Если у блондинки проблемы с головой и два автомата – это не ее проблемы, или Мечты массового поражения

Петр Иваныч запнулся, увидев, что полковник с трудом сдерживает смех.

– Товарищ полковник, Вам что, это безобразие тоже кажется смешным? Это уже не смешно! Да, я образованный человек. Я и без ее дурацких экспериментов способен сообразить, что мутации не заразны… скорее всего… Но поймите, мутант не в пример человеку тварь живучая. Как крыса. Он может оказаться носителем такой инфекции, что даже подумать страшно. От которой человек загнется на счет раз! Вы не улыбайтесь, товарищ полковник, не улыбайтесь, – в голосе неприятного собеседника даже какое-то ехидство прорезалось. – Вы должны адекватно отреагировать! ОБЯЗАНЫ!

– Обязан? – прищурился полковник. – Вы, значит, хотите сказать, что контакты с мутантами опасны? Любые контакты, я правильно понял? Не только… хмм… максимально тесные?

– Ну, конечно! Я же Вам объясняю, что ....

– Это вопрос совершенно не изученный, я правильно понимаю? А ведь в настоящее время контакты с мутантами – не редкость. А если – эпидемия?!

– Ну конечно! – всплеснул руками посетитель. – Вы обязаны немедленно…

– БАРДАК! Я действительно обязан принять меры! – Полковник грохнул кулаком по столу. – Занимаетесь там, в институте, черт знает чем. А действительно важную тему у вас ведет аспирантка! Да и то по собственной инициативе и в свободное от основной работы время! Надо усилить эти исследования, добавить финансирование, людей. Вот Вы, например, чем занимаетесь Вы?.. Что?.. Зам. по хозяйственной части? Завхоз, значит… Ах, все-таки научник, курируете тему? Какую? Не знаю, что это за хрень такая, но вряд ли она важнее эпидемиологической опасности в Зоне. Вам следует подключиться к этим действительно серьезным исследованиям! Лично! Может быть, даже возглавить их. Я настоятельно порекомендую директору Института… Что?.. Виктор Васильевич никогда?.. А причем тут Виктор Васильевич? Я говорю не об и.о. директора, а о директоре, утвердить которого я имею все полномочия от Большой Земли. Что?.. Аспирантка полностью справляется с темой? Вы уверены?.. Тогда я настоятельно посоветую директору выписать премию этой самоотверженной девочке.

– Ну что ты хрюкаешь? – сказал полковник Андрюше, когда красный и перепуганный Петр Иванович вымелся из кабинета. – Смейся, не возражаю. А растрепать эту историю на всю Зону я тебе не только не запрещаю, а даже приказываю.

Да. Не мешало бы, и в самом деле, выписать девочке премию, хмыкнул про себя полковник, вспоминая ошеломленную физиономию посетителя. Тоже мне, вселенская катастрофа – мутант в баре. А вот повод посмеяться лишним не бывает, при Зоновской-то суровой жизни. В условиях постоянного стресса работает личный состав, нервные срывы не редкость. А девчонка эта чокнутая развлекает своими выходками всю обитаемую часть Зоны. При одном упоминании о ней солдаты начинают ржать и взахлеб пересказывать всякие байки. Лучшей нервной разрядки и придумать нельзя. Ну, вот и пусть работает над… хмм… укреплением морального духа, и не только в войсках.

– Кстати, кто ее научный руководитель? – спросил полковник, совершенно уверенный, что адъютант уже нашел нужное имя. – Подписал он девчонке эту хулиганскую бумагу не глядя, или как?.. Ах, Замятин? Изобретатель камеры по исследованию Тумана? Это который Туман в мешках таскал на самодельном коромысле? Интересный человек… А мы, между прочим, размышляем над кандидатурой директора Института… Дай-ка мне его личное дело, Андрюша.

* * *

– С ним невозможно разговаривать, Виктор, – экспрессивно излагал Петр Иваныч. – Бронетранспортер какой-то! Гусеничный! Ну, вот сходил я к нему, как ты советовал, и что? Сидит, челюсть вперед выставил, глаза как дула пулеметные. Виктор! Он не только намеков не понимает, он, если и прямым текстом, слова твои просто как шелуху какую-нибудь – шварк, и в сторону. Тупой солдафон, одна извилина в голове, и та прямая, как взлетно-посадочная полоса!

Виктор Васильевич кивал и сочувственно цокал языком. Тяжело работать с дураками, размышлял он. Ох, Петр… Додумался тоже, наезжать на полковника.

Тупой солдафон? Так-то оно так… может быть. Но именно такие люди категорически не переносят попыток на них надавить. И – что характерно – никакой у них гибкости, полное отсутствие способности просчитать свою выгоду. Ох, Петр, Петр … Олух! Олух ты и быдло. Это ж надо, настолько не разбираться в людях. И ведь сказано было придурку – стрелки переводи на Замятина. На Замятина! Так нет, нахамила ему аспирантка, и больше ни о чем он теперь думать не в состоянии.

Да, с дураками работать тяжело. Но ведь умный непременно спросит, чего сам не идешь? А самому нельзя. Назначение нового директора Института не за горами. И он, Виктор Васильевич, самый реальный кандидат на это место, предложить его есть кому, и не только институтским.

Конечно, лучше бы вместо этого военного дубаря, облеченного полномочиями, прислали умного человека. Полковник разочаровал Виктора Васильевича. Прямолинейный и недалекий, одно слово солдафон и есть солдафон. И явно он сюда пришел вовсе не с серьезными коммерческими планами. Сослан небось за какую-то провинность. Придурок. С него вполне станется посадить директором института Замятина. И плевать дураку, что от Дока-то ему точно ничего не обломится.

Он, Виктор Васильевич, самый реальный кандидат на место директора Института, если конечно вовремя подсуетиться и спихнуть с дороги Замятина. Наглец! Выскочка! Куда с его интеллигентным рылом лезть в руководящие сферы? Если ты ученый бессребреник, твое дело шляться по Зоне в экспедициях. Или, сидя в лаборатории, думать умные мысли.

Надо, надо, надо подстраховаться, но грамотно. Никаких резких движений в адрес Замятина с его, Виктора Васильевича, стороны. Резкие движения пусть делают всякие Петры Ивановичи и Павлы Александровичи. А с его стороны должно быть всяческое уважительное подчеркивание научных заслуг уважаемого профессора с присовокуплением сожалений о трагическом недостатке административно-управленческих дарований, щенячьем – не по возрасту – энтузиазме и потакании безответственным любимчикам. Которые любимчики, если не будет за ними присмотра со стороны ответственных и облеченных доверием людей и инстанций, не только авторитет своего выдающегося ученого руководителя уронят ниже плинтуса, но и всей российской науки в Зоне уронят… Нет-нет, Замятин превосходный ученый, наша гордость, можно сказать, но администратор он, к сожалению, никакой… так что беречь надо уважаемого ученого именно что на занимаемой им сейчас должности не только от его безответственных ученичков, но и от него самого прежде всего… Вот, примерно, в таком духе.

Полковник – человек недалекий, солдафон твердокаменный. Так что должно прокатить.

* * *

Полковник листал личное дело Замятина. Он, разумеется, посоветуется с Сережей, но лично ему эта кандидатура на пост директора Института представлялась интересной.

Не Виктора Васильевича же назначать. Полковник усмехнулся, припомнив длинную и абсолютно бесполезную беседу с этим типчиком, состоящую в основном из попыток Виктора Васильевича его, полковника, аккуратно прощупать. И комичное удивление собеседника, не встретившего против всех своих ожиданий встречных попыток прощупывания.

А зачем его прощупывать, этого Виктора Васильевича? Он, полковник, разумеется, ничего в научных делах не понимает. Но не обязательно быть мисс Марпл, чтобы узнать в этом типаже несколько хорошо знакомых ему военных чинов, проходящих по его собственному ведомству. И сделать выводы.

* * *

Гость поморщился.

– Ну что ты опять мнешься? – спросил он. – Я же сказал, если нужно что-то знать – спрашивай.

Нервировать гостя не рекомендовалось, оно для здоровья не полезно. И хозяин исправно задал давно занимавший его вопрос.

– Насчет моего коллеги… того, с кем я работал в паре при Иване Карловиче… его… э-э… устранение случилась твоими усилиями?

– Да, конечно. Во-первых, этот придурок меня раздражал. Во-вторых, ты и без него прекрасно справляешься. Зачем нам с тобой без надобности делиться доходами, верно?

Гость подмигнул. Сегодня он явно был настроен благодушно.

– Тогда зачем мне надо было удалять полковника Серова из Москвы? Разве ты не мог точно также устранить и его?

– Конечно не мог. Он же со мной договор не подписывал.

– Что?! Какой договор?

– Почему ты вдруг испугался? Я имею в виду трудовое соглашение.

– Ах, вот ты о чем… Извини, но я тебя все равно не понимаю. При чем тут трудовое соглашение?

– В нем есть пункт, по которому подписавший принимает на себя обязательство скрупулезнейшим образом выполнять ВСЕ мои распоряжения, – терпеливо объяснил гость. – Ну что ты смотришь, ты тоже такое подписывал. Или запамятовал?

– Помню, конечно. Но…

– Какой ты смешной. Я просто приказал ему умереть от сердечной недостаточности. Ну вот, опять ты на меня уставился! У вас же самих есть зачатки таких технологий… гипноз, внушение. У нас они развиты значительно лучше, как, впрочем, и большинство других технологий. Ой, теперь ты вдруг расстроился… Что тебя опечалило? То, что я могу тебя убить? А ты в этом сомневался?

Хозяин молчал. Да, конечно, он не сомневался. Но чтоб вот так…

– Не огорчайся ты так, – благодушно хмыкнул гость. – Да, я знаю, в вашем нелегальном бизнесе принято по-другому. У вас начальник прислал бы к проштрафившемуся подчиненному киллеров. Лично я не вижу существенной разницы, а ты?

Может быть, особой разницы действительно не было. Но хозяин впервые в жизни вдруг засомневался, так ли уж человеку нужны деньги.

* * *

Уже стемнело, но полковник все сидел за своим столом, уставившись в планшет. Сегодня Андрюша принес ответы на послания, отправленные на Большую Землю несколько дней назад. И один из этих ответов его, мягко говоря, озадачил.

Дело в том, что полковник, поддавшись внезапному приступу сентиментальности, написал письмо той женщине, мамаше ненормальной девчонки. Не было в этом особой необходимости, но у всех нас есть мамы, тревожащиеся за своих детушек. Не говоря уже о том, что быть матерью чертовой Куклы – само по себе тяжкий крест.

Ну вот он и написал. Написал, что благополучно встретил ее непутевую дочь и дал понять, что теперь все уж точно будет в порядке. Он присмотрит.

Ага, как же… присмотришь за таким дитятком!

И еще полковник поблагодарил ее за предупреждение о его экспедиции, которую та передала дочери в Зону. Именно оно, если подумать, им всем жизнь спасло.

Ответ пришел сегодня. Женщина закономерно рассыпалась в благодарностях. Но в конце приписала непонятное.

«Я не отправляла дочери никакого послания. Я была рада уже тому, что получаю от нее весточки. Мне просто не пришло в голову, что можно еще и ответить. Спасибо за эту роскошную мысль, я непременно воспользуюсь ею в будущем.»

Вот так.

Послание, благодаря которому экспедиция благополучно добралась до места назначения, было поддельным. То, что он счел фантастическим нереальным везением, оказалось чьей-то нежданной помощью.

И вставали перед полковником все те же классические, но неразрешимые в обозримом будущем вопросы.

Кто и зачем?

Кому выгодно?

Глава 2. Левел ап.

Леночка кипела.

Может быть, Тема и прав. Может, это и прогресс, учитывая, что предыдущий час она проревела. Ну, проревела… Просто, вспомнилось все.

Она довольно рано осознала свое желание учиться. Но маленькое поселение, почти хутор, еле сводило концы с концами. Не могло оно себе позволить отпустить девочку-подростка в Пионерскую школу-интернат – каждый работник был на счету. Так что приехать она смогла туда уже почти взрослой. Догонять элементарную школьную программу пришлось долго и трудно. И успеваемость заставляла желать лучшего. В общем, когда преподававшие в школе научники начали приглядываться к ее одноклассникам и приглашать к себе для работы и дальнейшей учебы в процессе этой работы, очередь к ней как-то не выстроилась. Единственным вариантом оказалась лаборатория физиологии зомби – к ним тоже очередь из «абитуриентов» не стояла.

Леночка некоторое время колебалась. Даже ревела тайком. Но возвращаться домой… в общем, гордость заела. И она согласилась. Потом многие подразделения Склифовской больницы жалели, что не разглядели талантливую девочку. Некоторые даже пытались переманить. Поздно! Она уже сделала свой выбор. Она – физиолог зомби.

А работа… Поганая работа, но как-то притерпелась. И так уж повелось, что всю патологоанатомию непременно сбрасывали на нее. Кто везет, на том и ездят? Да, наверное. Но сейчас речь о другом.

Она считала, что ее работа ничем не отличается от упражнений в анатомичке. Зомби – мертвы, мертвы безнадежно и бесповоротно. И вдруг, по прошествии пяти лет, заявляется этот самый Замятин. Заявляется он, значит, в Склиф и… делает доклад о том, как реанимировал какую-то зомбированную красулю, которая у них в Институте аспирантка, а вообще в Зоне цыпа-дрипа и ходячий анекдот.

Вот так. Зомбированных оказывается можно излечить! Отнюдь не наверняка, но возможность такая есть. И откуда тебе знать, может быть именно тот зомби, которого ты только что полосовала скальпелем вдоль и поперек… именно он мог бы быть возвращен к нормальной человеческой жизни.

И пусть это лечение само по себе целая эпопея. Одно только фракционирование Тумана – та еще работенка, требующая многочасовых усилий целой лаборатории, во главе с самим Замятиным, между прочим. А сопутствующее лекарство? Которое этот самый Замятин фамильярно звал «зомбячьим коктейлем»? Баснословно дорогое из-за входящих в его состав редчайших ингредиентов. А эти чертовы травки растут возле аномалий. Их мало найти, их надо умудриться еще и взять.

Пусть так. Пусть это лечение не пригодно для массового применения. Но сам факт его существования однозначно переводил зомби из категории ходячих трупов в категорию больных людей. А ее, Леночкину, работу – из патологоанатомии в преступление. И никуда ей от этого не деться.

Но уж одно она для себя решила твердо. Больше никогда! Ни за что! Ни при каких обстоятельствах!

И вдруг – на те вам. Приглашают. И кто? Замятин! После своего собственного открытия он создает в Институте лабораторию пороговых состояний… Это ж надо подобное заферлупонить! Чем, скажите на милость, это отличается от физиологии зомби. И ее, Леночку, туда зовет? Опять их резать? Какая наглость! Да, она поедет… Она им выскажет… Мало не покажется.

Так, а кто там планируется завлабом? Что еще за Валерия Воронцова? Кто такая?

Леночка рванула телефонную трубку. Верочка, многолетняя институтская секретарша, была кладезем информации. Верочка знает все. И расскажет со всем возможным усердием.

Да… От Верочкиных рассказов волосы вставали дыбом. Аспирантка… Та самая, что непонятным образом свалилась, вроде бы, с Большой Земли, и про которую по всей Зоне рассказывают анекдоты. В Институте без году неделя… Завлабом?!

– А наглая! Ты даже не представляешь. Такого и представить себе невозможно! – захлебывалась Верочка, – Замятин этот и сам-то хорош, как его директором назначили, так в Институте полный бардак. Самого в кабинете никогда нет! Или по лабораториям шляется, или вообще в поле. А заявки как?.. бухгалтерия?.. полы?.. мебель?.. туалеты, в конце концов? Канализация в институте уже сколько лет никакая, потолки в третьем корпусе текут! Всю работу скинул на замов. И если уж паче чаяния окажется вдруг в кабинете, шляются к нему кому не лень, без доклада, без записи. Никакого порядка!

Верочка попыталась скорбно вздохнуть, но не сумела притормозить экспрессию изложения. Так что получился скорее всхлип.

– Ну почему, почему не назначили Виктора Васильевича? Вот тогда был бы порядок! Это все полковник. Если бы он не высказался так решительно, неизвестно еще, как бы все обернулось.

– Так что там насчет аспирантки, – перебила Леночка. А то приятельница может долго сокрушаться на любимую тему.

– Эта стерва даже для такого бедлама чересчур! – с энтузиазмом затрещала Верочка. – К директору впирается – дверь чуть ли не ногой открывает! Ты подумай, я ее пытаюсь не пустить, а она хохочет. Вас, говорит, надо поставить на перевал Скалистый, а то вечно там йети шляются туда-обратно. Ежели Вас с Вашим столом на этот перевал поместить – будет полный «но пасаран». Ты подумай, директора она зовет просто Доком и обращается на ты!

– Красивая? – проницательно поинтересовалась Леночка. И Верочка зашипела так, что пришлось даже телефонную трубку от уха отодвинуть. Все стало предельно ясно. Кристально ясно.

– Я поеду! – решительно объявила Леночка

– Мы с тобой, – переглянувшись между собой, хором заявили Тема и Валера, ребята, работавшие под ее началом в Склифовской лаборатории физиологии зомби и перешедшие вместе с ней в хирургическое отделение.

– Зачем это? – подозрительно поинтересовалась Леночка. – Вы мне все равно не помешаете! Я там все – вдребезги и пополам!

– А мы тоже хотим… это… вдребезги и пополам, – нагло соврал Тема.

– Ну-ну, – протянула Леночка со всем возможным скепсисом, – хорошо, поехали вместе…

* * *

Незадолго до пылкого порыва Леночки к правде и справедливости Крысуля зашла в директорскую приемную. Мимоходом отмахнулась от ненормальной бабы за секретарским столом, которая почему-то не хотела ее пускать к научному руководителю и открыла дверь в кабинет.

– Слушай, Док, – начала она с порога. За спиной ахнула чокнутая секретарша.

– Извините, Аркадий Георгиевич, – спохватилась Крысуля.

– Да ладно, Крысуля, не… как это… не парься, – усмехнулся Док.

– Ну как же, – сказала она не без смущения. – Здесь кабинет все-таки.

Профессор прыснул.

– Это да. Один стол чего стоит. И кресло. Их уж точно уважать надо… Ну, зачем пришла?

– Док, дай твои наработки по «зомби».

– А зачем? Ты, заходи, садись… Так зачем тебе эти материалы?

– Док, ты же в основном занимаешься физикой Тумана. И огневиков ты курируешь, и еще много кого. Не можешь же ты разорваться? Не понимаю, как ты вообще умудрялся выделять время для этих работ.

– Приходилось. Сама понимаешь, мы, туманологи, всегда можем нарваться. Охнуть не успеешь, как ты уже готовый зомби. Так что тема реанимации была для нас…

– О! – обрадовалась Крысуля. – Ты занимался физиологией зомби по необходимости, и сама по себе эта тема тебе не слишком интересна. Зачем тебе вести ее лично? Ты же не можешь все на свете делать сам. Отдай эту тему мне, ага? Пусть она будет моей диссертационной, а ты будешь меня курировать. Как Бульдозера.

– Как Бульдозера… Ну ты и нахалка! – хмыкнул профессор – Ладно. Ты лучше объясни, с чего бы вдруг у тебя прорезался такой энтузиазм?

– Док, какие тут открываются перспективы. Сплошное – ой, мама! Сам посуди, много бы от меня было толку во все этой истории, будь я живая? А ведь это все так, пустячки. Я еще ничего и не умею-то толком. Док, эта тема – золотое дно! Ты подумай: зомби-боец, зомби-космонавт, зомби-подводник…

– Перспективы, говоришь, – Док прищурился, откинулся в кресле, – ты такая самоотверженная?

– Тебе бы Фрейдом работать, – фыркнула девушка не без смущения. – Ну, хорошо, дело не только в этом. Я геймер, Док. Когда я играла за зомби… Это было для меня как левел-ап. Не понимаешь?.. Ну, повышение уровня в игре. Будто я на следующий, более сложный уровень поднялась. Задачи, возможности, способности – все на порядок больше, сложнее, значительнее. В общем, левел-ап – это серьезно! С какой стати я это все должна терять? Свои новые возможности, новые способности? Меня же не убили, я прошла эпизод! Я его выиграла.

– Ладно, я примерно понял. Но все твои задумки предполагают, что зомби имеет разум. Где и как он его заполучит?

– Если зомби может сохранять разум под воздействием контроллера, значит разумный зомби – это возможно. Да я и сама чем дальше, тем лучше училась «держать головку». Тренировка – великое дело. Я изучу твои материалы, материалы Сеполы Лашмидаровны. Все обдумаю и накидаю план работ.

– «Держать головку», – хмыкнул профессор. – Уже начала обзаводиться профессиональным жаргоном? Ну, а как ты собираешься проводить эксперименты?

– У нас же есть Туманная камера, – удивилась девушка.

– Не придуривайся. Я спрашиваю – на себе?

– Естественно. Не на Пушкине же.

Профессор молчал. Думал. Крысуля смотрела на него тревожно. Что он уперся-то, скажите на милость? Она же говорит все правильно и разумно.

– Хорошо, – объявил профессор после продолжительного раздумья. – Тема твоя. Материалы пришлю. И с Сеполой Лашмидаровной договорюсь, хотя это будет ой как тяжело.

– Не надо договариваться. Эта милая женщина мне уже все дала.

– Какая женщина?! Что дала?! – изумился профессор.

– Женщина – милая. Дала – свои материалы, – объяснила Крысуля. – Она уже зовет меня «коллега». Кстати, после анализа ее данных у меня появилась парочка интересных идей.

– С ума сойти! – покрутил головой профессор. – Вот ведь спелись бабы. Ладно. Раз уж ты Сеполина коллега, сделаю тебе лабораторию… героиня отечественной науки. Если принесешь обоснованные планы работ, разумеется. Ох! – хихикнул он вдруг – Моя секретарша окончательно рехнется, когда я попрошу ее заняться этим приказом.

Сияющая Крысуля убежала. Док посмотрел ей вслед, вздохнул и почесал затылок. Если бы все было так просто. Хоть бы она не принесла эти самые планы. Но ведь она принесет…

Быть ему биту. И если бы только на ученом совете.

И за то быть биту, что создает лабораторию под аспирантку. И за то, что такую тему дает девчонке. Даже лучший друг Коля Филин, умнейший и благороднейший, кстати сказать, человек, даже он не поймет. Как пить дать. Начнет, зажавши где-нибудь в углу, часа полтора читать лекцию об его, Замятина, безответственности и жестокости по отношению к бедной девочке. И никак не объяснишь, что, во-первых, девочка сама так хочет, во-вторых, имеет бесценный опыт в этой области. И, в-третьих… в-третьих, к этой к девочке пора бы уже начать относиться серьезно.

* * *

– Как Вы чувствуете себя в новом качестве? – улыбнулся полковник.

– Да никак, – пожал плечами Замятин. – Для меня ничего в сущности не изменилось. Чем раньше занимался, тем и сейчас.

– Не кокетничайте. Вы неплохо развернулись за такое короткое время. В Институте уже открыто четыре новых лаборатории. Я бы сказал, что для Вас это выход на новый уровень.

– Наверное, Вы правы, – Замятин вдруг усмехнулся, – Знаете, Лерочка называет это смешным словом «левел ап». Это из их геймерского сленга.

– Кстати, Вы сделали ее заведующей одной из новых лабораторий и выдержали по этому поводу целое сражение. Вы уверены, что это разумная идея? Не будет ли это для нее очередной игрой.

– Именно это и обнадеживает. Играет она всегда очень серьезно и основательно. И с полным погружением. Если она затеялась играть в лабораторию, значит лаборатория состоится. Между прочим, она уже раздобыла двоих сотрудников. Ребята – ее старые друзья по гейм-клубу.

– Тоже залетели? – спросил полковник не без сочувствия. Бестолочи, конечно, но все-таки жаль их, придурков.

– Представьте себе, нет. Сознательно работали на попадание.

– Вот как? Даже так бывает? – покрутил головой полковник. – Да, геймеры – народ… как бы это сказать… своеобразный. Кстати, они пришли в Институт по ее карте?

– Вы уже в курсе? Да, она сходила в геймерский кабак и повесила там на стену карту с маршрутом до Института. Очень ответственная девочка. А Вы еще сомневаетесь, что из нее получится хороший завлаб.

– Ответственная? Эта раздолбайка? – удивился полковник. – Да, я как раз хотел поинтересоваться. Карта грамотная, профессионально составленная. Можно сказать, шедевр картографического искусства. Где она ее раздобыла?

– Представления не имею.

– В покер Вам играть не стоит, – рассмеялся полковник. – У Вас все на лице написано.

– Покером я не увлекаюсь, насчет карты действительно ничего не знаю, а мои предположения по этому поводу – мое личное дело.

– Думаю, что Ваши предположения совпадают с моими. И если это так, то девчонка действительно проявила себя неплохим организатором и психологом тоже, кстати сказать.

– Поскольку я ничего не знаю о Ваших предположениях, то и высказаться по этому поводу не могу. Кстати, я хотел поблагодарить Вас за Сережу. Он рассказал, что идею ему подкинули Вы. Даже чисто по-человечески хочу поблагодарить. Мне очень не нравилось его состояние…

– Как он сейчас?

– Полон энтузиазма, – рассмеялся Замятин. – Я даже не представлял себе его таким увлеченным. Тематика и правда актуальнейшая. Но я вот еще о чем думаю. С проблемой выхода на Большую Землю неразрывна связана другая, не менее важная.

– Проблема входа?

– А, Вы тоже это понимаете? Да, именно так. Люди попадают к нам с Большой Земли и сейчас. Но редко и, увы, не всегда добровольно. Мне уже сейчас катастрофически не хватает людей, а сколько еще планов! Мне нужны научные сотрудники, причем не случайные люди, а те, которые сами захотят здесь работать.