– Милорд…, – Рут едва разогнулась после очередной схватки, которые уже стали повторяться все чаще, – заклинаю вас всем, что вам дорого, спасите мое дитя, не дайте ему погибнуть, вы ведь можете!

– Вы обе спятили! – Джейсон отступил назад, – даже если бы я пожалел этого ребенка, закон я не отменю, отродье ведьмы должно сгореть вместе с ней, судья Грир скрепил королевской печатью этот указ!

– А если ребенок родиться мертвым? – тихо пробормотала Долли, и Джейсон, да и еврейка, в ужасе посмотрели на нее.

– Ты собираешься убить ребенка сама? – насмешливым голосом спросил Джейсон, но Долли только покачала головой.

– Вы скажете, что Рут родила мертвого ребенка, – сказала она, – я знаю, что сделать, чтобы ребенок после родов не заплакал, любая повитуха умеет надавить на нужное место на темечке и ребенок тут же уснет. Останется только вынести его в корзине, и он будет спасен!

Рут снова закричала, и Джейсон отступил в сторону, его брови недовольно насупились.

– Чего ты вопишь? – поморщившись, спросил он, – если так будешь орать, вся тюрьма не заснет до утра! Я вообще не разрешал тебе начинать рожать!

– Ребенок не будет ждать, пока вы отдадите ему приказ родиться…, – Долли погладила девушку по голове, и она прикусила от боли губу, – милорд, мы смиренно ждем вашего решения, но у нас все меньше времени…

Джейсон нахмурился, и по его лицу было видно, что его раздирают противоречия. С одной стороны ему было плевать на ребенка еврейки, если бы его сейчас не позвали, он бы даже не вспомнил о нем. А с другой перед глазами все еще стояло милое детское личико, и улыбка ребенка, которая буквально запала ему в душу. Джейсон, как начальник стражи, знал все законы и указы судьи, и все, что касалось казни, выполнял безукоризненно, но именно сейчас он впервые почувствовал смятение. От смерти ребенка еврейки легче ему не станет, в этом старуха права, кроме того, Джейсон чувствовал, что именно в этот раз он не сможет спокойно видеть, как умрет младенец. Даже если его пожалеет Энрике и не бросит в пламя костра живым, вопреки своим принципам, все равно Джейсон чувствовал, что в этот раз его загрызут муки совести.

– Ты примешь роды, старуха? – спросил он и Долли кивнула.

– Да, ваша милость…. Что вы решили? – робко спросила она.

– Скажи, что тебе принести, я прикажу стражникам, а сам подожду, ведь труп нужно будет унести отсюда?

– Благослови вас Господь, милорд…, – прошептала старуха, – он не оставит вас своей милостью, и наградит щедрым даром, о котором вы и мечтать не могли… А мне нужна лишь горячая вода и чистая ткань.

– Сейчас все принесут, только скажи этой…, чтобы она поторопилась, я не буду ждать до утра! – Джейсон еще раз бросил взгляд на еврейку и быстро вышел.

Рут схватила Долли за руку, и прижалась к ней губами, в ее глазах блестели слезы облегчения, хотя она и не понимала, почему грозный начальник стражи согласился ей помочь, причем, согласился очень быстро. Пока девушка отдыхала после схватки, и готовилась снова принять боль, Долли собрала в кучу всю солому, которую нашла, и устроила из нее постель, накрыв солому своим рваным плащом, в который она куталась.

– Долли…, – срывающимся шепотом пробормотала девушка, тяжело дыша и едва шевеля бескровными губами, – я буду молиться за тебя, ты спасла моего малыша… Я даже и помыслить не могла, что этот человек согласиться….

– А я была в этом уверена, – Долли мягко улыбнулась, и провела рукой по волосам девушки, мокрым на висках, – он бы не смог отказать в моей просьбе. А тебе нужно собраться с силами, постарайся не разговаривать.

Приступы боли сковывали все тело девушки все чаще и чаще, и она уже не сдерживала стонов. Когда в камеру вошел тюремщик в сопровождении лорда Джейсона, который принес два ведра с водой, и старую, но чистую, простыню, Рут уже едва могла дышать от боли. Боль сковала ее тело, словно железные тиски, и девушка громко кричала, а ее тело напрягалось, словно натянутая струна. Поставив ведра, стражник поспешно выскочил. Тоже самое хотел сделать и Джейсон, но, на короткое мгновение, задержался.

– Милорд! – окликнула его Долли и Джейсон, который уже пошел к двери, обернулся.

– Чего тебе? – хмуро спросил он, – занимайся делом, и учти, долго ждать я не намерен, пускай рожает побыстрее!

– Скажите девушке, которая приехала к вам, что голубая звезда несет смерть! – проговорила старуха, – если она увидит голубую звезду, пускай бежит от нее, и не оглядывается!

– Снова твой бред? – Джейсон тяжело вздохнул, – не надоело тебе еще? А как же ты? Как ни странно, приезда Аманды ты дождалась. Но тебя сожгут через три дня, а замуж девушка выходить не собирается!

– В вашем голосе злая ирония, милорд, но я о своих слов не отказываюсь, – покачала головой Долли, но тут еврейка снова закричала, и Джейсон переменился в лице.

– Я жду за дверью! – отрывисто бросил он, и быстро вышел.

Долли посмотрела ему вслед печальным взором, а потом пересела к ногам Рут, и осторожно ощупала ее живот. Ее тонкие губы снова растянулись в улыбке. Девушка, кусая губы, снова напрягла тело, и ее руки судорожно сгребли пучки соломы, и сжали их, а по лицу снова заструился пот. Долли оторвала кусок от простыни, смочила его, и принялась вытирать лицо несчастной еврейки, которая металась на своем ложе.

– Осталось немного, Рут, – мягко приговаривала она, заглянув между ног девушки, – я уже видела головку твоего ребенка, сейчас тебе надо тужиться изо всех сил!

– Я не могу! – задыхаясь, отозвалась Рут, все ее тело снова выгнулось, и она протяжно закричала, крик этот был похож на вой.

Боль стала невыносимой, она уже не отпускала, одна волна накатывала вслед за другой. Рут едва успевала глотнуть воздуха, которого ей не хватало, и тут же ее скручивал новый приступ. Девушке казалось, что ее тело разрывается пополам, и она видела лишь напряженное лицо Долли – что-то пошло не так. Старуха уже не улыбалась, сейчас она с сосредоточенным видом копалась между ног девушки, и ее лицо становилось все более серьезным. И было от чего – только сейчас Долли заметила, что ребенок идет неправильно, а слабой, истощенной Рут не хватает сил вытолкнуть его. Девушка лишь напрасно тратила их, но плод намертво заклинило, и он не мог родиться сам, без посторонней помощи.

– Погоди, я сейчас вернусь, – Долли сжала руку девушки и встала с удивительным для нее проворством.

Подойдя к двери, старуха постучала, и дверь тут же открылась. Лорд Ульрих, которому ждать уже надоело, с надеждой посмотрел на старуху.

– Все? – с облегчением спросил он, и тут же поморщился, когда Рут снова закричала.

– Милорд, у нее нет сил, а ребенок пошел неправильно! – старуха вытерла лоб, ее лицо имело одновременно серьезное и умоляющее выражение, – вы должны помочь ей…

– Я?! – Джейсон покрутил у виска пальцем, – ты совсем, что ли, рехнулась? Я понятия не имею, как дети появляются на свет! Ты клялась, что справишься! А теперь что прикажешь? Пригнать в тюрьму армию повивальных бабок и лекарей? Может, только личная акушерка королевы в силах помочь?

– Нет, нужен всего один сильный мужчина, чтобы помочь ей вытолкнуть ребенка, иначе умрет он по-настоящему…, – в голосе Долли послышалась мольба, и она снова попыталась поймать руку Джейсона, но тот шагнул назад, и спрятал руки за спину.

– Больше я не потерплю твоих фокусов! – выкрикнул он, – делай что-нибудь, да поживее, я уже потерял терпение! Неужели все дети появляются на свет так долго? Я же просил тебя поторопить ее!

– Слова воина, который и впрямь не имеет представления о родовых муках женщины…, – горько сказала старуха, – если вы ей поможете, все закончиться быстро, обещаю!

Девушка снова закричала за спиной старухи, и Джейсон зло выругался.

– Ну, хорошо! – крикнул он, и, оттолкнув старуху, вошел в камеру, – с ума сойти можно, неужели я согласился?!

– Садитесь у изголовья! – засуетилась старуха, указав пальцем, и Джейсон присел в головах девушки, а Долли заняла свое место, и посмотрела на начальника стражи.

– Положите ладони на ее живот, – скомандовала она, – и по моей команде давите на ее живот к низу, только сильнее, тогда она вытолкнет ребенка…

– Я понял, – проворчал Джейсон, и привстал, сделав то, что ему велела старуха.

Рут, обезумев от боли, и едва ли соображая, что она делает, машинально вцепилась в руки Джейсона, и ее тело снова выгнулось. Начальник стражи вздрогнул от ее прикосновения, и на его лице появилось брезгливое выражение, но он не отстранился, а положил ладони на выпуклый живот девушки, а сам посмотрел на старуху. Та продолжала копошиться между ног девушки, но Джейсон не видел, что она делает.

Сейчас он вдруг вспомнил ночь, когда на свет появилась сестра Энрике, Анхелика, он в тот вечер случайно зашел в гости, и оставался, пока не родилась девочка. Джейсон вспоминал и свои ощущения, но тогда слышать за дверью крики Джулианы ему было невыносимо. Тогда тоже что-то пошло не так, и Джейсон вспомнил растерянный и испуганный вид повитухи, которая под тяжелым взглядом Диего растеряла разом все свое умение, и все время бормотала молитвы. Джейсон вспомнил, что повитуха тогда тоже позвала Диего в комнату, говорила, что нужно помочь. И спустя мгновение пронзительный женский крик, от которого мужество Джейсона улетучилось, как дым, и он едва не лишился чувств, сменил звук, похожий на мяуканье рассерженного котенка. И начальник стражи едва сдерживал слезы, услышав за дверью это: «Уа! Уа!». А потом из комнаты вышел Диего, неся в руках орущий комочек, завернутый, по обычаю, в его рубашку, которую он снял, и показал его Энрике и Элизе, которые тоже топтались рядом с Джейсоном. Элиза радовалась сестричке, а вот по сердитому лицу Энрике можно было понять, что он ждал братика, и очень огорчился, когда повитуха, поглаживая его по голове, сказала, что иногда вместе с сестричкой может родиться и братик, но его мама подарила им одну сестричку…

– Милорд! – голос Долли вырвал Джейсона из воспоминаний, – давите же!

Джейсон послушно нажал на живот девушки, и ее крик едва не оглушил его. С досадой подумав, что орать она могла и потише, Джейсон надавил еще раз, и в руки Долли выскользнул мокрый, красный младенец. Но знакомого «Уа! Уа!» в этот раз он не услышал – старуха быстрым движением сжала ладонью головку младенца, и тот затих.

– Кто это? Кто? – силясь привстать, воскликнула Рут с рыданием в голосе, – покажи мне его…

– Девочка, – старуха быстро завернула младенца в простыню, а Джейсон, вырвав свои руки из рук еврейки, встал.

– Только не надумай сейчас просить меня снять рубашку! – предупредил он старуху, которая со слезами на глазах смотрела на него.

– Я и не думала, милорд, – проговорила она, – это право отца, ведь по обычаю так он признает ребенка своим. Спасибо вам, что помогли, Господь этого не забудет. Вы дадите матери минуту, чтобы проститься с ребенком?

– Схожу за корзиной, – проворчал Джейсон, – и больше не выполню ни одну просьбу, хватит пользоваться моей минутной слабостью, я и сам не знаю, что на меня нашло…

Когда он вышел, старуха положила младенца на руки Рут и та, скривившись от боли, посмотрела на крошечное личико, с хохолком темных волосиков, зажмуренные глазки, и крошечный носик-кнопочку, который слабенько посапывал. Кулачки малышки были крепко стиснуты, и она прижимала их к себе. На крохотную, несмышленую головенку закапали слезы несчастной матери, она понимала, что долгожданная радость была теперь горькой, как полынь. Как они с мужем мечтали о ребенке, и вот теперь мечта сбылась, но не слезы радости застилали глаза молодой женщины.

– Прощай, моя маленькая…, – простонала Рут, покрывая мокрую головку поцелуями, – будь хорошей девочкой…. Я хотела назвать ее Эстер, но если я назову ее Долорес, ты не станешь возражать?

– Не стану, – старуха улыбнулась, ее морщинистое лицо сейчас имело спокойное и умиротворенное выражение.

Рут не успела еще придти в себя, как дверь заскрипела – в камеру вернулся Джейсон. Он нес в руке большую корзину, закрытую крышкой. Джейсон уже успел сообщить начальнику тюрьмы, что у ведьмы родился мертвый ребенок, и тот спокойно рассудил, что это было лучше всего. Войдя в камеру, Джейсон открыл корзину и поставил ее на пол.

– Клади сюда ребенка! – велел он, и Долли забрала спящую малышку из рук рыдающей матери. Осторожно опустив ее на дно корзины, застеленной ветошью, старуха посмотрела на Джейсона.

– Спасибо вам, милорд – тихо сказала она, – отвезите ее в еврейский квартал, о ней позаботятся…

– Что ты говоришь! – в голосе Джейсона снова послышалась злая ирония, – а я как раз собирался искать кормилицу! Разумеется, я отвезу ее к евреям!

– Ее зовут Долорес, – подала голос Рут, которая бессильно вытянулась на полу, – я буду молиться за вас, милорд….

Джейсон поднял корзину и хмуро посмотрел на старуху.

– Если она проснется и начнет орать, я ее сам удавлю! – предупредил он, и вышел из камеры.

Старуха только покачала головой, и вернулась к Рут, которая, услышав последние слова Джейсона, снова зарыдала, но Долли успокоила ее.

– Все будет хорошо, – проговорила она, поглаживая девушку по голове, – теперь ты будешь знать, что твоя малышка не сгорит в костре и будет жить.

– Я не увижу, как она растет…, – лицо девушки скривилось от невыносимой мысли, – но ты права, она выживет, а это главное…

Старуха подняла голову вверх – небо в окошке уже посерело, близился рассвет. Ночь прошла незаметно. Долли тяжело закрыла глаза, и вздохнула.

– Он придет сюда сегодня…, – прошептала она, – что же, я буду ждать…

– Кто придет? – подняла голову Рут, и старуха улыбнулась.

– Тот, кто принесет мне милосердную смерть…, – спокойно сказала она…

…Когда кормилица сообщила Аманде, что приехал ее опекун и ждет ее внизу, девушка невольно съежилась, и ее глаза посмотрели на Труди с легким испугом.

– Он приехал так рано…? – криво улыбнулась она, – а как у него настроение…?

– Плохое, если тебе так важно это! – фыркнула Труди, и обиженно поджала губы.

– Плохое…? Ну, ладно, прикинуться тяжело больной уже не получиться, милорд Джейсон не поленится позвать лекаря…. Придется идти вниз…

– Если бы кто-то не шибко умный не пошел вчера в трактир, все могло быть иначе! – Труди постучала пальцем по лбу, – а теперь влетит и тебе, и твоим охранникам, если уже не влетело! Вставай, помогу тебе одеться…

Труди оказалась права – первые, кто пострадал от гнева Джейсона, были именно стражники, которым лорд Ульрих велел не спускать глаз со своей подопечной. Оба нерадивых охранника, которые кляли себя за собственную глупость, стояли перед начальником стражи, опустив глаза в пол. Единственное оправдание – приказ леди Форестер остаться дома – для Джейсона не имело значения.

– Вы подчиняетесь моим приказам! – Джейсон ударил по столу кулаком, – ваша служба была проще некуда, всего лишь присматривать за моей подопечной, но даже с такой задачей вы не справились!

– Мы исправимся, ваша милость! – клятвенно пообещал один из стражников, – дайте нам такую возможность!

– Ваши возможности вы уже показали, теперь мне придется поручить леди Аманду кому-то другому! – неумолимо покачал головой Джейсон и указал на дверь, – вы снова переходите во вторую стражу ночного дозора!

– Как будет угодно вашей милости…, – стражники с хмурым видом поклонились и вышли один за другим.

Джейсон проводил их взглядом, а потом подошел к дивану, обитому бархатом, и плюхнулся в него. После суматошной ночи он не успел поспать, но почти не чувствовал усталости. Когда он отвез девочку в еврейский квартал и отдал первой встречной женщине, которая вышла из дома на улицу, то сразу вернулся в город, но домой не поехал. Было уже утро, и Джейсон отправился прямиком в домик, куда поселил Аманду. Его мысли сейчас метались в мозгу, как рой пчел. Он думал и о своем плане, и о том, как теперь позаботиться о безопасности девушки. Снова приставить к ней стражников было хорошим выходом, но Джейсон видел, что двое верзил, которые ходят за ней по пятам, нервируют девушку, она то и дело старалась от них улизнуть. Джейсон решил, что нужен один, но очень верный и надежный охранник, который не будет раздражать Аманду, и которому можно без колебаний доверить ее жизнь. Перебрав в уме всех стражников, лорд Ульрих с сожалением понял, что такого человека среди его людей нет, а Френсис на эту роль не годился.

За его спиной послышался какой-то шорох, и робкий вздох, но Джейсон даже не обернулся, решив показать, что он очень сердит. Возня позади него повторилась, к вздоху добавился еще и кашель, но Джейсон, пряча улыбку, делал вид, что ничего не слышит.

– Доброе утро, милорд…, – знакомый тихий голосок звучал почти умоляюще, и Джейсон, напустив на себя грозный вид, медленно встал.

– Доброе утро, леди, – отозвался он, и обернулся к девушке, которая стояла в дверях, теребя в руках платочек, – желаете поведать мне о том, как весело вчера прошел ваш вечер? Не трудитесь, ваш невольный соучастник уже покаялся за вас обоих.

Щеки Аманды, которая не смела поднять на Джейсона глаза, медленно покраснели, и сравнялись цветом с помидором. Джейсон подошел к ней, взял за подбородок, и поднял ее голову вверх, но Аманда зажмурилась.

– Вы прикажете меня наказать? – прошептала она, и ее подбородок задрожал.

Джейсон, еще вчера готовый лично выдрать Аманду розгой за такое безрассудство, в ответ лишь покачал головой, чувствуя, что уже не может сердиться.

– Посмотри на меня! – требовательно произнес он, и Аманда открыла сначала один глаз, пытаясь угадать в каком он расположении духа, потом второй.

Джейсон, тяжело вздохнув, обнял девушку, и та обхватила его обеими руками, и потерлась щекой о металлическую пластину на его панцире.

– Простите меня…, – покаянно произнесла она.

– Вчера я готов был приехать сюда с розгами, – Джейсон погрозил Аманде пальцем, – но меня позвали в тюрьму, поэтому у меня впереди была вся ночь, чтобы успокоиться. Ты хоть понимаешь, что могло случиться? – спросил он, и Аманда закивала.

– Теперь понимаю…, – прошептала она, – я вела себя глупо…

– Счастье твое, что Френсис еще только пришел в трактир, и не успел напиться, иначе все могло бы закончиться хуже некуда, – Джейсон легонько встряхнул девушку, – ну, да ладно, что было, то прошло, теперь уже ничего не измениться. Давай-ка, мы с тобой немного погуляем, я хотел поговорить о чем-то важном.

– Я возьму плащ! – встрепенулась Аманда, и Джейсон кивнул…

…Погода снова радовала теплом, только со стороны залива тянуло прохладой. Джейсон оставил свою лошадь во дворе дома, и они с девушкой решили прогуляться пешком. В такое время на улицах города было полно народа, и Джейсон предложил своей юной спутнице посетить торговые ряды. Сам он редко там бывал, но сейчас ему было все равно, куда идти, ведь нужно было собраться с мыслями.

Выйдя из дома, Аманда взяла своего спутника под руку, и они медленно пошли по улице, в сторону главной площади. Девушка заметила, что лорд Джейсон о чем-то напряженно думает, явно не зная, как начать разговор, но решила не торопить его. Наконец, словно собравшись с духом, мужчина посмотрел на нее.

– Аманда, помнишь, я говорил тебе, что должен закончить одно дело, а потом мы поедем в Форестер-кассл? – спросил он, и девушка наморщила лоб.

– Да, помню… И что же это за дело?

– Не знаю, слышала ты, или нет, но в окрестностях Бристоля появилась банда разбойников. Сейчас я все тебе объясню…

Аманда выслушала Джейсона очень внимательно, не перебивая, и, когда он закончил, несколько минут молчала, нахмурив брови. Внимательно наблюдая за девушкой, Джейсон воспринял ее молчание по-своему.

– Аманда, я знаю, однажды тебе уже пришлось пережить нападение разбойников. Я понимаю твой страх, и не осуждаю, поверь. Мне не стоило вообще начинать…

– Я согласна, – голос девушки прозвучал твердо и без колебаний.

– Что…?

– Я согласна, – повторила Аманда, – я вам доверяю, и знаю, что вы не дадите меня в обиду. Я поеду с вами!

На лице Джейсона отразилось неимоверное облегчение. Он улыбнулся, и его ладонь ласковым движением провела по волосам девушки.

– Я обещаю, с тобой не случиться ничего плохого, я буду рядом, и Энрике, и Френсис, никто из нас не позволит, чтобы хоть волосок упал с твоей головы. А теперь я должен сказать тебе еще кое-что, хотя и не собирался…

– Что-то случилось? – тревожно спросила Аманда, и Джейсон кивнул.

– Помнишь старую ведьму, которую мы везли в Бристоль? Еще в Саутхемптоне, где мы познакомились…

– Долли? – Аманда удивленно посмотрела на Джейсона, – Господи, она еще жива?

– Да. Но предписание на исполнение приговора судья уже подписал. Через два дня состоится казнь, завтра глашатай объявит о ней.

Аманда замолчала, и по ее щеке медленно скатилась слезинка, ей было страшно даже представить, что Долли живой сгорит в огне.

– А можно ее увидеть? – сдавленным голосом проговорила она, но Джейсон покачал головой.

– Об этом даже не проси, – жестко сказал он, – в тюрьму я тебя не повезу, это строжайше запрещено. Старуха вспоминала о тебе, и даже просила передать тебе какой-то бред…

– Какой?

– Она сказала что-то вроде «бойся голубой звезды, она несет смерть…», я не придал этому значения.

– Голубой звезды? – Аманда недоуменно сдвинула брови, – а… что такое «голубая звезда»?

– Понятия не имею, – Джейсон пожал плечами, – только она добавила, что если увидишь эту самую звезду, надо бежать от нее без оглядки, и подальше.

Аманда замолчала, и вытерла слезы. Она все еще не забыла старуху, но понимала, что увидеть ее уже не сможет. То, что она не пойдет смотреть на казнь, девушка знала точно. Видя ее состояние, Джейсон снова взял ее под руку.

– Знаешь, мне тоже немного жаль эту бедную сумасшедшую ведьму, – проговорил он, – правда, не смотри так. Но увы, ни ты, ни я, мы уже не сможем ей помочь. Открою тебе маленькую тайну, надеюсь, ты будешь держать язык за зубами…?

Джейсон в двух словах поведал девушке о том, что произошло ночью, и как старуха уговорила его спасти от верной гибели ребенка еврейки. Аманда слушала его со слезами, блестевшими в ее больших глазах. Она помнила беременную еврейку, хоть и провела с ней очень мало времени.

– Значит, ее тоже сожгут? – с ужасом спросила она и Джейсон кивнул.

– Я согласился увезти ребенка. Не знаю, что там проделала эта старуха, но ребенок не заплакал, когда родился, и я вынес его, сказав, что он родился мертвым, а потом отдал первой попавшейся еврейке на правом берегу. Все же лучше, чем он бы сгорел.

С этим Аманда не могла не согласиться. И хотя Долли ждала страшная участь, да и бедную Рут тоже, все же Аманда была хоть немного рада тому, что ребенок Рут выжил.

Пока они разговаривали, то дошли до самой площади. Аманда украдкой бросила взгляд на эшафот, но там никого не было. Девушка не знала, что в этот момент плотник, дядюшка Сэм, уже деловито очищал от коры два толстых дубовых столба, к которым потом приколотит медные кольца.

Людей на площади было много, торговля шла полным ходом. Джейсон не любил эту шумную толпу, да и Аманде не нравилось, когда со всех сторон галдят торговки, шумят детишки, и ее то и дело толкают. Чтобы не потерять Джейсона, она крепче ухватилась за его локоть, и они пошли мимо орущих торговок, нараспев хваливших свой товар. Какой-то шустрый мальчишка подбежал к Джейсону и протянул поднос, на котором лежали яблочки, запеченные в сахаре. Аманда, улыбнувшись, посмотрела на своего спутника. Джейсон согласно кивнул головой, и протянул мальчику монетку в полпенни, а Аманда выбрала румяное яблочко, призывно блестевшее карамельными бочками.

– Спасибо, господин! – громко выкрикнул мальчик, и, вприпрыжку, побежал дальше.

Неподалеку от входа на площадь Аманда внезапно увидела Энрике, который тоже ходил между торговых рядов, но их не заметил. Аманда дернула Джейсона за рукав, и указала на него.

– Смотрите, милорд! – радостно воскликнула она, – Энрике! Энрике!

Энрике, вздрогнув, обернулся, и тоже помахал Аманде, а потом пошел к ним. Девушка выпустила руку Джейсона, бросилась к нему навстречу, и обняла за шею.

– Энрике… Как я хотела тебя увидеть…, – проговорила она, и провела ладошкой по лицу мужчины, – ты вчера ушел и я даже не услышала этого…

– Я не хотел тебя разбудить, – тихо ответил Энрике, и обнял девушку, – Джейсон сильно ругался?

– Говорил, что зря не взял с собой розгу…, – Аманда обиженно надула губки, – хотя, я знаю, что виновата…

Джейсон тоже подошел, и Энрике кивнул ему.

– Ты вчера был в тюрьме? Ортега рассказал мне.

<1...3 4 5 6 >

На страницу:

Перейти

5 из 6