bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 4

В поисках свободной и хорошей охотничьей территории пришлось пройти довольно большое расстояние на север. Во время пути всегда принюхивалась, определяя по запаху, занята территория или нет. За сутки могла пройти до тридцати километров. Раз в два дня охотилась, чаще всего попадались зайцы, одного вполне хватало, чтобы почти двое суток не мучиться голодом. Пару раз натыкалась на хозяев территории, на которой вынуждена была добывать пропитание.

В первом случае удалось избежать стычки, так как я в полтора раза крупнее, хватило одного грозного рыка, и рысь, хозяйка территории, не стала приближаться близко, издали наблюдая, как я доедаю свою добычу. Постаралась долго не задерживаться и не нервировать ее.

Второй случай был через пару дней, когда я забрела на охотничью территорию волков и чуть сама не стала дичью. С одним волком точно справилась бы, но, когда поняла, что на меня устроили охоту и пытаются загнать в ловушку, решила, что лучше уносить лапы, еще сутки голодной смогу потерпеть.

Бежала так, что ветер свистел в ушах. Пытаясь уйти от преследования, увидела впереди группу высоких деревьев. Не раздумывая, с разбегу запрыгнула на ствол самого ближайшего. Цепляясь когтями за кору, вскарабкалась как можно выше. Перепрыгивая с ветки на ветку, искала место, где можно спрятаться от опасных хищников. На одном из деревьев обнаружила достаточно большое дупло. Заглянула и обнюхала его, никого. Осторожно забралась внутрь, еще раз обнюхала, безопасно, можно переночевать. Свернувшись калачиком и спрятав нос, быстро уснула, несмотря на то, что внизу раздавался разочарованный волчий вой.

Утром проснулась отдохнувшей. Встала и потянулась, сладко зевая. Потом умыла мордашку и вылезла из дупла. День обещал быть солнечным, а в воздухе витал запах приближающейся весны. Оглядевшись по сторонам, увидела под деревьями волчьи следы. Решила не спускаться, а пройти по веткам в противоположную сторону. Когда близко стоящие деревья закончились, пришлось спускаться на землю. Убедившись, что вокруг нет опасности, бегом припустила на восток, как можно дальше от волков.

Еще несколько дней шла, делая остановки для охоты и сна. А потом лес внезапно прервался широкой полосой открытого пространства. Скорее всего, это была замерзшая река. На противоположной стороне снова начинался лес. Влево и вправо река уходила заснеженной полосой, теряясь где-то за горизонтом. Решила идти вдоль берега и поселиться рядом с водой, это будет очень удобно, иметь все под рукой, точнее, под лапой.

Еще сутки бега трусцой и я вышла на небольшую замерзшую заводь, на берегу которой стояли высокие раскидистые кедры. Один из них выделялся внушительной шириной, наверно, в три человеческих обхвата. Его толстые ветки начинали расти на трехметровой высоте, образуя густую крону, которая может скрыть даже медведя. Решила его обследовать, предполагая, что там может быть дупло. И не ошиблась. Оно оказалось достаточно глубоким и широким, чтобы вместить большую меня, и что немаловажно, с земли не просматривалось.

«Вот и нашла я себе новый дом. Еще осталось выяснить, как обстоят дела с дичью».

Выбранное место оказалось хорошим. На кедрах водятся белки. Иногда даже удается поймать одну из них, но хватает ее только на один зубок, так что охочусь на них редко, и то в основном ради забавы, всегда отпускаю или гоняю для вида, чтоб боялись. Чаще охочусь на зайцев и оленей, иногда попадаются кабаны.

Осев на постоянном месте, днем стала предаваться праздному безделью, а ближе к ночи выходить на охоту, и то не каждый день. В основном раз в два дня. А если повезет, я добуду некрупного кабана или пятнистого оленя, то вообще до пяти дней можно не охотиться.

Недоеденную добычу обычно затаскивала на дерево, чтобы не стащили любители халявы, которых часто приходилось гонять со своей территории. Мои родители учили прикапывать остатки мяса в снегу или земле, но это мало помогало. Стоило оставить припасы без присмотра, как их тут же утаскивали. Так что я решила: «Дерево ― лучший вариант, меньше привлекает внимание, и только вороны прилетают, но их прогнать гораздо проще».

Где-то в середине апреля по моим подсчетам, но это не точно, началась потайка. В это время мне совершенно не хотелось выходить из убежища. Не люблю сырость! Теперь днем я почти все время сплю, выходя на охоту только ночью, когда нерастаявший снег и мокрую землю прихватывает морозом. Хочется, чтобы скорее все растаяло и потеплело.

Наконец-то, на реке тронулся лед, к этому времени у меня началась линька. Все дико чешется, и шерсть лезет клоками. Ее очень много осталось в дупле, но это не страшно, следующей зимой будет теплей, а осенью можно будет еще и сухих листьев натаскать.

Из-за линьки я стала раздражительной, меня все бесило. От этого очень сильно доставалось лисам и енотовым собакам, имевшим неосторожность нарушить границы моих угодий. Один раз даже росомаха забрела, и мне удалось хорошенько ее потрепать. Я выросла гораздо крупнее обычной рыси, что позволило легко справиться с довольно опасным животным и не получить ни одного серьезного ранения.

Глава 3. Привет из прошлого

Кисточки на ушах рыси придают ей неповторимое своеобразие.

Замечено, что без этих кисточек слух животного сильно снижается.


И вот, наконец-то, пришла полноценная весна. Птички поют, солнышко блестит, на деревьях молодая листва, а лесные цветы пахнут так, что если среди них спрятаться, то тебя ни один зверь не учует. На душе легко и светло, что аж хочется мяукать.

Вдоволь выспавшись, я решила прогуляться, проверить свои границы, а затем где-нибудь погреться на солнышке. До вечера еще далеко, да и с прошлой охоты у меня еще осталась задняя часть от оленьей туши. Так что делать больше нечего.

Обход начала с северной стороны, постепенно продвигаясь к реке. В этом районе сейчас все спокойно, оглядев и обнюхав землю на предмет посторонних следов, вальяжно направилась в сторону реки, напиться воды.

Заводь, возле которой я поселилась, чистая и прозрачная, в нее впадает лесной ручей с родниковой водой, вот из него я всегда и пью.

Утолив жажду, пошла вдоль берега, настороженно прядая ушами. Мое внимание привлек подозрительный звук, как будто кто-то плещется.

У рысей самое острое зрение среди млекопитающих, поэтому, осторожно пробираясь через заросли кустарника, вдалеке я увидела человека, сидящего на старом высохшем бревне. Мне не составило труда разглядеть, что это девушка, она опустила ноги в воду и болтала ими, создавая брызги.

Я стала красться, ведомая инстинктами, старалась зайти с подветренной стороны, думая, что она может почувствовать мой запах.

Нападать не собиралась. Хотела просто посмотреть вблизи и узнать, как она пахнет. Было очень странно и интересно, как девушка прошла незамеченной.

Когда до незваной гостьи оставалось метров пятнадцать, я чуть ли не на пузе ползла, боясь выдать свое присутствие.

– Ну, чего ты крадешься? ― вдруг сказала незнакомка, а я застыла от неожиданности. ― Выходи! Я знаю, что ты здесь. Кыс-кыс-кыс!

«Кыс-кыс-кыс?! Это я-то кыс-кыс-кыс!» ― моему возмущению не было предела.

– Какая же ты смешная! ― звонко рассмеялась девушка. ― Выходи, не бойся! Я не кусаюсь! ― И опять смеется, звонко, как колокольчик.

«Кому-то, может, и стоит бояться в этой ситуации, но точно не мне!» ― обиженно подумала я, но выходить не стала.

– Да ладно! Не обижайся, выходи, поговорить надо! ― Она повернулась в мою сторону, и я мысленно ахнула. Уверенность, что где-то уже видела эту девушку, твердо засела в моей голове. Но вот только где?

Очень красивая и стройная девушка. Кудрявые светло-русые волосы с рыжинкой слегка колыхались на речном ветерке. А большие голубые глаза смотрели так, как будто видят мою душу насквозь.

– Ну,ё вижу я твою душу, и что с того? ― сказала насмешливо и мягко похлопала ладонью по бревну рядом с собой.

«Похоже, она читает мои мысли. Интересно, кто эта прекрасная незнакомка?»

– Иди сюда, и я все тебе расскажу. Ну же, не бойся!

– «Точно читает мысли!» ― подумала я, наполовину высовываясь из кустов. Потянув носом воздух, почувствовала, что она пахнет лесными цветами. Так вот почему я ее сразу не заметила!

Подумав еще чуть-чуть, решила все-таки выйти из засады.

– Ох, ну и трусиха же ты! ― насмешливо обозвала меня. ― А с балкона спрыгнуть не побоялась?! ― полуспросила, полуутвердила уже строгим голосом.

«Как? Откуда она знает?» ― пронеслась паническая мысль. Болезненные воспоминания против моей воли начали просыпаться.

– Ты стала забывать. А я не этого хотела, давая тебе шанс искупить вину! ― Незнакомка смотрела на меня строго, так, как смотрит мать на провинившегося ребенка. ― Я пришла тебе напомнить, хоть и не должна этого делать, против правил такие подсказки! ― продолжила после небольшой паузы. А я все смотрела и не могла понять: «Кто же эта фея?»

– Времени у меня мало, так что слушай внимательно и запоминай, потому что больше таких послаблений не будет! ― Девушка подошла ко мне ближе и, присев на корточки так, чтобы быть на уровне глаз, продолжила говорить:

– Ты, наверное, уже поняла, что родилась рысью. Они живут в пределах пятнадцати―двадцати лет, конечно, если не погибнут раньше. Так что времени у тебя немного, год ты уже прожила. Тебе необходимо искупить вину. Как ты это сделаешь, не мои проблемы, думай сама. Но если ты умрешь, не искупив грех, то наказание будет самое ужасное! И я уже ничем не смогу помочь, глупенькое ты мое дитя! ― Фея вздохнула, потрепала меня по холке и тут же растаяла на моих глазах. Как будто ее и не было, а я сидела, глупо хлопая глазами, не в силах понять, на самом деле ее видела или это был глюк. Может, на солнце перегрелась или мяса тухлого наелась? Тем не менее этот случай заставил задуматься и вспомнить то, что я упорно старалась забыть. И чем больше думала, тем больше вспоминала.

Вспомнила любимую бабушку и лучшую подругу Любу, медицинскую академию, ночные дежурства в травматологии и ненавистного Игоря. Вспомнила тест на беременность и то, как глупо рассталась с жизнью, решив, что другого выхода нет.

«А как же ребенок? Ведь в том, что случилось, не было его вины. Я даже не дала ему шанса! Какое же я – ничтожество, сломалась при первом серьезном испытании. Привыкла все время себя жалеть, бедную, несчастную. И кто я после этого? Эгоистка, вот кто! Только и думала о том, как мне плохо. Сколько женщин во всем мире рожают без мужей, и ничего, воспитывают, на ноги встают, замуж выходят и живут себе счастливо. А я что? Разве не справилась бы? Жилье и работа были, почти доучилась, ну взяла бы академический отпуск, да и вообще, чуть меньше года оставалось доучиться, а ординатуру потом бы прошла. Господи, ну, какая же я – дура! И почему только сейчас до меня это дошло!? Да за такое я сама себе шанса бы не дала, даже кошкой родиться!»

От переизбытка чувств вскочила на лапы и стала метаться по берегу туда-сюда.

«Что же делать? Как? Как я могу искупить свою вину в таком виде? Что может сделать рысь?» Даже не заметила, как от волнения стала порыкивать.

В итоге, устав от метаний, медленно поплелась к своему дереву. Забравшись в дупло, легла спать, даже не поев.

Проспала весь оставшийся день и еще ночь. Во сне приходила бабушка, она плакала и ругала меня за глупость. Утром проснулась в плохом настроении. Выходить из теплого убежища не спешила, так и лежала, свернувшись калачиком, и тупо смотрела в одну точку, положив голову на лапы.

Ближе к полудню меня привлек птичий гомон, решила посмотреть, что там не поделили эти неугомонные вороны. Выглянула и увидела то, что и следовало ожидать: банда крылатых разбойников не поделила остатки оленьей туши и во время драки уронила ее на землю, а там не пришлось долго ждать, как любительница халявы ― росомаха ― схватила вороний подарок и бросилась бежать, пока его не отобрали.

«Вороне где-то бог послал кусочек сыра; на ель ворона взгромоздясь, позавтракать было совсем уж собралась!» ― откуда-то из глубин памяти всплыли строчки из басни Крылова.

«Эх, а я еще два дня могла питаться этим мясом. Ну да ладно, все равно не люблю есть протухшее. Придется идти на охоту, заодно отвлекусь от неприятных дум».

Но сегодня поохотиться мне было не суждено. Потому что после полудня в заводь приплыла моторная лодка. Звук работающего мотора услышала задолго до того, как лодка показалась на глаза. Не сразу поняла, что происходит, но, когда увидела водный транспорт, несущий четырех человек, поняла, что ничего хорошего ждать не стоит. Наблюдая из кустов, как они подплывают к берегу, решила, что нужно прятаться в дупло, пока не поздно. Оно находилось высоко на дереве и было скрыто от посторонних глаз густой кроной, надежней укрытия не придумать.

Удобно устроившись в дупле и наблюдая за людьми, думала, что к вечеру они уберутся восвояси, но очень сильно ошиблась. Мужчины разбили целый лагерь. Поставили две палатки, развели костер, собрали и нарубили много дров, минимум на два дня. Идея спрятаться в дупле уже не казалась такой хорошей.

Когда солнце клонилось к закату, двое ушли в лес, неся холщовые мешки, набитые чем-то тяжелым, позвякивающим при ходьбе. Двое других принялись ловить рыбу.

Вот это я попала! Спуститься незаметно, скорее всего, не получится, особенно днем, потому что палатки стоят всего в двух метрах от моего дерева, придется ждать, когда люди уберутся, или наступления темноты.

Наступила ночь, но я решила, что рисковать все-таки не стоит и лучше переждать. Чувство голода терпимое, поэтому свернулась калачиком и попыталась уснуть. А наутро снова разочаровалась, увидев, что чужаки так никуда и не делись. Мне оставалось только наблюдать.

Рано утром трое ушли в лес, прихватив с собой ружья, а четвертый остался приглядывать за лагерем. Я осторожно высунулась из дупла и наблюдала за коренастым мужчиной. Сначала он слонялся без дела, потом взял удочку и пошел к воде ловить рыбу. Рыбалка длилась недолго, мужчина быстро поймал пару щук, потом почистил и выпотрошил их. Глядя за тем, как он готовит уху, распространяющую аппетитный аромат на всю округу, я начала сглатывать голодную слюну и непроизвольно облизывалась «Сейчас бы съела даже протухшую оленью ногу!» Но даже несмотря на это, спускаться и рисковать не решилась.

Ближе к полудню трое вернулись из леса, а я с ужасом наблюдала за тем, как один из них несет связку огромных капканов, их они унесли в холщовых мешках накануне, а двое других тащили длинную толстую палку, к которой были привязаны тушки убитых зверей. Там висело несколько лис, пара норок и даже одна молодая рысь. От этого зрелища мороз пошел по коже, поднимая дыбом шерсть, еле сдержалась, чтобы не зарычать.

Видимо, это были браконьеры, но зачем им сейчас пушные звери? Может, я ничего не понимаю в этом, но знаю точно, что шерсть становится густой и красивой только к зиме. Не вижу смысла добывать шкурки сейчас. Варварство какое-то!

Почти до позднего вечера эти ужасные люди снимали шкуры со своей добычи, а ободранные тела закопали в лесу.

Голод усиливался, пробуждая инстинкты, которые становилось сложно контролировать. Пустой желудок не давал уснуть и был готов начать переваривать сам себя. Больше не смогла терпеть эти мучения и, дождавшись, когда браконьеры уснут, отправилась на охоту.

Глава 4. Попалась, которая кусалась

Слух у рыси отменный, поэтому она способна услышать шаги человека на расстоянии в несколько километров. При охоте на рысь приходится проявлять настоящее искусство.


Аккуратно перепрыгивая с ветки на ветку, отошла от лагеря на несколько метров и только потом спустилась на землю. Все оказалось гораздо проще, чем я думала.

Отбежав на достаточное расстояние, начинаю принюхиваться и искать свежие следы, но вблизи заводи лес раздражающе пахнет только человеком. Бегу дальше по звериной тропе и, наконец-то, улавливаю запах: «Здесь недавно пробегал олень!»

Начинаю идти по следу, когда запах стал усиливаться, я сбавляю темп. Среди зарослей слышно, как мой будущий поздний ужин жует траву. Обхожу кустарники с подветренной стороны и вижу молодого пятнистого оленя. Нашла удобное место для засады и, дождавшись, когда встревоженная добыча успокоится, начинаю медленно подкрадываться, подбираясь ближе к своей жертве.

Прячась за пни и поваленные деревья, я подкралась совсем близко и уже была готова сделать бросок со спины, но в самый ответственный момент, где-то хрустнула ветка, олень встрепенулся и бросился прочь. Отвлеченная посторонним звуком, я с заминкой начала преследование, но момент был упущен, и метров через восемьдесят устала и стала замедляться.

В надежде догнать убегающую еду сделала рывок из последних сил и не заметила силки. Когда задняя лапа оказалась в петле, меня резко дернуло и подбросило вверх.

«Вот и поохотилась!» ― разочарованно думала я, болтаясь вниз головой.

Под тяжестью моего тела ветка прогнулась, совсем чуть-чуть не хватило, чтобы дотянуться до земли. Я барахталась, пытаясь за что-нибудь зацепиться или дотянуться до проволоки, чтобы перекусить ее, но ничего не получалось. Если бы силки были на земле, освободиться не составило бы труда. Нужно всего лишь вырыть колышек или перегрызть леску, а в таком положении оставалось только ждать, когда браконьеры придут проверять ловушки, и, если сама не помру к тому времени от кровоизлияния в мозг, то они уж точно в живых не оставят.

Через несколько минут лапа стала неметь, затем появилась нестерпимая боль. Не знаю, сколько времени я так проболталась, пытаясь освободиться, но в итоге обессиленно повисла. В голове появился шум, и она начала кружиться. Постепенно сознание покинуло меня, погружая в темноту.

В себя пришла от того, что меня куда-то несут, видимо, уже утро и люди вытащили мою бессознательную тушку из силков. Лапы связаны, в голове мутит. Полная дезориентация.

Слышу, как мужчины весело переговариваются и не замечают, что их добыча начала приходить в себя. «Хищник стал добычей, парадокс! Поистине, люди – самые опасные существа!»

– Вот это улов! – радовался тот, который нес меня, закинув на плече. От него сильно воняло потом и табаком. – Никогда не видел таких здоровенных. Килограммов пятьдесят весит, не меньше! – продолжал радоваться мужчина.

– Ага, теперь надо продать на черном рынке подороже. Думаю, неплохие бабки можно будет срубить, – поддержал радость товарища второй браконьер. Так они дотащили меня до лагеря и, не церемонясь, бросили на землю, словно мешок с картошкой.

– Колян, смотри, она, по ходу, очухалась! – пиная меня сапогом, сказал тот, который нес.

– Ну и что? Она связана, да и вон, смотри, глаза какие чумные. Вряд ли скоро придет в себя. Но ты на всякий случай пасть ей веревкой обмотай, а то пальцы оттяпает, – посоветовал добрый Колян. И этот нехороший вонючий человек решил последовать совету. Он сел на корточки и начал обматывать мою милую мордаху веревкой, пропахшей рыбой. Сначала действительно хотела его цапнуть, а потом подумала, что могу за это схлопотать, и решила лежать смирно, и так голова плохо соображает.

– Сейчас я ее сфоткаю. Отойди, не загораживай обзор. – Колян полез в карман и достал телефон, потом они устроили со мной фотосессию, по очереди подходя и вставая в разные позы. Затем тот, который не Колян, подошел ко мне сзади. Наклонился и заглянул под коротенький хвостик.

«Уйй! Как унизительно! ― Мне хотелось волком выть. ― Ну ничего, ничего! Вот освобожусь, будете у меня без колокольчиков ходить!»

– Ха! Мужики, да это же самка! – сообщил этот зоолог-недоучка. – Это ж можно от нее хороших котят получить. Главное, самца найти покрупнее!

«Вот жжешь, селекционер недоделанный!» ― злобно думала я.

– Я даже знаю, кому ее можно предложить. Но сначала давайте сматывать удочки! – скомандовал Колян. – Скоро егеря могут на патрулирование угодий выйти. Мы и так тут три дня торчим, давайте, убираем все после себя и валим, пока не попались! – Он подошел к лодке и начал там что-то искать.

Лежа на земле, я наблюдала, как они наспех собирают лагерь, засыпают кострище и складывают вещи в лодку. Следом за вещами погрузили добытые шкуры, а потом меня положили на дно и накрыли брезентом. Сильно пахло рыбой, отчего голод разыгрался с новой силой.

Заняв свои места, люди немного отплыли от берега, гребя веслами, я слышала плеск воды, и только потом запустили мотор. Его звук неприятно бил по ушам.

«Ну, все! Прощай, лес! Куда они меня увезут? Кому продадут?» Одни вопросы. «А если попаду к какому-нибудь живодеру? А если не смогут продать? Пустят на шкуру или сделают чучело? Лежи теперь тут на дне лодки и гадай, а что еще делать?»

Плыли долго. Все тело затекло, лапы ноют, и ужасно хочется есть. От злости и бессилия начала гадать, каковы на вкус «человеки», а конкретно те которые в лодке.

Мужчины весело переговаривались, обсуждая планы на меня и возможную выручку. А я лежала и всей душой ненавидела этих бесшёрстных монстров.

Неожиданно эти четыре товарища начали суетиться, передвигая и что-то пряча. Они стали разговаривать шепотом, в голосах слышались тревожные нотки.

– Всем сидеть молча, разговаривать буду я. Поняли?! Ваня, глуши мотор! – опять раздавал команды Колян, я узнала его голос. Не знаю почему, но из всех браконьеров он вызывал наибольшую антипатию. Его хотелось загрызть первым или последним, чтобы дольше мучился. Сама поражаюсь, откуда во мне столько кровожадности.

Через некоторое время послышался звук еще одной моторной лодки, видимо, кто-то приближается. Звук стал громче, а потом неожиданно заглох.

– Добрый день, товарищи, – раздался незнакомый голос. – Старший инспектор рыбнадзора Лисичкин Петр Степанович, – представился тот, кого испугались браконьеры. Теперь понятно, почему похитители засуетились.

– Предъявите документы на лодку и приготовьтесь к досмотру снастей, – вежливо, но твердо потребовал инспектор. «Надеюсь, он честный человек и отпустит меня в лес!» ― размечталась я, пока люди разбирались с документами. Как говорится ― надежда умирает последней.

– Товарищ инспектор, так мы только на удочки ловили. Вон они лежат, – услужливо сказал главный разбойник, пытаясь пустить пыль в глаза проверяющему.

– Ну, давайте, показывайте, что у вас там за удочки, и улов тоже не забудьте, – продолжал требовать Лисичкин.

«Блин, надо срочно как-то заявить о себе!» Тело, как назло, затекло и не хотело двигаться от слова совсем. Не придумав ничего лучше, попыталась рычать через завязанный рот.

– Гррруу, – получилось достаточно громко.

– Кто это у вас там рычит? – настороженно поинтересовался Петр Степанович.

– Да это кошка наша Муська, рыбу ест, – попытался выкрутиться Колян, но получилось неправдоподобно.

– Ты что, совсем за дурака меня держишь? А ну показывай, что там у вас, и поживее! – рассердился инспектор и повысил голос.

«Он, оказывается, серьезный парень, этот Лисичкин!» ― подумала я, но в то же время в душу забралось беспокойство. «Как бы не случилась беда. Браконьеров четверо, и у них есть ружья. Вдруг инспектор один!» К сожалению, мне не видно, есть с ним еще кто-то или нет. «Может, они просто молчат?»

– Начальник, давай договоримся? Ты же по рыбным делам, а остальное тебя не касается, – не желая показывать меня, перешел на панибратство этот гад.

– Ты мне еще поговори, до тюрьмы договоришься! К берегу правь, а мы вас проводим, чтоб не заблудились. Там и разберемся, по рыбным делам, али еще по каким, – не уступил Петр Степанович и крикнул кому-то, чтобы плыли к берегу. «Ура!!! Он не один!!!»

Недовольно бурча под нос, Колян гаркнул на Ваню, чтобы тот запускал мотор и плыл к берегу.

Через несколько минут мотор вновь заглох, и лодка ткнулась во что-то твердое. Затем инспектор потребовал от всех сойти на берег, а своим ребятам отдал команду все обыскать.

– Вы не имеете права! – попытался остановить их Колян, но, к счастью, его никто не слушал.

– Так, четыре ружья, – начал кто-то перечислять молодым и приятным голосом. – Капканы, в количестве шесть штук. А тут у нас что? Ну, мужики, вы совсем охренели! – Найдя шкуры убитых животных, начал возмущаться молодой инспектор. – Степаныч, звони Уральскому, это его хозяйство. А тут у нас…– открывая брезент и встретившись со мной взглядом, он запнулся на полуслове.

– Ну, чего завис? Что там еще? – спросил старший инспектор, а я смотрела на своих, надеюсь, спасителей и молилась, чтобы они меня отпустили.

– Вот это дааа! Муська, всем Муськам Муська!! – Лисичкин смотрел на меня с восторгом, и мне это не очень понравилось. Уже немолодой мужчина с темно-русыми волосами и седыми висками разглядывал меня серыми глазами, в уголках которых залегли глубокие морщины. Лицо худое, слегка вытянутое, нос прямой, губы тонкие. Мужик как мужик, но глаза добрые, сразу видно. Может, все-таки отпустит? Я была готова сорваться с места сразу же, как только меня развяжут.

На страницу:
2 из 4