – сотворившего неестественное. Только я тоже был поражен, так как говорил, руководствуясь чужим сознанием. По этой причине все вздрогнули от неожиданного резкого шума. Разом упавшие тела четырех бедолаг произвели эффект выстрела. С этого мгновения я почувствовал, что я – это я. И не знал, что дальше делать. Через несколько секунд «отмороженные» стали приходить в себя и потихоньку подниматься на ноги. А остальные с восхищением и на перебой благодарили меня за разрешенную удивительным и чудесным образом ситуацию, но на всякий случай держали дистанцию. Пострадавшие поднялись на ноги, но еще не совсем пришли в себя, стали с опаской продвигаться к выходу. По еле слышному бормотанию можно было догадаться, что они извиняются и дают клятвенные обещания. От восхищений и благодарностей за избавление от неприятного конфликта я ощущал не удовольствие, а какой-то дискомфорт. Мне скорее хотелось покинуть это помещение. Попытался на лице изобразить маску, соответствующую ситуации, поздравил с наступающими праздниками и в спешке вышел.

Глава 20. Фитонциды

У каждого человека вкусы индивидуальные. И кому-то навязывать свои бессмысленно. Даже самому близкому человеку и со схожим мировоззрением. «На вкус и цвет товарищей нет». Одни откровенно любуются золотой осенью, другие – зимними пейзажами, со слепящей белизной, с деревьями, укутанными в снежные шубы, с бесчисленными рукавами на ветках. А я обожаю весенне-летний период. «Все покрыто зеленью, абсолютно все». И необыкновенно мягкая голубизна небесного купола. Но самый дорогой период для меня – это время пробуждения и расцвета флоры после долгой зимней спячки. Деревья, сменив зимний наряд, укрываются шубой из только что родившихся нежно-зеленых глянцевых листочков. Но, к сожалению, этот период слишком скоротечен. Вновь рожденные листочки быстро взрослеют. Когда я вышел из закусочной, мое желание было как можно больше напитаться эликсиром этого периода, чтобы хватило до следующей весны. По этой причине домой вернуться решил опять пешком. Однако невероятное явление, произошедшее со мной несколько минут назад, не уходило из моего сознания. Оно не вытеснялось даже наслаждением погожего дня расцветающей весны. Меня подмывало рассказать об этом событии кому-нибудь из близких. Разумеется, подсознательно имелась в виду Есения. Но стоп… От нахлынувших эмоций я совсем забыл о предупреждении и постоянном контроле за мной. Так мы устроены – трезвый расчет нашего сознания постоянно ведет борьбу с эмоциями всю нашу жизнь. Я вспомнил слова тестя: «Как ни парадоксально, но бывают случаи, когда человек умирает от того, что боится умереть. Инстинкт самосохранения оберегает нас от непредвиденных обстоятельств, угрожающих нашей жизни. Но в купе с чрезмерным эгоизмом затмевает рациональное мышление. Если хочешь выжить, никогда не забывай прежде всего в любой даже самой критической ситуации – непременный анализ этой ситуации. Безвыходную ситуацию создает только паника в сознании. Она автоматически включает инстинкт самосохранения, но выключает логику. Для верного выхода из создавшейся ситуации в обязательном порядке необходимо вытеснить эмоции и хладнокровно руководствоваться только народной мудростью. К сожалению, в сознании вновь родившегося человека не хранится опыт жизни предыдущих поколений. Каждому новорожденному все приходится постигать вновь. И к сожалению, у каждого со своим мировоззрением свой опыт. А накопленный веками опыт людей, выраженный в сказках, прибаутках, поговорках и пословицах, является универсальным справочником во всех житейских ситуациях. Народная мудрость, конечно, мудра, но она все равно не спасет, даже если ты выучил ее на зубок. Та же народная мудрость гласит, что для выживания необходимо постоянно преодолевать свою лень и постоянно работать на собой: «Под лежачий камень вода не течет». Непредвиденная ситуация может случиться в любой момент. Когда она застает, то, как правило, неподготовленный человек паникует. Для выживания необходимо готовить себя к этому заранее и ежедневно». А я по присущей нам лени по-прежнему не работаю над собой. Как правило, мы всегда надеемся на авось. Хорошо, что я сейчас вспомнил об этом. И воспользовался народной мудростью: «Семь раз отмерь – один отрежь». Эта разумная энергия предупреждала меня – не разглашать факт контакта. Твердый бугорок в нижней части моего затылка подтверждает реальное наличие вживленного «контролёра» моих действий. Мое необдуманное ребячество, надо полагать, закончится обездвиживанием, которое ОНА или ОН наглядно сотворила с теми четырьмя бедолагами. Мы для нее подопытные кролики. Если я, избранный, не оправдаю доверия, то из миллиардов таких как я кроликов без проблем найдет другого.

До обещанного Есенией звонка осталось три часа. Времени достаточно: и насладиться весной, и успеть ознакомиться с заветной тетрадью. Я не спеша прогулялся и некоторое время посидел на уличной скамейке, с удовольствием насыщая свои легкие воздухом, уже напитанным фитонцидами весны.

Глава 21. Фёдор Егорович

Придя домой, незамедлительно достал с книжной полки ту вещь, которая в последний час стала чувствительно жечь мое сознание. Я только в последнее время начал понимать, что по заложенной от природы нам лености мы возлагаем свое будущее на авось, а если требуется подумать, то рассуждаем только со своей колокольни, то есть руководствуемся только узкими личными познаниями жизни, будучи уверены, что мы уже пожили и достаточно мудры. Только у этой мудрости почему-то не хватает мудрости допустить, что у каждого своя колокольня. Как только я взял тетрадь, мои руки задрожали. Еще не раскрыв ее, почувствовал, насколько ценна для меня эта вещь. Благодаря многократным и длительным беседам с покойным тестем я научился на мир смотреть другими глазами – трезво и рационально. И благодаря моей стеснительной и скромной натуре и умению без возражений слушать, несмотря на мой достаточно сознательный возраст, Федор Егорович нашел во мне достойного преемника. Не считая внучки, то есть нашей дочки. Настя почти с пеленок впитывала его учения как губка влагу. И благодаря деду она была всезнайкой, которая давала полезные житейские советы даже нам, родителям, и была первой ученицей и отличницей в школе. Моя жена также слушала, не перебивая, но только из уважения, с целью не оскорбить отца. Федор Егорович отлично понимал, что любые беседы на философские темы всегда становятся нудными, если не ты, а тебя учат. Милое дело – учить жизни малых любопытных детей. А вот интерес взрослых, которые сами горазды учить, трудно зацепить. В беседе с Верой он замечал, как дочь уже не вникает в его речь, она думает о своем, а кивает только по инерции. Он потихоньку сбавлял темп речи, а затем совсем замолкал. Вера, опомнившись, сознавала, что ее «раскусили» и с улыбкой извинялась перед отцом. Макар – младший сын Федора Егоровича и Галины Ивановны – относился к группе людей с трудноуправляемой эгоистичной натурой. Из всех членов семьи он признавал только маму. Природа распорядилась Галину Ивановну наделить инстинктом – чрезмерной материнской страсти, но только к одному из «отпрысков» – к сыну. Несмотря на постоянные нарушения норм поведения в обществе, начиная с детсада (в итоге приведшие его к алкоголизму, а затем и к летальному исходу), Галина Ивановна слепо прощала ему все его «пакости» и «целовала в попку». На основе своего понимания сущности (суждения со своей колокольни) препятствовала мужу в участии воспитания сына со словами: «Ты говоришь, что хорошо знаешь людей и знаешь, как поставить на путь истинный. А на самом деле ты ничего в жизни не смыслишь и совсем не понимаешь своего родного сына! Как можно пороть слабенького ребенка? (А этот слабенький ребенок – предводитель шайки ровесников отобрал деньги у товарища и в назидание избил). Наказание детей таким методом – это тупость, это средневековье! Ты совсем бесчувственный чурбан и все твои идеи бредовые!». К сожалению, истину люди начинают понимать на смертном одре, когда неведомая сила заставляет сознавать, что смерть – это только переход в другую форму бытия. Когда полностью ощущают, что эта истина страшнее смерти, так как вернуться в прошлое и устроить свою жизнь, руководствуясь не эмоциями, а здравым смыслом – уже невозможно. Макар к отцу теплых сыновьих чувств не питал. Только вынужденно, когда наперекор нравоучениям и советам все делал по-своему, а затем убеждался в реализации событий, предсказанных отцом. А уважение в этой черствой душонке просыпалось благодаря другой ярко выраженной черте натуры – хвастовства заслугами отца перед пацанами. А гордиться было чем. Уважаемый почетный член совхоза. И не просто уважаемый, а авторитетный житель села. К нему обращались за помощью и советом и стар, и млад, в том числе и родители товарищей Макара. Его портрет бессменно висел на Доске почета. Хорошо усвоив законы природы, на которых основана вся сущность, Фёдор Егорович понимал не только человека, но и животных. Когда проходил вместе с ним мимо чьей-то калитки с надписью «Во дворе злая собака», за забором не было слышно ни звука, а в одиночку эти собаки обязательно облают. И не зря только его назначили ответственным по уходу за совхозными племенными быками. Эти монстры были свирепого нрава, поэтому в стойлах их держали на цепях, прикрепленных к кольцу, продетому сквозь ноздрю. Случалось, какой-то бык срывался и взбешенный от боли с налитыми кровью глазами бегал по селу, все сметая на своем пути. Люди от страха прятались где могли. Чувствуя эту мощь, замолкали даже самые свирепые псы. Только Федор Егорович мог их успокоить. Только он знал «бычий язык» и внушал им покорность. Макар не имел обыкновения вникать в наставления отца, но, чувствуя его правоту, никогда не огрызался. А вот Галина Ивановна, единственная из близких родственников и всех остальных, кто знал Федора Егоровича, откровенно и с презрением обзывала своего мужа занудой, несущего бредни. Особенно, когда он пытался доходчиво растолковать причину какого-нибудь происшествия в селе в ответ на ее удивление: «Уму непостижимо, как так могло случиться? Ведь Ванька такой спокойный…» У нее не хватало терпения выслушать его до конца, даже по настоятельной просьбе хоть один раз вникнуть в законы природы и понятие сущности. Сочувствуя тестю в такие моменты, я почти сливался с его нутром и переживал его ощущения. Тесть не хотел, чтобы его жена, с высшим образованием и уже преклонного возраста, выглядела перед посторонними наивным ребенком. В таких случаях в моем сознании всплывала одна и та же образная картина: человек, пожалев голодную собаку, пытается сделать добро – угостить колбасой. А собака со своей «мудростью» этот акт милосердия воспринимает по-своему. В ответ она огрызается. А если добрый человек будет настаивать, то ей это занудство надоест и она может даже укусить. Как ни парадоксально, но считая себя мудрой (поскольку достаточно прожила), она, порой выражая свое негодование, не задумывалась над сказанными ею же словами: «Тебя никогда не обмануть, от тебя ничего не утаить, все знаешь наперед. Тебе сыщиком надо работать, а не скотником на ферме. Если ты такой умный, так почему же не стал директором совхоза или каким-нибудь большим начальником?». Из этих слов вывод напрашивается сам – если человек способен дедуктивно мыслить – значит достаточно умный. А не начальник, потому что в его натуре не заложен чрезмерный карьеризм. Галина Ивановна, будучи бухгалтером совхозной конторы, имела неплохие связи в верхах совхозного масштаба. Однажды по блату достала дефицитную книгу тех времен «Собачье сердце». Залпом прочитала и потом долго восхищалась автором этого произведения. Но так и не вникла в один из основных намеков морали – для того чтобы стать начальником, необязательно быть образованным и умным, достаточно безотчетной наглости и нахальства. Подсознательно она, как и родной сын, чувствовала способности мужа отменного понимания сущности. А сознательно – по причине высоко-стервозной натуры ей везде хотелось быть первой и ни в коем случае не хотелось чувствовать себя униженной. И на этой основе не понимала, что в действительности самоунижалась в его глазах. И еще один немаловажный фактор, влияющий на стойкое мнение о наших близких, будь у них хоть семь пядей во лбу. В связи с тем, что в нашей психологии заложено положительное обращение к незнакомому нам человеку, мы неосознанно относимся с толикой уважения и почета, пока не познаем его. Особенно если эти люди высокого ранга или «звёздного» значения. А с близкими мы с рождения знакомы. И какие бы заслуги, должности, высокие посты наши близкие родственники не имели, будь они хоть королями, для нас они просто папы, мамы, братья, сестры. По сравнению с неизвестными посторонними мы запросто, не задумываясь, можем позволить себе оскорбить их или унизить. А у Галины Ивановны муж не какой-то там большой начальник, а рядовой скотник. Поскольку ей (впрочем, как и большинству людей) для конструктивных выводов в подсознании ковыряться лень, потому что так принято – рядовой скотник или какой-нибудь дворник, сантехник не бывает умным и мудрым. Вот неизвестный человек, если он учёный и автор чего-то научного, то это совсем другое дело. А если узнаём, что какое-то научное открытие сделал обыкновенный и без образования рядовой гражданин, то к такой новости относимся с недоверием. Федор Егорович неоднократно пытался ей объяснить: «Любую информацию каждый человек воспринимает по-своему. Какую-то острую шутку одни воспринимают радостно, как поощрение, другие никак не реагируют, третьи оскорбляются и унижаются. Никто кроме них самих не виноват, что они воспринимают по-своему. Если не хочешь, так не хоти. Если не хочешь чувствовать себя оскорбленным, так не чувствуй. Все зависит от того, как ты будешь командовать своими эмоциями».

Глава 22. Одр

В правоту суждений мужа тёща вникла только после его ухода из жизни. Страдания, связанные с утратой близкого человека, вынуждают глубоко задумываться и анализировать события совместно прожитой жизни. А полностью Галина Ивановна осознала через месяц, когда сама уже была при смерти. Когда нам сообщили, что Галина Ивановна в больнице, мы с женой незамедлительно прибыли. Сидя у её кровати, я не знаю, какие ощущения переживала Вера, но я в тот день впервые в своей жизни реально почувствовал безвозвратную холодную близость кончины человека. Передо мной на постели лежала не привычная мне тёща со своим набором поведения и речи, а совершенно другая женщина. Теперь в её речах чувствовалась мудрость, которая выражалась в ответственности за каждое сказанное ею слово. Впервые в своей жизни она сделала и себе, и нам откровенное признание: «Дети мои, выслушайте меня, пожалуйста. Не сегодня-завтра я умру… Не перебивайте, это я знаю точно. Но не боюсь, как раньше. Я просто устала. Я знаю, что моя душа встретится с Фединой и сообщит, что я всё поняла, и покается перед его душой. За этот месяц без него я очень многое передумала. Если б вы знали, как мне его не хватает. Так стало тошно жить без него, даже Макара перестала вспоминать. Я только теперь, когда прочитала его записи, поняла, насколько мудрым был мой Федя. А я, дура, не слушала его и иронизировала. Мне казалось, что он от своих фантазий и писанины свихнулся. Если пытается вменить вещи, о которых нам не дано знать. Особенно, когда начинал объяснять про Бога и душу. Что он может знать о том свете, если ни разу там не был? Я всегда его попрекала, что он только время тратит на писанину о своих глупостях. Даже хотела его бумаги выбросить в печку, а он, догадываясь о моих намерениях, прятал свою тетрадь и все это терпел. Представьте, если мы сожжём картинки ребёнка. Пусть они далеко не шедевры, но для него это большие страдания. Мужчина тоже живой человек и тоже страдает. Только в отличие от женщин он не пускает слёзы, а всё это держит в себе. И только теперь, когда я стала чувствовать свою душу, осознала, какое горе я ему принесла своей, если можно так выразиться, «инквизицией». А всё потому, что где-то там в глубине моего подсознания я понимала и ревновала к его реальным знаниям. Но никогда в это не вникала. А теперь поняла что мой стервозный эгоизм просто не позволял выглядеть дурой. А привитая с рождения лень не давала хорошо проанализировать, что вся проблема всего лишь от моего элементарного слепого себялюбия. Когда он меня поправлял или пытался что-то объяснить, я всё время психовала и на полуслове обрывала со словами: «Сам ничего не смыслишь, но так хочется показать себя самым умным, чтобы только меня унизить!» А в действительности получается, что я сама себя унижала, а он как раз это и пытался мне втолковать. Хотел открыть глаза, образумить. Иногда и психовал, что я вот такая образованная, мудрая, а не способна управлять своими эмоциями и попытаться хотя бы один раз, не перебивая, спокойно выслушать его, вникнуть и, наконец, понять. Ведь в том, что Макар так рано из жизни ушёл, виновата только я. За такую несправедливость я бы на его месте страшный скандал учинила. И вот теперь я полностью осознала, что это мой эгоизм не давал мне выглядеть перед ним дурой. А в действительности и была дурой, потому что обеляла себя только перед собой, а Федя – совсем не неотёсанный чурбан. Много лет работал, огромный труд вложил в эту тетрадь. И если бы я её не прочитала, то всего этого и не смогла бы объяснить. У меня просто бы не хватило ума дойти до этого. Дорогие мои, вы еще не знаете, как человек на пороге перед смертью начинает тонко понимать истину, которую раскрывает душа. И не дай вам бог, конечно. Вам ещё рано. Вам ещё детей и внуков своих на ноги поставить надо. Вы пока только накрепко запомните, что всё, о чём я сказала, – сущая истина. Я только теперь стала понимать эту сущность так как понимал Федя. И только теперь поняла, что он действительно знал меня лучше, чем я сама себя. Умирая, он мне сказал, что после его ухода я переменюсь и теперь он не боится за тетрадь, и попросил передать её тебе, Женя. Почему именно тебе, не знаю, но его просьбу исполняю до конца. И я действительно переменилась. И поняла, что мой страшный эгоизм не давал рассуждать справедливо. А таких, как я, миллионы и миллионы, которые считают себя мудрецами только потому, что имеют высшее образование. Сейчас мне хотелось бы, чтобы эти миллионы заблуждающихся услышали мои слова и серьёзно призадумались. Потому что это доходит до людей только в тот момент, когда дверь в мир иной уже открылась и уход туда неизбежен. Я хочу, чтобы вы прочитали его труды вместе. Думаю, Федина душа будет удовлетворена. Я уже устала говорить. Я хочу попрощаться и с Настей. Вы, пожалуйста, попросите её, чтобы пришла завтра. Я хорошо знаю, что на моих похоронах она не будет так рыдать, как над могилой деда. Но сейчас хорошо понимаю, что в этом виновата только я. Поверьте мне, что смерти я уже не боюсь. Страшнее смерти для меня сейчас понимание безвозвратности, но прошлого уже не вернуть».